Очень не так.
Что же? Едва заметная рябь? Почти неуловимое помутнение воды? Или… Да, точно. Ее уровень слегка поднялся – я обратил внимание, когда вошел, что вода стоит высоко, но не доходит до кромки почти на ладонь, теперь же она вот-вот выплеснется из предназначенной для нее емкости наружу. Так и есть – первые язычки воды осторожно, словно пробуя плиты пола на вкус, скользят вперед, текут, струятся веселыми ручейками, собираясь в озерки и все ближе подбираясь к моим ногам.
Я начинаю пятиться, ощущая безотчетный страх перед этой странной водой. Мне сильно хочется убраться отсюда подальше. Ускоряю отступление, почему-то не решаясь повернуться к бассейну спиной. И тут вода в нем вскипает, поднимаясь самыми настоящими волнами, и на меня агрессивно движется миниатюрный девятый вал. Я в ужасе подскакиваю и бросаюсь бежать. Мгновенно проскакиваю раздевалки, холл, протискиваюсь в дверь и мчусь по коридору, слыша за спиной грозное шуршание догоняющей меня воды. На бегу оглядываюсь через плечо. То ли с расстоянием напор воды слабеет, то ли по другой причине, но преследующая меня волна опадает, так сказать, уменьшается в росте, превращаясь в неглубокую, но быструю речушку.
Решаю сменить направление бега и заскакиваю в первую попавшуюся квартиру, надеясь, что вода протечет мимо – дальше по коридору. Ага, как бы не так! Странная река, будто живое хищное существо, делает резкий поворот и устремляется следом за мной.
Поспешно тяну створку, пытаясь закрыть дверь, но ее намертво заклинило в пазах. Плюнув на дверь, бегу в глубь квартиры, понимая, что заперт в ней, как в ловушке.
Налетаю на пирамиду из мебели, которая красуется посреди комнаты, и останавливаюсь, переводя дыхание. Затравленно оглядываюсь. Вижу, как ненормальный бурлящий поток заползает в комнату и резво приближается ко мне. Остается одно – попробовать забраться на пирамиду и отсидеться, надеясь, что уровень воды не поднимется, и она не сможет добраться до меня. А там, глядишь, наконец-то, прибудут спасатели, хотя они давным-давно уже должны быть здесь – по моим ощущениям, с момента нашего разговора прошло уже несколько часов, не меньше. Разве что те парни в «Бутвилях» перестреляли их еще на подлете? Но я вроде не слышал звуков воздушного боя, а хоть какие-то отголоски наверняка должны были бы долететь до меня…
Я карабкаюсь по мебели вверх, к образующему вершину пирамиды покосившемуся колченогому столу. Осторожно сажусь на него, опасаясь, как бы не сверзиться вниз, хотя в целом сооружение из мебели выглядит достаточно прочным. Смотрю на своего аморфного преследователя. Смотрю и не верю глазам – нормальная вода себя так не ведет! Вода обязана заполнять всю емкость – в данном случае помещение – целиком. Эта же течет точно по середине комнаты прямиком к пирамиде так, словно по полу проложен невидимый, но прочный желоб. Достигнув пирамиды, чудовищная вода делает круг возле подножия, образуя аккуратное, словно вычерченное циркулем озерцо, и устремляется обратно, создавая вторую, параллельную первой речку. Высота воды по-прежнему мне примерно по колено, но вполне возможно, начнет подниматься.
Чувствую, как волосы на голове встают дыбом, – вода явно берет меня в осаду! Если бы сейчас мне предоставили выбор, я с воплями радости побежал бы под выстрелы тех ребят с бластерами – они, по крайней мере, люди, такие же, как я, а что это за чертовщина у меня на полу?! Уверен, это что угодно, но не вода, и никто не сможет убедить меня в обратном!
Я тоскую на вершине пирамиды, словно орел в гнезде, как вдруг в соседней, отделяющей меня от коридора комнате, раздается знакомое:
– Кусшадь даий, – и в комнату вплывает (входит, влетает, в общем, хрен его разберет, каким образом ему удается передвигаться) давешнее облако.
– Вот только тебя мне еще не хватало, троглодит! – Наверное, я уже начал понемногу различать его настроение, по крайней мере, сейчас я уверен, что он сыт, доволен жизнью и канючит еду просто по привычке. А еще мне кажется, что он не любит взявшую меня в осаду воду, но не боится ее.
Троглодит подбирается к моей пирамиде вплотную, причем шагает, или что он там делает, прямо по воде, а потом нагло лезет по мебели вверх. Вернее, ползет. Или летит. В общем, он приближается ко мне, и я рычу:
– А ну-ка брысь отсюда, троглодит! Мне и одному здесь тесно, а тебе и внизу неплохо!
Пришелец застывает где-то на середине и жалобно ноет:
– Взизу плеёхо! Мёкло!
– Мёкло, но не смертельно! – отрезаю я, гадая, что может означать это его «мёкло». А потом до меня доходит. – Ты хочешь сказать, что там мокро?!
– Мёкло, – подхалимски подтверждает он и осторожненько, вроде как бочком, лезет дальше.
– А ну стоять! – прикрикиваю я. – Или висеть!.. Блин, запутался… В общем, ни с места! И отвечай по существу: там, на полу, мокро? И все?
– Ссё, – послушно подтверждает троглодит, а потом добавляет: – И кусшадь неду.
– Э, – беспокоюсь я. – Здесь ты тоже еду не найдешь и не надейся. Ты лучше скажи, там внизу что, простая вода?
– Фодда. Броздая. Мёклая.
«Вода. Простая. Мокрая».
– Броздая, говоришь… А почему она меня преследует?
Троглодит задумывается, но так и не находит ответа. Он жалобно спрашивает:
– Мозза к седе?
«Можно к тебе», – перевожу я и хмурюсь.
– Это зачем еще?
Троглодит явно теряется, снова не находя ответа, а потом доверчиво сообщает:
– Сятя холосый.
Не собираюсь выяснять, кто такой этот «сятя» – он или я, а «холосый» – это «хороший». Троглодит все больше и больше напоминает мне обычного, только сильно оголодавшего звереныша: щенка или котенка, вернее, тигренка, который наконец-то поел и теперь тянется к накормившему его человеку в поисках тепла и ласки. Мысль о том, что этот «тигренок» совсем недавно сожрал несколько крутых ребят в мифриловых комбинезонах и с бластерами, я стараюсь отогнать от себя прочь.
– Мозза к седе? – повторяет троглодит.
– Нет! – отрезаю я. – Вначале ответь на мои вопросы… Эта вода… Если она доберется до меня, то… э… сожрет?
– Недь, – решительно отвергает это предположение троглодит.
– А что сделает?
– Хто зтелаедь? – не понимает троглодит. Похоже, он не способен долго сосредотачиваться на чем-то, кроме еды, и уже потерял нить разговора. Но я терпелив, а что мне еще остается?
– Если я спущусь вниз, вода набросится на меня? – спрашиваю.
– Дья.
– И… вода убьет меня?
– Недь.
– А что со мной будет в воде? – упорствую я.
– Мёкло.
Троглодит ерзает, я чувствую, что ему сильно-сильно, просто-таки до смерти, хочется ко мне. Вот только зачем? Решаюсь спросить напрямую:
– А ты? Если я разрешу тебе подняться ко мне, ты съешь меня?
Он явно удивлен.
– Недь.
– Недь? – строго переспрашиваю я.
– Недь, – уверенно повторяет троглодит и поясняет: – Муйли кусшадь неззя.
– Муйли? – не понимаю я. – Что еще за муйли?
– Ды муйли.
«Ты муйли». Ага, это он меня так назвал. И это меня ему кушать нельзя. Вероятно, муйли – это люди. Хотя… а как же те боевики, которых он только что схарчил и не поморщился?
– Но ты же только что съел несколько… э… муйли, – осторожно напоминаю я.
– Недь, недь, недь! – Он явно пугается. По его темному облачному телу пробегают тревожные яркие сполохи. – Яй не кусшадь муйли!
«Я не кушал муйли», – перевожу про себя и хмурюсь.
– Ты говоришь неправду. – Мой голос строг, но не чрезмерно. Я не хочу невзначай разозлить его, но мне просто необходимо выяснить обстановку до конца. – Те люди с бластерами… которые делали пух-пух… Ты же съел их?
– Дья. – Он удивлен. – Ихь кусшадь. Они не муйли. Ды муйли. Они недь.
«Да. Их съел. Они не муйли. Ты муйли. Они нет».
Некоторое время молчу, пытаясь переварить услышанное. Что это значит? Те боевики не были людьми? Они биороботы, что ли?
– Учдал сиседь, хычу к седе, – хнычет мой троглодит.
«Устал висеть, хочу к тебе», – перевожу я и решаюсь:
– Ладно, поднимайся.
Он шустро перемещается вверх, заползает на мой стол и растекается вокруг меня причудливым коконом так, что я целиком оказываюсь закутанным в «облако», наружу торчит только моя голова. Я невольно затаиваю дыхание, ожидая от его прикосновения чего угодно – удара током, ожога или еще чего похуже. Но действительность оказывается неожиданно мягкой и приятной – я словно весь покрыт пеной для ванны, только сухой, теплой и живой. Пробую шевельнуться. Мне это удается с легкостью – троглодит почти невесом и очень пластичен. Решаюсь на более радикальные действия – поднимаю руку. Она проходит сквозь «облако» и появляется снаружи. Троглодит на мой эксперимент никак не реагирует, но я просто кожей чувствую, как ему сейчас хорошо, спокойно и… сонно, что ли, хотя я не уверен, что такие существа вообще способны спать.
– Эй, – окликаю его, – ты что, заснул?
– Недь. – Голос расслабленный, ленивый.
– Тогда поговорим?
– Багалалим, – соглашается он.
– Муйли это люди?
– Недь. – Он внезапно начинает нервничать. Я, естественно, тоже. Колеблюсь, не прекратить ли расспросы, но решаю все же немного рискнуть:
– А кто такие муйли?
– Ды. – Троглодит сползает с меня, концентрируется на самом углу стола и вроде как съеживается.
– Я? – переспрашиваю. – Я муйли?
– Дья. Ды муйли.
«Да. Ты муйли». Вот это номер! Похоже, он искренне считает, что я не человек, а какой-то там муйли!
– А те, в мифриле и с бластерами, которых ты съел? Они, по-твоему, кто?
– Льюди.
– Они люди, а я нет? – Даже не знаю, плакать мне или смеяться. Что называется, дожил: какое-то хищное полуразумное облако меня даже за человека не считает!
– Они льюди, а ды муйли. Ды саказал ихь мозза кусшадь!
«Они люди, а ты муйли. Ты сказал, их можно кушать», – перевожу и с удивлением наблюдаю за троглодитом. Он съеживается еще больше и вроде как собирается хныкать. Сейчас он похож на собаку, которая не понимает, чем именно не угодила хозяину, но всем своим существом жаждет исправить содеянное и вновь заслужить его благосклонность. Да, судя по всему, этот троглодит искренне считает меня «муйли» и своим хозяином. Больше того, он почему-то боится меня. Он твердо уверен, что если я рассержусь, то накажу его.
Однако! И что мне со всем этим делать? В принципе с таким ручным «зверенышем», как этот троглодит, мне теперь никакие боевики не страшны. Я могу сейчас просто встать, выйти в коридор, гордо спуститься по лестнице, сметая… то есть «съедая» всех на своем пути, выйти на улицу, захватить «Бутвиль» и вернуться домой. Кстати, мне необязательно спускаться на улицу – я могу подманить «Бутвиль» и через окно.
А интересно, «мой» троглодит в этом доме один или есть еще подобные ему?
– Ладно, расслабься, – говорю троглодиту. – Я на тебя не сержусь. А у тебя имя есть? Как тебя зовут?
– Сятя, – представляется он и виляет хвостом от радости. В переносном смысле виляет, конечно. Просто ассоциация с собакой по-прежнему назойливо лезет мне в голову.
– А скажи мне, Сятя, где твои… э… родичи? Мама с папой и остальные?
– Недю, – грустит он. – Фисьех сиели.
«Нету. Всех съели». Неужели эти «облака» каннибалы? В смысле харчатся себе подобными?
– А кто съел? Такие же, как ты?
– Недь. Недь. Недь. Лосси недь кусшадь лосси. Ихь кусшадь фьюга. – Последнее слово он произносит тихим шепотом, и в его голосе слышится откровенный ужас.
Значит, лосси… похоже именно так называется Сятина порода или раса… Короче, лосси не едят себе подобных, а жрет их некая фьюга, и мой троглодит страшно боится ее. М-да… Даже думать не хочу, как выглядит тварь, которую боится такой монстр, как Сятя. Тот самый Сятя, которого не смогли ни напугать, ни остановить бластеры и мифрилы. Могу себе представить, что останется от безоружного меня, если я, упаси боже, повстречаю фьюгу в этом жутком доме!
А троглодит придвигается ко мне поближе и уверенно заявляет:
– Ды муйли, ды плогонись фьюгу. С дыбой Сятя нье боисся фьюгу!
«Ты муйли, ты прогонишь фьюгу. С тобой Сятя не боится фьюгу!» Ну и ни хрена себя заявочка! Похоже, он всерьез уверен, что этих самых фьюг я на завтрак кушаю! Должен его разочаровать – уж чем я точно не собираюсь заниматься, так это укрощать всяких там фьюг! Короче, пора сваливать отсюда как можно скорее, и поможет мне в этом мой ручной троглодит.
– Ну что, Сятя, хочешь кушать? – имея в виду боевиков врага, спрашиваю я.
– Кусшадь, кусшадь, – радуется троглодит, и я понимаю, что поглощением пиши он способен заниматься сутки напролет. Отлично, пора спускаться… Стоп! А вода?! Я же совершенно забыл о ней!
– Так, Сятя, расскажи мне еще разок про эту… ну пусть будет, воду. Она опасна для меня?
– Недь.
– Ты уверен?
– Дья. Ды муйли. Ды нье опасьен.
«Для муйли вода не опасна», – похоже, именно это он пытается сказать. Вот только я-то не муйли. Чтобы он там ни думал про меня, я человек.
– А для людей? – уточняю я. – Для людей вода опасна?
– Дья.
Вот так! Значит, если я человек, то вода… ну не знаю, что она со мной сделает, но это точно не будет чем-то приятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Что же? Едва заметная рябь? Почти неуловимое помутнение воды? Или… Да, точно. Ее уровень слегка поднялся – я обратил внимание, когда вошел, что вода стоит высоко, но не доходит до кромки почти на ладонь, теперь же она вот-вот выплеснется из предназначенной для нее емкости наружу. Так и есть – первые язычки воды осторожно, словно пробуя плиты пола на вкус, скользят вперед, текут, струятся веселыми ручейками, собираясь в озерки и все ближе подбираясь к моим ногам.
Я начинаю пятиться, ощущая безотчетный страх перед этой странной водой. Мне сильно хочется убраться отсюда подальше. Ускоряю отступление, почему-то не решаясь повернуться к бассейну спиной. И тут вода в нем вскипает, поднимаясь самыми настоящими волнами, и на меня агрессивно движется миниатюрный девятый вал. Я в ужасе подскакиваю и бросаюсь бежать. Мгновенно проскакиваю раздевалки, холл, протискиваюсь в дверь и мчусь по коридору, слыша за спиной грозное шуршание догоняющей меня воды. На бегу оглядываюсь через плечо. То ли с расстоянием напор воды слабеет, то ли по другой причине, но преследующая меня волна опадает, так сказать, уменьшается в росте, превращаясь в неглубокую, но быструю речушку.
Решаю сменить направление бега и заскакиваю в первую попавшуюся квартиру, надеясь, что вода протечет мимо – дальше по коридору. Ага, как бы не так! Странная река, будто живое хищное существо, делает резкий поворот и устремляется следом за мной.
Поспешно тяну створку, пытаясь закрыть дверь, но ее намертво заклинило в пазах. Плюнув на дверь, бегу в глубь квартиры, понимая, что заперт в ней, как в ловушке.
Налетаю на пирамиду из мебели, которая красуется посреди комнаты, и останавливаюсь, переводя дыхание. Затравленно оглядываюсь. Вижу, как ненормальный бурлящий поток заползает в комнату и резво приближается ко мне. Остается одно – попробовать забраться на пирамиду и отсидеться, надеясь, что уровень воды не поднимется, и она не сможет добраться до меня. А там, глядишь, наконец-то, прибудут спасатели, хотя они давным-давно уже должны быть здесь – по моим ощущениям, с момента нашего разговора прошло уже несколько часов, не меньше. Разве что те парни в «Бутвилях» перестреляли их еще на подлете? Но я вроде не слышал звуков воздушного боя, а хоть какие-то отголоски наверняка должны были бы долететь до меня…
Я карабкаюсь по мебели вверх, к образующему вершину пирамиды покосившемуся колченогому столу. Осторожно сажусь на него, опасаясь, как бы не сверзиться вниз, хотя в целом сооружение из мебели выглядит достаточно прочным. Смотрю на своего аморфного преследователя. Смотрю и не верю глазам – нормальная вода себя так не ведет! Вода обязана заполнять всю емкость – в данном случае помещение – целиком. Эта же течет точно по середине комнаты прямиком к пирамиде так, словно по полу проложен невидимый, но прочный желоб. Достигнув пирамиды, чудовищная вода делает круг возле подножия, образуя аккуратное, словно вычерченное циркулем озерцо, и устремляется обратно, создавая вторую, параллельную первой речку. Высота воды по-прежнему мне примерно по колено, но вполне возможно, начнет подниматься.
Чувствую, как волосы на голове встают дыбом, – вода явно берет меня в осаду! Если бы сейчас мне предоставили выбор, я с воплями радости побежал бы под выстрелы тех ребят с бластерами – они, по крайней мере, люди, такие же, как я, а что это за чертовщина у меня на полу?! Уверен, это что угодно, но не вода, и никто не сможет убедить меня в обратном!
Я тоскую на вершине пирамиды, словно орел в гнезде, как вдруг в соседней, отделяющей меня от коридора комнате, раздается знакомое:
– Кусшадь даий, – и в комнату вплывает (входит, влетает, в общем, хрен его разберет, каким образом ему удается передвигаться) давешнее облако.
– Вот только тебя мне еще не хватало, троглодит! – Наверное, я уже начал понемногу различать его настроение, по крайней мере, сейчас я уверен, что он сыт, доволен жизнью и канючит еду просто по привычке. А еще мне кажется, что он не любит взявшую меня в осаду воду, но не боится ее.
Троглодит подбирается к моей пирамиде вплотную, причем шагает, или что он там делает, прямо по воде, а потом нагло лезет по мебели вверх. Вернее, ползет. Или летит. В общем, он приближается ко мне, и я рычу:
– А ну-ка брысь отсюда, троглодит! Мне и одному здесь тесно, а тебе и внизу неплохо!
Пришелец застывает где-то на середине и жалобно ноет:
– Взизу плеёхо! Мёкло!
– Мёкло, но не смертельно! – отрезаю я, гадая, что может означать это его «мёкло». А потом до меня доходит. – Ты хочешь сказать, что там мокро?!
– Мёкло, – подхалимски подтверждает он и осторожненько, вроде как бочком, лезет дальше.
– А ну стоять! – прикрикиваю я. – Или висеть!.. Блин, запутался… В общем, ни с места! И отвечай по существу: там, на полу, мокро? И все?
– Ссё, – послушно подтверждает троглодит, а потом добавляет: – И кусшадь неду.
– Э, – беспокоюсь я. – Здесь ты тоже еду не найдешь и не надейся. Ты лучше скажи, там внизу что, простая вода?
– Фодда. Броздая. Мёклая.
«Вода. Простая. Мокрая».
– Броздая, говоришь… А почему она меня преследует?
Троглодит задумывается, но так и не находит ответа. Он жалобно спрашивает:
– Мозза к седе?
«Можно к тебе», – перевожу я и хмурюсь.
– Это зачем еще?
Троглодит явно теряется, снова не находя ответа, а потом доверчиво сообщает:
– Сятя холосый.
Не собираюсь выяснять, кто такой этот «сятя» – он или я, а «холосый» – это «хороший». Троглодит все больше и больше напоминает мне обычного, только сильно оголодавшего звереныша: щенка или котенка, вернее, тигренка, который наконец-то поел и теперь тянется к накормившему его человеку в поисках тепла и ласки. Мысль о том, что этот «тигренок» совсем недавно сожрал несколько крутых ребят в мифриловых комбинезонах и с бластерами, я стараюсь отогнать от себя прочь.
– Мозза к седе? – повторяет троглодит.
– Нет! – отрезаю я. – Вначале ответь на мои вопросы… Эта вода… Если она доберется до меня, то… э… сожрет?
– Недь, – решительно отвергает это предположение троглодит.
– А что сделает?
– Хто зтелаедь? – не понимает троглодит. Похоже, он не способен долго сосредотачиваться на чем-то, кроме еды, и уже потерял нить разговора. Но я терпелив, а что мне еще остается?
– Если я спущусь вниз, вода набросится на меня? – спрашиваю.
– Дья.
– И… вода убьет меня?
– Недь.
– А что со мной будет в воде? – упорствую я.
– Мёкло.
Троглодит ерзает, я чувствую, что ему сильно-сильно, просто-таки до смерти, хочется ко мне. Вот только зачем? Решаюсь спросить напрямую:
– А ты? Если я разрешу тебе подняться ко мне, ты съешь меня?
Он явно удивлен.
– Недь.
– Недь? – строго переспрашиваю я.
– Недь, – уверенно повторяет троглодит и поясняет: – Муйли кусшадь неззя.
– Муйли? – не понимаю я. – Что еще за муйли?
– Ды муйли.
«Ты муйли». Ага, это он меня так назвал. И это меня ему кушать нельзя. Вероятно, муйли – это люди. Хотя… а как же те боевики, которых он только что схарчил и не поморщился?
– Но ты же только что съел несколько… э… муйли, – осторожно напоминаю я.
– Недь, недь, недь! – Он явно пугается. По его темному облачному телу пробегают тревожные яркие сполохи. – Яй не кусшадь муйли!
«Я не кушал муйли», – перевожу про себя и хмурюсь.
– Ты говоришь неправду. – Мой голос строг, но не чрезмерно. Я не хочу невзначай разозлить его, но мне просто необходимо выяснить обстановку до конца. – Те люди с бластерами… которые делали пух-пух… Ты же съел их?
– Дья. – Он удивлен. – Ихь кусшадь. Они не муйли. Ды муйли. Они недь.
«Да. Их съел. Они не муйли. Ты муйли. Они нет».
Некоторое время молчу, пытаясь переварить услышанное. Что это значит? Те боевики не были людьми? Они биороботы, что ли?
– Учдал сиседь, хычу к седе, – хнычет мой троглодит.
«Устал висеть, хочу к тебе», – перевожу я и решаюсь:
– Ладно, поднимайся.
Он шустро перемещается вверх, заползает на мой стол и растекается вокруг меня причудливым коконом так, что я целиком оказываюсь закутанным в «облако», наружу торчит только моя голова. Я невольно затаиваю дыхание, ожидая от его прикосновения чего угодно – удара током, ожога или еще чего похуже. Но действительность оказывается неожиданно мягкой и приятной – я словно весь покрыт пеной для ванны, только сухой, теплой и живой. Пробую шевельнуться. Мне это удается с легкостью – троглодит почти невесом и очень пластичен. Решаюсь на более радикальные действия – поднимаю руку. Она проходит сквозь «облако» и появляется снаружи. Троглодит на мой эксперимент никак не реагирует, но я просто кожей чувствую, как ему сейчас хорошо, спокойно и… сонно, что ли, хотя я не уверен, что такие существа вообще способны спать.
– Эй, – окликаю его, – ты что, заснул?
– Недь. – Голос расслабленный, ленивый.
– Тогда поговорим?
– Багалалим, – соглашается он.
– Муйли это люди?
– Недь. – Он внезапно начинает нервничать. Я, естественно, тоже. Колеблюсь, не прекратить ли расспросы, но решаю все же немного рискнуть:
– А кто такие муйли?
– Ды. – Троглодит сползает с меня, концентрируется на самом углу стола и вроде как съеживается.
– Я? – переспрашиваю. – Я муйли?
– Дья. Ды муйли.
«Да. Ты муйли». Вот это номер! Похоже, он искренне считает, что я не человек, а какой-то там муйли!
– А те, в мифриле и с бластерами, которых ты съел? Они, по-твоему, кто?
– Льюди.
– Они люди, а я нет? – Даже не знаю, плакать мне или смеяться. Что называется, дожил: какое-то хищное полуразумное облако меня даже за человека не считает!
– Они льюди, а ды муйли. Ды саказал ихь мозза кусшадь!
«Они люди, а ты муйли. Ты сказал, их можно кушать», – перевожу и с удивлением наблюдаю за троглодитом. Он съеживается еще больше и вроде как собирается хныкать. Сейчас он похож на собаку, которая не понимает, чем именно не угодила хозяину, но всем своим существом жаждет исправить содеянное и вновь заслужить его благосклонность. Да, судя по всему, этот троглодит искренне считает меня «муйли» и своим хозяином. Больше того, он почему-то боится меня. Он твердо уверен, что если я рассержусь, то накажу его.
Однако! И что мне со всем этим делать? В принципе с таким ручным «зверенышем», как этот троглодит, мне теперь никакие боевики не страшны. Я могу сейчас просто встать, выйти в коридор, гордо спуститься по лестнице, сметая… то есть «съедая» всех на своем пути, выйти на улицу, захватить «Бутвиль» и вернуться домой. Кстати, мне необязательно спускаться на улицу – я могу подманить «Бутвиль» и через окно.
А интересно, «мой» троглодит в этом доме один или есть еще подобные ему?
– Ладно, расслабься, – говорю троглодиту. – Я на тебя не сержусь. А у тебя имя есть? Как тебя зовут?
– Сятя, – представляется он и виляет хвостом от радости. В переносном смысле виляет, конечно. Просто ассоциация с собакой по-прежнему назойливо лезет мне в голову.
– А скажи мне, Сятя, где твои… э… родичи? Мама с папой и остальные?
– Недю, – грустит он. – Фисьех сиели.
«Нету. Всех съели». Неужели эти «облака» каннибалы? В смысле харчатся себе подобными?
– А кто съел? Такие же, как ты?
– Недь. Недь. Недь. Лосси недь кусшадь лосси. Ихь кусшадь фьюга. – Последнее слово он произносит тихим шепотом, и в его голосе слышится откровенный ужас.
Значит, лосси… похоже именно так называется Сятина порода или раса… Короче, лосси не едят себе подобных, а жрет их некая фьюга, и мой троглодит страшно боится ее. М-да… Даже думать не хочу, как выглядит тварь, которую боится такой монстр, как Сятя. Тот самый Сятя, которого не смогли ни напугать, ни остановить бластеры и мифрилы. Могу себе представить, что останется от безоружного меня, если я, упаси боже, повстречаю фьюгу в этом жутком доме!
А троглодит придвигается ко мне поближе и уверенно заявляет:
– Ды муйли, ды плогонись фьюгу. С дыбой Сятя нье боисся фьюгу!
«Ты муйли, ты прогонишь фьюгу. С тобой Сятя не боится фьюгу!» Ну и ни хрена себя заявочка! Похоже, он всерьез уверен, что этих самых фьюг я на завтрак кушаю! Должен его разочаровать – уж чем я точно не собираюсь заниматься, так это укрощать всяких там фьюг! Короче, пора сваливать отсюда как можно скорее, и поможет мне в этом мой ручной троглодит.
– Ну что, Сятя, хочешь кушать? – имея в виду боевиков врага, спрашиваю я.
– Кусшадь, кусшадь, – радуется троглодит, и я понимаю, что поглощением пиши он способен заниматься сутки напролет. Отлично, пора спускаться… Стоп! А вода?! Я же совершенно забыл о ней!
– Так, Сятя, расскажи мне еще разок про эту… ну пусть будет, воду. Она опасна для меня?
– Недь.
– Ты уверен?
– Дья. Ды муйли. Ды нье опасьен.
«Для муйли вода не опасна», – похоже, именно это он пытается сказать. Вот только я-то не муйли. Чтобы он там ни думал про меня, я человек.
– А для людей? – уточняю я. – Для людей вода опасна?
– Дья.
Вот так! Значит, если я человек, то вода… ну не знаю, что она со мной сделает, но это точно не будет чем-то приятным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70