Некоторые вещи, правда, старый рыцарь продавать запретил. В том числе аль-Бариу – мистический кинжал, наделенный непознаваемой магией.
– И что, – заинтересовался я, – никто не знает, как он действует?
– О да! Кинжал есть, магия тоже… сильная, могущественная, но для чего она? Загадка. Известно только, что сосредоточена она в рубине, что украшает рукоять аль-Бариу. Вениамин дни и ночи проводил в библиотеках. Он досконально изучил историю Средних веков, он бредил Крылатыми походами и суфийскими магами. Старик часами просиживал в сокровищнице, любуясь на переливы тузасской стали. Но тайна не давалась ему. А однажды он обнаружил в хранилище мышь. Ну, сам понимаешь, какая тут безопасность, когда мышь! В поисках магической защиты Вениамин поднял на ноги весь ковен. Мы устроили конкурс, однако контракт уплыл в руки нахального выскочки – без степени и диплома. Позорному дилетанту, чье единственное достоинство заключается в хорошо подвешенном языке.
– Бывает, – с воодушевлением перебил я. – Помню, один клиент…
Но Людея оказалось не так просто сбить с толку.
– Выскочке, – продолжал он твердо, – поначалу возмутительно везло. Совершенно случайно его защита работала на высочайшем уровне. Но однажды она дала сбой. Когда в сокровищницу забрался вор, аль-Бариу выскочил из витрины и пронзил его сердце. Вот только, – маг поморщился, – дилетант есть дилетант. Он использовал мое заклятие «Умри v1.23», но не поставил все необходимые патчи. А в магоритме был баг. Вор бежал из сокровищницы, унося кинжал в своем теле. Хорошо хоть, это была лицензионная, а не пиратская версия, а то не видать Литницкому техподдержки, как своих гланд. Наши ребята проконсультировали его, как убрать пятна на полу и расставить опрокинутые стулья. Похитителя, правда, не нашли… но не все же сразу!
– А дальше? – жадно поинтересовался я. История меня впечатлила.
– Дальше… Вениамина этот случай вверг в депрессию. Он зачудесил и присвоил все белые листы дома Литницких. Это правительственные разрешения на поводки, – пояснил Людей, видя непонимание в моих глазах. – Дело в том, что Вениамин – глава рода. Как обычно бывает в таких случаях, жуткий деспот и самодур. Посадил родственников на безманный паек, а сам стал приманивать на дарманщинку разных обманщиков и манаферистов. Говорит, собирается построить абсолютную защиту. Такую, чтобы и самому спрятаться, и сокровища укрыть.
– А чупакабры…
– Не знаю. Возможно, и нет никаких чупакабр. Возможно, у Литницкого просто манаакальный синдром от избытка маны. Знаешь, Игорек, я бы не советовал идти к старику… Кто знает, для чего ты ему понадобился?
Хорошо поговорить с мудрым, знающим человеком! Я думал совершенно так же. Вот только дело это насквозь провоняло тайнами, а я люблю загадки.
– Извини, – развел я руками. – Вопрос профессиональной чести. Не обсуждается. Ты лучше скажи, чем можешь помочь? Какой-нибудь талисман, заклятие?
– Талисман… – Людей задумался. – Та-ли-сман. Знаешь… Есть один талисман, точно! Света.
– Талисман света?! Это уже интересно.
– Да нет! – поморщился маг. – Не света, а Света. Девчонка у меня в студентках, такая забавненькая. Хорошая дзайана, между прочим. Пока в звании знатока, но лет через пять-семь может и на мастера вытянуть.
Я покачал головой:
– Станислав… Может, побережем девчонку, а? Дело, ты же говоришь, опасное.
Дзайан посмотрел на меня с симпатией:
– Ну, во-первых, она не девчонка, а дзайана. Во-вторых, она знает и умеет очень многое. А в-третьих, Света приходится Вениамину дальней родственницей. Старик повернут на семейных узах. Если он стал манааком, это дает шанс. Другого шанса я не вижу. – И, порывшись в карманах, протянул мне пистолетную обойму: – Возьми на всякий случай. У тебя «эфа», я знаю. Должно подойти.
Я подбросил обойму в ладони.
– Против чего пули?
Грандмастер пожал плечами:
– Сразу и не скажешь… Против тварей фантомии: найтмары, спектры, полтергейсты. Против призванных монстров тоже пойдут. Кадавра сможешь завалить, – правда, не такого сильного, как ксанадский. – Он покосился на гондольера. – Против нежити бесполезно: скелеты лучше руками разбивать, а зомби упокаивать холодной сталью. Вот, в общем, и все. Ну как?
– Спасибо тебе!
– Помощь Светы примешь?
– Если она согласится.
– Согласится. Я ей практику зачту и экзамен по вызыванию.
Мне стало смешно. За экзамен любой студент Ариману душу продаст и друджвантом станет. Я ощутил к незнакомой студентке симпатию.
– Хорошо. Тогда передай ей, что завтра встречаемся на Бастионной горке. В девять, пусть не опаздывает.
– Бастионная, в девять. Отлично.
Горизонт вскипел кремовой дымкой: приближалась земля. Я поворошил ложкой забытое ризотто. Надо же, столько времени прошло, а до сих пор не остыло… Поварская магия, не помню, какая ступень. Заклятие «Горшочек грей».
– Кстати, – вспомнил я, – сколько с меня за консультацию?
– Нисколько, – вздохнул Людей. – Видишь ли, какое дело… Сто лет назад произошло одно недоразумение. Веденский грандмастер поссорился с кадаврами-перевозчиками «Ксанаду». В результате мы лишились очень удобного вида транспорта. Всех, кто пытался подойти к краю причала, перевозчики испепеляли на месте. Не знаю, чем ты их так поразил, но эти непостижимые ребята сменили гнев на милость. Земля на горизонте – остров их гуру. Уж конечно, я не упущу случая извиниться за своего предшественника. И, – он нарочно повысил голос, глядя на перевозчика, – принести богатые дары.
– Бесценные дары, – отозвался тот сварливо. – И не вздумай откупиться бусами и зеркалами! Наша харонида несколько лет проработала в одном из ваших банков гипсовой девушкой с веслом. Слова «инвестиции» и «обширное кредитование» отныне не являются для нас мистической тайной!
Людей помрачнел. Не всем, оказывается, разговоры с кадаврами приносят счастье…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ИНТЕРЛЮДИЯ
(Отдохновение, 17.50,
рассказывает Алексей Озерский)
Пока я зачищал кухню, в комнате отдыха успела натечь лужа. Ковер скукожился, и края его загнулись внутрь высохшими апельсиновыми корками. Эти фокусы я помню: побежишь – обязательно цепанешься за край. Да и лужа в кислотной зелени не радует. Еще выпрыгнет какая-нибудь зараза.
Стараясь держать лужу в поле зрения, я выглянул в коридор. Темнота выплюнула психоделическую красно-оранжевую амебу. Я проследил ее траекторию до момента, как она врезалась в стенку, превратившись в плесневелую крысу. Та нырнула под батарею.
Весело. Дэвы шалят, а на всех меня не хватит. Хорош бы я был, сунься просто так… Там наверняка парень с мечом. Его только из подствольника и возьмешь. Еще можно бросить гранату, но их не так много. А гаденыш слишком хорошо знает окрестности.
Жаль, город я упустил. Центр полыхает, туда не сунуться. Река отравлена, друджванты держат мост . Эти твари даже аснатаров не боятся! Но если бы аснатары не путались под ногами, ух бы я зажег! Дэвам бы тошно стало.
Поставив переключатель фонарика на максимум, я стрейфанул в опасный проем. На этот раз сюрпризов не было. Мечник умотал по своим неблагим делам, сдав мне полуразрушенную лестницу и открыв путь к дэвовой молельне. На всякий случай я помаячил в проеме, вызывая огонь на себя.
Никого. А в стене еще и тайник – с двадцатипроцентной аптечкой и двумя винтовочными обоймами! Везет мне сегодня!
Раз так, пора идти дальше. Винтовку на инфракрасный прицел и вниз – по разгромленной лестнице. Косая тень прыгает по ступенькам, цепляя заржавленные прутья арматуры. Стальные искры горят на свежих сколах. На круглой стене возникает силуэт чупакабраса, и я снимаю тварь влет, не задумываясь.
Я – Брави! Жаль, дэвам не выучить моего имени… Я мщу за город! Быть может, меня запомнят те, кого я спасу. Должны запомнить, что я, зря стараюсь?
Везения мне хватило минуты на три. Потом лестница кончилась, и под ногами раскрылась бездна. Когда башню взрывали, ее бок лопнул вдоль, как сосисочная кожура. Серпантин лестницы продолжается метрах в пяти ниже того места, где я стою. Замечательно, правда?! Для дэвов это не проблема: у многих есть крылья. Мне же придется хорошенько подумать, как спускаться.
Я сел на иззубренный край пола и свесил ноги вниз. У подножия башни пульсировало оранжевое сияние и кричали заблудшие души. Там начинался неблагой крематорий.
Лучше туда не падать…
Поводив фонариком по стене, я обнаружил еще один путь. Разорванная арматура свисала, словно клочья паутины, почти касаясь бетонного пятачка спецкоридора. От взрыва тонкая скорлупка стены обрушилась. За ней из груды бетонных обломков торчал унитаз.
Совершенно целый. И туалетная бумага сохранилась.
М-да… Юморок у ребят.
Никогда не задумывался о том, что в башнях безмолвия есть туалеты. А также кухни и комнаты отдыха. Но ведь должен же где-то отдыхать персонал? Не все же время они над трупами молитвы читают.
Я встал на сверкающую серебром нить. Мир качнулся, на миг накренившись, и вновь выровнялся. Аттракцион, блин! Сюда бы Светку рыжую, эту сумасшедшую из «Лесного кота». Интересно, прошла бы?
Может, и прошла бы. Она отчаянная, а судьба таких любит.
Подошвы заскользили по арматуре. Идти приходилось «скрадом» – медленнее, но надежнее. После каждого шага «паутина» качалась, и мне приходилось останавливаться, чтобы восстановить равновесие.
На трещины в стене наполз силуэт чупакабраса. Здравствуй, голубчик! Умница ты моя. Стрелять с паутины – верный способ загреметь вниз, в неблагой крематорий. А у меня нет девяти жизней, как у кошки.
Но я знаю один смешной фокус, и он…
В этот момент зазвонил телефон. Я прошипел сквозь зубы проклятие.
Когда до края площадки осталось чуть-чуть, нога соскользнула. Ни на что не надеясь, я прыгнул.
Чуя поживу, чупакабрас метнулся навстречу.
Ну, держись, зверюшка!
Полумрак озарили вспышки выстрелов. Голова твари разлеталась в кровавые брызги, а меня отдачей сбило вниз. Стены башни прыгнули вверх, размазываясь. Их место заняли огненные кишки крематория.
Отточенные прутья арматуры прорвали тело. Камера повернулась вокруг своей оси, показывая оскаленные черепа неблагих аснатаров и герцогов друджа. Твари трудолюбиво маршировали на месте, оскальзываясь в кипящей лаве.
Я стянул с головы наушники и барским жестом поднес трубку к уху.
– Алло, Алексей? – поинтересовалась та охранничьим голосом. – Закругляйтесь, пожалуйста. У нас заявочка ваша – написано до шести.
– Не может быть! – бодро отозвался я. – Посмотрите: Ферад Васильевич говорил, есть другая. До полвосьмого.
– Извините. Сейчас поищем.
В трубке клацнуло; охранник полез рыться в заявках. Смешной народ! Ну сидит человек на работе, ну вечером, ну в выходной. Монстров отстреливает. Им-то что?
«Ескейп». Хватит на сегодня. Я сладко потянулся, похрустывая косточками. В менюшке высветилось «Выход в Windows», и программа с идиотской дотошностью осведомилась: «Сохранить текущую игру? (да/нет)». Ага, щас! Я развеселился. Меня убили, я ж еще и сохраняться буду! Спасибо огроменное! Одно прохождение я уже и так запорол.
Откинувшись в кресле, я с наслаждением потер глаза. Правая рука ныла – профессиональная болезнь фрашера. Вот интересно: вроде бы и на гитаре упражняюсь, кисть должна быть разработана, а все равно болит. Наверное, при игре и монстровом расколбасе разные мышцы работают… Или положение пальцев на мышке неестественное.
Хватит на работе киснуть. Впереди отдохновенный вечер, можно завалиться на «Белый маскарад» или в «Башню криков». Наесться от пуза, потанцевать…
С такими благими мыслями я поднял зад из кресла.
Ага, щас! Знаете, когда все идет замечательно, всегда отыщется какая-то мерзость, что вознамерится исправить ситуацию. Дверь открылась, и заглянула Мамуля… ну, в смысле, Танька Некатина из корпоративного. Увидев меня, она вскинула выщипанные брови:
– Озерский, и ты здесь? Выходной же!
– А что такое? – Я беззаботно пожал плечами. – На полчасика всего, тесты прогнать.
– Тесты? Понятно, – протянула она с деланым равнодушием. И тут же без паузы выпалила: – Яблоко хочешь?! Лови!
Дура! Я едва ушел стрэйфом. Кувыркнулась на пол кружка с остатками кофе, радугой брызнули компакт-диски. Любой игрок в «Фрашокерети» меня поймет. После трех часов игры рефлексы и не такие чудеса откалывают.
– Озерский, ты чего? – округлила глаза Мамуля. – Простудился?
– Перенервничал. Звонка важного жду, – соврал я. – Сама-то чего на работе?
– А я за неблагие дни отрабатываю, – гордо сообщила она. – Шеф приказал.
Нашла чем хвастаться… От Мамулиной бесхитростности меня передернуло.
– Я, между прочим, сюда из «Лесного кота» приехал.
– Да ну?!
Слишком поздно я понял свою ошибку. Надо было сразу попрощаться и уходить. А так, Мамуля – человек общительный. Подобрав яблоко, она обтерла его о кофточку и подала мне, сама же уселась на краешек стола. Пластиковая столешница скрипуче возмутилась. Танюха у нас тощая, но длинная – метр восемьдесят, а то и больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– И что, – заинтересовался я, – никто не знает, как он действует?
– О да! Кинжал есть, магия тоже… сильная, могущественная, но для чего она? Загадка. Известно только, что сосредоточена она в рубине, что украшает рукоять аль-Бариу. Вениамин дни и ночи проводил в библиотеках. Он досконально изучил историю Средних веков, он бредил Крылатыми походами и суфийскими магами. Старик часами просиживал в сокровищнице, любуясь на переливы тузасской стали. Но тайна не давалась ему. А однажды он обнаружил в хранилище мышь. Ну, сам понимаешь, какая тут безопасность, когда мышь! В поисках магической защиты Вениамин поднял на ноги весь ковен. Мы устроили конкурс, однако контракт уплыл в руки нахального выскочки – без степени и диплома. Позорному дилетанту, чье единственное достоинство заключается в хорошо подвешенном языке.
– Бывает, – с воодушевлением перебил я. – Помню, один клиент…
Но Людея оказалось не так просто сбить с толку.
– Выскочке, – продолжал он твердо, – поначалу возмутительно везло. Совершенно случайно его защита работала на высочайшем уровне. Но однажды она дала сбой. Когда в сокровищницу забрался вор, аль-Бариу выскочил из витрины и пронзил его сердце. Вот только, – маг поморщился, – дилетант есть дилетант. Он использовал мое заклятие «Умри v1.23», но не поставил все необходимые патчи. А в магоритме был баг. Вор бежал из сокровищницы, унося кинжал в своем теле. Хорошо хоть, это была лицензионная, а не пиратская версия, а то не видать Литницкому техподдержки, как своих гланд. Наши ребята проконсультировали его, как убрать пятна на полу и расставить опрокинутые стулья. Похитителя, правда, не нашли… но не все же сразу!
– А дальше? – жадно поинтересовался я. История меня впечатлила.
– Дальше… Вениамина этот случай вверг в депрессию. Он зачудесил и присвоил все белые листы дома Литницких. Это правительственные разрешения на поводки, – пояснил Людей, видя непонимание в моих глазах. – Дело в том, что Вениамин – глава рода. Как обычно бывает в таких случаях, жуткий деспот и самодур. Посадил родственников на безманный паек, а сам стал приманивать на дарманщинку разных обманщиков и манаферистов. Говорит, собирается построить абсолютную защиту. Такую, чтобы и самому спрятаться, и сокровища укрыть.
– А чупакабры…
– Не знаю. Возможно, и нет никаких чупакабр. Возможно, у Литницкого просто манаакальный синдром от избытка маны. Знаешь, Игорек, я бы не советовал идти к старику… Кто знает, для чего ты ему понадобился?
Хорошо поговорить с мудрым, знающим человеком! Я думал совершенно так же. Вот только дело это насквозь провоняло тайнами, а я люблю загадки.
– Извини, – развел я руками. – Вопрос профессиональной чести. Не обсуждается. Ты лучше скажи, чем можешь помочь? Какой-нибудь талисман, заклятие?
– Талисман… – Людей задумался. – Та-ли-сман. Знаешь… Есть один талисман, точно! Света.
– Талисман света?! Это уже интересно.
– Да нет! – поморщился маг. – Не света, а Света. Девчонка у меня в студентках, такая забавненькая. Хорошая дзайана, между прочим. Пока в звании знатока, но лет через пять-семь может и на мастера вытянуть.
Я покачал головой:
– Станислав… Может, побережем девчонку, а? Дело, ты же говоришь, опасное.
Дзайан посмотрел на меня с симпатией:
– Ну, во-первых, она не девчонка, а дзайана. Во-вторых, она знает и умеет очень многое. А в-третьих, Света приходится Вениамину дальней родственницей. Старик повернут на семейных узах. Если он стал манааком, это дает шанс. Другого шанса я не вижу. – И, порывшись в карманах, протянул мне пистолетную обойму: – Возьми на всякий случай. У тебя «эфа», я знаю. Должно подойти.
Я подбросил обойму в ладони.
– Против чего пули?
Грандмастер пожал плечами:
– Сразу и не скажешь… Против тварей фантомии: найтмары, спектры, полтергейсты. Против призванных монстров тоже пойдут. Кадавра сможешь завалить, – правда, не такого сильного, как ксанадский. – Он покосился на гондольера. – Против нежити бесполезно: скелеты лучше руками разбивать, а зомби упокаивать холодной сталью. Вот, в общем, и все. Ну как?
– Спасибо тебе!
– Помощь Светы примешь?
– Если она согласится.
– Согласится. Я ей практику зачту и экзамен по вызыванию.
Мне стало смешно. За экзамен любой студент Ариману душу продаст и друджвантом станет. Я ощутил к незнакомой студентке симпатию.
– Хорошо. Тогда передай ей, что завтра встречаемся на Бастионной горке. В девять, пусть не опаздывает.
– Бастионная, в девять. Отлично.
Горизонт вскипел кремовой дымкой: приближалась земля. Я поворошил ложкой забытое ризотто. Надо же, столько времени прошло, а до сих пор не остыло… Поварская магия, не помню, какая ступень. Заклятие «Горшочек грей».
– Кстати, – вспомнил я, – сколько с меня за консультацию?
– Нисколько, – вздохнул Людей. – Видишь ли, какое дело… Сто лет назад произошло одно недоразумение. Веденский грандмастер поссорился с кадаврами-перевозчиками «Ксанаду». В результате мы лишились очень удобного вида транспорта. Всех, кто пытался подойти к краю причала, перевозчики испепеляли на месте. Не знаю, чем ты их так поразил, но эти непостижимые ребята сменили гнев на милость. Земля на горизонте – остров их гуру. Уж конечно, я не упущу случая извиниться за своего предшественника. И, – он нарочно повысил голос, глядя на перевозчика, – принести богатые дары.
– Бесценные дары, – отозвался тот сварливо. – И не вздумай откупиться бусами и зеркалами! Наша харонида несколько лет проработала в одном из ваших банков гипсовой девушкой с веслом. Слова «инвестиции» и «обширное кредитование» отныне не являются для нас мистической тайной!
Людей помрачнел. Не всем, оказывается, разговоры с кадаврами приносят счастье…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
ИНТЕРЛЮДИЯ
(Отдохновение, 17.50,
рассказывает Алексей Озерский)
Пока я зачищал кухню, в комнате отдыха успела натечь лужа. Ковер скукожился, и края его загнулись внутрь высохшими апельсиновыми корками. Эти фокусы я помню: побежишь – обязательно цепанешься за край. Да и лужа в кислотной зелени не радует. Еще выпрыгнет какая-нибудь зараза.
Стараясь держать лужу в поле зрения, я выглянул в коридор. Темнота выплюнула психоделическую красно-оранжевую амебу. Я проследил ее траекторию до момента, как она врезалась в стенку, превратившись в плесневелую крысу. Та нырнула под батарею.
Весело. Дэвы шалят, а на всех меня не хватит. Хорош бы я был, сунься просто так… Там наверняка парень с мечом. Его только из подствольника и возьмешь. Еще можно бросить гранату, но их не так много. А гаденыш слишком хорошо знает окрестности.
Жаль, город я упустил. Центр полыхает, туда не сунуться. Река отравлена, друджванты держат мост . Эти твари даже аснатаров не боятся! Но если бы аснатары не путались под ногами, ух бы я зажег! Дэвам бы тошно стало.
Поставив переключатель фонарика на максимум, я стрейфанул в опасный проем. На этот раз сюрпризов не было. Мечник умотал по своим неблагим делам, сдав мне полуразрушенную лестницу и открыв путь к дэвовой молельне. На всякий случай я помаячил в проеме, вызывая огонь на себя.
Никого. А в стене еще и тайник – с двадцатипроцентной аптечкой и двумя винтовочными обоймами! Везет мне сегодня!
Раз так, пора идти дальше. Винтовку на инфракрасный прицел и вниз – по разгромленной лестнице. Косая тень прыгает по ступенькам, цепляя заржавленные прутья арматуры. Стальные искры горят на свежих сколах. На круглой стене возникает силуэт чупакабраса, и я снимаю тварь влет, не задумываясь.
Я – Брави! Жаль, дэвам не выучить моего имени… Я мщу за город! Быть может, меня запомнят те, кого я спасу. Должны запомнить, что я, зря стараюсь?
Везения мне хватило минуты на три. Потом лестница кончилась, и под ногами раскрылась бездна. Когда башню взрывали, ее бок лопнул вдоль, как сосисочная кожура. Серпантин лестницы продолжается метрах в пяти ниже того места, где я стою. Замечательно, правда?! Для дэвов это не проблема: у многих есть крылья. Мне же придется хорошенько подумать, как спускаться.
Я сел на иззубренный край пола и свесил ноги вниз. У подножия башни пульсировало оранжевое сияние и кричали заблудшие души. Там начинался неблагой крематорий.
Лучше туда не падать…
Поводив фонариком по стене, я обнаружил еще один путь. Разорванная арматура свисала, словно клочья паутины, почти касаясь бетонного пятачка спецкоридора. От взрыва тонкая скорлупка стены обрушилась. За ней из груды бетонных обломков торчал унитаз.
Совершенно целый. И туалетная бумага сохранилась.
М-да… Юморок у ребят.
Никогда не задумывался о том, что в башнях безмолвия есть туалеты. А также кухни и комнаты отдыха. Но ведь должен же где-то отдыхать персонал? Не все же время они над трупами молитвы читают.
Я встал на сверкающую серебром нить. Мир качнулся, на миг накренившись, и вновь выровнялся. Аттракцион, блин! Сюда бы Светку рыжую, эту сумасшедшую из «Лесного кота». Интересно, прошла бы?
Может, и прошла бы. Она отчаянная, а судьба таких любит.
Подошвы заскользили по арматуре. Идти приходилось «скрадом» – медленнее, но надежнее. После каждого шага «паутина» качалась, и мне приходилось останавливаться, чтобы восстановить равновесие.
На трещины в стене наполз силуэт чупакабраса. Здравствуй, голубчик! Умница ты моя. Стрелять с паутины – верный способ загреметь вниз, в неблагой крематорий. А у меня нет девяти жизней, как у кошки.
Но я знаю один смешной фокус, и он…
В этот момент зазвонил телефон. Я прошипел сквозь зубы проклятие.
Когда до края площадки осталось чуть-чуть, нога соскользнула. Ни на что не надеясь, я прыгнул.
Чуя поживу, чупакабрас метнулся навстречу.
Ну, держись, зверюшка!
Полумрак озарили вспышки выстрелов. Голова твари разлеталась в кровавые брызги, а меня отдачей сбило вниз. Стены башни прыгнули вверх, размазываясь. Их место заняли огненные кишки крематория.
Отточенные прутья арматуры прорвали тело. Камера повернулась вокруг своей оси, показывая оскаленные черепа неблагих аснатаров и герцогов друджа. Твари трудолюбиво маршировали на месте, оскальзываясь в кипящей лаве.
Я стянул с головы наушники и барским жестом поднес трубку к уху.
– Алло, Алексей? – поинтересовалась та охранничьим голосом. – Закругляйтесь, пожалуйста. У нас заявочка ваша – написано до шести.
– Не может быть! – бодро отозвался я. – Посмотрите: Ферад Васильевич говорил, есть другая. До полвосьмого.
– Извините. Сейчас поищем.
В трубке клацнуло; охранник полез рыться в заявках. Смешной народ! Ну сидит человек на работе, ну вечером, ну в выходной. Монстров отстреливает. Им-то что?
«Ескейп». Хватит на сегодня. Я сладко потянулся, похрустывая косточками. В менюшке высветилось «Выход в Windows», и программа с идиотской дотошностью осведомилась: «Сохранить текущую игру? (да/нет)». Ага, щас! Я развеселился. Меня убили, я ж еще и сохраняться буду! Спасибо огроменное! Одно прохождение я уже и так запорол.
Откинувшись в кресле, я с наслаждением потер глаза. Правая рука ныла – профессиональная болезнь фрашера. Вот интересно: вроде бы и на гитаре упражняюсь, кисть должна быть разработана, а все равно болит. Наверное, при игре и монстровом расколбасе разные мышцы работают… Или положение пальцев на мышке неестественное.
Хватит на работе киснуть. Впереди отдохновенный вечер, можно завалиться на «Белый маскарад» или в «Башню криков». Наесться от пуза, потанцевать…
С такими благими мыслями я поднял зад из кресла.
Ага, щас! Знаете, когда все идет замечательно, всегда отыщется какая-то мерзость, что вознамерится исправить ситуацию. Дверь открылась, и заглянула Мамуля… ну, в смысле, Танька Некатина из корпоративного. Увидев меня, она вскинула выщипанные брови:
– Озерский, и ты здесь? Выходной же!
– А что такое? – Я беззаботно пожал плечами. – На полчасика всего, тесты прогнать.
– Тесты? Понятно, – протянула она с деланым равнодушием. И тут же без паузы выпалила: – Яблоко хочешь?! Лови!
Дура! Я едва ушел стрэйфом. Кувыркнулась на пол кружка с остатками кофе, радугой брызнули компакт-диски. Любой игрок в «Фрашокерети» меня поймет. После трех часов игры рефлексы и не такие чудеса откалывают.
– Озерский, ты чего? – округлила глаза Мамуля. – Простудился?
– Перенервничал. Звонка важного жду, – соврал я. – Сама-то чего на работе?
– А я за неблагие дни отрабатываю, – гордо сообщила она. – Шеф приказал.
Нашла чем хвастаться… От Мамулиной бесхитростности меня передернуло.
– Я, между прочим, сюда из «Лесного кота» приехал.
– Да ну?!
Слишком поздно я понял свою ошибку. Надо было сразу попрощаться и уходить. А так, Мамуля – человек общительный. Подобрав яблоко, она обтерла его о кофточку и подала мне, сама же уселась на краешек стола. Пластиковая столешница скрипуче возмутилась. Танюха у нас тощая, но длинная – метр восемьдесят, а то и больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46