Один из прожекторов, едва Марина оттолкнулась от его крепления, рухнул вниз и разбился, но переживать было некогда.
Двенадцатый этаж оказался последним в первом, самом трудном пути подъема, ибо дальше здание приобретало ступенчатый характер конструкции. Легко отталкиваясь от узких подоконников и подтягиваясь на руках, Марина достигла последнего этажа, вскарабкалась на крышу и обернулась, чтобы посмотреть вниз.
Там, далеко внизу на проезжей части движение было парализовано. Всего пять минут понадобилось, чтобы преодолеть огромное расстояние по вертикали, но зевак собралось огромное количество. Лиц с такой высоты Марина не видела, потому, лишь глянув на людей, помчалась к противоположной стороне здания.
Спуск — вещь не менее трудная, чем подъем. А иногда спуск гораздо сложнее и опаснее. Но девушка уже знала, как будет спускаться, потому не переживала.
Однако она вдруг остановилась как вкопанная.
Ушедший вперед Серега, которого Марина поначалу не заметила, тяжело вздыхал после подъема, но отчего-то не бежал дальше. Отдыхает? Но тут девушка увидела Вано, держащего Серегу под прицелом большого черного пистолета.
— Что тут происходит? — крикнула девушка, не понимая, какого рогатого черта понадобилось телохранителю отца на этой крыше. Как он вообще тут очутился?
Скрипнула дверь. Из нее вышел отец Марины, хмурый и чрезвычайно злой, о чем свидетельствовала раскрасневшаяся шея. Он лишь взглянул на Серегу, а затем легко махнул рукой, и на крышу высыпало несколько человек — тоже из охраны отца. Они схватили Марину, Серегу и остальных ямакаси, вскарабкавшихся на крышу.
— Твои игры закончились, — только и сказал отец дочери.
До приезда полиции черный фургон и «Мерседес» отца покинули подземную парковку и укатили в направлении предместья.
* * *
«Королева…»
Марина очнулась так же внезапно от непереносимого запаха нашатыря. Над нею зависло отчасти испуганное, отчасти счастливое лицо незнакомого мужчины, широкоплечего яркого блондина с недельной бородой.
— Are you ok, miss? — беспокоился он.
Марина поднялась, вспомнила, где находится и попыталась оттолкнуть мужчину, чтобы выбраться из самолета.
— Hey, miss, don't worry, I'll not make you a hurt. Please, wait, miss!
Что-то заставило Марину остановиться. Все еще в испуге она нашла в себе мужество повернуться к незнакомцу и спросить:
— Who are you?
Мужчина закопошился. Выглядел он очень усталым и нервным. Но, тем не менее, он изыскал способ представиться.
— I'm a navy pilot, Karcher, miss. My name is John Karcher. — Он тыкал в нашивку на своем сером комбинезоне, где находились шевроны с его именем, а так же знаки различия, предположительно, ВВС США.
Но Марина не могла понять, как относительно молодой американский пилот мог оказаться здесь, в самолете, которому по меньшей мере сорок лет.
— You're lie. You're not a pilot, it's just an uniform which was dressed…
— No, no, — замахал пилот руками. На пару секунд задумавшись, он взглядом обвел самолет: — I'm navy fighter. It's not my plane, not my jet, see? It was a crash some days ago, and…
— You might kill me, man! — чуть ли не озверевшим голосом воскликнула Марина. — What're you doing here?
— Sorry about this, miss, — блондин отбросил автомат в сторону. — Now I'm unarmed, ok? Please don't worry, it's no reasons to be scared. — Всем своим видом пилот старался показать, что сожалеет о выстрелах. Тем более, он выглядел не менее испуганным, чем Марина, которую чуть не пристрелил. — My flight group has a mission some days ago. We're flight throw a storm, a very hard storm, and my plane was crashed somewhere here, somewhere on this island. Please, believe me, miss! I'm captain of United States' navy airforce.
Марина все же успокоилась. Она не знала, верить ли этому человеку, или не верить, но то, что он был испуган и во что бы то ни стало желал получить расположение девушки, в которую только что стрелял, заставляли проявляться какому-то доверию.
И тут в салон самолета ворвался Стас. Он был красным и потным, исцарапанным ветвями. Мгновенно оценив ситуацию, он набросился на пилота и начал колотить его руками. Поначалу пилот пытался сопротивляться и даже отвесил Стасу несколько хороших пинков, но Стас оказался проворнее. Он схватил летчика за голову и дважды с силой приложил к металлическому полу салона. После этого пилот утих.
— Как ты? Ранена? Что тут произошло?
Стас трясся от адреналина в крови. Если бы сейчас объявился новый враг, Стас, наверное, разорвал бы его на части голыми руками — так он был возбужден и бесконтролен.
— Ты не слышал меня? — Марина злобно смотрела на своего спасителя. — Я кричала, чтоб ты успокоился, придурок! Ты ведь, наверное, убил его!
— Но он же стрелял в тебя!
— Ну и что?!
От такого ответа Стас опешил и плюхнулся на пол рядом с неподвижным телом пилота. Из его раскроенной головы уже вытекло немного крови.
— Придурок! — в гневе повторила Марина свое оскорбление и принялась переворачивать блондина на спину, чтобы посмотреть, насколько серьезна травма. — Там, в одном из ящиков есть медицинские препараты. Живо давай их сюда!
Стас, предпочтя не спорить, добрался до ящиков и вскоре уже протягивал Марине вскрытый пакет первой медицинской помощи. Наблюдая за тем, как девушка вытирает с разбитого лба мужчины кровь, как затем она обильно смачивает рану спиртом и прикладывает бинты, Стас ворчливо потребовал:
— Говори, что тут произошло. Я никогда в жизни не лазил по деревьям с такой бешеной скоростью, знаешь ли, потому мне чертовски сильно хочется знать, что же тут у вас за праздник с салютом.
Марина сквозь зубы, почти ненавистно объяснила:
— Он пальнул в меня из автомата, когда я пыталась пробраться в кабину пилотов. Я потеряла сознание, но он воспользовался нашатырем и привел меня в чувство. А потом стал говорить, что является американским летчиком и потерпел здесь крушение.
— На этом? Сколько же ему лет?
— Нет, он говорил что-то о реактивном истребителе. Вроде как он выполнял какое-то задание и попал в грозу, в шторм, потому и разбился. И мне кажется, что он не лгал.
— Сначала пытался тебя убить, а потом тебе-кажется-что-он-не-лгал! — язвительно процедил Стас.
— Он мог убить меня, Стас. У него была такая возможность.
Еле слышно с земли орал Игорь. Он звал своих спутников. Стас, несогласно покачивая головой и косясь на недвижимого американского летчика, высунулся из люка бомбардировщика и громко прокричал:
— Всё в порядке! Мы скоро спускаемся! Всё хорошо, слышишь?
Игорь заорал в ответ, что ничего не понял и просит повторить.
— Там, в ящиках есть кое-что полезное, — кивнула Марина головой в направлении носовой части самолета. — Если тебе не трудно, проберись в кабину и посмотри, может, и там есть что-то интересное. Этот, — она имела ввиду американца, — сидел там, когда я осматривала самолет. За одно можешь проверить и рацию.
Стас, недовольный тем, что молодая девчонка приказывает ему делать что-то, буркнул пару слов, перемешав их с матерными выражениями, но все-таки полез туда, куда было сказано. Он вернулся довольно быстро, частью разочарованный, частью довольный тем, что хоть какие-то предметы, нужные в джунглях, они сумели-таки раздобыть. А когда американец пришел в себя и более или менее оклемался, троица с горем пополам спустилась на землю вместе со всем найденным в бомбардировщике скарбом.
Лагерь разбили неподалеку от секвой, используя в качестве палатки парашют из самолета, подпертый палками. В этот вечер несчастные впервые приняли нормальную пищу за все время скитаний на острове, который внезапно оказался их тюрьмой.
Но наступившей ночи предстояло стать ночью новых открытый. И уже вскоре после захода солнца эти открытия произошли.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. ЗВЕЗДЫ
Джон
«Гамма-один» достиг контрольной точки после сброса бомбы и стал разворачивать самолет по направлению к берегу. За ним маневр повторила вся группа. Звено истребителей F/A-18 «Hornet», то есть «шершней», поднялось на высоту. Под крыльями простиралась гладкая поверхность океана, всё было превосходно.
Отличный сегодня день, подумал «гамма-один», капитан ВВС морского базирования США Джон Карчер. Он решил, что вечером смотается в Майами со своими парнями выпить по кружечке пива и поглядеть на красоток. Может даже, искупнуться с ними в теплой воде.
Но тому никогда не суждено было исполниться. Едва самолеты набрали контрольную высоту, в шлемофоне вдруг раздался страшный треск. Помехи были неочевидны, их причина неясна, потому капитан на всякий случай направил запрос на базу. Но ответа не получил.
— Джон, глянь на север, — сквозь треск пробился голос «гаммы-четыре», лейтенанта Марка Савадски.
Карчер повернул голову, плотно запакованную в шлем, и увидел странное атмосферное явление: на севере прямо на глазах формировалось огромное грозовое облако. Формировалось так быстро, что, казалось, через минуту оно уже накроет звено.
Чертовщина, не иначе. Гольфстрим здесь бог и царь, и иногда вытворяет вовсе уж странные вещи…
Капитан еще немного полюбовался зрелищем набирающей силу бури, затем переключил внимание на показания приборов, посмотрел вперед по курсу… и чуть не вскрикнул, когда голубая полоска на горизонте, еще недавно хорошо различимая, теперь куда-то пропала. Побережье Флориды исчезло, хотя должно было бы находиться там, ведь звено не меняло направления полета. Но вместо берега на многие мили вокруг простирался лишь Атлантический океан.
Сквозь помехи капитан услышал требовательный и даже взволнованный голос диспетчера базы Форт-Лодердейл:
— «Гамма-один»! Ответьте!
— База, это «гамма-один», — незамедлительно ответил капитан Карчер. — У меня проблемы.
— Что случилось? — едва ли не паниковал диспетчер. Наверное, этот невесть откуда взявшийся шторм принес какие-то проблемы и берегу.
Капитан еще раз пристально поглядел вперед. Затем неуверенно доложил:
— Не пойму… Я не вижу землю! Я не вижу побережье!
— «Гамма-один», что с другими?
Карчер оглядел два ближайших к нему самолета. Пилоты в них беспомощно развели руками, они также не наблюдали на горизонте полоску берега.
Первым слово взял «гамма-два»:
— Я «гамма-два». Подтверждаю: земли не видать. Куда вы делись, парни?
И в самом деле: куда?
Остальные четыре самолета по очереди сообщили, что не могут увидеть землю, хотя по всему следует, что звено должно ее хорошо наблюдать.
Шторм на севере разрастался не на шутку, набухали грозовые облака, поднимался под ними сумасшедший ветер. Капитан Карчер уже видел молнии, беспрестанно бьющие между водой в океане и водой в небе. Треск помех в шлемофоне усилился, и фраза диспетчера утонула в нем.
— Ну-ка, парни, поднимемся повыше. Нас нагоняет шторм, укроемся на высоте.
КАК нас может нагнать шторм? Мы идем на звуковой!..
Будто прочитав эти мысли, голос подал «гамма-три»:
— Слушайте, ребята, а что, тучи могут двигаться со скоростью семьсот миль в час?
Никто ему не ответил. Ибо никто не понимал, что происходит.
В душе капитана Карчера поселилось беспокойство, слабое и не мешающее выполнению задания, но шепчущее: что-то идет совсем не так, как надо.
Звено поднялось на десять тысяч футов выше. Но берег все равно не появился в поле зрения. Казалось, самолеты идут вовсе не в сторону берега, а обратно в океан, хотя такое и не представлялось возможным.
Может, Флорида утонула в пучине морской?
Капитан проговорил в микрофон, надеясь, что его услышат на побережье:
— База!.. База! Где вы? Почему мы не можем видеть землю?
К счастью, его услышали. Во всяком случае, с побережья пришел ответ:
— Сообщите ваши координаты! Каким курсом идете?
Капитан посмотрел на приборы. Приборы показывали черт знает что… Стало невозможным определить не только текущие координаты самолета, но и стороны света! Вся электроника выдавала какие-то показания, никак не могущие соответствовать действительности, а такие приборы как альтиметр и компас, вообще изменяли свои показания безостановочно, словно сошли с ума.
Лидер звена опросил ведомых, в порядке ли их приборы. У всех происходило то же самое: электроника вышла из строя. И виной тому, естественно, была близость ненормально быстрого шторма, надвигающегося с океана.
И впереди по-прежнему не показывалась кромка берега.
— Я затрудняюсь сообщить координаты, — пришлось признаться капитану Карчеру. А затем он сказал вовсе абсурдную вещь: — Кажется, мы заблудились.
Проще в трех соснах заплутать, чем на реактивном самолете в полусотне миль от берега…
— Держите курс на запад! Как поняли? Курс на запад!
Голос диспетчера был далеким и труднопонимаемым. С каждым новым сообщением, доходящим с базы, слова диспетчера все сложнее поддавались разбору.
Капитан снова посмотрел на компас, затем постучал по нему рукой в перчатке. Компас ответил новым изменением показаний. Тогда летчик поднял голову в надежде определить направление полета по солнцу.
Но солнце уже исчезло в странной сияющей дымке, образовавшейся на огромной высоте. Воды океана почернели и пошли рябью.
Шторм… Он начался…
— Я не могу определить направление на запад, — с нарастающим волнением сообщил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Двенадцатый этаж оказался последним в первом, самом трудном пути подъема, ибо дальше здание приобретало ступенчатый характер конструкции. Легко отталкиваясь от узких подоконников и подтягиваясь на руках, Марина достигла последнего этажа, вскарабкалась на крышу и обернулась, чтобы посмотреть вниз.
Там, далеко внизу на проезжей части движение было парализовано. Всего пять минут понадобилось, чтобы преодолеть огромное расстояние по вертикали, но зевак собралось огромное количество. Лиц с такой высоты Марина не видела, потому, лишь глянув на людей, помчалась к противоположной стороне здания.
Спуск — вещь не менее трудная, чем подъем. А иногда спуск гораздо сложнее и опаснее. Но девушка уже знала, как будет спускаться, потому не переживала.
Однако она вдруг остановилась как вкопанная.
Ушедший вперед Серега, которого Марина поначалу не заметила, тяжело вздыхал после подъема, но отчего-то не бежал дальше. Отдыхает? Но тут девушка увидела Вано, держащего Серегу под прицелом большого черного пистолета.
— Что тут происходит? — крикнула девушка, не понимая, какого рогатого черта понадобилось телохранителю отца на этой крыше. Как он вообще тут очутился?
Скрипнула дверь. Из нее вышел отец Марины, хмурый и чрезвычайно злой, о чем свидетельствовала раскрасневшаяся шея. Он лишь взглянул на Серегу, а затем легко махнул рукой, и на крышу высыпало несколько человек — тоже из охраны отца. Они схватили Марину, Серегу и остальных ямакаси, вскарабкавшихся на крышу.
— Твои игры закончились, — только и сказал отец дочери.
До приезда полиции черный фургон и «Мерседес» отца покинули подземную парковку и укатили в направлении предместья.
* * *
«Королева…»
Марина очнулась так же внезапно от непереносимого запаха нашатыря. Над нею зависло отчасти испуганное, отчасти счастливое лицо незнакомого мужчины, широкоплечего яркого блондина с недельной бородой.
— Are you ok, miss? — беспокоился он.
Марина поднялась, вспомнила, где находится и попыталась оттолкнуть мужчину, чтобы выбраться из самолета.
— Hey, miss, don't worry, I'll not make you a hurt. Please, wait, miss!
Что-то заставило Марину остановиться. Все еще в испуге она нашла в себе мужество повернуться к незнакомцу и спросить:
— Who are you?
Мужчина закопошился. Выглядел он очень усталым и нервным. Но, тем не менее, он изыскал способ представиться.
— I'm a navy pilot, Karcher, miss. My name is John Karcher. — Он тыкал в нашивку на своем сером комбинезоне, где находились шевроны с его именем, а так же знаки различия, предположительно, ВВС США.
Но Марина не могла понять, как относительно молодой американский пилот мог оказаться здесь, в самолете, которому по меньшей мере сорок лет.
— You're lie. You're not a pilot, it's just an uniform which was dressed…
— No, no, — замахал пилот руками. На пару секунд задумавшись, он взглядом обвел самолет: — I'm navy fighter. It's not my plane, not my jet, see? It was a crash some days ago, and…
— You might kill me, man! — чуть ли не озверевшим голосом воскликнула Марина. — What're you doing here?
— Sorry about this, miss, — блондин отбросил автомат в сторону. — Now I'm unarmed, ok? Please don't worry, it's no reasons to be scared. — Всем своим видом пилот старался показать, что сожалеет о выстрелах. Тем более, он выглядел не менее испуганным, чем Марина, которую чуть не пристрелил. — My flight group has a mission some days ago. We're flight throw a storm, a very hard storm, and my plane was crashed somewhere here, somewhere on this island. Please, believe me, miss! I'm captain of United States' navy airforce.
Марина все же успокоилась. Она не знала, верить ли этому человеку, или не верить, но то, что он был испуган и во что бы то ни стало желал получить расположение девушки, в которую только что стрелял, заставляли проявляться какому-то доверию.
И тут в салон самолета ворвался Стас. Он был красным и потным, исцарапанным ветвями. Мгновенно оценив ситуацию, он набросился на пилота и начал колотить его руками. Поначалу пилот пытался сопротивляться и даже отвесил Стасу несколько хороших пинков, но Стас оказался проворнее. Он схватил летчика за голову и дважды с силой приложил к металлическому полу салона. После этого пилот утих.
— Как ты? Ранена? Что тут произошло?
Стас трясся от адреналина в крови. Если бы сейчас объявился новый враг, Стас, наверное, разорвал бы его на части голыми руками — так он был возбужден и бесконтролен.
— Ты не слышал меня? — Марина злобно смотрела на своего спасителя. — Я кричала, чтоб ты успокоился, придурок! Ты ведь, наверное, убил его!
— Но он же стрелял в тебя!
— Ну и что?!
От такого ответа Стас опешил и плюхнулся на пол рядом с неподвижным телом пилота. Из его раскроенной головы уже вытекло немного крови.
— Придурок! — в гневе повторила Марина свое оскорбление и принялась переворачивать блондина на спину, чтобы посмотреть, насколько серьезна травма. — Там, в одном из ящиков есть медицинские препараты. Живо давай их сюда!
Стас, предпочтя не спорить, добрался до ящиков и вскоре уже протягивал Марине вскрытый пакет первой медицинской помощи. Наблюдая за тем, как девушка вытирает с разбитого лба мужчины кровь, как затем она обильно смачивает рану спиртом и прикладывает бинты, Стас ворчливо потребовал:
— Говори, что тут произошло. Я никогда в жизни не лазил по деревьям с такой бешеной скоростью, знаешь ли, потому мне чертовски сильно хочется знать, что же тут у вас за праздник с салютом.
Марина сквозь зубы, почти ненавистно объяснила:
— Он пальнул в меня из автомата, когда я пыталась пробраться в кабину пилотов. Я потеряла сознание, но он воспользовался нашатырем и привел меня в чувство. А потом стал говорить, что является американским летчиком и потерпел здесь крушение.
— На этом? Сколько же ему лет?
— Нет, он говорил что-то о реактивном истребителе. Вроде как он выполнял какое-то задание и попал в грозу, в шторм, потому и разбился. И мне кажется, что он не лгал.
— Сначала пытался тебя убить, а потом тебе-кажется-что-он-не-лгал! — язвительно процедил Стас.
— Он мог убить меня, Стас. У него была такая возможность.
Еле слышно с земли орал Игорь. Он звал своих спутников. Стас, несогласно покачивая головой и косясь на недвижимого американского летчика, высунулся из люка бомбардировщика и громко прокричал:
— Всё в порядке! Мы скоро спускаемся! Всё хорошо, слышишь?
Игорь заорал в ответ, что ничего не понял и просит повторить.
— Там, в ящиках есть кое-что полезное, — кивнула Марина головой в направлении носовой части самолета. — Если тебе не трудно, проберись в кабину и посмотри, может, и там есть что-то интересное. Этот, — она имела ввиду американца, — сидел там, когда я осматривала самолет. За одно можешь проверить и рацию.
Стас, недовольный тем, что молодая девчонка приказывает ему делать что-то, буркнул пару слов, перемешав их с матерными выражениями, но все-таки полез туда, куда было сказано. Он вернулся довольно быстро, частью разочарованный, частью довольный тем, что хоть какие-то предметы, нужные в джунглях, они сумели-таки раздобыть. А когда американец пришел в себя и более или менее оклемался, троица с горем пополам спустилась на землю вместе со всем найденным в бомбардировщике скарбом.
Лагерь разбили неподалеку от секвой, используя в качестве палатки парашют из самолета, подпертый палками. В этот вечер несчастные впервые приняли нормальную пищу за все время скитаний на острове, который внезапно оказался их тюрьмой.
Но наступившей ночи предстояло стать ночью новых открытый. И уже вскоре после захода солнца эти открытия произошли.
ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. ЗВЕЗДЫ
Джон
«Гамма-один» достиг контрольной точки после сброса бомбы и стал разворачивать самолет по направлению к берегу. За ним маневр повторила вся группа. Звено истребителей F/A-18 «Hornet», то есть «шершней», поднялось на высоту. Под крыльями простиралась гладкая поверхность океана, всё было превосходно.
Отличный сегодня день, подумал «гамма-один», капитан ВВС морского базирования США Джон Карчер. Он решил, что вечером смотается в Майами со своими парнями выпить по кружечке пива и поглядеть на красоток. Может даже, искупнуться с ними в теплой воде.
Но тому никогда не суждено было исполниться. Едва самолеты набрали контрольную высоту, в шлемофоне вдруг раздался страшный треск. Помехи были неочевидны, их причина неясна, потому капитан на всякий случай направил запрос на базу. Но ответа не получил.
— Джон, глянь на север, — сквозь треск пробился голос «гаммы-четыре», лейтенанта Марка Савадски.
Карчер повернул голову, плотно запакованную в шлем, и увидел странное атмосферное явление: на севере прямо на глазах формировалось огромное грозовое облако. Формировалось так быстро, что, казалось, через минуту оно уже накроет звено.
Чертовщина, не иначе. Гольфстрим здесь бог и царь, и иногда вытворяет вовсе уж странные вещи…
Капитан еще немного полюбовался зрелищем набирающей силу бури, затем переключил внимание на показания приборов, посмотрел вперед по курсу… и чуть не вскрикнул, когда голубая полоска на горизонте, еще недавно хорошо различимая, теперь куда-то пропала. Побережье Флориды исчезло, хотя должно было бы находиться там, ведь звено не меняло направления полета. Но вместо берега на многие мили вокруг простирался лишь Атлантический океан.
Сквозь помехи капитан услышал требовательный и даже взволнованный голос диспетчера базы Форт-Лодердейл:
— «Гамма-один»! Ответьте!
— База, это «гамма-один», — незамедлительно ответил капитан Карчер. — У меня проблемы.
— Что случилось? — едва ли не паниковал диспетчер. Наверное, этот невесть откуда взявшийся шторм принес какие-то проблемы и берегу.
Капитан еще раз пристально поглядел вперед. Затем неуверенно доложил:
— Не пойму… Я не вижу землю! Я не вижу побережье!
— «Гамма-один», что с другими?
Карчер оглядел два ближайших к нему самолета. Пилоты в них беспомощно развели руками, они также не наблюдали на горизонте полоску берега.
Первым слово взял «гамма-два»:
— Я «гамма-два». Подтверждаю: земли не видать. Куда вы делись, парни?
И в самом деле: куда?
Остальные четыре самолета по очереди сообщили, что не могут увидеть землю, хотя по всему следует, что звено должно ее хорошо наблюдать.
Шторм на севере разрастался не на шутку, набухали грозовые облака, поднимался под ними сумасшедший ветер. Капитан Карчер уже видел молнии, беспрестанно бьющие между водой в океане и водой в небе. Треск помех в шлемофоне усилился, и фраза диспетчера утонула в нем.
— Ну-ка, парни, поднимемся повыше. Нас нагоняет шторм, укроемся на высоте.
КАК нас может нагнать шторм? Мы идем на звуковой!..
Будто прочитав эти мысли, голос подал «гамма-три»:
— Слушайте, ребята, а что, тучи могут двигаться со скоростью семьсот миль в час?
Никто ему не ответил. Ибо никто не понимал, что происходит.
В душе капитана Карчера поселилось беспокойство, слабое и не мешающее выполнению задания, но шепчущее: что-то идет совсем не так, как надо.
Звено поднялось на десять тысяч футов выше. Но берег все равно не появился в поле зрения. Казалось, самолеты идут вовсе не в сторону берега, а обратно в океан, хотя такое и не представлялось возможным.
Может, Флорида утонула в пучине морской?
Капитан проговорил в микрофон, надеясь, что его услышат на побережье:
— База!.. База! Где вы? Почему мы не можем видеть землю?
К счастью, его услышали. Во всяком случае, с побережья пришел ответ:
— Сообщите ваши координаты! Каким курсом идете?
Капитан посмотрел на приборы. Приборы показывали черт знает что… Стало невозможным определить не только текущие координаты самолета, но и стороны света! Вся электроника выдавала какие-то показания, никак не могущие соответствовать действительности, а такие приборы как альтиметр и компас, вообще изменяли свои показания безостановочно, словно сошли с ума.
Лидер звена опросил ведомых, в порядке ли их приборы. У всех происходило то же самое: электроника вышла из строя. И виной тому, естественно, была близость ненормально быстрого шторма, надвигающегося с океана.
И впереди по-прежнему не показывалась кромка берега.
— Я затрудняюсь сообщить координаты, — пришлось признаться капитану Карчеру. А затем он сказал вовсе абсурдную вещь: — Кажется, мы заблудились.
Проще в трех соснах заплутать, чем на реактивном самолете в полусотне миль от берега…
— Держите курс на запад! Как поняли? Курс на запад!
Голос диспетчера был далеким и труднопонимаемым. С каждым новым сообщением, доходящим с базы, слова диспетчера все сложнее поддавались разбору.
Капитан снова посмотрел на компас, затем постучал по нему рукой в перчатке. Компас ответил новым изменением показаний. Тогда летчик поднял голову в надежде определить направление полета по солнцу.
Но солнце уже исчезло в странной сияющей дымке, образовавшейся на огромной высоте. Воды океана почернели и пошли рябью.
Шторм… Он начался…
— Я не могу определить направление на запад, — с нарастающим волнением сообщил капитан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60