– Привет, Хромой, – кивнул Лысый, – ты как здесь?
– Привет. Я с графом… Он попросил сопровождать колдуна. Так что я теперь – глаза и уши его светлости, ясно?
– Э?.. Чего? А, опять твои шуточки… Шути, шути пока что… Но попомни мои слова – тот, кому благоволит граф, непременно плохо кончит. Это я тебе по-дружески говорю.
– Я знаю, Коль, – серьезно кивнул Хромой. – Ты мне уже раз десять по-дружески об этом говорил, верно?
Затем странный тип обернулся к Томену:
– Итак, каков наш план? Отправимся в застенки? Возьмем эту почтенную дамочку в оборот? Будем беспощадны и настойчивы? Отбросим жалость и милосердие?
– Что? – Томен не сразу нашелся, что ответить. Он начал понимать, что имел в виду стражник, говоря о шуточках Хромого. – Ну да, в тюрьму. Мастер сержант, эта тетка там? Эта, с рынка…
– Не беспокойся, там она. Куда ей деваться-то? Я велел Червяку не спускать глаз. Так что эта… э-э… женщина… Эта женщина под надежным присмотром. А что за план?
– План?.. Да, план… Ну, я хочу поговорить с нашей дамочкой. Она ведь явно из банды. Если на нее надавить как следует, то, возможно, расследование сразу продвинется.
– А если нет?
– Не знаю, – честно признался Томен. – А что я могу сказать сейчас? Вот допросим ее, тогда будет ясно, чем мы располагаем. Так что теперь – в тюрьму!
– Эй, подождите меня! Я.сейчас! – донеслось с «Одады».
Лотрик, который вышел из каюты последним, тоже спускался на набережную.
– Я и так все самое интересное пропустил, – объяснил шкипер, – когда этому Пекондору по яйцам дали. Такое зрелище потерял… Так, может, ему теперь по башке кто треснет?.. Я хочу это видеть!

* * *
Сейчас, при дневном свете, Томен разглядел, наконец, как следует, Хромого. Собственно, разглядывать особо было нечего – человек как человек, довольно молодой. Примерно одних лет с Томеном… Среднего роста, худощавый. Теперь, когда они шли быстрым шагом, иногда казалось, что этот странный тип в самом деле немного прихрамывает. А может, и нет – не поймешь. То есть хромота в любом случае не являлась его главной отличительной чертой. Вот, скажем, Лысого прозвали «Лысым» – так понятно за что, а этот Хромой не так уж и хром… Одеждой он тоже не слишком отличался от встречных горожан – обычный темный камзол и мешковатые брюки, какие носят почти все в этом городе. Стражники и солдаты с галер, к примеру, наряжались куда более ярко.
Единственное, что резко выделяло Хромого в толпе ливдинских горожан, – это меч. Настоящее оружие, боевое. Великолепный не слишком-то разбирался в оружии, но что на боку Хромого – именно настоящее боевое оружие, он понимал… И. судя по тому, как привычно Хромой придерживал ножны на ходу, можно было заключить, что оружие ему не в диковинку. Носил он меч естественно, как сам Пекондор, к примеру, носил свой посох. Впрочем, сейчас он посоха с собой не взял. И одежду переменил – снял парик и фальшивую бородку, сбросил широкий яркий плащ, который надевал на сегодняшний маскарад… Теперь колдун выглядел, так сказать, нейтрально.
Перехватив изучающий взгляд Томена, Хромой подмигнул:
– Ну как, меньше болит?
– Спасибо, куда меньше, – поблагодарил Великолепный, – а можно я кое-что спрошу?
– Что? Почему я так спокойно разговариваю с его светлостью Эрствином?
– Ага… Вернее, почему его светлость так… неспокойно разговаривает с тобой?
– Он, видимо, думает, что я над ним подшучиваю, – объяснил Хромой. – Мы были в добрых отношениях еще до того, как он получил графскую цепь… Ну, тогда я обращался к нему на «ты», а теперь – другое дело… Теперь я соблюдаю этикет, ему немного неловко, должно быть. Эрствин – славный юноша.
– Сэр Эрствин – отличный граф, Гангмар меня возьми, – обернувшись, бросил шагавший впереди Лысый, – но ты, Хромой… ты…
– …плохо кончу, – завершил тот, – ты уже говорил. Ну послушай, Токит! Что мне остается делать? Ты же знаешь ситуацию лучше других. Что мне делать? Уехать из Ливды, чтобы не смущать сэра Эрствина? Я не хочу, это мой родной город, я здесь вырос, к тому же у меня здесь прибыльное дело.
– Ну почему же уехать… Можно просто… Ну я не знаю…
– Чего «просто»? Меньше показываться ему на глаза? Я бы так и поступил, клянусь. Но вот, к примеру, сегодня он сам меня вызвал.
– А вот и каталажка! – объявил Лотрик. – Смотри-ка, а охрана и в самом деле сегодня усилена. Стерегут нашу птаху, якорь ей в задницу, а?
Перед входом в городскую тюрьму скучали четверо стражников.
– Гангмар меня возьми! – вдруг рявкнул Токит. – Гангмар!..
– Что? – быстро спросил Хромой.
– Эти – не из моей команды. Я оставил здесь Червяка со своими парнями. А эти – не мои. Пойдем быстрее!
Лысого стражники пропустили, разумеется, и вся четверка тут же устремилась к общей камере. Там, охраняемые еще четырьмя солдатами стражи, «отдыхали» трое оборванцев.
– Где баба? – взревел Лысый. – Где мои парни? Где Червяк?!
– Не ори, Лысый, – отозвался старший из охранников. – Твоего Червяка отправили к Восточным воротам. А нас сюда, велели усилить стражу, стеречь неусыпно и все такое прочее. Говорят, кого-то важного сегодня утром изловили?
– Баба… – выдохнул Лысый, оттягивая ворот, словно ему было мало воздуха, – бабу толстую нынче сам привел… Слушай, Ройкель, сегодня много народу отпустили?
– Четверых. Да чего ты, Лысый? Без записки от казначея мы ж никого не выпустим. Вот записки, читай… И никакой бабы не было, одни мужики бородатые… Вот список же, глянь сам!..
Документ Лысого не интересовал, он слепо оттолкнул руку стражника и шагнул к решетке, отделяющей камеру. Вцепившись в прутья, стражник снова и снова обводил взглядом арестантов – никакой женщины среди них, конечно, не было…
– Откройте! – вдруг взвизгнул Великолепный. – Откройте дверь!
Один из стражников, недоуменно поглядел на Лысого, сержант кивнул. Стражник покосился для верности еще и на своего начальника – Ройкель кивнул тоже. Тогда солдат, побренчав ключами, отпер дверь, и Томен устремился внутрь. Даже не глянув в сторону равнодушных арестантов, колдун полез под лавку, разгреб сбитую в ком прелую солому и, победоносно хрюкнув, извлек на свет ком тряпья. Потом выпрямился и развернул ткань – у чего в руках была юбка и накидка давешней басистой толстухи…
ГЛАВА 15
На этот раз – впервые – юный сэр Эрствин, не прерывая, выслушал всех участников импровизированного совета. Еще минуту назад они, заглушая и перебивая друг друга и попеременно принимаясь отчаянно жестикулировать, излагали историю сегодняшнего неудачного расследования… Но вот красноречие иссякло, и в кабинете графа стало тихо. Эрствин обвел взглядом сконфуженных гостей. Каждый из них уже высказался в том смысле, что как раз на нем-то вины нет, что все дело в тайных предателях или неудачном стечении обстоятельств… Или в оплошке кого-то другого… Но в глубине души каждый понимал, что расследование провалено. То самое расследование, в котором они принимали участие – они, сидящие теперь на расставленных полукругом перед креслом графа Ливдинского табуретах.
– Итак… – Эрствин старательно пытался говорить спокойно и рассудительно. Как взрослый. – Насколько я понимаю, сегодняшний день ничего не дал. Таинственные грабители по-прежнему неуловимы?
Великолепный хмыкнул и пошевелил ногой груду тряпья на полу – единственный улов. Чародей только что закончил речь, из которой следовало, что как раз его-то план сработал, а дело провалено по вине ливдинцев. Поскольку больше никто не рискнул издать какой-либо звук, то после хмыканья все взгляды скрестились на колдуне из Мирены.
– Ну, мы ведь можем еще пытаться распутать этот клубок, – заявил Великолепный. – Отыскать писаря, составившего приказ…
– Не приказ, – поправил Лысый, – а список арестованных, за которых внесен выкуп. У нас всегда так делается. Выкуп внесен, можно арестанта выпускать. Допустим, найдется именно этот писарь… Ну и что? Если даже какой-то из наших крючкотворов в самом деле припомнит, что писал нынче такую бумагу, то какие к нему вопросы? Он все сделал как надо… Принял залог, составил список для стражи… В списке – только мужчины, за которых в самом деле внесен выкуп. Ройкель принял семерых арестантов, знать не зная ни о каких бабах. Ему передали список с мужскими именами, он выпускает по списку… А вот кто убрал моих людей из тюрьмы? А, ваша светлость?
– Это я попробую выяснить, – кивнул мальчик, – но, полагаю, и здесь мы не добьемся успеха. Капитан стражи поступил верно, усилив охрану тюрьмы. Он отправил этого… как его, сержант?
– Ройкеля?
– Да. Ройкеля с его людьми. Ройкель только выполнил приказ… Сменил прежнюю стражу, он ни при чем. Допустим, я вытрясу из капитана имя члена Совета, что велел ему усилить караул, – ну и что? В чем их упрекнуть? В похвальной бдительности?
– М-да, – ухмыляясь, вставил Хромой, – ни капитана, ни члена Совета на правеж не поставить. Без веских оснований, конечно.
– Ежа бы им в портки! – заявил Лотрик. Мыслей по поводу расследования у шкипера не было, но ведь до Гангмара обидно смолчать, когда все сказали хоть по словечку. Лысый задумчиво провел ладонью по голому темени:
– А вот если попытаться выявить следы магии?.. Ну, там, в тюрьме? Когда эта тетка… Этот разбойник сменил личину…
– Да не было там никакой магии! – отрезал Томен. – Эта тетка… Вернее, этот переодетый мужчина скинул бабское тряпье, когда отряд Ройкеля заступал на пост вместо Червяка и его людей. А Ройкелю было невдомек, что один из арестантов только что сменил наряд… Вот ведь Гангмар! Я переоделся – и грабители сделали то же самое. А?
– А почему Червяк не предупредил Ройкеля? – поинтересовался граф.
– Ну, ваша светлость… Вам известно, что между отрядами нашей стражи есть некоторые… э…
– Недоразумения? – подсказал Великолепный.
– Соперничество, – поправил Лысый. – Да, правильнее – соперничество. Ройкель, конечно, неплохой стражник, но… с моими людьми он… Ну…
– Ясно! – подвел итог граф. – Итак, мы снова с пустыми руками. Кто скажет мне, как действовать дальше? Мастер Великолепный? Каков твой план?
– Ну… э… – Томен замялся. Все его планы были уже задействованы и провалились.
– План нужно сменить, – внезапно вмешался Хромой. Он больше не улыбался.
– Сменить?.. – обернулся к графскому приятелю Томен. – Сменить… А что, я, кажется, понимаю… Да… Да, пожалуй.
– Если прежние идеи не сработали, – продолжил Хромой, – нужно применить нечто противоположное. А?
– Точно! – согласился Великолепный. – Если не принесла победы работа под прикрытием, то нужно попробовать противоположное. Объявиться во всей славе, пустить по городу слух, что в Ливду прибывает великий маг, который мгновенно переловит всех бандитов… Это спровоцирует их на какие-то действия, вот тут-то мы…
– Стоп! – Граф поднял руку. – Это не совсем новый план, именно так действовал этот, как его… Дудочка. Он как раз спровоцировал грабителей, и они его убрали.
Но даже такое мрачное напоминание не могло остановить Томена, молодой маг ощутил внезапный прилив вдохновения.
– Нет, ваша светлость, мы будем действовать по-другому! Ну, то есть снова наоборот, – взахлеб затараторил он, – мы будем действовать, в точности как Дудочка. Видите? Я переоделся в чужое платье – и грабители сделали то же самое. Я работал под прикрытием – и они также. Теперь я объявлюсь и брошу им вызов – и они, несомненно, мой вызов примут!
– Но ты же понимаешь… – начал было Лотрик.
– Понимаю! – с жаром перебил шкипера Великолепный. – Понимаю! Я займу ту же комнату на постоялом дворе, что и Дудочка, я подготовлюсь к обороне… Ваша светлость, можно ли пустить слух, что в город прибывает великий волшебник, который поклялся извести неуловимую банду и все такое прочее?
Мальчик задумчиво – совсем не по-графски, отметил Томен, – поскреб пятерней затылок и неуверенно ответил:
– Ну… Завтра я соберу с утра Совет… Постараюсь сказать. – Потом покосился на стражника: – Сержант, а вы?.. У вас ведь есть осведомители, соглядатаи, а? Ну, может, просто несколько слов, сказанных сержантом стражи на людях, знаете ведь, как это бывает? Мол, «я случайно слышал сегодня у дверей Совета…» А?
– За мной дело не станет. Сегодня же начну, – кивнул Лысый. – Но меня больше волнует постоялый двор. Все говорят, что Горек Дудочка был отличным магом, а его уложили, он и пикнуть не успел. И сегодня… Ты уж меня прости, Великолепный, но сделали тебя, как последнего лоха. Если разбойники возьмутся всерьез…
– Сегодня я и изображал лоха! – отрезал Томен. – Вполне успешно изображал, хотите сказать? Да? Ну и что с того? Я – Великолепный! Мой план сработал, и моей вины нет в том, что ваши люди упустили арестованного.
– Не мои!
– Ваши, ливдинские, – поправился Томен. Потом заметил более миролюбивым тоном: – Вот когда эти бандиты нападут на меня ночью, у вас будет прекрасная возможность оправдаться. Поймайте грабителей, когда они начнут атаковать мою комнату на постоялом дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46