Обстановка и убранство комнат квартир Анастасии и Ратибора отличались мало, что говорило о совпадении их вкусов.
Две стены прозрачны, как и часть потолка, возле третьей – стойка «домового», столик со стопками белых, черных и зеленых карточек со стилонабором, с трансформируемым проектором и сувенирным эмканом консорт-линии, два кресла; четвертая стена – по сути фасад кристаллобиблиотеки с нишей телеинформа. На полу – нечто вроде шкуры белого медведя.
Утопая по щиколотку в «шерсти медведя», Ратибор прошел к столику и наклонился над стереофотографией: Анастасия Демидова в невообразимом костюме, взявшись за руку неулыбчивого молодого человека, парит на фоне лунного пейзажа. Цвет волос у нее на фотографии отличался от настоящего, да и разрез глаз казался иным, но несомненно это была Настя.
– Нравится? – спросила неслышно вошедшая хозяйка. Она уже переоделась в играющее огнями платье (модель «северное сияние»), и смотрела на гостя со смешанным выражением ожидания, любопытства, смущения и вызова.
– Смотря к чему относится ваш вопрос, – ответил Ратибор.Где это вас фотографировали? Второй селенопарк?
– Не меня. – Анастасия засмеялась, увидев, какое впечатление произвели ее слова на гостя. – Это мои отец и мать. Снимку более четверти века. Честно говоря, я вас ждала, Ратибор. Сама не знаю, почему. Сядем?
Они сели в конформные, прилаживающиеся к седоку, кресла. Кухонный киб, приземистый и смешной, похожий на лемура, притащил поднос с кофе и слоеными тостами, прощебетал привычное «приятного аппетита», Анастасия первой взяла чашку.
Посматривая друг на друга, выпили по чашке ароматного кофе по-сибирски: молоко, холодное, как лед, – отдельно, сахар в виде прозрачных, лопающихся на языке шариков – тоже отдельно. Пока пили, четырежды срабатывал виом: звонили подруги Анастасии, загорелые до черноты молодые люди, знакомые и приятели по работе. Длилось это до тех пор, пока хозяйка не скомандовала «домовому» отвечать, что ее нет дома. Потом киб уволок пустой поднос обратно на кухню.
– А почему вы меня ждали? – пробормотал Ратибор, почувствовав непривычное расслабляющее действие уюта этой комнаты в сочетании с дразнящей красотой хозяйки. Он не жалел, что направился сюда для выяснения тянувшегося вторую неделю «хвоста загадок», однако начинать с профессиональных вопросов не хотелось.
– Потому что вы не тот человек, который оставляет решение непонятного на потом. – Анастасия улыбнулась. – А вам ведь многое кажется непонятным, правда? Кто такой Габриэль? Почему мы с ним просили вас быть осторожным? Откуда мы знали, что вам придется работать в погранзоне?
– Пожалуй. – Ратибор вытянул ноги, и кресло услужливо подставило под его руки подлокотники. – Откровенно говоря, вы меня озадачили, хотя недомолвок я не люблю. Но меня мучает один вопрос: почемуто все время кажется, что я знаю вас давно, гораздо раньше той встречи, где Гордей Вакула представил вас как эфаналитика ИВКа.
– О, да. – Глаза девушки потемнели, лицо стало серьезным. – Вы правы, гораздо раньше. Пять лет назад. Моя мать работала в то время в ксенопарке «Чернава» в Такла-Макан, а я прилетела к ней на открытие парка. А потом взбунтовались монстрозавры…
Видимо, Ратибор не смог сохранить хладнокровие, потому что Анастасия запнулась. Пауза затянулась.
– И вы там оказались в тот самый момент? – пробормотал он наконец, овладев собой.
Анастасия кивнула.
– Если бы не ваше появление – вряд ли мы сегодня разговаривали б с вами. Мне было девятнадцать, а в юности первое впечатление всегда основано на эмоциях. Не влюбиться в вас было невозможно. – Она снова улыбнулась; лукавство, смущение, задор и предостережение странно смешались в этой улыбке, придающей лицу девушки с бровями-крыльями неповторимый колорит свежести, нежности и чистоты.
– Не знаю, какое впечатление произведут на вас мои слова, но вы тогда действительно стали моим кумиром. – Признание почему-то прозвучало, как перед расставанием: затаенно грустное и сожалеющее, будто Анастасия знала, что будущего у них нет. Может быть, она знала и о Карелии? Наверное, знала…
– А теперь? – спросил Ратибор, выплывая из легкого нокдауна, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– Теперь? – Анастасия засмеялась, однако в ее смехе почудилась Ратибору нотка растерянности, вдруг заставившая его поверить в то, что это не розыгрыш и не кокетство красивой женщины.
– С тех пор прошло много лет, а вы почти не изменились, мастер. Такие вот дела. Есть еще вопросы не по существу?
«Это ситуация!» – подумал Ратибор, пытаясь сохранить достойный положению вид. Он был ошеломлен и, несмотря на весь свой опыт и богатый пси-тренинг, далеко не сразу смог преодолеть замешательства от внезапного признания Анастасии.
– Вопросы есть. – Ратибор откашлялся. – Хотя в ответ могу признаться, что таких разговоров не планировал и не ждал. У меня предложение: не хотите сопроводить меня в ксенопарк? Нужно повидаться с… одним серым приятелем.
Анастасия не удивилась, словно знала, о чем идет речь.
– Хочу. Только мне надо переодеться, ваше желание предугадать сразу я не смогла. – Она выпорхнула из кресла, так, что вихрем взметнулась юбка, открыв сильные стройные ноги, и умчалась в спальню. И в это время в прихожей звякнул входной сигнал. Ратибор приготовился к шутливой фразе: «Вы ошиблись квартирой, сударь», – и проглотил язык. В гостиную вошел тот самый таинственный «вещун», который сопровождал Анастасию во время визита к Берестову.
– Весьма кстати, – сказал Ратибор, почти не кривя душой; встал навстречу. – Вы Габриэль… э-э, простите? Грехов?
– Завидная память, – буркнул новый гость; по-видимому, ирония в его речь была вложена изначально. – Рад, что вы живы. – Он повернулся и прошел к двери в спальню, позвал, – Стася.
– Она переодевается, – вежливо пояснил Ратибор.
Габриэль собрался войти, поднял руку, но что-то в словах Берестова заставило его оглянуться. Некоторое время они смотрели друг на друга, словно оценивая соперника.
Теперь Ратибор мог разглядеть Грехова детальней: рост сто семьдесят пять, то есть на полторы головы ниже, и развит обыкновенно, но в каждом движении – скрытая сила; лицо смуглое, тонкое, нервное, и в то же время неподвижное, лишь глаза-черные, глубоко упрятанные – вспыхивают изредка мрачным огнем или усмешкой и оживляют «каменный ландшафт» лица. Серьезный парень и сильный, несмотря на видимую хрупкость. Судя по росту и сложению, весить он должен никак не больше семидесяти, почему же шаг его в таком случае намного тяжелее?
В душе на мгновение шевельнулось сосущее холодное чувство: не страх, нет, – ощущение дискомфорта, порожденное загадочной неординарностью незнакомца.
Распахнувшаяся дверь спальня освободила Ратибора от ролд ведущего. Вбежала Анастасия, одетая в белые шорты, – блузон и сандалии с ремешком, обвивающим ногу до колена.
– Ли? Вот совпадение! Мы говорили о тебе. Ратибор хочет…
– Я знаю, – перебил девушку Габриэль. – Ты мне нужна.
– Сейчас? Я обещала…
Габриэль мельком взглянул на Ратибора.
– Это надолго?
– Ну… не знаю. – Анастасия тоже взглянула на Берестова. – Час, полтора… Что-то случилось?
– Это терпит. Через полтора часа встречаемся в институте, возьми у своего Сахангирея время, кое-что надо посчитать.
Габриэль, не оглядываясь, вышел. Наступила пауза: хозяйка и гость смотрели на закрывающуюся дверь, потом обменялись взглядами.
– Он всегда такой… воспитанный? – спросил Ратибор.
– Не надо, – тихо проговорила Анастасия. – Не надо о нем… так. Ты же не знаешь ничего.
– Кто-то обещал мне рассказать о нем все. Он твой муж?
На «ты» они перешли незаметно друг для друга.
Анастасия закусила губу, нахмурилась.
– Какое значение это имеет? Идем. Я почему-то начинаю волноваться… обычно Ли…– не договорив, она крикнула «домовому»: – Мы ушли, – и первой шагнула за порог.
* * *
Ксенопарк в Такла-Макан, занимавший к настоящему моменту площадь в четыреста квадратных километров, жил своей жизнью, регулируя хорошо организованные потоки .посетителей, и на первый взгляд ничего в нем не изменилось с тех времен, когда Ратибор имел счастье прогуливаться по парку с Карелией. Новые зоны обитания инопланетных животных хотя и появились, но вписались в ландшафт парка незаметно, да и разглядеть их особенности можно было только вблизи. А еще на территории заповедника иных форм жизни отсутствовала «вольера» монстрозавра. На ее месте Ратибор обнаружил на металлической граненой колонне десятиметровую глыбу диабаза, срезанную и отполированную с одной стороны, – памятник погибшим здесь работникам парка. Анастасия ничего не сказала спутнику, когда он в числе других посетителей простоял в молчании возле колонны несколько минут, только вздохнула, искоса посмотрев на него. Но как бы ни был Ратибор занят своими мыслями, все же успел заметить, что в отличие от него печаль Анастасии имеет другую причину.
В центр обслуживания заходить не стали, Ратибор решил воспользоваться услугами информа, полосатые столбики которого попадались изредка на перекрестках аллей. Но Анастасия, поняв намерения безопасяика, потянула его за рукав.
– Я знаю, где содержится ваш «серый приятель», это мииут десять на моноре.
Берестов остановился.
– Знаете, ваша осведомленность перестает быть забавной. В мистику я не верю, значит, остается прямая информация. Откуда вы, сотрудник вычислительного центра Института внеземных Культур, и ваш друг или муж Габриэль, знаете о том, чем занимается в данный момент погранслужба и отдел безопасности?
– Я знаю об этом постольку, поскольку знает Габриэль, а он… Догадываетесь, кто он?
– Какое это имеет значение? Кем бы он ни был, он не сотрудник отдела и не должен иметь прямого доступа к интроинформации.
– Он проконсул синклита старейшин ВКС и знает все. – В голосе Анастасии было столько убежденности, что Ратибор возражать не решился. – А знаете, сколько ему лет?
– Лет пятьдесят, – прикину. Ратибор. – Может быть, пятьдесят пять. Ну и что?
– Ему сто пятьдесят два года. Неужели вы не изучили материал по Конструктору? Ведь Габриэль Грехов один из тех, кто участвовал в поиске, захвате и исследовании сверхоборотня – споры Конструктора.
– А о моем задании вам тоже сообщил Грехов? – саркастически осведомился Ратибор.
– Он знал об этом задолго до того, как заварилась вся эта каша с БВ. Не знаю, как, но он способен предвидеть будущее, и еще ни разу не ошибся. Вам еще придется консультироваться с ним… если он захочет, конечно. Однако более ценного источника информации по Конструктору не существует.
– Посмотрим. – Скепсис Ратибора не уменьшался, но спорить ему не хотелось. – Я считал, что свидетелей тех событий уже давно нет, шутка ли – прошло более века! Но если это правда…
– Розыгрыш! – рассердилась девушка. – Мы идем наконец смотреть «серого» или нет? В нашем распоряжении остался только час.
Ратибор поцеловал пальцы Анастасии и усадил в кабинку монора. Вскоре они вышли перед аркой с видимыми издалека мигающими зелеными шарами, под которыми при приближении к ним появлялось струящееся туманное полотно с текстом характеристики живущих здесь обитателей.
«Псевдосапиенс», «серый человек», последний из представителей реликтовой формы жизни, – прочитал Ратибор. – Место обитания неизвестно. Обнаружен вместе со спорой реликтового разума сто двенадцать лет назад. Возраст – около трех тысяч лет. Фитофаг. Энергетически независим. Метаболизм отсутствует. Эмоциональные проявления слабые, парадоксальные. Может быть опасен независимо от обстоятельств. Контакт запрещен.
– Не понял, – произнес Ратибор, недоуменно перечитывая табличку. – То есть как это отсутствует метаболизм? Каким образом у живого существа может отсутствовать обмен веществ? Он что же, не питается совсем? А если питается, то куда девает отходы?
– "Серые люди" способны питаться чем угодно, от металлов до электромагнитного излучения, и отходов у них не бывает.
Вообще-то здесь написано не совсем точно, – покачала головой Анастасия. – У них практически отсутствует лишь катаболизм{33}, анаболизм же хотя и в малых масштабах, но есть. Их биология основа. на на металлоорганике и холодном ядерном катализе.
– Откуда вы это знаете? Вы же не биолог.
Анастасия пожала плечами.
– Разве все решает образование?
Ратибор хмыкнул, с растущим интересом осмотрелся.
В этом уголке парка посетителей почти не было, лишь изредка проносились стайки детей в сопровождении воспитателей, да и то лишь для того, чтобы прочитать описание здешнего обитателя, да напиться соку в автомате. Ратибор, взволновавшийся по неизвестной причине, взглядом испросил у спутницы разрешения и шагнул под арку.
Обиталище «серого человека» ничем не напоминало внеземные пейзажи, присущие другим зонам парка: зеленая лужайка с ручьем, буковая рощица, шпалеры кустарника выше головы человека, отграничивающие квадрат территории, посреди лужайки – небольшой куб строения с пирамидальной крышей, без окон, с одной дверью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82