Моя скорость растет. И вот уже большинство соперников позади, впрочем, как и поворотов, и мой радар ревет все реже и реже. Осмеливаюсь приоткрыть глаза и вижу впереди прямо в центре сверкающей вращающейся воронки четкий черный круг. Машинально прибавляю скорость и вываливаюсь из «Адской мельницы» в ночь.
В первый момент темнота оглушает, но я не сбрасываю скорость, а продолжаю мчаться вперед, ориентируясь на маячащие впереди огоньки на мобилях соперников. Их, в смысле соперников, осталось передо мной всего трое. Первым, разумеется, чешет Башня – похоже, он так с самого старта и возглавляет гонку. Ему в затылок дышит Мрак, а сзади их подпирает «Сантвилл» с пятью красными огоньками – тоже завсегдатай гонки, но Дик не называл его в числе опасных. Странно, что он прорвался в лидирующую группу, наверное, просто повезло на старте. Я почти догоняю его – мой нос идет вровень с его стабилизаторами, а на моем хвосте, в свою очередь, плотно сидит таинственный мистер Бинг.
Впереди поворот. «Красный» автоматически притормаживает, а я рискую проскочить на всем скаку и выигрываю – соперник остается далеко позади. Упорный мистер Бинг в точности повторяет мой маневр и, словно тень, по-прежнему висит у меня за плечами.
Теперь я иду нос в нос с Мраком, а до финала уже рукой подать – пара поворотов и финишная прямая.
Внезапно боковое стекло «Эрроу» опускается. Машинально поворачиваю голову и смотрю на Мрака. Он зажег подсветку в мобиле и снял шлем, так что я отлично вижу его лицо и торчащую изо рта сигару. Ну, пижон! Он еще умудряется курить во время гонки!
Мрак делает мне знак, который я расцениваю как требование уступить, пропустить его вперед. Какой наглый мальчик! Вместо ответа прибавляю скорость, но в отрыв мне уйти не удается – наши с ним стабилизаторы по-прежнему почти касаются друг друга.
Мрак коротко гудит, вновь привлекая мое внимание. Замечаю у него в руке зажженный прикуриватель. Мрак подносит яркий огонек к кончику сигары, раскуривает ее, а потом резко отбрасывает прикуриватель в мою сторону, попадая точно на мой левый стабилизатор. Покрытое сухим напалмом лжекрыло мгновенно вспыхивает, а Мрак улыбается, делает мне прощально-оскорбительный жест рукой и поднимает стекло. Он уверен – со мной покончено. В его глазах я уже труп. Да так оно и есть – огонь вот-вот охватит машину целиком. Мой единственный шанс на спасение – срочно начать посадку. Если очень повезет, я сумею покинуть машину до взрыва. Правда, тогда о гипноизлучателе можно будет забыть, и Ирэн… Да, она погибнет. Ну и что с того? Если я сейчас сгорю, то все равно ничем не смогу помочь ей.
Надо садиться, другого выхода нет. Сознание автоматически фиксирует этот факт, но руки словно живут своей собственной жизнью – вместо того, чтобы отключить турбины и задать режим посадки, они врубают горизонтальную скорость на максимум и резко двигают штурвал влево, направляя мой горящий «Сантвилл» прямо на «Эрроу» Мрака.
Я четко сознаю, что вот-вот превращусь в пыль, в тлен, в пепел, но страха почему-то нет. А есть дичайшая злость на Мрака. Ну, держись, гад! Сейчас я накормлю тебя твоим же собственным блюдом!
Он в панике шарахается в сторону, но уйти ему толком некуда – приближается довольно узкий поворот, и стены зданий обступают нас почти вплотную. Мрак скребет стабилизатором по бетону стены, а я трусь о его «Эрроу» и, ликуя, вижу, как огонь перекидывается на покрытые напалмовым крошевом бока врага. Мне кажется, что я слышу вой ужаса из кабины «Эрроу», и удовлетворенно отваливаю в сторону.
Мрак стрелой несется к земле в отчаянном зверином стремлении выжить. А я… Считайте, что я окончательно спятил, но я снова выворачиваю на трассу и мчусь вперед в неистовом невыполнимом желании дотянуть, доползти до финиша – пусть даже так – взбесившимся огненным болидом.
Внезапно на меня обрушивается плотная светлая туча. Она жадно пожирает огонь, и вскоре от него остается лишь неприятный, щекочущий ноздри запах сгоревшей краски. Мне бы надо притормозить и выяснить, что еще за напасть на мою голову, но, похоже, я совсем разучился это делать – в смысле тормозить, потому что вместо того, чтобы уменьшить тягу в двигателях, наоборот, увеличиваю ее. Тучу сдувает с меня воздушным потоком, и я только сейчас понимаю, что это обычная пожарная пена, вот только в оснащение предоставленного мне для гонки «Сантвилла» она не входила. Я думал, пожарное снаряжение под запретом, как и прочие спасательные штучки. Значит, ошибся. Или кто-то протащил огнетушитель на трассу незаконно и не пожалел потратить на меня.
Гм, интересно, что же это еще за «пожарный» тут выискался? Кандидатур всего двое: Башня и Джордан Бинг. Нет, Башня далеко, мне, кстати, его еще догонять и догонять. А Бинг… Да это он только что спас меня. Вот он – идет чуть впереди и сверху, а из кабины торчит узкое жерло огнетушителя. Пожалуй, стоит крепко выпить с этим парнем после гонки.
Приспускаю стекло, высовываю ладонь и машу в знак признательности, а он, напротив, закрывает свое и слегка притормаживает, словно… Нет, я не спятил! Он действительно пропускает меня вперед! Космические кочерыжки, как говорит Мартин! Похоже, под личиной этого таинственного Джордана Бинга прячется ангел – мой личный ангел-хранитель! Ладно, все непонятки в сторону. Мне срочно нужно догонять Башню.
Сделать это оказывается проще, чем я думал. Башня, похоже, расслабился, не видя вблизи реальных соперников, и уже готовится с триумфом пересечь светящуюся финишную пленку, как вдруг мимо него вихрем проношусь я. Он встряхивается и бросается следом, но ему элементарно не хватает времени на хороший разгон. У меня же другая, прямо противоположная проблема – затормозить. Моя обгоревшая покореженная машина с ревом пробивает пластиковый занавес финиша, в один миг проскакивает отведенный под торможение путь и вихрем проносится над головами остолбеневших зрителей и судей, к счастью, никого по дороге не зацепив.
Не сразу, но мне удается справиться со взбесившимся мобилем. Я гашу скорость до приличной и возвращаюсь на финишную площадку. Ко мне тотчас подскакивает мужик с электронным бейджиком, «судья», и требует, чтобы я вышел из мобиля и предоставил его и себя для досмотра. Стоящий чуть в отдалении Дик машет мне руками: делай, мол, как велят, иначе победа не будет засчитана. Я смиряюсь и позволяю утянуть себя к ближайшему лифту, краем глаза наблюдая, как бесится и колотится головой о борт своего мобиля Башня и как таинственный Джордан Бинг в непроницаемом шлеме торопливо растворяется в толпе зрителей. Вот, бляха-муха! Он сейчас уйдет, и я не смогу отблагодарить его ни за спасенную жизнь, ни за фактически подаренную мне победу. Ведь я не знаю, кто он такой. Имя наверняка вымышленное, как и у меня. Разве что попробовать разыскать его через заявителя – того, кто заявил его как своего пилота. Ладно, попробую. А пока…
Расслабленно позволяю себя досмотреть и думаю, как вернусь с гипноизлучателем к Рабишу, и он вылечит Ирэн, а потом… А что, потом? Возможно, она потом и знать меня не захочет. Ну и пусть. Зато я буду уверен, что она жива.
* * *
После дотошного досмотра моя победа, наконец, засчитывается, и некто Маоли, пилот из «конюшни» Эрика Стронга, объявляется официальным победителем очередного заезда Ночной гонки. Эрику вручают чек, а мне какой-то уродливый кубок. Башня становится вторым и искренне ликует по этому поводу – я заметил, что ему тоже вручили чек, и сумма, видно, в нем совсем нехилая, потому что этот громила светлеет лицом и лезет ко мне обниматься. А пилота, который занял третье место – того самого Джордана Бинга, – никак не могут найти. После финиша он исчез, даже не пожелав забрать свой чек.
Башня прыгает вокруг меня, как ребенок, и все пытается напоить дармовым шампанским, но я наотрез отказываюсь снимать шлем, а, как известно, через забрало пить абсолютно невозможно. Башня горячится и пытается снять с меня шлем силой – ему до жути охота узнать, кто же я такой. Дик силится оттереть его от меня, но Башня стоит насмерть. Их вроде как шуточный спор того и гляди перерастет в самую настоящую потасовку, но тут появляется Эрик и официальным тоном требует своего пилота, то есть меня, к себе, намекая, что собирается расплатиться. Башня вынужден отступить – денежные дела, естественно, превыше всего.
– Эрик, повалили скорее отсюда, – требую я.
Он кивает в ответ:
– Да я уж понял, что пора вас с Диком вытаскивать, а то этот громила, похоже, вознамерился почесать о вас свои кулачищи.
– Еще неизвестно, кто об кого и чего почесал бы! – горячится Дик, но мы с Эриком ехидно переглядываемся и двигаем к лифтам. Дик, делать нечего, плетется следом.
Входим в лифт и едем вверх, вправо и снова вверх, и оказываемся на знакомой уже парковке возле «Бутвиля» и моего «Цируса». Эрик лезет в грузовой отсек «Бутвиля» и достает футляр. Протягивает мне.
– Вот. Как договаривались.
Заглядываю в футляр. Гипноизлучатель.
– Нормально? – спрашивает Эрик.
– Да, все чики-пики, – убираю футляр в багажный отсек цируса. – Эрик, а что, если гоночный костюм я пришлю тебе чуть позже? А то неохота здесь переодеваться. Да и в душ сперва бы надо.
– Оставь себе, – машет рукой Эрик. – Кстати, Маоли, если ты захочешь еще… м-м-м… погонять. Или деньги срочно понадобятся… Ты это… только скажи… Я не поскуплюсь, заплачу тебе половину, я ж не жучара какой-нибудь.
Хм, не жучара. А за гипноизлучатель несусветную цену заломил. Но я, разумеется, вслух ему этого не говорю – чего зря прошлое ворошить.
– Нет, Эрик. Спасибо, конечно, за предложение, но я вроде при клубе, если ты не забыл.
– Клуб! – фыркает он. – Ну, сколько ты там имеешь в год? Лимон?
– Что-то около того.
– Вот! А у меня ты только за две Ночные гонки столько будешь иметь! – соблазняет Эрик. – Откатаешь год, а потом я тебе попроще работенку подберу, но тоже денежную. Короче, если будешь со мной, через пару лет кредиты считать устанешь.
– Нет, Эрик.
– Нет?! Да почему нет-то?!
Почему… Вспоминаю яркие салюты взрывов по трассе и собственную, охваченную огнем, машину. Нет. Я гонщик, а не самоубийца, и уж тем более не убийца, как Мрак. И откровенное мочилово на трассе – это не по мне. А деньги для меня в этой жизни отнюдь не главное…
– Слышь, Эрик, у меня к тебе просьба есть, – говорю.
– Ну? – Он разочарован моим отказом, но, видно, надежды не теряет.
– Разузнай, кто заявлял Джордана Бинга на гонку.
– А зачем тебе? – любопытствует Эрик.
– Хочу разыскать этого Бинга. Я ему на трассе кое-что задолжал.
Дик внезапно впивается мне в лицо острым взглядом, но молчит, а Эрик кивает:
– Лады, попробую. Только мне для этого придется на тусовке малость покрутиться. А может, ты тоже пойдешь?
– Куда? – не понимаю я.
– На выпивон по случаю завершения гонки, – поясняет Эрик. – Тусняк будет в клубе «Зловредная Ящерица», это в «Гнезде Порока». Пойдем, а? Клуб шикарный, ты не смотри, что название такое. Там и жратва высший класс, и выпивона залейся. И все на халяву – за счет устроителей гонки. Пойдем, выпьем.
– Да я вроде не пью.
– Совсем? – удивляется Эрик. – А почему?
– Контракт не велит, – отговариваюсь я. Но разве он поймет, если я скажу, что ни одно спиртное на свете не сравнится с тем пьянящим ощущением, которое дает мне гонка? Ни спиртное не сравнится, ни наркотики, ни даже секс. Только гонка способна дать мне всю полноту ощущений, всю остроту и сладость жизни…
– Ладно, можешь не пить, – разрешает Эрик. – Так просто потусуйся.
– Но я не хочу раскрывать себя, – напоминаю.
– И не надо, – вмешивается Дик. – Здесь пару этажами ниже есть вполне приличный душ. Отмоешься, переоденешься в цивильное и пойдешь не как Маоли, а как Брайан Макдилл. А что? Кто сказал, что гонщику из «Отвязных Стрельцов» нельзя заглянуть к своему приятелю из бывших «Диких Кентавров»? Никто не докажет, что ты и Маоли это одно и то же лицо.
– Дик прав, – поддакивает Эрик. – Ну что? Пойдем?
– А, хрен с вами, пойдем. Опять же вдруг Лонга там встречу. Спасибо за «Сантвилл» ему скажу. Машинку он для меня и впрямь высший класс выбрал.
– Конечно, встретишь, – ехидно скалится Эрик. – Лонг, небось, там – со стаканом в обнимку, если, конечно, уже под стол не свалился.
Дик перехватывает мой удивленный взгляд и поясняет:
– Лонг мужик нормальный, вот только со спиртным у него перебор.
– И чем дальше, тем больше, – ворчит Эрик и вздыхает.
* * *
Лонг и впрямь обнаруживается в «Ящерице». Он сидит в одиночестве за одним из крайних столов, а перед ним красуется ополовиненная литровка водки и налитый до краев стопарь. Эрик бросает на Лонга неодобрительный взгляд и осматривает зал.
– Вот тот, кто нам нужен, – говорит он мне. – Это Ирвин, один из устроителей и по совместительству главный судья. Жди здесь, сейчас я его приведу.
Я остаюсь ждать. Дик топчется рядом со мной. Ему, видать, тоже любопытно узнать, кто этот таинственный Бинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
В первый момент темнота оглушает, но я не сбрасываю скорость, а продолжаю мчаться вперед, ориентируясь на маячащие впереди огоньки на мобилях соперников. Их, в смысле соперников, осталось передо мной всего трое. Первым, разумеется, чешет Башня – похоже, он так с самого старта и возглавляет гонку. Ему в затылок дышит Мрак, а сзади их подпирает «Сантвилл» с пятью красными огоньками – тоже завсегдатай гонки, но Дик не называл его в числе опасных. Странно, что он прорвался в лидирующую группу, наверное, просто повезло на старте. Я почти догоняю его – мой нос идет вровень с его стабилизаторами, а на моем хвосте, в свою очередь, плотно сидит таинственный мистер Бинг.
Впереди поворот. «Красный» автоматически притормаживает, а я рискую проскочить на всем скаку и выигрываю – соперник остается далеко позади. Упорный мистер Бинг в точности повторяет мой маневр и, словно тень, по-прежнему висит у меня за плечами.
Теперь я иду нос в нос с Мраком, а до финала уже рукой подать – пара поворотов и финишная прямая.
Внезапно боковое стекло «Эрроу» опускается. Машинально поворачиваю голову и смотрю на Мрака. Он зажег подсветку в мобиле и снял шлем, так что я отлично вижу его лицо и торчащую изо рта сигару. Ну, пижон! Он еще умудряется курить во время гонки!
Мрак делает мне знак, который я расцениваю как требование уступить, пропустить его вперед. Какой наглый мальчик! Вместо ответа прибавляю скорость, но в отрыв мне уйти не удается – наши с ним стабилизаторы по-прежнему почти касаются друг друга.
Мрак коротко гудит, вновь привлекая мое внимание. Замечаю у него в руке зажженный прикуриватель. Мрак подносит яркий огонек к кончику сигары, раскуривает ее, а потом резко отбрасывает прикуриватель в мою сторону, попадая точно на мой левый стабилизатор. Покрытое сухим напалмом лжекрыло мгновенно вспыхивает, а Мрак улыбается, делает мне прощально-оскорбительный жест рукой и поднимает стекло. Он уверен – со мной покончено. В его глазах я уже труп. Да так оно и есть – огонь вот-вот охватит машину целиком. Мой единственный шанс на спасение – срочно начать посадку. Если очень повезет, я сумею покинуть машину до взрыва. Правда, тогда о гипноизлучателе можно будет забыть, и Ирэн… Да, она погибнет. Ну и что с того? Если я сейчас сгорю, то все равно ничем не смогу помочь ей.
Надо садиться, другого выхода нет. Сознание автоматически фиксирует этот факт, но руки словно живут своей собственной жизнью – вместо того, чтобы отключить турбины и задать режим посадки, они врубают горизонтальную скорость на максимум и резко двигают штурвал влево, направляя мой горящий «Сантвилл» прямо на «Эрроу» Мрака.
Я четко сознаю, что вот-вот превращусь в пыль, в тлен, в пепел, но страха почему-то нет. А есть дичайшая злость на Мрака. Ну, держись, гад! Сейчас я накормлю тебя твоим же собственным блюдом!
Он в панике шарахается в сторону, но уйти ему толком некуда – приближается довольно узкий поворот, и стены зданий обступают нас почти вплотную. Мрак скребет стабилизатором по бетону стены, а я трусь о его «Эрроу» и, ликуя, вижу, как огонь перекидывается на покрытые напалмовым крошевом бока врага. Мне кажется, что я слышу вой ужаса из кабины «Эрроу», и удовлетворенно отваливаю в сторону.
Мрак стрелой несется к земле в отчаянном зверином стремлении выжить. А я… Считайте, что я окончательно спятил, но я снова выворачиваю на трассу и мчусь вперед в неистовом невыполнимом желании дотянуть, доползти до финиша – пусть даже так – взбесившимся огненным болидом.
Внезапно на меня обрушивается плотная светлая туча. Она жадно пожирает огонь, и вскоре от него остается лишь неприятный, щекочущий ноздри запах сгоревшей краски. Мне бы надо притормозить и выяснить, что еще за напасть на мою голову, но, похоже, я совсем разучился это делать – в смысле тормозить, потому что вместо того, чтобы уменьшить тягу в двигателях, наоборот, увеличиваю ее. Тучу сдувает с меня воздушным потоком, и я только сейчас понимаю, что это обычная пожарная пена, вот только в оснащение предоставленного мне для гонки «Сантвилла» она не входила. Я думал, пожарное снаряжение под запретом, как и прочие спасательные штучки. Значит, ошибся. Или кто-то протащил огнетушитель на трассу незаконно и не пожалел потратить на меня.
Гм, интересно, что же это еще за «пожарный» тут выискался? Кандидатур всего двое: Башня и Джордан Бинг. Нет, Башня далеко, мне, кстати, его еще догонять и догонять. А Бинг… Да это он только что спас меня. Вот он – идет чуть впереди и сверху, а из кабины торчит узкое жерло огнетушителя. Пожалуй, стоит крепко выпить с этим парнем после гонки.
Приспускаю стекло, высовываю ладонь и машу в знак признательности, а он, напротив, закрывает свое и слегка притормаживает, словно… Нет, я не спятил! Он действительно пропускает меня вперед! Космические кочерыжки, как говорит Мартин! Похоже, под личиной этого таинственного Джордана Бинга прячется ангел – мой личный ангел-хранитель! Ладно, все непонятки в сторону. Мне срочно нужно догонять Башню.
Сделать это оказывается проще, чем я думал. Башня, похоже, расслабился, не видя вблизи реальных соперников, и уже готовится с триумфом пересечь светящуюся финишную пленку, как вдруг мимо него вихрем проношусь я. Он встряхивается и бросается следом, но ему элементарно не хватает времени на хороший разгон. У меня же другая, прямо противоположная проблема – затормозить. Моя обгоревшая покореженная машина с ревом пробивает пластиковый занавес финиша, в один миг проскакивает отведенный под торможение путь и вихрем проносится над головами остолбеневших зрителей и судей, к счастью, никого по дороге не зацепив.
Не сразу, но мне удается справиться со взбесившимся мобилем. Я гашу скорость до приличной и возвращаюсь на финишную площадку. Ко мне тотчас подскакивает мужик с электронным бейджиком, «судья», и требует, чтобы я вышел из мобиля и предоставил его и себя для досмотра. Стоящий чуть в отдалении Дик машет мне руками: делай, мол, как велят, иначе победа не будет засчитана. Я смиряюсь и позволяю утянуть себя к ближайшему лифту, краем глаза наблюдая, как бесится и колотится головой о борт своего мобиля Башня и как таинственный Джордан Бинг в непроницаемом шлеме торопливо растворяется в толпе зрителей. Вот, бляха-муха! Он сейчас уйдет, и я не смогу отблагодарить его ни за спасенную жизнь, ни за фактически подаренную мне победу. Ведь я не знаю, кто он такой. Имя наверняка вымышленное, как и у меня. Разве что попробовать разыскать его через заявителя – того, кто заявил его как своего пилота. Ладно, попробую. А пока…
Расслабленно позволяю себя досмотреть и думаю, как вернусь с гипноизлучателем к Рабишу, и он вылечит Ирэн, а потом… А что, потом? Возможно, она потом и знать меня не захочет. Ну и пусть. Зато я буду уверен, что она жива.
* * *
После дотошного досмотра моя победа, наконец, засчитывается, и некто Маоли, пилот из «конюшни» Эрика Стронга, объявляется официальным победителем очередного заезда Ночной гонки. Эрику вручают чек, а мне какой-то уродливый кубок. Башня становится вторым и искренне ликует по этому поводу – я заметил, что ему тоже вручили чек, и сумма, видно, в нем совсем нехилая, потому что этот громила светлеет лицом и лезет ко мне обниматься. А пилота, который занял третье место – того самого Джордана Бинга, – никак не могут найти. После финиша он исчез, даже не пожелав забрать свой чек.
Башня прыгает вокруг меня, как ребенок, и все пытается напоить дармовым шампанским, но я наотрез отказываюсь снимать шлем, а, как известно, через забрало пить абсолютно невозможно. Башня горячится и пытается снять с меня шлем силой – ему до жути охота узнать, кто же я такой. Дик силится оттереть его от меня, но Башня стоит насмерть. Их вроде как шуточный спор того и гляди перерастет в самую настоящую потасовку, но тут появляется Эрик и официальным тоном требует своего пилота, то есть меня, к себе, намекая, что собирается расплатиться. Башня вынужден отступить – денежные дела, естественно, превыше всего.
– Эрик, повалили скорее отсюда, – требую я.
Он кивает в ответ:
– Да я уж понял, что пора вас с Диком вытаскивать, а то этот громила, похоже, вознамерился почесать о вас свои кулачищи.
– Еще неизвестно, кто об кого и чего почесал бы! – горячится Дик, но мы с Эриком ехидно переглядываемся и двигаем к лифтам. Дик, делать нечего, плетется следом.
Входим в лифт и едем вверх, вправо и снова вверх, и оказываемся на знакомой уже парковке возле «Бутвиля» и моего «Цируса». Эрик лезет в грузовой отсек «Бутвиля» и достает футляр. Протягивает мне.
– Вот. Как договаривались.
Заглядываю в футляр. Гипноизлучатель.
– Нормально? – спрашивает Эрик.
– Да, все чики-пики, – убираю футляр в багажный отсек цируса. – Эрик, а что, если гоночный костюм я пришлю тебе чуть позже? А то неохота здесь переодеваться. Да и в душ сперва бы надо.
– Оставь себе, – машет рукой Эрик. – Кстати, Маоли, если ты захочешь еще… м-м-м… погонять. Или деньги срочно понадобятся… Ты это… только скажи… Я не поскуплюсь, заплачу тебе половину, я ж не жучара какой-нибудь.
Хм, не жучара. А за гипноизлучатель несусветную цену заломил. Но я, разумеется, вслух ему этого не говорю – чего зря прошлое ворошить.
– Нет, Эрик. Спасибо, конечно, за предложение, но я вроде при клубе, если ты не забыл.
– Клуб! – фыркает он. – Ну, сколько ты там имеешь в год? Лимон?
– Что-то около того.
– Вот! А у меня ты только за две Ночные гонки столько будешь иметь! – соблазняет Эрик. – Откатаешь год, а потом я тебе попроще работенку подберу, но тоже денежную. Короче, если будешь со мной, через пару лет кредиты считать устанешь.
– Нет, Эрик.
– Нет?! Да почему нет-то?!
Почему… Вспоминаю яркие салюты взрывов по трассе и собственную, охваченную огнем, машину. Нет. Я гонщик, а не самоубийца, и уж тем более не убийца, как Мрак. И откровенное мочилово на трассе – это не по мне. А деньги для меня в этой жизни отнюдь не главное…
– Слышь, Эрик, у меня к тебе просьба есть, – говорю.
– Ну? – Он разочарован моим отказом, но, видно, надежды не теряет.
– Разузнай, кто заявлял Джордана Бинга на гонку.
– А зачем тебе? – любопытствует Эрик.
– Хочу разыскать этого Бинга. Я ему на трассе кое-что задолжал.
Дик внезапно впивается мне в лицо острым взглядом, но молчит, а Эрик кивает:
– Лады, попробую. Только мне для этого придется на тусовке малость покрутиться. А может, ты тоже пойдешь?
– Куда? – не понимаю я.
– На выпивон по случаю завершения гонки, – поясняет Эрик. – Тусняк будет в клубе «Зловредная Ящерица», это в «Гнезде Порока». Пойдем, а? Клуб шикарный, ты не смотри, что название такое. Там и жратва высший класс, и выпивона залейся. И все на халяву – за счет устроителей гонки. Пойдем, выпьем.
– Да я вроде не пью.
– Совсем? – удивляется Эрик. – А почему?
– Контракт не велит, – отговариваюсь я. Но разве он поймет, если я скажу, что ни одно спиртное на свете не сравнится с тем пьянящим ощущением, которое дает мне гонка? Ни спиртное не сравнится, ни наркотики, ни даже секс. Только гонка способна дать мне всю полноту ощущений, всю остроту и сладость жизни…
– Ладно, можешь не пить, – разрешает Эрик. – Так просто потусуйся.
– Но я не хочу раскрывать себя, – напоминаю.
– И не надо, – вмешивается Дик. – Здесь пару этажами ниже есть вполне приличный душ. Отмоешься, переоденешься в цивильное и пойдешь не как Маоли, а как Брайан Макдилл. А что? Кто сказал, что гонщику из «Отвязных Стрельцов» нельзя заглянуть к своему приятелю из бывших «Диких Кентавров»? Никто не докажет, что ты и Маоли это одно и то же лицо.
– Дик прав, – поддакивает Эрик. – Ну что? Пойдем?
– А, хрен с вами, пойдем. Опять же вдруг Лонга там встречу. Спасибо за «Сантвилл» ему скажу. Машинку он для меня и впрямь высший класс выбрал.
– Конечно, встретишь, – ехидно скалится Эрик. – Лонг, небось, там – со стаканом в обнимку, если, конечно, уже под стол не свалился.
Дик перехватывает мой удивленный взгляд и поясняет:
– Лонг мужик нормальный, вот только со спиртным у него перебор.
– И чем дальше, тем больше, – ворчит Эрик и вздыхает.
* * *
Лонг и впрямь обнаруживается в «Ящерице». Он сидит в одиночестве за одним из крайних столов, а перед ним красуется ополовиненная литровка водки и налитый до краев стопарь. Эрик бросает на Лонга неодобрительный взгляд и осматривает зал.
– Вот тот, кто нам нужен, – говорит он мне. – Это Ирвин, один из устроителей и по совместительству главный судья. Жди здесь, сейчас я его приведу.
Я остаюсь ждать. Дик топчется рядом со мной. Ему, видать, тоже любопытно узнать, кто этот таинственный Бинг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70