По размерам как раз с полкабинета. Так они что сделали: подъехали на тракторе, открутили болты и сдернули движок. Дотащили его до гаражей и кувалдой раздолбали. Меди там оказалось с гулькин хрен, а завод встал. Теперь чтобы такой же купить, надо выложить двадцать пять тысяч.
Колодников недовольно крякнул:
— Будь моя воля, я бы совсем все эти пункты приема закрыл и запретил вывоз металла из города и… из страны.
— А что наркоманам делать? Они тогда просто убивать будут за любую мелочь, лишь бы ширнуться, — сказал Астафьев.
— Да, это тоже верно, — согласился Зудов. Машинально, по въевшийся в кровь привычке, он все время сжимал в руках резиновое кольцо ручного эспандера. — Слушай, так ты не знаешь, кто тебя Мамону заложил? — спросил он Колодникова.
— Да кто угодно, какая разница. Мы с этим ковром на глазах у всех возились.
— Раз он угрожать взялся, значит, это дело серьезное и касается лично его, — предположил Паша.
— Ты думаешь? — спросил Андрей, принимая из рук Фортуны очередную рюмку.
Смачно выпив и закусив, спросил:
— А чем же мы могли его прищемить? Что мы такого особенного знаем об этом? Только то, что и остальные. Никаких тайн.
— Знаем то, что еще год назад Мамонов запретил Мазурову заниматься Антошей и его братками, — вспомнил Астафьев.
— Да, было такое. И, мне кажется, у них могут быть какие-то деловые отношения. Предположим, Мамон мог урвать дом, квартиру, но, чтобы построить такую дачу, нужно иметь постоянный доход, — размышлял Колодников.
— К тому же сына своего пристроил в милицейскую школу, — продолжил Зудов.
— А он у него звезд с неба не хватал. Еле среднюю-то окончил.
— Ходили слухи, что он свою прежнюю «десятку», помнишь, у него белая была, подарил директору школы. А потом купил эту, зеленую.
— А что ты удивляешься, — хмыкнул Колодников. — Если сын Гусева поступил в одном потоке вместе с сыночком Мамонова. А у его папаши, между прочим, две судимости, в том числе за разбой.
— А что они все в менты-то лезут? — услышав разговор оперативников, удивился Андрей Мысин. — С такими деньгами шли бы учиться на адвокатов, очень престижная профессия и денежная, все знают.
Все иронично посмотрели на сержанта.
— А ты не понимаешь? — спросил Фортуна. — Во-первых, освобождение от армии, во-вторых, четыре года и он офицер, а в третьих, он как раз попутно и получает юридическое образование.
— Ты так и загнешься сержантом, а он сразу в гору попрет, с такой-то протекцией, — поддержал участкового Астафьев.
— У Гусева авторынок и «Айсберг»? — спросил Зудов.
— Ну ты вспомнил! — вмешался в разговор Фортуна. — Сейчас Гусь на кирпиче сидит, весь «кулацкий поселок» из его кирпича построен.
— Прикинь, какие там бабки ходят?
— Все это ерунда, — прервал разговор Фортуна. — Мне чего-то пива хочется.
— Ну вот, начинается! — возмутился Астафьев. — Сегодня пиво, завтра похмелье. Все как всегда!
— Так тебе в глотку его никто не вливает! — в свою очередь возмутился участковый. — Пошли в «Айсберг», мужики?
— Ну его на хрен, срамиться, как в прошлый раз?
— Зачем, что у нас, денег нет? Без кружки пива я не почувствую себя до конца счастливым, — убедительно сообщил Фортуна.
— Знаем мы, какая тебе нужна кружка пива !
— Кружка размером с ведро!
— Может, действительно не надо? — засомневался Колодников.
— Да ты просто пиво не любишь, — поддел майора Фортуна.
— Я?! — взвился Андрей. — Да я больше тебя его люблю.
— Хорошо, — сразу оживился участковый. — Сколько можешь выпить за раз?
— Ну, литра два, может, больше. Фортуна пренебрежительно махнул рукой:
— Литра два! Мне это на один глоток. А вот скажи, ты сможешь на вкус отличить один сорт от другого? Майор неуверенно пожал плечами:
— Черт его знает. «Жигулевское» от «Балтики» отличу, это точно, а другие вряд ли.
— А я из семи сортов пять точно угадываю!
— Ой, да не бреши, — с ехидной улыбкой заметил Березин.
— Давай на спор! — сразу протянул ему руку Фортуна.
— Давай!
— Пошли?
— Пошли!
* * *
Кафе-бар «Айсберг» размещалось недалеко от здания ГОВД и частенько принимало у себя невольных соседей.
— Ты за прошлый раз с ними расплатился? — на ходу спросил Колодников у Березина, властвовавшего как раз на этом участке.
— А как же, с аванса.
При виде входящих клиентов лица официантов не засветились радостью. Менты сильно не шиковали, к тому же частенько гудели в долг, а временами и просто забывали расплатиться.
— Здравствуйте, девочки и мальчики, — предельно вежливо обратился к ним Фортуна. — У вас банкетный зал свободен?
— Да.
— Тогда с вашего разрешения мы расположимся там.
В главном зале «Айсберга» было немноголюдно, темная полировка пустых столиков отражала матовую желтизну круглых светильников под потолком, влюбленная парочка ворковала в углу под джин с тоником. Милиционеры прошли в конец зала, где за массивной дверью и бархатной портьерой разместился небольшой зал с длинным столом. В «Айсберге» еще имелась пара кабинетов, совсем крошечных, на двух человек, не больше. В зал вошла красивая, длинноногая официантка со строгим выражением лица.
— Что будете заказывать?
Менты вдруг засмущались.
— По пиву, да? Больше ничего? — обратился ко всем Фортуна.
— Не, хватит пива.
— Да, по кружечке.
— Платить сразу будете? — не меняя строгой мины, спросила девушка.
— Естественно! — в несколько голосов возмутились посетители.
Девушка хмыкнула и удалилась, не покачивая при этом бедрами, тем самым выражая присутствующим полное презрение.
— Ох ты, какая! — сделал заключение Фортуна, маслеными глазками поглядывая вслед официантке.
— А мне не очень нравится, — отозвался Мысин. — Худая больно.
— Ты че, все при ней! Видел, какие ножки?!
Астафьев прервал этот стихийный диалог по обсуждению достоинств официантки. Подойдя к Фортуне, он знаком попросил его встать, а когда тот поднялся, Юрий так же, не говоря ни слова, задрал вверх его руки и по всем правилам провел первичный обыск участкового. Никто ничего не понял, а больше всех опешил сам Фортуна.
— Ты чего, Юрок, заболел? — спросил он, выкатив свои черные, круглые от удивления глаза.
А лейтенант, закончив странное занятие, уселся на свое место.
— Нет, просто проверил, нет ли у тебя с собой пушки. А то опять нажрешься до глюков и начнешь выпендриваться, как прошлый раз на Первое мая.
— А что было первого мая? — спросил непосвященный Мысин.
— На природу мы ездили, человек семь, да? Ну там, Юлечка, Надя, Света из паспортного стола, в общем, обычный контингент. Так вот этот, — Юрий кивнул на потомка веселых молдаван, — вылакал литра два водки, ведро пива, а потом резко перестал нас узнавать и пробовал всех задержать до предварительного выяснения личности. Мы к нему: «Володя, Володя», а тот руку в карман сунул и кричит:
«Стоять на месте, а то всех перестреляю! Руки за голову!» А мы-то откуда знаем, со стволом он или нет…
Публика покатывалась со смеху, лишь Фортуна сидел с обиженным лицом.
— Да не было такого… — начал было он.
— Конечно, потому что ты не помнишь ни хрена…
Этот спор прервало появление официантки с подносом, на котором громоздились пивные кружки — большие, литровые, с фирменной эмблемой «Балтики».
— А вот и пиво! — с удовольствием сказал Колодников.
— Эх, сигарет надо прикупить, — хлопнув себя по карманам, пробормотал Фортуна и с грациозностью бегемота выскользнул из зала.
Началась дегустация. Вернулся Фортуна и с наслаждением отпил треть кружки, довольно крякнул и спросил:
— Ну и что это за сорт?
— «Жигулевское», — сказал Астафьев, но все с возмущением отвергли это предположение.
— Нет, ты что!
— Скажи еще «Очаковское»!
— На «Балтику» тоже не похоже, — сказал Мысин.
— Ну, Андрей, а ты что скажешь? — настаивал Фортуна.
— Черт его знает! — Колодников рассмотрел пиво на свет. — Но точно не «Жигулевское».
— Пожалуй, похоже на «Толстяка», — подал голос Березин.
— Вот! Это именно «Толстяк»! — подтвердил Фортуна.
— Сейчас проверим, — Колодников быстро поднялся с места и, открыв дверь, ведущую в главный зал, спросил:
— Девушка, какое вы нам пиво принесли?
— «Толстяк», — донеслось до всех.
Фортуна сиял, а Колодников уже поднял руки, собираясь признать свое поражение, но победителя низверг Андрей Мысин.
— Да что вы его слушаете! Он выходил в зал и все узнал заранее.
— Когда?! — вскипел участковый.
— Тогда! — в тон ему ответил Андрей. — Когда ты якобы за сигаретами ходил.
Зачем они тебе нужны-то?
Тут все просекли ситуацию и расхохотались. Фортуна действительно не курил, единственный из всех. На круглом лице молдаванина появилась хитрая улыбка, и, рассмеявшись, он признал свое поражение.
— А ты глазастый, — сказал он Мысину, добродушно похлопав его тяжелой рукой по плечу, — настоящий мент, все просек.
Сержант тут же от греха подальше пересел от Фортуны подальше.
За столом все вскоре разбились на группы, и Колодников вышел в общий зал, на самом деле купить сигарет. Кто-то его окликнул:
— Андрей.
Майор оглянулся по сторонам, но понял, что голос раздался из-за плотных портьер кабинета.
— Зайди, — предложил тот же голос.
Колодников стрельнул глазами по сторонам: влюбленные ушли, бармен за стойкой протирал бокалы. Раздвинув портьеры, Андрей вошел и искренне удивился, увидев человека, пригласившего его. За столом в полном одиночестве сидел его бывший одноклассник, а теперь основной враг — авторитет местных криминальных структур Аркадий Антонов, Антоша.
Глава 14
В школе на линейке они стояли на разных флангах. Антонов с его ста девяноста сантиметрами — первым, низкорослый Колодников замыкал строй. Впрочем, вместе учились они недолго. Родители Андрея переехали в новый район, и будущему оперу пришлось сменить школу, а Антонов скоро в первый раз сел, избив двух взрослых мужиков. Но искра неприязни успела пробежать между ними. Она разгоралась по мере профессионального роста бывших одноклассников.
Аркадий освободился, когда Андрей еще учился в милицейской школе, и сел второй раз, когда тот окончил ее. На этот раз он загремел надолго, убив в драке одного из противников и серьезно покалечив двоих. Нападавших было четверо, Антонов был вдвоем с Гусевым. Именно тогда на зоне он приобрел большой авторитет, и, вернувшись в Кривов, в начале девяностых Антоша заставил потесниться исконных кривовских. «пастухов», сколотив бригаду из подобных себе молодых отморозков.
Очень быстро он вышел в лидеры уголовного братства, пристрелив смотрящего за городом по кличке Василек. Доходы Аркадия росли, он не стеснялся менять машины одна круче другой, квартиры на престижные хоромы. Вершиной его «жилищной программы» стал дом на окраине города, на берегу речки Кривовки. Двухэтажная махина поражала своей невиданной для провинции вычурностью. Красный кирпич был уложен с выверенной безупречностью, узоры на облицовке, башенки по углам, круглые обводы окон, зеленая крыша из керамической черепицы. Ничего подобного в Кривове до сих пор не было. Двухметровый забор из того же красного кирпича поражал своей монументальностью, а решетки окон и ворот удивляли затейливостью узоров.
Все это время судьба словно нарочно сталкивала бывших одноклассников лоб в лоб. И дело об убийстве Василька, и все последующие уголовные дела на Антонова проходили через Колодникова. К сожалению, здесь он не преуспел. Подкуп и запугивание свидетелей, дорогие профессиональные адвокаты-крючкотворы из Железногорска — все это позволяло Антоше выходить сухим из воды.
— Присаживайся, не стой, — предложил Аркадий.
Антонова нельзя было назвать красавцем, но было что-то располагающее в его облике. Мощный, широкоплечий, с покатыми борцовскими плечами, круглой, правильной формы головой и коротко стриженными волосами, небольшой, чуть вздернутый нос, широко поставленные темные глаза, может быть чуть глубоко посаженные, — все вместе это создавало впечатление спокойствия и силы. Без сомнения, в нем от природы было заложено нечто способное притягивать к себе людей, быть лидером.
— И ты думаешь, я сяду? — усмехнулся майор.
— А как же. Я же тебя не школу зазвал вспомнить. Дело есть.
— Дело? — удивился Колодников, но все-таки сел.
— Толкни дверь, — попросил хозяин стола и, дождавшись, когда Андрей прикроет дверь, подтвердил:
— Да, именно дело.
— И какое же у тебя ко мне, менту поганому, может быть дело?
Аркадий поморщился. Был между ними один разговор, когда именно такими словами он охарактеризовал бывшего одноклассника.
— Ладно, не гоношись, давай лучше выпьем.
Чокаться они не стали, слишком много неприязни скопилось за эти годы, чтобы так просто преодолеть это чувство. Колодников выпил и удивленно посмотрел на рюмку, потом на бутылку.
— Это что за фигня?
— Текила.
— А ничего, и колючки не чувствуются.
— А кактусы бреют, прежде чем начинают гнать это дерьмо.
— И сколько такой пузырь стоит?
— Кусок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44