— Да видел уже.
Вот и весь разговор. Я снова посмотрел на экран, реклама уже закончилась — я надеялся, что кадры с тем парнем были рекламным роликом, — что там еще показывают? Больничная палата, один парень лежит в постели, а другой ходит, разговаривая с ним.
— Смотри, мы с тобой на экране, — сказал я.
— И у парня, что в кровати, амнезия. Я воззрился на него:
— Откуда ты это взял? Он усмехнулся:
— Я забыл.
Больше просто не о чем было говорить. Господи, я же знал, что разговаривать в больнице просто невозможно. Пол задумчиво смотрел на пустую кровать.
— Знаешь, что мне приходит в голову, когда я думаю о нем? — спросил он.
— Что, старина?
— Он всегда говорил, что еще ничего не успел сделать. — Пол взглянул на меня с кривой улыбкой. — Он считал, что попусту прожил свою жизнь. Вообще-то он был очень старым, но мечтал только о том, чтобы поскорее выздороветь и выписаться отсюда, чтобы начать что-нибудь делать.
— Что именно?
— Он не знал, старый бедолага. — Пол пожал плечами. — Думаю, просто что-нибудь другое, не то, чем он раньше занимался.
Я смотрел на пустующую кровать и ясно представлял себе, как старик падает с нее на пол. Интересно, кем он работал.

Глава 9
В субботу друзья не работали и на двух машинах отправились со своими семьями на Джонс-Бич. Здесь было жарко и, как всегда, многолюдно, но дети радовались случаю искупаться в настоящем океане, вместо домашнего бассейна, и вдоволь повозиться в песке, а жены тем более с удовольствием воспользовались предлогом вылезти из дома. Том и Джо тоже ничего не прогадали от семейного выезда, так как вовсю наслаждались лицезрением множества полуобнаженных стройных женщин в купальниках.
Через какое-то время приятели оказались в одиночестве, лежа на одеялах, расстеленных подальше от берега. Мэри и Грейс возились с малышами у самой воды, а остальная ребятня возбужденно носилась по пляжу, самозабвенным визгом внося свою долю в шумную многоголосицу. Том лежал на животе, опершись подбородком на сложенные руки, и глазел на девушек в соблазнительных бикини, а Джо сидел рядом, скрестив ноги и читая газету.
Обсуждение предстоящего ограбления превратилось для них в своего рода развлечение, вроде того, как иногда два взрослых человека с увлечением играют в детскую железную дорогу. Том продолжал заниматься финансовой конторой и вообще Уолл-стрит, изыскивая подходящий способ проникновения в вожделенное хранилище и путь к безопасному отступлению, собирал карты делового района, записывал подробные описания системы охраны в различных конторах. Джо наведывался в досье департамента полиции в поисках информации о взломщиках сигнальных систем и других специфических сведений, собранных полицией в связи с преступлениями в этом районе. У обоих набрались целые кипы бумаг — карт, схем, записей и списков, — под которыми можно было похоронить целого кита и которые они прятали в подвале Тома, заперев их в чулане для вина. После долгих размышлений они нашли, что это самое надежное место, потому что туда никто не ходил, а единственный ключ от винного погребка всегда находился у Тома. У Мэри тоже был когда-то ключ, но несколько лет назад она его потеряла и не стала заказывать другой просто потому, что не нуждалась в нем.
Постепенно планирование ограбления подходило к концу. Когда они впервые заговорили о нем, у них не было никаких конкретных идей, оно являлось всего лишь интересной и даже забавной темой для разговоров по дороге на работу и обратно. Но теперь дело приобретало осязаемые очертания, и друзья конкретно занимались его подготовкой. Они уже провели разговор с мафией, изучали подходы к различным финансовым конторам, составляли их списки и хранили различные сведения о них, обсуждали возможные способы операции.
Все эти дни мысль об ограблении не оставляла приятелей, она придавала интерес жизни. Они продолжали размышлять об операции и сейчас, на пляже.
— Ого, смотри, что я вычитал, — сказал Джо, щелкнув по газете пальцем. — Мы не должны совершать это семнадцатого.
Разомлевший на солнышке Том не отрывал взгляда от молодых кобылок в разноцветных купальниках, но он сразу понял, о чем идет речь, и спросил:
— Почему ты так решил?
— А потому что в этот день будет парад в честь астронавтов. Том сразу представил себе узкие улочки, запруженные толпами народа:
— М-да, денек неподходящий!
Джо сложил газету и раздраженно отбросил ее в сторону:
— Черт возьми, когда же мы все-таки займемся самим делом?
Том безразлично дернул плечом, продолжая баловать себя лицезрением прелестных фигурок загорелых купальщиц:
— Ну, когда придумаем, как это сделать. Ты только посмотри на эту козочку с волейбольным мячом.
Но Джо просто не мог болтать на посторонние темы.
— Пошла она к черту со своим мячом! — резко рявкнул он.
— Я бы с удовольствием пошел вместе с ней хоть к черту, — мечтательно протянул Том.
— Слушай, Том, — понизив голос, напряженно сказал Джо и с силой скомкал газету.
Том перевернулся на бок и взглянул на друга. Его состояние удивило Тома, который еще не сбросил с себя блаженную лень, ощущая полную гармонию с окружающим миром.
— Что это вдруг с тобой? — спросил он.
А с Джо происходило то, что он не мог избавиться от назойливого видения того старика, который умер в больнице, скатившись с кровати. Когда он об этом думал, ему казалось, что бедный старик сделал отчаянный рывок к жизни и — упал замертво. Он опоздал — для него жизнь кончилась. Вообще Джо тоже любил поглазеть на девочек, но последние несколько дней его одолевали думы о быстротечности времени.
Но он не смог бы вразумительно рассказать о своем состоянии, в результате его объяснений Том, скорее всего, решил бы, что приятель сходит с ума или ни с того ни с сего превратился в наивного идиота. Поэтому Джо, раздраженный и сердитый сам на себя, просто пожал плечами:
— Ничего со мной не случилось. Только мне не нравится, что мы все ходим вокруг да около, а дело не двигается с места.
Сердитый тон друга озадачил Тома — казалось, Джо готов воспользоваться любым предлогом и поссориться.
— А что ты хочешь делать? — спросил Том, желая прояснить ситуацию.
— Я говорю про ограбление, — упрямо сказал Джо. — Хоть бы на шаг приблизиться к нему.
Он яростно стукнул кулаком по одеялу.
— Понятно. — Том старался не выдать закипавшего в нем ответного раздражения. — И каким же образом?
— Ты занимался конторами, так что расскажи, что ты там выяснил.
Том принял сидячее положение, неохотно расставаясь с воскресной расслабленностью:
— Выяснил, что там очень серьезная обстановка.
— Поподробнее, давай о деталях.
Джо изнемогал от бездействия, ему необходимо было сознавать, что дело движется вперед.
— Ну, — сказал Том, — во-первых, половина контор нам не подходит.
— Почему?
— Среди них есть две конторы, которые имеют охрану, то есть кроме той, что дежурит у входа. А в двух других есть клетки и хранилища.
— Какая еще клетка?
— Так называется место, где работают с бумагами, где принимают и отправляют все эти акции и облигации. А хранилище — подвал, где их хранят.
— Тогда он-то нам и нужен, — сказал Джо. Он жаждал ясности: простых вопросов и ясных и четких ответов на них.
— Правильно, нам нужен подвал, но в половине этих контор подвал связан с клеткой, которая находится на одном из верхних этажей, телекамерами.
— Ого! — разочарованно воскликнул Джо.
— Видишь ли, в чем тут проблема, — сказал Том. — Когда мы займемся с тобой охраной в подвале, какой-нибудь тип на седьмом этаже нас увидит. И еще получит картинку.
— Картинку?
— У них все записывается на видеоленту, которую продемонстрируют жюри, когда нас будут судить, — кисло улыбнулся Том и вздохнул.
— Ладно. Тогда те конторы, где есть эти клетки и подвалы на разных этажах, просто вычеркиваем, и дело с концом.
— Не так-то это просто, потому что в других, где и клетка и хранилище на одном этаже, все равно везде маячат охранники и все равно все просматривается на мониторах.
Джо озабоченно нахмурился: ему не понравился ни один из двух вариантов.
— А что, у них у всех теперь завелись эти телекамеры? Том уныло кивнул:
— Каждая лавочка, достаточно крупная, чтобы представлять для нас интерес, оборудована ими. Так что какая нам радость оттого, что их нет в маленьких конторах, если там нет и десяти миллионов?
— Значит, тогда мы вообще ничего не сделаем, и можно поставить на всем деле крест.
Джо сказал это мрачно, но глубоко внутри испытывал смутное чувство радости освобождения от ставшей навязчивой идеи — причем по не зависящим от них причинам: просто нет никакой надежды осуществить эту идею.
Вдруг сзади раздался детский голосок:
— Дяденьки, вы воры?
Вздрогнув, они резко обернулись. Рядом стоял мальчуган лет пяти, весь перепачканный влажным песком и с лопаткой в руках, и глядел на них яркими, любопытными, как у попугая, глазенками. Том не находил слов от испуга и замешательства, а Джо быстро сказал:
— Нет, мы — полицейские. А вором будешь ты, хорошо?
— Ладно, — согласился сговорчивый мальчишка.
— А теперь лучше смывайся отсюда, пока тебя не арестовали копы, — продолжал Джо.
— Хорошо, — сказал малыш и потрусил прочь. Приятели ошеломленно смотрели ему вслед, чувствуя, как отчаянно колотятся сердца.
— Ну и ну! — простонал обескураженный Джо.
— Теперь будем обсуждать это дело только в машине.
— Что обсуждать-то? — не скрывая горечи, сказал Джо. — Ты уже достаточно ясно обрисовал ситуацию, так что дело не выгорит.
— Кто знает, — задумчиво произнес Том. — Если клетка и хранилище находятся на одном этаже, есть шанс, что все у нас получится.
— Ты так думаешь? — напряженно спросил Джо, изучая сосредоточенное лицо друга.
— Ну... если вдуматься, каждый день совершаются разные кражи и ограбления, и совершают их люди. Думаю, мы тоже в состоянии это совершить.
— Ой, не знаю.
— Но меня больше волнует другая проблема, — сказал Том, — как мы будем хранить бумаги, когда их достанем. Помнишь, мы же договорились, что не будем брать ничего, что потом придется прятать?
— Ничего не поделаешь, — сказал Джо, — мы можем продать Вигано только то, что он хочет купить. А кроме того, можем позвонить ему сразу же после этого, так что нам вообще не придется долго их прятать.
— Пожалуй, да.
— Лично меня больше всего волнует время. — Джо мрачно уставился вдаль, на океан. — Эти самые два года. Том предостерегающе посмотрел на него:
— Джо, мы же договорились.
— Да я все понимаю. Но видишь, что вдруг случилось с Полом. Получил пулю в ногу. Чуть повыше, и ему отстрелили бы мошонку. А еще выше — и пуля попала бы в сердце, и конец.
— Пол уже идет на поправку, ты сам говорил.
— Да не в этом дело, — тяжело вздохнул Джо. — Мне не нужен миллион долларов, зарытый в землю, даже если меня зароют прямо рядом с ним.
— Но мы не можем убежать сразу после дела, мы же это обсуждали.
— Да, да, я помню. И я согласен, что это правильно. Но только не два года. Это слишком долго.
— Тогда сколько?
— Год, один год!
— Что?! Так мало?
— Ох, Том, год — это тоже очень долгий срок. Неужели ты готов продолжать такую жизнь, когда уже будет другой выход?
Том перевел хмурый, невидящий взгляд на длинноногую красотку в бикини.
— Ты хоть помнишь, с чего мы все начали? Наша идея заключалась в том, чтобы выбраться отсюда, помнишь? — настаивал Джо.
Чувствуя, что не устоит перед искушением, Том только покачал головой и вздохнул:
— Ах, Боже мой!
— Один год, — сказал Джо.
Том помедлил еще немного, затем встряхнулся и решительно произнес:
— Ладно, пусть будет год.
— Отлично.
Джо повеселел и усмехнулся, и Том невольно улыбнулся ему в ответ.
ТОМ
Это был один из тех дней, когда наши смены не совпадали. Джо уехал на работу в город, а у меня был выходной. Конечно, пошел дождь, и я уныло слонялся по дому, читал газеты и смотрел бесконечные шоу по телевизору. В середине дня Мэри уехала в Гранд-Юнион, поэтому, когда закончилось очередное шоу, я побрел в спальню посмотреть на свою старую форму. Если мы когда-нибудь решимся пойти на ограбление, я надену ее для маскировки.
Я не носил эту форму года четыре, и она так и висела в спальне в стенном шкафу, съехав на одно плечико вешалки, прикрытая подстежкой от плаща, который я оставил в каком-то ресторане пару лет назад. Разложив форму на кровати, я внимательно осмотрел ее: дырок нет, все пуговицы на месте, так что все в порядке. Я надел ее и посмотрелся в зеркало на дверце стенного шкафа. Да, таким я был — я вспомнил парня, отражающегося в зеркале. Вспомнил те годы, когда и в дождь, и в снег, и в жару, и в холод я, не снимая, таскал эту синюю форму. Почему-то мне стало грустно и мрачно, как будто я о чем-то скорбел. Как будто я по дороге что-то потерял, и хотя не знал, что именно, но чувствовал отсутствие этого. Не знаю, как лучше объяснить, — словом, у меня возникло ощущение утраты.
Ну ладно, я пришел сюда не для того, чтобы разводить нюни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30