* * *
Лонг без возражений и вопросов соглашается на экскурсию в «Сокольничий Парк». Решаем лететь на одной машине, поэтому Лонг вначале заскакивает ко мне. Я торопливо знакомлю его с Мартином и Ирэн. Лонг проявляет неожиданную галантность и целует Ирэн руку, отчего она кокетливо смущается, а я ощущаю приступ ревности. Только сейчас замечаю, что Ирэн по-прежнему в банном халате. Отзываю Мартина в кабинет и прошу:
– Слушай, скажи Ирэн, чтобы она купила себе одежду через визор-фон. Помоги ей, ладно? Не хочу снимать с нее цепь, поэтому пусть она смотрит каталоги и говорит тебе, какие модели ей нравятся, а ты оформляй заказ на мой счет. И не ограничивай ее в расходах. Пусть выбирает все самое лучшее… Только это… как-то потактичнее объясни ей, что это вовсе не плата за… ну ты понимаешь. Скажи, что это просто подарок.
– Лучше бы ты сам ей это сказал, – хмурится Мартин.
– Я не могу. Слов нужных не найду. У меня в ее присутствии язык отнимается.
– Раньше за тобой такой робости не водилось, – удивляется Мартин. – С каких это пор ты начал бояться женщин?
– С тех пор, как познакомился с ней. Короче, Мартин, сделаешь?
– Лады.
Мы возвращаемся в гостиную, где Лонг мило беседует с Ирэн, рассказывает ей что-то забавное. Она звонко смеется, и глаза у нее блестят. Моя симпатия к Лонгу резко падает до нуля, а раздражение на Ирэн, напротив, растет. Эх, знала бы она, что перед ней бывший штурмовик – по сути, хладнокровный убийца без жалости и чести, небось не смотрела бы на него с таким кокетством!
– Нам некогда, Лонг, – резко говорю я.
– Очень рад был познакомиться, Ирэн. – Лонг целует ее в щеку. Я мрачнею, а он жмет руку Мартину и, как ни в чем не бывало, поворачивается ко мне. – Ну что, пойдем?
Мы выходим на лестничную площадку и на лифте спускаемся вниз.
– А ты, оказывается, отличный рассказчик, Лонг, – говорю. – Вон как ты сейчас соловьем заливался. А со мной молчун молчуном, слова из тебя не вытянешь.
– Ты ж не девушка, – ухмыляется он.
– Она тоже. В смысле, она занята, – злюсь я.
– Да я понял. Ты не психуй, – примирительно говорит Лонг. – Это я так, по-дружески. Просто у нее был такой несчастный вид. Да еще цепь эта…
– Это все не твое дело!
– Не мое, – соглашается он и меняет тему. – На чьем мобиле полетим? На твоем «Цирусе» или на моей «Ситарре»?
– На «Ситарре».
Мы идем на стоянку, размещаемся в мобиле, взлетаем, и я прошу:
– Расскажи мне о Григе.
– Да я его почти не знаю, – признается Лонг. – Слышал, конечно, многое, а лично сталкиваться до Фиоры не приходилось. Слухов о его отряде ходило множество. Григ ведь живой легендой был… Говорят, пару лет назад во время Иртанского конфликта… кстати, ты слышал о нем?
– Что-то такое смутно. Я вообще-то политикой не увлекаюсь.
– На Иртане обнаружили богатейшие литиевые копи. Ну и стали планету делить. Официально она Нью-Мехико принадлежала, но среди населения референдум провели, и вроде большинство захотело под юрисдикцию Земли-3 перейти. Наше правительство тут же туда войска забросило. Нью-Мехико ответило тем же. Ну и сцепились. Где-то с полгода воевали, а потом правительство Нью-Мехико заявило, что если мы оттуда не уйдем, то они взорвут копи ко всем чертям, вместе со всей планетой. Типа если не нам, то и никому. Оказалось, что под теми копями есть целый подземный город, под завязку напичканный взрывчаткой, и охраняется он так, что не подступишься. Ну, наше правительство помялось и отступило, заявило, что выводит войска. И говорят, вот тут-то и вступил в игру отряд Грига. Я уж не знаю, как там они тот подземный город брали, да только уже через месяц Иртан официально перешел под юрисдикцию Земли-3.
Лонг делает паузу, а потом с усмешкой смотрит на меня.
– А знаешь, в чем ирония судьбы, Брайан? Я ведь чуть было не оказался в отряде Грига.
– Это как?
– Полтора года назад, аккурат за два месяца до пленения Грига, его отряд понес большие потери. От личного состава осталась едва ли не одна пятая часть, а базовый корабль вообще был уничтожен…
– Помню, помню! «Атори» тогда страховал караван с оружием, и на нас напала пиратская крепость…
Осекаюсь, натолкнувшись на абсолютно непередаваемый взгляд Лонга.
– Лонг, я не Григ, – отвечаю на его взгляд.
Он отводит глаза и едва слышно бормочет:
– Ты сказал: «на нас».
– Что?
– Ты сказал: «НА НАС напала пиратская крепость», – уже громче повторяет он.
– Я просто оговорился. Видишь ли, у меня бывают галлюцинации, и тогда я становлюсь другими людьми: Григом, например. Или даже девочкой Агишей.
Лонг смотрит недоверчиво, но молчит.
– Ты начал рассказывать о том, как чуть не оказался в отряде Грига, – напоминаю.
– Да… Так вот. Стали укомплектовывать его отряд новыми штурмовиками. Вернее, не новыми, конечно. Отбирали только бывалых, опытных, проверенных – из других отрядов. Слух об этом моментально разнесся, и Григу рапорта посыпались – с просьбами о переводе в его отряд. Я, конечно, тоже сразу подал.
– Почему, конечно?
– Как тебе сказать… – мнется Лонг. – Мне трудно объяснить, но служить под началом Грига было словно получить повышение. Повышение неофициальное, но зато во сто крат более ценное… Короче, Григу нужно было всего триста человек, а рапорты подали несколько тысяч.
– И тебя не взяли?
– Григ не успел закончить формирование своего отряда. Он ведь с каждым беседовал лично и не один раз. До меня дело так и не дошло. Он успел отобрать себе всего тридцать человек к тем двадцати, что у него оставались. А потом с этими пятьюдесятью вдруг взял и напал на секретную базу. – Лонг делает паузу, а потом смотрит на меня и говорит: – Не знаю, что толкнуло его нарушить присягу и преступить закон, но… Ты знаешь, Брайан, все его ребята пошли с ним. Все пятьдесят. Ни один не предал Грига. Ни один не попытался остановить его. Они не могли не знать, что их ждет, и все равно пошли с ним. Вот так.

* * *
«Сокольничий Парк» встречает нас темными провалами пустых, без стекол, окон и неопрятными потрескавшимися стенами небоскребов. Наш мобиль зависает на уровне 162-го этажа знакомого до боли здания. Обломки такси по-прежнему торчат из сделанной «Авророй» пробоины.
– Ну что? Я могу включить автоматический режим в мобиле, чтобы он висел неподвижно, а сам пойду с тобой, – предлагает Лонг.
– Лучше я один. А то вдруг Сятя испугается тебя и спрячется. Кстати, давай будем постоянно держать связь через коммуникатор. Если что, ты вытащишь меня.
– Лады.
Лонг подводит мобиль как можно ближе к оконному проему и распахивает дверцу. С некоторым трудом преодолеваю метровое расстояние от порога мобиля до подоконника – медицинский панцирь на моей ноге сильно затрудняет задачу. Стоя на подоконнике, с опаской осматриваю комнату в поисках «живой» воды. Вообще-то, она была этажом ниже, но кто ее знает – может, такие «бассейны» есть на каждом этаже? К счастью, пол сух, как пустыня в разгар сезона, и я решаюсь спуститься. Беру на изготовку бластер и иду к тому месту, где впервые повстречал Сятю.
Сейчас восемь утра, и солнце только собирается всходить, так что на улице царят серые мглистые сумерки, а в комнатах витает неприятный тревожный полумрак. Колеблюсь, не включить ли фонарь, а потом решаю обойтись без него, пусть лучше глаза привыкают к темноте. Прохожу всю квартиру насквозь, но Сяти не нахожу. На всякий случай окликаю его по имени и делаю несколько выстрелов из лучевика – для приманки. Так посоветовал Мартин: дескать, Сятя как пить дать учует рассеивающуюся энергию и примчится кушать.
Дверь в квартиру взломана, вернее, располосована и напоминает сейчас старинный дощатый забор. Выбиваю здоровой ногой пластиковые обломки и протискиваюсь в коридор. Здесь вроде ничего не изменилось. Аварийные лампы по-прежнему горят и пирамида из мебели все так же украшает коридор. Теперь-то я знаю предназначение таких пирамид – местные жители спасались на них от набегов «живой» воды. Кстати, о воде. Я намерен сегодня навестить ее, но вначале хорошо бы отыскать Сятю.
Иду вперед, в точности повторяя свой прошлый путь. Время от времени стреляю лучами из бластера и вполголоса зову Сятю. Добираюсь до провала, ведущего на нижний этаж. Колеблюсь, не спуститься ли, а потом решаю пройти немного вперед по коридору за поворот.
Было бы преувеличением сказать, что я сейчас ощущаю страх, но мне все же сильно не по себе. Я напряжен и собран, мое восприятие обострено до предела. И именно оно заставляет меня остановиться – застыть в неподвижности и даже затаить дыхание. Я еще не понимаю, что произошло, но чувствую – впереди опасность.
Осматриваю лежащий передо мной кусок коридора. Вроде ничего подозрительного. Все тот же красноватый аварийный свет, обломки мебели, взломанные покореженные двери квартир и привычная пирамида из столов в отдалении. Пытаюсь шагнуть вперед и не могу – инстинкты просто вопят, что дальше идти нельзя. Беру в руку пластиковую спинку от стула и бросаю перед собой. Спинка плюхается на пол, поднимая тучи пыли и… ничего. Хотя мне кажется, что за пирамидой мелькает какая-то тень, но я не уверен. На всякий случай стреляю из бластера. Лучи перерезают ножку одного из столов, и пирамида рушится. В затхлый коридорный воздух добавляется еще пыли, я чихаю и вглядываюсь в красноватый сумрак.
– Какого черта…
Врубаю на полную мощь фонарь. Яркий, почти прожекторный луч безжалостно разгоняет полумрак. Никого и ничего. Наверное, мне просто померещилось…
– Брайан, что там у тебя? – спрашивает Лонг.
– Сам не знаю. Вроде пусто, а ноги не идут.
– Физически не идут? Может, где-то там установлено парализующее поле?
– Нет, физически со мной все в порядке. А вот психологически… – Издаю нервный смешок. – От страха ноги одеревенели.
– Понял, – совершенно серьезно откликается Лонг. – Стой на месте. Я иду к тебе.
– Да не надо, сейчас возьму себя в руки и пойду дальше…
– Стоять! – прикрикивает Лонг. – Сделаешь шаг, останешься без головы. Жди меня, понял?
– Понял. – Мне очень не нравится прозвучавшая в его голосе тревога.
Подробно рассказываю, как идти, и несколько минут спустя рядом возникает его долговязая фигура. Лонг ощупывает взглядом ближайшие к нам стены, пол, потолок и бормочет:
– Ага, ага… А ведь ты молодец, Брайан, таких «гадюк» учуял! На подобных ловушках и «старики» сгорали, а ты, малек, учуял.
– Ты о чем?
– Вот о чем. – Он указывает на ряд крохотных трещинок в потолке. – Видишь? Это лазерная сеть, реагирует на тепло. Если человек пройдет под такой, то… впрочем, лучше сам посмотри.
Лонг берет у меня из рук зажженный фонарь, ставит на пол так, чтобы излучаюшая и порядком уже нагревшаяся поверхность смотрела вверх, и палкой двигает его по полу прямо под трещинки. Тотчас коридор словно перегораживает яркий занавес или скорее водопад, только струи состоят не из воды, а из лучей. Это длится короткий миг, а потом коридор погружается во мрак. Лонг включает свой фонарь, и в его свете я отчетливо вижу лежащие на полу порубленные на куски обугленные пластиковые обломки – все, что осталось от моего фонаря.
– Сделай ты хоть шаг, и тебя покромсало бы на ломти, – комментирует Лонг.
– И как нам ее обезвредить?
– Да очень просто.
Он стреляет по трещинкам. Раздается негромкий взрыв, словно хлопнули в ладоши. На мгновение вспыхивает свет, а потом с потолка падают какие-то покореженные детали.
– Все, путь свободен. – Лонг вопросительно смотрит на меня. – Давай я все же пойду с тобой? Вон здесь какие бяки попадаются.
– Пойдем… А как ты думаешь, кто поставил здесь лазерную сеть? Когда я несколько дней назад бегал по этим коридорам, мне ничего подобного не встречалось.
– Может, тебе просто везло. Но, скорее всего, ловушку поставили недавно. Вообще, ставить такие «охранки» просто обожают городские банды. У них считается очень круто, если подходы к логову защищают подобные игрушки.
Городские банды! Логово! Липкая волна страха окатывает меня с ног до головы. Городские банды славятся своей, зачастую бессмысленной жестокостью. В них сплошь больные на всю голову отморозки и садисты. Рядом с ними Виктор с его зубочистками выглядит просто ангелом милосердия.
– Вот бляха-муха, Лонг! Ты думаешь, эти этажи облюбовала для себя одна из банд?!
Он в ответ равнодушно пожимает плечами – что ему эти банды, он и не такое видал! Чувствую, как во мне нарастает раздражение и восхищение одновременно. Я уважаю его выучку, характер, в некоторой степени даже преклоняюсь перед ним, но сам ни за что на свете не хотел бы стать таким же – холодным расчетливым профессионалом, для которого чужая жизнь, по сути, очень мало стоит.
«Ты не прав. Он ценит чужую жизнь, причем гораздо выше собственной. И для него существует очень четкая грань между добром и злом. Но иногда чтобы защитить чью-то жизнь, приходится убивать», – вдруг всплывает в моей голове мысль. Мысль не моя – чужая, но в то же время моя. Блин, я опять запутался!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70