– Кто вы, сударыня? – дрожащим голосом спросил я.
– Расскажи, Лютен. – Призрак провел ладонью над догорающим факелом, и пламя погасло. – Скажи ему, кто я.
– Что ж, человек… Позволь представить тебе Белую Венди. – Лютен стал за моей спиной. Могу поклясться, что от скелета веяло сочувствием! – Если Венди выбрала, судьба человека незавидна… Эй, грязные, гитару барону!
Кто-то передал инструмент.
– Слушай же, несчастный. – Барон легко тронул струны. Голос его смягчился, став тихим и задумчивым: – Венди родилась в нашем городе почти пятьсот лет назад. Это было славное время!.. Время пиратов и благородных джентльменов, дуэлянтов и пройдох. А девушка сияла юной красотой… полно, полно, сударыня! Вы и сейчас обворожительны!.. Однако тогда вы были прекрасны, как сама любовь. Многие сватались к Венди, но безуспешно. Ведь Венди ждала князя на белом аргамаке!
Ударили кастаньеты. Льстивым звоном вступили ножи.
Милая девушка в белом платье,
Черный цвет – дурная примета!
Юным красоткам не стоит встречаться
С кавалерами черного цвета.
Скелеты отбили чечетку. Мастер тамтама выдал великолепную дробь из басов, и мои ноги сами пустились в пляс.
Мама Венди всегда говорила:
Ищешь принца – следи за мастью,
Черный конь или, скажем, кобыла –
Несомненный предвестник несчастья!
Грянул хор:
– Черный конь или, скажем, кобыла – несомненный предвестник несчастья!
Я смотрел на эту роскошное безумство, открыв рот. Елки-палки, какие таланты пропадают в глуши!
– Случилось так, – голос барона плыл на волнах подпевки, – что девушку полюбил отчаянный головорез, гроза трех океанов – Черный Иши. Он привел своих ребят к стенам Ведена, готовый перебить сотни и тысячи законопослушных граждан, лишь бы добиться своего. Спасти город могла лишь Венди! Одно ее слово остановило бы мерзавца! Но…
Черный фрегат от киля до стеньги.
Море пеной угольной плачет.
Знаешь, Венди, бывают оттенки.
Слышишь, Венди? – бывает иначе!
Что за чушь! – Венди им отвечала,
Цвет неважен, когда он белый,
Я дождусь своего идеала
Или сгину невинною девой!
– Венди собрала ополчение. Воодушевленные ее примером, горожане выбили пиратов из города и опрокинули в море. Когда дева схватилась с Черным Иши, взгляд дивных черных глаз пирата уколол ее в самое сердце. Смутившись, она случайно проткнула своего противника кинжалом, а потом всадила в него пару пистолетных пуль. Умирая у ее ног, Иши признался в любви. И Венди поняла, какую страшную ошибку она совершила. Счастливые горожане носили ее на руках, а она чахла от горя. С тех пор долгие века Венди бродит по полю боя, призывая своего любимого. Легенда говорит, что однажды он вернется, поцелует ее и освободит от проклятия.
– Иши! Мой Иши!
– Ну а я-то при чем?! – воскликнул я, изнемогая от запредельной бредовости происходящего.
– Красавчик. – Венди протянула ко мне руки. – Черный камзол, черные ботфорты… Иди ко мне, ненаглядный! Ты – мой Иши!
– Эй-эй! – Я отполз подальше, стянул свитер и швырнул привидению. – Он темно-синий, дальтоничка! Просто в темноте не видно. А рубашка…
Тут я вспомнил, что вместо рубашки надел любимую черную футболку. Вот же повезло!
– Простишь ли ты меня когда-нибудь, моя любовь?! Один поцелуй, Ишик! – И мерзавка потянулась ко мне губами.
Тут грохнул выстрел. Пуля выбила фонтанчик пыли под ногами Венди.
– Эй, лахудра, не трогай его! – прозвенел отчаянный Светкин голос. – А ну брысь!
Я поднял голову. Девчонка стояла на бастионе из бетонных плит: в одной руке готовый к бою «пламенный глагол», в другой – пистолет.
– Он мой, смертная! Я искала его пятьсот лет!
Второй выстрел оторвал Венди кисть руки. Белая дама задохнулась от возмущения:
– Ах ты, зараза! Ты!.. Ты!..
– Ля-ля-ля, – хмыкнула дзайана. – Смотрите, какие мы нежные. Иши, давай!
Над головами зомби пронесся черно-белый метеор. Грохнули подошвы, и рядом со мною возник Иштван.
Инквизитор огляделся и потер ладони.
– Друдж, – пробормотал он. От энтузиазма в его глазах даже мне стало не по себе. – Много друджа! Силы зла!
Зомби попятились. Один лишь скелет, тот, что разоружил меня, остался на месте.
– Святоша думает, что господь его защитит. – Скелет с хохотом сорвал череп, несколько ребер и принялся ими жонглировать. – Чистый смеется над суевериями смертных!
Кости с треском вернулись на место. Скелет выхватил из ножен саблю.
– Ну, смертный! – Кончик ее заплясал перед грудью аснатара. – Помолись же своему господу! Сделай что-нибудь с чистым!!
Иштван развел руки в стороны, превращаясь в священную птицу-фарохара. Неуловимое движение – и вместо человека зазвенел вихрь. С отчаянным ревом скелет бросился в атаку.
– Хей-ята-хаааа!
Бойцы столкнулись – с лязгом и треском. На мгновение мне показалось, что я вижу быстрые руки Иштвана: они выхватывали и ломали кости противника.
Расплылось облако пыли. Из него вылетела завязанная морским узлом сабля. В следующий миг Иштван шагнул назад, принимая человеческий облик.
Толпа мертвецов потрясенно загудела.
На дорожке поблескивал игрушечный замок, вырезанный из кости.
– Отступитесь, силы зла! – объявил аснатар. – Я забираю этого доброго прихожанина!
– Не так быстро, священник, – Венди схватила кисть и с раздражением нахлобучила на культю. – Тебе вряд ли больше сорока, а я живу на свете полтысячелетия! Посмотрим, что значит опыт в таких делах.
И Венди принялась увеличиваться, становясь размерами с башню безмолвия. Из пальцев ее желтыми стручками полезли когти. Глаза вспыхнули пламенниками, а лицо намокло черными проталинами язв.
Подняв глаза к звездному небу, она закричала – тонко и пронзительно. От крика этого погасли огни города. Ураган сорвал с деревьев листву и швырнул в толпу мертвецов.
Иштван стоял, упрямо наклонив голову, прикрывая лицо воротником рясы. Когда буря стихла, ноги аснатара по колено утопали в листьях. От инея, покрывшего одежду Иштвана, казалось, что он отлит из серебра.
– У церкви нет силы против любви, священник.
– Церковь и есть сама любовь, Венди! Что ж так холодно встречаешь того, кто искал тебя все эти годы? – Он встряхнулся, и серебро опало к его ногам. – Того, кто бродил по свету в поисках любимой? Не случайно я здесь. Знай же: Черный Иши – далекий мой предок. – Аснатар достал удостоверение, но показал его отчего-то не Венди, а барону. Тот удовлетворенно кивнул. – Легенда о тебе передавалась в нашем роду от брата к деду и от дочки к племяннику. Я пришел за тобой, Венди.
– Да? – Призрак уменьшился до человеческих размеров, став трогательно маленьким и хрупким. – Правда?!
– Воистину так, любимая моя.
– И ты поцелуешь меня?! Ой…
– Конечно. Выйдем же перед всеми, дабы ни у кого не оставалось ни малейших сомнений.
Иштван незаметно подмигнул мне, чтобы я не отставал. Мертвецы расступались, пропуская нас к горе плит, откуда стреляла Света. Дзайана протянула мне руку, помогая вскарабкаться. Потом, ни слова не говоря, влепила пощечину.
– Ты куда исчез?! – отчаянно выкрикнула она. – Ты обо мне подумал?! Шерлок Холмс, блин! Придурок! Я ж чуть с ума не сошла, пока тебя искала!
– Свет, я…
– Тс-с-с!
Мы оглянулись. Сточенная монетка луны медным краем коснулась горизонта. Она казалась огромной, просто гигантской. Аснатар и Белая Венди стояли на ее фоне, держась за руки и нежно глядя друг другу в глаза.
– Любимый!..
– Любимая!..
– А ты меня правда любишь? – промурлыкала Венди. – Или так, плотски вожделеешь?
Вместо ответа Иштван привлек ее к себе и поцеловал. Призрак исчез. С хрустальным звоном посыпались сверкающие искорки; аснатар закашлялся.
В темное небо взлетело бесплотное облачко. Оно собралось, приобретая облик Венди, и с криком:
– Я свободна! Свободна! – унеслось в звездную даль.
Мертвецы запрокинули головы, следя за крохотной звездочкой – душой Венди. К моему горлу подкатил комок; Светка ревела вовсю, уткнувшись носом в мое плечо.
– Так, паства, – вернул нас к реальности аснатар, – не стоим, не стоим, делаем ноги! Да не туда!.. Вниз, олухи Ормазда небесного!
Прыгая с плиты на плиту, мы помчались к забору. Дзайана отчаянно вцепилась в мою руку, боясь отпустить хоть на миг. У забора она замешкалась: росту не хватало, чтобы перелезть, но я подхватил ее на руки и птицей взлетел наверх.
Свобода!
Когда мы спрыгнули вниз, мои ноги обмякли. Счастливое свойство моего организма: во всем, что касается опасности, он отчаянный тугодум. Когда все позади, мое сердце только-только начинает подумывать: а не удариться ли в роскошную панику? Света плакала и смеялась, обнимая меня, а я гладил ее по волосам, не в силах произнести ни слова.
– Спасибо вам, отче, – наконец вымолвил я. – Я опять у вас в неоплатном долгу.
– Да что там, коллега, – махнул тот рукой. – Извиняй, что тогда посквалыжничал. Нужды церкви, знаешь ли…
– Коллега?! – не поверил я своим ушам.
Аснатар протянул мне ту же корочку, что до этого показывал барону:
– Представитель яснийского трибунала, следователь по особо важным делам, личный секретарь хаванана. Будем знакомы! А теперь не угодно ли пойти куда-нибудь поболтать? Давно хочется.
Поболтать мы отправились в «Мюнхгаузен». Ресторанчик этот я люблю за уют и домашность обстановки. На стене скрещенные ружья; у стойки – чучело оленя с вишневым бонсаем в голове; а вон живой медведь в загончике на цепи – тощий, словно Ана Рестон перед смертью.
Мы выбрали столик возле камина. За решеткой уютно гудело пламя; после зимнего холода, веявшего от Белой Венди, это пришлось весьма кстати.
Светкин энтузиазм по поводу моего спасения прошел. За столом она сидела надувшись, словно совенок, и, судя по лицу, задумывала что-то нехорошее. Я от души пожалел тех, кому придется расхлебывать последствия ее дурного настроения.
Тем временем к нам подошел усач в тирольской шляпе, клетчатой жилетке и охотничьих сапогах.
– Что будете заказывать? – благодушно поинтересовался он.
– Травяной глинтвейн, сын мой. И утку с яблоками. Жрать хочу, как священное животное яснийцев.
У меня при мысли о глинтвейне возникла легкая тошнота. Нет, хватит с меня баронского пойла… Надо бы чего-нибудь попроще.
– Чайку, – заказал я. – Пирог с лунным сыром и ма-аленькую рюмочку «Пушечного ядра».
– А вам, сударыня?
– Водки, – угрюмо отвечала она. – Или нет, графин вкусного спирта. И соленый огурец.
На лице официанта отразилось вежливое недоумение:
– Такого не держим, сударыня.
– Девушка шутит. – Я мягко накрыл ее ладонь своею. – Молочный коктейль, ваш фирменный, «Между львом и крокодилом» и мороженое «Взятие Стамбула». – Повернувшись к дзайане, я спросил: – Что случилось, солнце?
Света отвернулась.
– Так… Жизнь кончена… Уйду в монастырь или, как эта Венди… зачахну.
– С Лешкой нелады? – догадался я.
– Угу. Писать перестал… Скорей бы климакс!
Официант живенько принес заказ. С уткой, правда, дело застопорилось: повар зашивался от изобилия блюд. Так что усач, конфузясь и извиняясь, снял со стены ружье и пальнул через дымовую трубу.
– Желание клиента – закон, – пояснил он с очаровательной торжественностью. – Ваш коньяк, пожалуйста!
Рюмок в «Мюнхгаузене» не держали. Я встряхнул крохотное чугунное ядро, отвинтил крышку и вылил коньяк в чай. Пирог оказался горячим, нежным, ароматным – то, что требовалось! – вот только с сыром надули. Положили не зеленый, а обычный пармезан.
– Скажите, отче, – задал я вопрос, который меня мучил на протяжении последнего часа. – Вы действительно дальний родственник Иши?
Аснатар улыбнулся:
– Нет, сын мой. Просто с призраками и сумасшедшими не спорят. Армия зомби порвала бы нас в лоскуты, никакая аша не помогла бы. Так что пришлось ради благой цели душой покривить.
На ладонях Иштвана багровели пятна ожогов. Ледяные прикосновения Венди дорого стоили аснатару.
– Твое счастье, паства, – продолжил он, прихлебывая глинтвейн, – что эта сердитая девушка меня отыскала. Венди – исчадие ада. Но дзайан, в чьих владениях она живет, стократ хуже. Многое тебе удалось выведать?
– Нет, – признался я. – Меня вынесло на ложный след. До последнего момента я был уверен, что главный преступник – Людей. Если честно, я и вас подозревал.
– Случается, сын мой… – усмехнулся инквизитор. – Господь дал людям глаза, чтобы видеть истину, а враг божий – мониторы с плохим разрешением, чтобы их портить. Пожалуй, мне стоит рассказать вам кое-что. Но не задаром!
– Я в долгу перед вами, отче. Просите чего угодно.
– У дзайана Марченко ты позаимствовал кое-какие бумаги. Деяние сие предосудительно и среди благих ашаванов карается лопатой по хребту, если не хуже. Отдай мне эти бумаги, сыне. Отдай и больше не поддавайся искусам друджевым.
Откуда, интересно, Иштван знает, что бумаги у меня с собой?.. Я потянулся за сумкой.
– Вот, возьмите, – протянул я бумаги аснатару. – Здесь все равно нет ничего ценного.
– Это уж мне решать, паства. – Иштван торжественно спрятал дневники под рясу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46