– спокойно возразил Коль. – Или тебе ваш миренский глава магистрата по душе?
– А тебе твой граф? – слегка поворачивая весло, переспросил шкипер.
В долгом морском путешествии добрый спор в самый раз, поэтому оба охотно поддерживали беседу. Томен, не рискуя влезать в разговор, слушал с любопытством.
– А наш граф – он толковее любого магистрата. Молодой, наивный, да оно и к лучшему. Будь он постарше, так понял бы, что в Ливде порядка никогда не будет, да и сложил бы руки. Ну раз все равно не выйдет-то… А наш Эрствин бьется… И, глядишь – нет-нет да и получается что путное. По крайней мере, галеры стали в море выходить хоть изредка, так теперь моряки с нашими городскими не так часто морды друг дружке по кабакам бьют. Да и чище малость в Ливде стало.
Томена удивили теплые нотки в голосе стражника, когда тот говорил о графе. Обычно горожане не любили присланных из столицы правителей и предпочитали добиваться самоуправления. Так называемое «Бернское право», которым пользовалась миренская община, служило постоянным предметом гордости земляков чародея. Маг решился тоже задать вопрос:
– А как же вы графа-то приняли? И как вышло, что он молодой? Кто-то из дружков Алекиана?
– Вот уж нет! – отрезал Коль. – Уж столичного хлыща мы б точно не приняли. Нет. А наш граф, хоть и молод, а успел городу послужить славно. Своей рукой сразил чудище из Семи Башен, слыхал о таком, чародей?
Томен кивнул – слухи об эльфе из Семи Башен дошли до Мирены, история была громкая. Можно даже сказать, невероятная история. Магу казалось, что легенда о «чудище из Семи Башен» – наивная ложь, пущенная специально кем-то из ливдинских сторонников Алекиана. Слишком уж нарочито гладко все выглядело – непобедимого эльфа, перебившего чуть ли не весь городской Совет, сразил юный дворянин, удивительно кстати оказавшийся в нужное время в нужном месте. И именно его впоследствии назначают графом в спасенный город – ясно же, что вся история шита белыми нитками. Сказочка, чтобы объяснить введение в городе имперского правления, да и ливдинцам не так обидно, что потеряли самоуправление.
– А я посчитал, это выдумки, что он чудище убил. Ну, чтобы как-то… Чтобы объяснить…
– Не, точно, – уверенно прервал его стражник. – Я самолично там был. Точно, его светлость Эрствин и есть победитель злого эльфа.
И мага снова удивило уважение, прозвучавшее в голосе ливдинца…
* * *
К полудню небо прояснилось, показалось солнце. На волнах, рассекаемых массивным носом «Одады», заиграли солнечные блики… Путешественники скинули плащи, один Томен ограничился тем, что отбросил капюшон. Плащ мага – всегда нечто большее, чем просто одежда, под полами просторного одеяния Пекондор Великолепный скрывал немало занятных штучек.
Беседа мало-помалу угасла, мореходы наслаждались покоем и теплом. Несмотря на улучшившуюся погоду, берег, медленно уплывающий за корму, производил унылое впечатление. Население оставило прибрежную полосу из-за постоянных набегов северных разбойников, и пейзаж носил явные следы разрухи и запустения. Кое-где виднелись остовы хижин, крытых сгнившей соломой, некоторые строения были сожжены и пятнали склоны холмов черными угольными грудами… А господствующую над берегом скальную гряду венчали руины замка, слепо взирающие на мир просвечивающими насквозь бойницами…
– Замок Ровек, – угрюмо бросил шкипер, – дольше всех держался. А в прошлом году и его захватили. Северяне, чтоб им утонуть всем… В нужнике чтоб утонуть…
– Ага, – отозвался сержант, – я и то дивлюсь, как ваша Мирена до сих пор-то…
– Народ у нас дружный, вот что, – объявил Лотрик, затем после паузы задумчиво добавил: – Отбиваемся. А может, сами разбойники щадят город, чтобы судоходство не прекращалось… Им честные мореходы – добыча. Вы в сторону моря-то поглядывайте, не принесет ли Гангмар, не ровен час, этих бандюг, ежа б им в портки…
Вопреки опасениям Лотрика, плавание прошло гладко. Ветер дул ровно, и «Одада» мерно двигалась вдоль пустынного берега, переваливаясь с волны на волну, поскрипывая такелажем и похлопывая парусом…
На третий день шкипер ткнул пальцем в сторону берега, привлекая внимание пассажиров, и объявил:
– Семь Башен.
Томен послушно поглядел. Ничего особенного. Большого впечатления руины не производили, так себе местечко. Полуобвалившиеся стены, жалкие остовы башен… Кстати, как юный маг ни пересчитывал башни, семь у него не выходило – то пять, то шесть… Сержант длинно и грязно выругался.
– Ты чего это? – лениво переспросил шкипер. – Все эльфа вспоминаешь? Брось, дело прошлое.
– Прошлое… Ты б видел, чего эльф натворил в Большом Доме… Сорок человек на куски разделаны – представляешь? До смерти не забуду… Я в страже всякого повидал, уж таких, бывало, поганых головорезов встречал… Но в ту ночь… Эх… Да я сейчас не эльфа поминал. Гляди!
– Чего?
– Видишь вон башня? Левее гляди теперь.
– Дымок, что ли? – первым заметил Томен.
– Дымок… Гробокопатели, чтоб им сдохнуть. Сокровища ищут. Золото эльфов, Гангмар их забери…
– Думаешь, ваши? – предположил шкипер. – Ливдинские?
– Не-е, приезжие… Наши уже давно сгинули, кто туда отправился. Но все новых Гангмар несет. Все же есть что-то в этих развалинах. Эльфа его светлость в Ливде прикончил, а люди здесь пропадают. Живым из Семи Башен мало кто возвращается, факт, – сержант зябко поежился, хотя денек выдался теплый, – взял бы ты шкипер, мористее, что ли…
Лотрик внимательно поглядел на пассажира – не шутит ли? И, к удивлению Томена, потянул рулевое весло, направляя барку правее – подальше от гиблых руин…
* * *
В ливдинском порту Томена удивило сочетание лихорадочной суеты и общего впечатления заброшенности и разорения. Пристань и портовые строения были грязными, неухоженными – так, как будто их нарочно привели в такой убогий вид. Словно здешние моряки и портовая команда специально ломали и корежили сооружения порта, корабли, а заодно и засоряли воду в гавани. Бреши в стенах никто и не думал латать, облупленную краску не обновляли много лет, поверхность бухты покрывал густой слой отбросов и плавучего сора. И вонь стояла вполне соответствующая. Такая запущенная гавань просто обязана была оказаться обезлюдевшей – но тем не менее повсюду кипела работа. Несколько полуголых мастеров, потея, почесываясь и переругиваясь, смолили днище большого баркаса, поодаль толстый сержант в измызганном красно-желтом имперском плаще гонял среди поломанных ящиков и пустых бочек десятка полтора солдат – таких же оборванных и грязных, как и командир. Еще дальше на якоре стояла галера, увитая канатами и обвешанная мостками, – вероятно, загорелые моряки, снующие, словно пауки, среди натянутых снастей, готовились красить облезлые борта судна.
Лысый ливдинский сержант кивнул в сторону галеры с явным удовлетворением:
– Глядите-ка, его светлость граф Эрствин имперских лодырей как расшевелил… Суетятся…
Тем временем «Одада» ткнулась бортом в пристань, матросы, спрыгнув на мостки, принялись крепить концы, подтягивая барку к причалу. Щекастый сержант, гонявший имперских солдат по порту, позволил своей оборванной команде передохнуть и подошел к сходням. Стражника он узнал и поприветствовал, по мнению Томена, довольно невежливо:
– А, Лысый… Все разъезжаешь?..
Томен подумал, что с назначением в Ливду графа вражда между прежней городской стражей и имперскими солдатами явно не уменьшилась.
– Привет, Пузан, – в той же развязной манере ответил Коль, – а ты все из своих лоботрясов стараешься солдат сделать?.. Ну, что тут у вас? Грабят по-прежнему?
– Грабят, – кивнул толстяк, – а как же? Пока за порядком герои вроде тебя присматривают – чего ж не грабить?
– Посмотрел бы я, как ты, Сало, справился… – без энтузиазма парировал Лысый, – ничего, всех поймаю, вот увидишь.
– Гилфинг в помощь, хотя я это уже давно слышу, – имперец тоже не горел желанием продолжать подъелдыкивать стражника, – груз на борту есть?
– Есть груз, – ответил Лотрик, выступай вперед, – сейчас в контору зайду, отмечусь.
– Давай быстрее, – буркнул Коль, – если хочешь с нами к его светлости на прием попасть.
– О, – Лотрик оживился, – а можно?
– Быстрее давай, говорю, – хмуро повторил стражник. – Вообще-то тебе там делать нечего… Но ежели ты вроде как с нами, то я тебя проведу. Хочешь, небось, на нашего графа поглядеть?
– А то!
– Ну вот и поглядишь. Только помалкивай там, не разевай пасть… А то знаю я тебя, хайло бездонное…
Имперский сержант слушал совершенно безучастно. Убедившись, что Лотрик направляется в портовую таможню, толстяк пожал плечами и побрел к своим солдатам… Те хмуро поглядывали на приближающееся начальство, ожидая возобновления муштры…
ГЛАВА 9
Сходя с «Одады», Томен надвинул пониже капюшон плаща, колдуну не хотелось, чтобы его внешность запомнилась кому-либо из ливдинцев. Во время плавания у молодого мага было время поразмыслить, и он составил некий план расследования преступлений неуловимой банды. Этот план подразумевал трюки с переодеванием, изменением внешности и подобными занятными приключениями.
У Великолепного был богатый опыт ношения капюшона – его ученичество закончилось совсем недавно, и колдун не потерял навыков обращения с этой деталью туалета. Всем известно, что юноша, обладающий магическим даром, поступая в обучение к практикующему колдуну, должен отказаться от всего, что связывало его с прежней жизнью, в том числе и от собственной внешности. Кстати, не исключалось, что, пройдя ученичество, чародей изменится настолько, что его не смогут узнать прежние знакомцы. Традиция подразумевала ношение в течение всего срока ученичества пресловутого капюшона. У ученика не может быть собственного лица, потому что он уже не простой обыватель, но еще и не колдун. Он только ищет путь, ищет новое лицо… Томен был уверен, что почти не изменился за годы ученичества, но, став полноправным магом, заметил, что отношение к нему в родной Мирене изменилось. На первый взгляд он оставался для земляков прежним мальцом Томеном… но в интонации миренцев, когда они заговаривали с ним, молодому магу чудилось что-то незнакомое. Не страх, не, Гилфинг помилуй, почтение – скорее отстраненная холодная осторожность…
По дороге в Большой Дом, как именовали ливдинцы резиденцию правителя города, маг старательно вертел головой, смотрел и слушал. Огромный город поразил его неустроенностью, грязью на улицах, а также обилием всевозможных попрошаек и нищих, а также странствующих проповедников, выглядящих немногим лучше нищих и попрошаек. Обилие религиозных фанатиков, впрочем, было объяснимо – город недавно пережил совершенно удивительное приключение с чудесным явлением восставшего из Мрака легендарного князя эльфов и с последующим – не менее чудесным – убиением этого призрака прошлого.
А Большой Дом оказался в самом деле впечатляющим сооружением. Служившее первоначально городской цитаделью, возведенное на фундаменте разрушенной Белой Башни эльфийских князей, сооружение давно переросло прежние размеры и теперь представляло собой мрачную громаду, причем занимаемая им площадь была, пожалуй, не меньше, чем четверть всей Мирены. Да, впечатляет… Естественно, что в городах с такими зданиями и преступность соответствующая. Пекондору Великолепному приходилось заниматься расследованием преступлений и дома, но какие уголовники в крошечной Мирене? Правда, была еще пара занятных приключений в замках и деревнях по соседству с родным городком Томена… Но это все мелочи, мелочи…
У входа в Большой Дом стояла стража – четверо солдат в кольчугах, надраенных до блеска шлемах и красно-желтых плащах. Коль Лысый хмуро кивнул имперцам и бросил: «Эти двое со мной». Солдаты никак не отреагировали, но и не препятствовали пришельцам пройти внутрь. Лысый уверенно повел миренцев на второй этаж, там тоже стояла стража – на этот раз не в имперских плащах, а в сером и фиолетовом. Томен предположил, что это цвета самого сэра Эрствина, носившего, помимо графского, еще несколько титулов. С этими и стражник вел себя куда вежливее. Он назвал спутников по именам и пояснил причину их прибытия. Самого сержанта графская охрана, конечно, знала в лицо. Один из серо-фиолетовых кивнул:
– Подождите здесь. Я доложу его светлости. А зачем с вами шкипер?
Лотрик начал было надуваться, и Томен поспешил вставить:
– Мне потребуется его помощь в расследовании. За мой счет, разумеется.
Серо-фиолетовый еще раз кивнул и удалился. Его товарищ положил руку на эфес меча и не спускам взгляда с пришельцев. Лысый спустился на пару ступенек и облокотился о перила, миренцы последовали его примеру.
– Слышь, Пекондор, а чего это ты? Насчет моей помощи-то?
– Это насчет четырех келатов, которые я тебе обещал, – напомнил колдун, – будешь помогать, если хочешь их получить.
– Ты мне это брось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
– А тебе твой граф? – слегка поворачивая весло, переспросил шкипер.
В долгом морском путешествии добрый спор в самый раз, поэтому оба охотно поддерживали беседу. Томен, не рискуя влезать в разговор, слушал с любопытством.
– А наш граф – он толковее любого магистрата. Молодой, наивный, да оно и к лучшему. Будь он постарше, так понял бы, что в Ливде порядка никогда не будет, да и сложил бы руки. Ну раз все равно не выйдет-то… А наш Эрствин бьется… И, глядишь – нет-нет да и получается что путное. По крайней мере, галеры стали в море выходить хоть изредка, так теперь моряки с нашими городскими не так часто морды друг дружке по кабакам бьют. Да и чище малость в Ливде стало.
Томена удивили теплые нотки в голосе стражника, когда тот говорил о графе. Обычно горожане не любили присланных из столицы правителей и предпочитали добиваться самоуправления. Так называемое «Бернское право», которым пользовалась миренская община, служило постоянным предметом гордости земляков чародея. Маг решился тоже задать вопрос:
– А как же вы графа-то приняли? И как вышло, что он молодой? Кто-то из дружков Алекиана?
– Вот уж нет! – отрезал Коль. – Уж столичного хлыща мы б точно не приняли. Нет. А наш граф, хоть и молод, а успел городу послужить славно. Своей рукой сразил чудище из Семи Башен, слыхал о таком, чародей?
Томен кивнул – слухи об эльфе из Семи Башен дошли до Мирены, история была громкая. Можно даже сказать, невероятная история. Магу казалось, что легенда о «чудище из Семи Башен» – наивная ложь, пущенная специально кем-то из ливдинских сторонников Алекиана. Слишком уж нарочито гладко все выглядело – непобедимого эльфа, перебившего чуть ли не весь городской Совет, сразил юный дворянин, удивительно кстати оказавшийся в нужное время в нужном месте. И именно его впоследствии назначают графом в спасенный город – ясно же, что вся история шита белыми нитками. Сказочка, чтобы объяснить введение в городе имперского правления, да и ливдинцам не так обидно, что потеряли самоуправление.
– А я посчитал, это выдумки, что он чудище убил. Ну, чтобы как-то… Чтобы объяснить…
– Не, точно, – уверенно прервал его стражник. – Я самолично там был. Точно, его светлость Эрствин и есть победитель злого эльфа.
И мага снова удивило уважение, прозвучавшее в голосе ливдинца…
* * *
К полудню небо прояснилось, показалось солнце. На волнах, рассекаемых массивным носом «Одады», заиграли солнечные блики… Путешественники скинули плащи, один Томен ограничился тем, что отбросил капюшон. Плащ мага – всегда нечто большее, чем просто одежда, под полами просторного одеяния Пекондор Великолепный скрывал немало занятных штучек.
Беседа мало-помалу угасла, мореходы наслаждались покоем и теплом. Несмотря на улучшившуюся погоду, берег, медленно уплывающий за корму, производил унылое впечатление. Население оставило прибрежную полосу из-за постоянных набегов северных разбойников, и пейзаж носил явные следы разрухи и запустения. Кое-где виднелись остовы хижин, крытых сгнившей соломой, некоторые строения были сожжены и пятнали склоны холмов черными угольными грудами… А господствующую над берегом скальную гряду венчали руины замка, слепо взирающие на мир просвечивающими насквозь бойницами…
– Замок Ровек, – угрюмо бросил шкипер, – дольше всех держался. А в прошлом году и его захватили. Северяне, чтоб им утонуть всем… В нужнике чтоб утонуть…
– Ага, – отозвался сержант, – я и то дивлюсь, как ваша Мирена до сих пор-то…
– Народ у нас дружный, вот что, – объявил Лотрик, затем после паузы задумчиво добавил: – Отбиваемся. А может, сами разбойники щадят город, чтобы судоходство не прекращалось… Им честные мореходы – добыча. Вы в сторону моря-то поглядывайте, не принесет ли Гангмар, не ровен час, этих бандюг, ежа б им в портки…
Вопреки опасениям Лотрика, плавание прошло гладко. Ветер дул ровно, и «Одада» мерно двигалась вдоль пустынного берега, переваливаясь с волны на волну, поскрипывая такелажем и похлопывая парусом…
На третий день шкипер ткнул пальцем в сторону берега, привлекая внимание пассажиров, и объявил:
– Семь Башен.
Томен послушно поглядел. Ничего особенного. Большого впечатления руины не производили, так себе местечко. Полуобвалившиеся стены, жалкие остовы башен… Кстати, как юный маг ни пересчитывал башни, семь у него не выходило – то пять, то шесть… Сержант длинно и грязно выругался.
– Ты чего это? – лениво переспросил шкипер. – Все эльфа вспоминаешь? Брось, дело прошлое.
– Прошлое… Ты б видел, чего эльф натворил в Большом Доме… Сорок человек на куски разделаны – представляешь? До смерти не забуду… Я в страже всякого повидал, уж таких, бывало, поганых головорезов встречал… Но в ту ночь… Эх… Да я сейчас не эльфа поминал. Гляди!
– Чего?
– Видишь вон башня? Левее гляди теперь.
– Дымок, что ли? – первым заметил Томен.
– Дымок… Гробокопатели, чтоб им сдохнуть. Сокровища ищут. Золото эльфов, Гангмар их забери…
– Думаешь, ваши? – предположил шкипер. – Ливдинские?
– Не-е, приезжие… Наши уже давно сгинули, кто туда отправился. Но все новых Гангмар несет. Все же есть что-то в этих развалинах. Эльфа его светлость в Ливде прикончил, а люди здесь пропадают. Живым из Семи Башен мало кто возвращается, факт, – сержант зябко поежился, хотя денек выдался теплый, – взял бы ты шкипер, мористее, что ли…
Лотрик внимательно поглядел на пассажира – не шутит ли? И, к удивлению Томена, потянул рулевое весло, направляя барку правее – подальше от гиблых руин…
* * *
В ливдинском порту Томена удивило сочетание лихорадочной суеты и общего впечатления заброшенности и разорения. Пристань и портовые строения были грязными, неухоженными – так, как будто их нарочно привели в такой убогий вид. Словно здешние моряки и портовая команда специально ломали и корежили сооружения порта, корабли, а заодно и засоряли воду в гавани. Бреши в стенах никто и не думал латать, облупленную краску не обновляли много лет, поверхность бухты покрывал густой слой отбросов и плавучего сора. И вонь стояла вполне соответствующая. Такая запущенная гавань просто обязана была оказаться обезлюдевшей – но тем не менее повсюду кипела работа. Несколько полуголых мастеров, потея, почесываясь и переругиваясь, смолили днище большого баркаса, поодаль толстый сержант в измызганном красно-желтом имперском плаще гонял среди поломанных ящиков и пустых бочек десятка полтора солдат – таких же оборванных и грязных, как и командир. Еще дальше на якоре стояла галера, увитая канатами и обвешанная мостками, – вероятно, загорелые моряки, снующие, словно пауки, среди натянутых снастей, готовились красить облезлые борта судна.
Лысый ливдинский сержант кивнул в сторону галеры с явным удовлетворением:
– Глядите-ка, его светлость граф Эрствин имперских лодырей как расшевелил… Суетятся…
Тем временем «Одада» ткнулась бортом в пристань, матросы, спрыгнув на мостки, принялись крепить концы, подтягивая барку к причалу. Щекастый сержант, гонявший имперских солдат по порту, позволил своей оборванной команде передохнуть и подошел к сходням. Стражника он узнал и поприветствовал, по мнению Томена, довольно невежливо:
– А, Лысый… Все разъезжаешь?..
Томен подумал, что с назначением в Ливду графа вражда между прежней городской стражей и имперскими солдатами явно не уменьшилась.
– Привет, Пузан, – в той же развязной манере ответил Коль, – а ты все из своих лоботрясов стараешься солдат сделать?.. Ну, что тут у вас? Грабят по-прежнему?
– Грабят, – кивнул толстяк, – а как же? Пока за порядком герои вроде тебя присматривают – чего ж не грабить?
– Посмотрел бы я, как ты, Сало, справился… – без энтузиазма парировал Лысый, – ничего, всех поймаю, вот увидишь.
– Гилфинг в помощь, хотя я это уже давно слышу, – имперец тоже не горел желанием продолжать подъелдыкивать стражника, – груз на борту есть?
– Есть груз, – ответил Лотрик, выступай вперед, – сейчас в контору зайду, отмечусь.
– Давай быстрее, – буркнул Коль, – если хочешь с нами к его светлости на прием попасть.
– О, – Лотрик оживился, – а можно?
– Быстрее давай, говорю, – хмуро повторил стражник. – Вообще-то тебе там делать нечего… Но ежели ты вроде как с нами, то я тебя проведу. Хочешь, небось, на нашего графа поглядеть?
– А то!
– Ну вот и поглядишь. Только помалкивай там, не разевай пасть… А то знаю я тебя, хайло бездонное…
Имперский сержант слушал совершенно безучастно. Убедившись, что Лотрик направляется в портовую таможню, толстяк пожал плечами и побрел к своим солдатам… Те хмуро поглядывали на приближающееся начальство, ожидая возобновления муштры…
ГЛАВА 9
Сходя с «Одады», Томен надвинул пониже капюшон плаща, колдуну не хотелось, чтобы его внешность запомнилась кому-либо из ливдинцев. Во время плавания у молодого мага было время поразмыслить, и он составил некий план расследования преступлений неуловимой банды. Этот план подразумевал трюки с переодеванием, изменением внешности и подобными занятными приключениями.
У Великолепного был богатый опыт ношения капюшона – его ученичество закончилось совсем недавно, и колдун не потерял навыков обращения с этой деталью туалета. Всем известно, что юноша, обладающий магическим даром, поступая в обучение к практикующему колдуну, должен отказаться от всего, что связывало его с прежней жизнью, в том числе и от собственной внешности. Кстати, не исключалось, что, пройдя ученичество, чародей изменится настолько, что его не смогут узнать прежние знакомцы. Традиция подразумевала ношение в течение всего срока ученичества пресловутого капюшона. У ученика не может быть собственного лица, потому что он уже не простой обыватель, но еще и не колдун. Он только ищет путь, ищет новое лицо… Томен был уверен, что почти не изменился за годы ученичества, но, став полноправным магом, заметил, что отношение к нему в родной Мирене изменилось. На первый взгляд он оставался для земляков прежним мальцом Томеном… но в интонации миренцев, когда они заговаривали с ним, молодому магу чудилось что-то незнакомое. Не страх, не, Гилфинг помилуй, почтение – скорее отстраненная холодная осторожность…
По дороге в Большой Дом, как именовали ливдинцы резиденцию правителя города, маг старательно вертел головой, смотрел и слушал. Огромный город поразил его неустроенностью, грязью на улицах, а также обилием всевозможных попрошаек и нищих, а также странствующих проповедников, выглядящих немногим лучше нищих и попрошаек. Обилие религиозных фанатиков, впрочем, было объяснимо – город недавно пережил совершенно удивительное приключение с чудесным явлением восставшего из Мрака легендарного князя эльфов и с последующим – не менее чудесным – убиением этого призрака прошлого.
А Большой Дом оказался в самом деле впечатляющим сооружением. Служившее первоначально городской цитаделью, возведенное на фундаменте разрушенной Белой Башни эльфийских князей, сооружение давно переросло прежние размеры и теперь представляло собой мрачную громаду, причем занимаемая им площадь была, пожалуй, не меньше, чем четверть всей Мирены. Да, впечатляет… Естественно, что в городах с такими зданиями и преступность соответствующая. Пекондору Великолепному приходилось заниматься расследованием преступлений и дома, но какие уголовники в крошечной Мирене? Правда, была еще пара занятных приключений в замках и деревнях по соседству с родным городком Томена… Но это все мелочи, мелочи…
У входа в Большой Дом стояла стража – четверо солдат в кольчугах, надраенных до блеска шлемах и красно-желтых плащах. Коль Лысый хмуро кивнул имперцам и бросил: «Эти двое со мной». Солдаты никак не отреагировали, но и не препятствовали пришельцам пройти внутрь. Лысый уверенно повел миренцев на второй этаж, там тоже стояла стража – на этот раз не в имперских плащах, а в сером и фиолетовом. Томен предположил, что это цвета самого сэра Эрствина, носившего, помимо графского, еще несколько титулов. С этими и стражник вел себя куда вежливее. Он назвал спутников по именам и пояснил причину их прибытия. Самого сержанта графская охрана, конечно, знала в лицо. Один из серо-фиолетовых кивнул:
– Подождите здесь. Я доложу его светлости. А зачем с вами шкипер?
Лотрик начал было надуваться, и Томен поспешил вставить:
– Мне потребуется его помощь в расследовании. За мой счет, разумеется.
Серо-фиолетовый еще раз кивнул и удалился. Его товарищ положил руку на эфес меча и не спускам взгляда с пришельцев. Лысый спустился на пару ступенек и облокотился о перила, миренцы последовали его примеру.
– Слышь, Пекондор, а чего это ты? Насчет моей помощи-то?
– Это насчет четырех келатов, которые я тебе обещал, – напомнил колдун, – будешь помогать, если хочешь их получить.
– Ты мне это брось!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46