«Серого человека» нигде видно не было.
– Бедновато, – пробормотал Ратибор, останавливаясь и пробуя рукой возникшее упругое препятствие между двумя стенами кустов; высота силового заграждения схода доходила до плеч.
– "Серым людям" не нужен специальный бокс, они приспосабливаются к любым условиям.
Берестов покосился на Анастасию, выглядывающую из-за его спины, снова хотел спросить: «Вы-то откуда все это знаете»? – но передумал.
Они прошлись вдоль невидимой ограды, выглядывая единственного хозяина здешней райской кущи, однако все их усилия были тщетны, «серый человек» не появлялся. Остановились, разочарованные.
– Что будем делать? – спросила девушка, поглядывая на браслет видео – индивидуального информа, соединяющего в себе все виды обрабатывающей и выдающей информацию (компьютер, банк индивидуальных записей, часы, медицинский советчик) и коммуникационной (видеорация, приемники теле– и радионовостей) микротехники.
– А он здесь? – хмыкнул Ратибор. – Может, уже в медбоксе, на профилактическом осмотре.
– Должен быть дома, информатор сообщил бы, что его нет. А зачем он тебе нужен?
– Это военная тайна, – пробормотал Ратибор, не зная, что сказать; совет Железовского «пообщаться» с «серым человеком» пока не давал пищи уму. – Ну, если гора не идет к Магомету…– Он вдруг подпрыгнул, уперся ладонями в невидимое упруго-неподатливое нечто и перемахнул на ту сторону силового барьера. Тотчас же один из информаторов под аркой сменил зеленый цвет на алый и включил сирену.
– Что вы делаете?! – испуганно ахнула Анастасия, но Ратибор, не обращая внимания на поднятую автоматом тревогу, уже шел к жилищу «серого человека».
«Серый» вышел из своей непритязательной избушки, когда безопаснику осталось пройти шаговдвадцать, – вышел и остановился, длиннорукий, весь обросший гладкой серой шерстью, с квадратно-конической головой, копирующей форму домика, в котором жил. Лицо – словно циферблат старинного прибора, безносое, со щелью рта и квадратными глазами без единого проблеска мысли. Ратибор замедлил шаг, потом остановился тоже. Автомат в это время выключил зудящую сирену, и наступила пугливая, вздрагивающая тишина.
Долго, около минуты, они смотрели друг на друга – землянин и «серый человек», чем-то похожий на йети – снежного человека, каким его изображали в старину. Ничего нельзя было прочесть на лице этого существа, некогда жившего в симбиозе с Конструктором, оно было не то, чтобы равнодушным, а вообще безжизненным, не имело выражения, как гладкая деревянная доска. И все же Ратибору показалось, будто в глазах «серого» мелькнул интерес. На ум пришло сравнение: в наглухо заколоченном пустом старом доме сквозь щель в ставне вдруг мелькнула сдвинутая занавеска и выглянул из окна кто-то притаившийся, настороженный и опасный.
– Осторожнее, он просыпается! – вырвалось у Анастасии.
В следующее мгновение «серый человек» в прыжке преодолел разделявшее его и Ратибора расстояние (метров десять!) и с ходу нанес удар несоразмерно длинной рукой, неестественно вывернув локтевой сустав. Уже метнувшись в сторону, Берестов вспомнил материалы вековой давности, которые успел прочитать: первая встреча людей с «серым человеком» началась точно так же – с драки! И точно так же – без всяких видимых причин.
Анастасия снова вскрикнула.
«Серый человек» развернулся всем корпусом и снова ударил – словно выстрелил, сначала одной, потом другой рукой. Второй удар едва не достиг цели, и по волне ветра у лица Ратибор почувствовал всю мощь этого массивного и одновременно исключительно ловкого и быстрого, не по-земному гибкого и резкого существа. Он увернулся и от третьего удара и от четвертого, все еще не пуская в ход свое знание приемов рукопашного боя, но так долго продолжаться не могло, «серый», как машина, продолжал наращивать темп и силу ударов, оставаясь с виду бессмысленно равнодушным, идиотски неуклюжим увальнем.
– Назад, за барьер! – раздался вдруг сзади чей-то голос.
От неожиданности Ратибор чуть замешкался и получил оглушающе звонкую затрещину – кулак «серого» задел висок. И все же сказался каждодневный тренинг: безопасник сделал сальто назад, приняв еще один удар по ногам, упал, перекатился, группируясь, вскочил и попытался заблокировать сыпавшиеся удары, и едва не закричал от боли – показалось, что «серый» сломал руку.
И вдруг ураган ударов стих. «Серый человек» остановился, словно его выключили, и посмотрел за спину Берестова. Тот попятился, не выходя из стойки, потом оглянулся. Сзади подходил Габриэль Грехов, пристально глядевший на «серого человека».
– За барьер, – глухо сказал он, не удостоив безопасника взглядом.
Ратибор неохотно повиновался. За прозрачной стеной силового ограждения к нему подбежала Анастасия, в глазах которой тревога боролась с гневом и презрением.
– Зачем вы это сделали?!
– Не знаю, – помедлив, ответил Ратибор, поглаживая плечо и локоть. Боль уходила толчками, повинуясь привычным командам аутотренинга, но на душе было скверно.
– Не думала, что вы так… безрассудны. Он же мог вас убить! Знаете, сколько он весит? Более двухсот килограммов!
– И все же интересно, откуда вы знаете такие подробности? – хмуро поинтересовался Ратибор, глядя, как Грехов ведет к дому ставшего послушным «серого человека».
– Это неинтересно. Мой отец работал с «серым» около пяти лет, изучая его кожу. Он хотел, чтобы и у человека была такая же.
У Ратибора что-то словно щелкнуло в мозгу. Он знал, что Андрей Демидов, отец Анастасии, занимался проблемой упрочнения человеческой кожи, но не знал, что ученый при этом пользовался материалами обследования «серых людей».
– Вы хотите сказать, что этот серый урод… непробиваем?
Анастасия отвернулась, не ответив.
Ратибор потерял интерес к происходящему, подумал вяло: как Габриэль узнал, что мы направляемся сюда? И каким образом он усмирил «серого»? У него что, гипнотизатор в кармане?..
Над лесом просвистел пинасс, на бреющем сделал круг над местом действия и сел возле застывших людей. Двое молодых людей в оранжево-черных комби работников ксенопарка выскочили из кабины.
– Что здесь происходит? – спросил один из них, на ходу вытаскивая из пуговки на плече усик антенны, а из кармана на предплечье плоский микрофон. Второй уже успел выключить поле ограждения и вошел в загон, приговаривая:
– А вот этого делать не стоит, написано же: посторонним вход воспрещен. Читать не умеете? Или захотелось…– Он не договорил, останавливаясь. – Черт возьми, это вы, учитель?
– Я, – обернулся Грехов. – Все нормально, Эдуард, можете возвращаться, ложная тревога. – Он сошел с лужайки на дорожку, миновал кустарник, пожал руки парням и бросил:
– Пойдем, Настя.
Анастасия посмотрела на Ратибора и, ни слова не говоря, догнала Грехова. Двое работников парка молча смотрели, как они удаляются и садятся в монор. Ратибор спохватился, сказал: «Извините», – и направился следом.
Грехов вдруг остановился, поджидая его, глянул исподлобья:
– В советах вы не нуждаетесь, насколько я вижу, но тем не менее рискну дать совет: рискуя собой, не рискуйте делом. Пояснить?
– Боже сохрани! – пробормотал Ратибор. – Вы так добры…
– Опоек{34}. – с неожиданной добродушной грустью сказал Грехов, обращаясь к Анастасии. – Он еще не научился отделять зерен от плевел. Может быть, ты поможешь?
Ратибор нахмурился, задетый за живое.
– Я неплохой ученик, если мне растолковать все с самого начала, а не объяснять икс через игрек.
– Что ж, прекрасно. – В голосе Грехова прозвучала ирония.Тогда еще не все потеряно, опер. Попробуй спокойно перенести еще один совет наподобие тех, что давал комиссар Железовский: слетай-ка ты на омегу Гиппарха, ту самую, по которой прошелся канал БВ, и посмотри, что осталось от звезды. Это будет для тебя по-настоящему полезная и поучительная вылазка. Только учти, времени у тебя… да и у всех нас, мало. Очень,
– Почему? – угрюмо удивился Ратибор. – До встречи БВ с Солнцем еще целый год.
– Целый, – усмехнулся – Грехов. – Оперу «полундры» не пристало мыслить категориями стажера. Год не сто лет, к тому же этот срок подсчитан неверно. Вероятнее всего скорость БВ в близком будущем резко возрастет. До связи, мастер.
Проконсул нырнул в кабину монора. Анастасия еще несколько мгновений смотрела на Ратибора с какой-то непонятной тоскливой мольбой и села рядом с Греховым.
– До связи, – пробормотал Ратибор, провожая глазами кабину монора, потом задрал рукав рубашки; предплечье полиловело, длинная царапина пересекла его до плеча. Хорош «поцелуй», усмехнулся Ратибор. Ну и силища у этого серого монстра! Зацепил бы и – пой воззвах{35}.
Он внезапно успокоился и даже почувствовал к Грехову уважение. В этом человеке, которому исполнилось сто пятьдесят лет и который выглядел на сорок, ощущалась загадочная таинственная сила и уверенность, граничащая с жестокостью. Не потому ли он так легко справился с «серым человеком», что оба они – единственные оставшиеся в живых свидетели появления Конструктора? И нет ли между ними какой-либо иной связи?..
Ратибор столкнулся с кем-то из группы шедших навстречу экскурсантов, машинально извинился.
Почему бы Грехову действительно не обладать способностью к прямой пси-связи? Ведь обладает же он способностью предсказывать будущее… А если он окажется прав и на этот раз?..
Ратибор ускорил шаг, потом побежал.
Господи, а если он прав?! Сколько у нас осталось времени, чтобы успеть выяснить – Конструктор этот «роет вакуум» или нет? Прежний Прожорливый Младенец или повзрослевший сверх-Гаргантюа, способный созидать и уничтожать звезды? Как его остановить? Или хотя бы предупредить? Как?!
Десант на бывшую звезду
Лицо Железовского мерцало неживым голубым светом, и от этого казалось, что его мучает зубная боль. Находился комиссар-два сейчас за сотни миллионов километров от Земли – на Тритоне, спутнике Нептуна, и повинна в его неестественном подергивании была плохо работающая связь.
– В предсказания индивидуалов я верю мало, – пробасил он,хотя Грехов безусловно неординарная личность. Поработай с ним. Он многое знает о повадках и поведении Конструктора, да и сам интересен, как экзосенс. Слышал о таких?
Ратибор слышал. Экзосенсами называли людей, в основном космонавтов, приобретших в результате каких-то воздействий пространств парачувствительные и иные способности. С теми, кто давал согласие на исследования, работали специалисты-хомологи, психологи и медики, но такие случаи были редки, а остальные жили по своим законам, не в ущерб, конечно, законам общечеловеческой этики и морали, и почти никто и никогда не догадывался об экзотических способностях этих людей, если они по каким-то причинам решили их скрыть.
– Ведь его предсказание не сбылось? – продолжал Железовский скептически, то голубея, то зеленея. – БВ мчится с прежней скоростью?
Ратибор кивнул.
– Ну и не паникуй. Свяжись с Вакулой, он теперь научник твоей обоймы, дай ему материалы по физике Конструктора. Ты можешь не увидеть того, что увидит он. Полет к омеге Гиппарха не одобряю, но в своих действиях ты свободен. Считаешь нужным – лети. В ксенопарке был? Видел «серого»? Ну и как?
– Анализирую. – Ратибор не стал делиться впечатлениями своего «контакта» с «серым человеком», надеясь, что свидетели сами к Железовскому не пойдут. – В отчетах говорится, что «серые люди» выполняли миссию чистильщиков для Конструктора, то есть делали какую-то осмысленную работу, а этот… похож на старинного робота со стертой программой.
– Весьма образно, – шевельнул губами Железовслий, уходя в ультрафиолет, – и близко к истине. Конструктор, вернее, сверхоборотень включил их в своеобразную компьютерную сеть с простейшими «физиологическими» реакциями. Сначала ученые считали, что «серые люди» выращены Конструктором специально, однако доказано, что эти существа имеют планетарную прописку. Каждый из них когда-то представлял нечто вроде ходячей «ячейки» коллективного интеллекта, наподобие муравьиного, который начинает работать только при наличии определенного количества «ячеек», примерно около пятисот.
– Но ведь они все умерли? – спросил Ратибор, помолчав; у него вертелся на языке еще один вопрос: «Что вы делаете на Тригоне?»– но задавать такие вопросы считалось дурным тоном.
– Мог бы раскопать данные сам, – буркнул Железовский неодобрительно. – Жизнедеятельность каждого в данный момент на нуле, однако назвать их мертвыми нельзя. Все сто с лишним «серых» находятся сейчас в спецкамере ИВКа, где могут находиться в таком состоянии неограниченно долгое время. Есть еще вопросы?
Ратибор покачал головой, и Железовский угас на зеленой полосе спектра. Виом выключился автоматически, втянув световую нить развертки в глазок видео на столе. Однако тут же вспыхнул снова. На Берестова, улыбаясь с несвойственными ему замешательством и робостью, смотрел Пол Макграт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
– Бедновато, – пробормотал Ратибор, останавливаясь и пробуя рукой возникшее упругое препятствие между двумя стенами кустов; высота силового заграждения схода доходила до плеч.
– "Серым людям" не нужен специальный бокс, они приспосабливаются к любым условиям.
Берестов покосился на Анастасию, выглядывающую из-за его спины, снова хотел спросить: «Вы-то откуда все это знаете»? – но передумал.
Они прошлись вдоль невидимой ограды, выглядывая единственного хозяина здешней райской кущи, однако все их усилия были тщетны, «серый человек» не появлялся. Остановились, разочарованные.
– Что будем делать? – спросила девушка, поглядывая на браслет видео – индивидуального информа, соединяющего в себе все виды обрабатывающей и выдающей информацию (компьютер, банк индивидуальных записей, часы, медицинский советчик) и коммуникационной (видеорация, приемники теле– и радионовостей) микротехники.
– А он здесь? – хмыкнул Ратибор. – Может, уже в медбоксе, на профилактическом осмотре.
– Должен быть дома, информатор сообщил бы, что его нет. А зачем он тебе нужен?
– Это военная тайна, – пробормотал Ратибор, не зная, что сказать; совет Железовского «пообщаться» с «серым человеком» пока не давал пищи уму. – Ну, если гора не идет к Магомету…– Он вдруг подпрыгнул, уперся ладонями в невидимое упруго-неподатливое нечто и перемахнул на ту сторону силового барьера. Тотчас же один из информаторов под аркой сменил зеленый цвет на алый и включил сирену.
– Что вы делаете?! – испуганно ахнула Анастасия, но Ратибор, не обращая внимания на поднятую автоматом тревогу, уже шел к жилищу «серого человека».
«Серый» вышел из своей непритязательной избушки, когда безопаснику осталось пройти шаговдвадцать, – вышел и остановился, длиннорукий, весь обросший гладкой серой шерстью, с квадратно-конической головой, копирующей форму домика, в котором жил. Лицо – словно циферблат старинного прибора, безносое, со щелью рта и квадратными глазами без единого проблеска мысли. Ратибор замедлил шаг, потом остановился тоже. Автомат в это время выключил зудящую сирену, и наступила пугливая, вздрагивающая тишина.
Долго, около минуты, они смотрели друг на друга – землянин и «серый человек», чем-то похожий на йети – снежного человека, каким его изображали в старину. Ничего нельзя было прочесть на лице этого существа, некогда жившего в симбиозе с Конструктором, оно было не то, чтобы равнодушным, а вообще безжизненным, не имело выражения, как гладкая деревянная доска. И все же Ратибору показалось, будто в глазах «серого» мелькнул интерес. На ум пришло сравнение: в наглухо заколоченном пустом старом доме сквозь щель в ставне вдруг мелькнула сдвинутая занавеска и выглянул из окна кто-то притаившийся, настороженный и опасный.
– Осторожнее, он просыпается! – вырвалось у Анастасии.
В следующее мгновение «серый человек» в прыжке преодолел разделявшее его и Ратибора расстояние (метров десять!) и с ходу нанес удар несоразмерно длинной рукой, неестественно вывернув локтевой сустав. Уже метнувшись в сторону, Берестов вспомнил материалы вековой давности, которые успел прочитать: первая встреча людей с «серым человеком» началась точно так же – с драки! И точно так же – без всяких видимых причин.
Анастасия снова вскрикнула.
«Серый человек» развернулся всем корпусом и снова ударил – словно выстрелил, сначала одной, потом другой рукой. Второй удар едва не достиг цели, и по волне ветра у лица Ратибор почувствовал всю мощь этого массивного и одновременно исключительно ловкого и быстрого, не по-земному гибкого и резкого существа. Он увернулся и от третьего удара и от четвертого, все еще не пуская в ход свое знание приемов рукопашного боя, но так долго продолжаться не могло, «серый», как машина, продолжал наращивать темп и силу ударов, оставаясь с виду бессмысленно равнодушным, идиотски неуклюжим увальнем.
– Назад, за барьер! – раздался вдруг сзади чей-то голос.
От неожиданности Ратибор чуть замешкался и получил оглушающе звонкую затрещину – кулак «серого» задел висок. И все же сказался каждодневный тренинг: безопасник сделал сальто назад, приняв еще один удар по ногам, упал, перекатился, группируясь, вскочил и попытался заблокировать сыпавшиеся удары, и едва не закричал от боли – показалось, что «серый» сломал руку.
И вдруг ураган ударов стих. «Серый человек» остановился, словно его выключили, и посмотрел за спину Берестова. Тот попятился, не выходя из стойки, потом оглянулся. Сзади подходил Габриэль Грехов, пристально глядевший на «серого человека».
– За барьер, – глухо сказал он, не удостоив безопасника взглядом.
Ратибор неохотно повиновался. За прозрачной стеной силового ограждения к нему подбежала Анастасия, в глазах которой тревога боролась с гневом и презрением.
– Зачем вы это сделали?!
– Не знаю, – помедлив, ответил Ратибор, поглаживая плечо и локоть. Боль уходила толчками, повинуясь привычным командам аутотренинга, но на душе было скверно.
– Не думала, что вы так… безрассудны. Он же мог вас убить! Знаете, сколько он весит? Более двухсот килограммов!
– И все же интересно, откуда вы знаете такие подробности? – хмуро поинтересовался Ратибор, глядя, как Грехов ведет к дому ставшего послушным «серого человека».
– Это неинтересно. Мой отец работал с «серым» около пяти лет, изучая его кожу. Он хотел, чтобы и у человека была такая же.
У Ратибора что-то словно щелкнуло в мозгу. Он знал, что Андрей Демидов, отец Анастасии, занимался проблемой упрочнения человеческой кожи, но не знал, что ученый при этом пользовался материалами обследования «серых людей».
– Вы хотите сказать, что этот серый урод… непробиваем?
Анастасия отвернулась, не ответив.
Ратибор потерял интерес к происходящему, подумал вяло: как Габриэль узнал, что мы направляемся сюда? И каким образом он усмирил «серого»? У него что, гипнотизатор в кармане?..
Над лесом просвистел пинасс, на бреющем сделал круг над местом действия и сел возле застывших людей. Двое молодых людей в оранжево-черных комби работников ксенопарка выскочили из кабины.
– Что здесь происходит? – спросил один из них, на ходу вытаскивая из пуговки на плече усик антенны, а из кармана на предплечье плоский микрофон. Второй уже успел выключить поле ограждения и вошел в загон, приговаривая:
– А вот этого делать не стоит, написано же: посторонним вход воспрещен. Читать не умеете? Или захотелось…– Он не договорил, останавливаясь. – Черт возьми, это вы, учитель?
– Я, – обернулся Грехов. – Все нормально, Эдуард, можете возвращаться, ложная тревога. – Он сошел с лужайки на дорожку, миновал кустарник, пожал руки парням и бросил:
– Пойдем, Настя.
Анастасия посмотрела на Ратибора и, ни слова не говоря, догнала Грехова. Двое работников парка молча смотрели, как они удаляются и садятся в монор. Ратибор спохватился, сказал: «Извините», – и направился следом.
Грехов вдруг остановился, поджидая его, глянул исподлобья:
– В советах вы не нуждаетесь, насколько я вижу, но тем не менее рискну дать совет: рискуя собой, не рискуйте делом. Пояснить?
– Боже сохрани! – пробормотал Ратибор. – Вы так добры…
– Опоек{34}. – с неожиданной добродушной грустью сказал Грехов, обращаясь к Анастасии. – Он еще не научился отделять зерен от плевел. Может быть, ты поможешь?
Ратибор нахмурился, задетый за живое.
– Я неплохой ученик, если мне растолковать все с самого начала, а не объяснять икс через игрек.
– Что ж, прекрасно. – В голосе Грехова прозвучала ирония.Тогда еще не все потеряно, опер. Попробуй спокойно перенести еще один совет наподобие тех, что давал комиссар Железовский: слетай-ка ты на омегу Гиппарха, ту самую, по которой прошелся канал БВ, и посмотри, что осталось от звезды. Это будет для тебя по-настоящему полезная и поучительная вылазка. Только учти, времени у тебя… да и у всех нас, мало. Очень,
– Почему? – угрюмо удивился Ратибор. – До встречи БВ с Солнцем еще целый год.
– Целый, – усмехнулся – Грехов. – Оперу «полундры» не пристало мыслить категориями стажера. Год не сто лет, к тому же этот срок подсчитан неверно. Вероятнее всего скорость БВ в близком будущем резко возрастет. До связи, мастер.
Проконсул нырнул в кабину монора. Анастасия еще несколько мгновений смотрела на Ратибора с какой-то непонятной тоскливой мольбой и села рядом с Греховым.
– До связи, – пробормотал Ратибор, провожая глазами кабину монора, потом задрал рукав рубашки; предплечье полиловело, длинная царапина пересекла его до плеча. Хорош «поцелуй», усмехнулся Ратибор. Ну и силища у этого серого монстра! Зацепил бы и – пой воззвах{35}.
Он внезапно успокоился и даже почувствовал к Грехову уважение. В этом человеке, которому исполнилось сто пятьдесят лет и который выглядел на сорок, ощущалась загадочная таинственная сила и уверенность, граничащая с жестокостью. Не потому ли он так легко справился с «серым человеком», что оба они – единственные оставшиеся в живых свидетели появления Конструктора? И нет ли между ними какой-либо иной связи?..
Ратибор столкнулся с кем-то из группы шедших навстречу экскурсантов, машинально извинился.
Почему бы Грехову действительно не обладать способностью к прямой пси-связи? Ведь обладает же он способностью предсказывать будущее… А если он окажется прав и на этот раз?..
Ратибор ускорил шаг, потом побежал.
Господи, а если он прав?! Сколько у нас осталось времени, чтобы успеть выяснить – Конструктор этот «роет вакуум» или нет? Прежний Прожорливый Младенец или повзрослевший сверх-Гаргантюа, способный созидать и уничтожать звезды? Как его остановить? Или хотя бы предупредить? Как?!
Десант на бывшую звезду
Лицо Железовского мерцало неживым голубым светом, и от этого казалось, что его мучает зубная боль. Находился комиссар-два сейчас за сотни миллионов километров от Земли – на Тритоне, спутнике Нептуна, и повинна в его неестественном подергивании была плохо работающая связь.
– В предсказания индивидуалов я верю мало, – пробасил он,хотя Грехов безусловно неординарная личность. Поработай с ним. Он многое знает о повадках и поведении Конструктора, да и сам интересен, как экзосенс. Слышал о таких?
Ратибор слышал. Экзосенсами называли людей, в основном космонавтов, приобретших в результате каких-то воздействий пространств парачувствительные и иные способности. С теми, кто давал согласие на исследования, работали специалисты-хомологи, психологи и медики, но такие случаи были редки, а остальные жили по своим законам, не в ущерб, конечно, законам общечеловеческой этики и морали, и почти никто и никогда не догадывался об экзотических способностях этих людей, если они по каким-то причинам решили их скрыть.
– Ведь его предсказание не сбылось? – продолжал Железовский скептически, то голубея, то зеленея. – БВ мчится с прежней скоростью?
Ратибор кивнул.
– Ну и не паникуй. Свяжись с Вакулой, он теперь научник твоей обоймы, дай ему материалы по физике Конструктора. Ты можешь не увидеть того, что увидит он. Полет к омеге Гиппарха не одобряю, но в своих действиях ты свободен. Считаешь нужным – лети. В ксенопарке был? Видел «серого»? Ну и как?
– Анализирую. – Ратибор не стал делиться впечатлениями своего «контакта» с «серым человеком», надеясь, что свидетели сами к Железовскому не пойдут. – В отчетах говорится, что «серые люди» выполняли миссию чистильщиков для Конструктора, то есть делали какую-то осмысленную работу, а этот… похож на старинного робота со стертой программой.
– Весьма образно, – шевельнул губами Железовслий, уходя в ультрафиолет, – и близко к истине. Конструктор, вернее, сверхоборотень включил их в своеобразную компьютерную сеть с простейшими «физиологическими» реакциями. Сначала ученые считали, что «серые люди» выращены Конструктором специально, однако доказано, что эти существа имеют планетарную прописку. Каждый из них когда-то представлял нечто вроде ходячей «ячейки» коллективного интеллекта, наподобие муравьиного, который начинает работать только при наличии определенного количества «ячеек», примерно около пятисот.
– Но ведь они все умерли? – спросил Ратибор, помолчав; у него вертелся на языке еще один вопрос: «Что вы делаете на Тригоне?»– но задавать такие вопросы считалось дурным тоном.
– Мог бы раскопать данные сам, – буркнул Железовский неодобрительно. – Жизнедеятельность каждого в данный момент на нуле, однако назвать их мертвыми нельзя. Все сто с лишним «серых» находятся сейчас в спецкамере ИВКа, где могут находиться в таком состоянии неограниченно долгое время. Есть еще вопросы?
Ратибор покачал головой, и Железовский угас на зеленой полосе спектра. Виом выключился автоматически, втянув световую нить развертки в глазок видео на столе. Однако тут же вспыхнул снова. На Берестова, улыбаясь с несвойственными ему замешательством и робостью, смотрел Пол Макграт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82