При виде меня он слегка оживился.
— Э, да это же Герман! — воскликнул он. — Сам сдаваться пришел?
Я помнил этого красноносого ублюдка. Еще с тех пор, как сам сидел в Дыре.
— Мне нужен директор, — сказал я.
— А не пойти бы тебе?.. — добродушно произнес сержант, поигрывая винтовкой.
Я сунул ему в морду карточку. Было чрезвычайно приятно наблюдать, как рожа сержанта медленно багровеет — в тон к носу.
Наконец, он со страхом уставился на меня.
— Открывай калитку, дружок, — с угрозой произнес я, — или у тебя будут такие неприятности, по сравнению с которыми год в Черной Дыре покажется отпуском. На Канарах.
Сержант оторопело кивнул и нажал на кнопку.
— Канары — это планета такая? — неуверенно спросил он мне в спину.
Я его проигнорировал.
В здании было тихо и сыро. Два солдатика на вахте долго и придирчиво рассматривали мою карточку, даже проверяли что-то там у себя в компьютере, но придраться было не к чему. И это их чрезвычайно расстроило.
— Директора нет на месте, — наконец, произнес один из них, почесав темечко.
— Тогда, может быть, вы мне поможете, ребятки? — я перешел на доверительный тон. — Дело в том, что мне необходимо увидеться с одним из заключенных.
Солдаты нерешительно переглянулись.
— Мы не имеем права, — промямлили они.
— А вот генерал Малоев настоял бы, как вы думаете? — поинтересовался я, протягивая первому солдатику свой видеофон.
Охранничек нервно сглотнул:
— Ладно.
Один из стражей остался на вахте, второй повел меня в комнату для встреч, которая находилась всего в десяти метрах по коридору. Обстановка в комнате была самая что ни на есть спартанская, особенно меня поразила тусклая электрическая лампочка, которая лениво качалась под обшарпанным потолком на метровом куске плохо изолированного провода. Это уже переходило все границы — даже в самих камерах, насколько я помнил, было чище и аккуратнее. — Ремонт делать не собираетесь? — спросил я у своего провожатого, усаживаясь на потертый пластмассовый стул напротив металлической перегородки. Вместо бронированного стекла от перегородки до серо-грязного потолка протянулось невидимое силовое поле.
— Имя заключенного? — буркнул солдат.
— Фрэнк Трилистник, — ответил я. — Не знаю его настоящей фамилии.
Рядовой запер меня в комнате — на некоторое время я остался один.
Внутри все съеживалось от воспоминаний. Те, кто хоть раз побывал в Дыре — ненавидят это место всем сердцем. Дело в том, что Черная Дыра — это экспериментальная тюрьма. Заключенные большую часть времени проводят в специальных креслах — без всякого движения. Смотрят фильмы, читают книги с экрана голопроектора, короче говоря, перевоспитываются. А чтобы не омертвели мускулы, сквозь тело заключенного проводят слабый ток. Ну и плюс мелочи — вместо еды витаминизированные коктейли в одну вену, в другую вену — все остальное, что необходимо человеку — аминокислоты, белки и так далее.
В теории все выглядит не так страшно: хотя, конечно, нет ничего приятного в том, что ты весь срок сидишь без движения на одном месте. Особенно, если срок пожизненный.
Но на практике… на практике надо учитывать, что ток, поддерживающий мышцы в более-менее сносном состоянии можно регулировать вручную из пункта управления. Увеличиваем ток — и вместо приятного покалывания по всему организму заключенный чувствует ужасную, раздирающую на мелкие кусочки нервную систему боль.
И нельзя сказать, что «добрые» охранники Дыры брезговали садистским удовольствием наблюдать мучения заключенных, у которых они сжигали нервную систему.
Другим развлечением было отключить голопроектор и оставить заключенного в полной темноте на несколько суток — никакого шума, никаких голосов, только твой крик мечется в стенах крохотной комнатушки.
Дверь напротив со скрипом отъехала в сторону — давешний солдатик не сильно церемонясь втолкнул в комнату Фрэнка.
А он держался молодцом — грудь колесом, подбородок вверх, только лысая макушка слегка портила впечатление. Впрочем, Фрэнку уже далеко за сорок, но выглядит мужик моложаво. Быть может, он все время откладывает деньги на генетические операции?
— Здравствуй, Герман, — поздоровался Фрэнк на английском, усаживаясь на стул. Его глаза цепко исследовали меня.
— Привет, Трилистник, — улыбнулся я.
— Ты пришел вытащить меня отсюда? — поинтересовался Фрэнк. — Даже не ожидал. С тех пор как я оказался в Дыре, ни один из старых друзей не пришел меня навестить.
— Я же должен тебе полтинник, — развел руками я, — так какой смысл? Чем дольше ты здесь просидишь, тем больше у меня шансов смотаться со Статики и простить свой долг.
— Наша дружба стоит жалкие пятьдесят евро? — пробурчал Фрэнк, доставая сигаретку.
— Ого! — восхитился я. — Ты что здесь, на особом счету?
— Пока да, — кивнул Фрэнк, закуривая. — Меня даже в кресло не посадили. Нашли где-то обычную одиночку с приличным проектором и закрыли. Все прекрасно. Только параша воняет нестерпимо — отвык я как-то от такой жизни…
— С чего бы это к тебе такой подход?
Фрэнк пожевал нижнюю губу, будто не решаясь сказать:
— Мы с Малоевым… гм… старые друзья.
Кто бы мог подумать!
— Мда… — только и произнес я.
— Мы служили вместе во время войны с червями. Вместе участвовали в планетарной бомбардировке Кси-4. Ну и потом… поддерживали отношения. На Статике кстати случайно встретились. Когда я переехал сюда шесть лет назад.
— Так сколько тебе лет, Фрэнк? — с любопытством спросил я.
— Семьдесят. Неплохо сохранился, а? Главное, брат, это свежий воздух, здоровое питание, и вовремя проведенная пластическая операция…
— Ты в каком чине был тогда?
— А?.. Полковником я был… и Малоев тоже.
— Надо же! — ухмыльнулся я.
— Дело прошлое, — буркнул Фрэнк. — Теперь у меня есть все шансы попасть в кресло.
— Неужели все так плохо?
— Малоев требует имена всех тех, кто прошел сквозь мои подвалы на территорию Стазиса за последние три недели. Обещает отпустить, если скажу, — объяснил Трилистник.
— Так ты скажи, — посоветовал я.
— Не могу! — Фрэнк с тоской посмотрел на меня. — У меня же тайный бизнес, меня с дерьмом съедят, если я назову хоть одно имя… Неужели непонятно?
— Да что тут такого? — пожал плечами я. — Мало ли? Ну, может, люди — романтики. Их тайны прельщают. Кто по молодости не интересовался загадкой Статики?
— Ничего ты не понимаешь, Герман. Вот, например, одна, известная в городе личность, вместе со своей женой посещает Стазис и все время ходит в один интересный дом — где на кровати в вечном объятии застыли две прекрасные обнаженные девушки.
— И что они там делают? — спросил я изумленно.
— Угадай с трех раз, — пробурчал Фрэнк. — А вот еще один известный мужик любит лазить в огромный мусорный контейнер вместе со свой собакой, где они под цепкими взглядами застывших старушек…
— Ладно, приятель, давай оставим это, — отмахнулся я. — Я только что позавтракал. И мне не нужны данные обо всех людях, посещавших Стазис. Только об этих двоих. — Я протянул Фрэнку фотографию молодоженов.
— Ну не могу я ответить! — крикнул, негодуя, Трилистник. — Пойми ты, мой бизнес держится на доверии! Рот всегда держу на замке — я никогда не выдаю своих клиентов! Никогда!
— Послушай, Фрэнк, — тихо произнес я, — мне нужно знать только проходили они через твой подвал и когда. Все. От этого зависит не только твоя судьба, но и судьба нашей планеты. Это очень важно.
— Ненавижу Статику, — пробормотал бывший полковник и замолчал.
Я терпеливо ждал. Достал сигаретку, прикурил. Времени еще полно. Главное — найти девчонку. Какая к черту судьба планеты? Сто тысяч евро! Сразу же возьму билет до Офелии. Пляжи, холодное пиво, ласковое солнышко, тихая музыка, молодые девочки… девушки… Марина.
Ее фотография осталась у Китайца. Наверное, уже подшили к личному делу.
— Я не могу, — хрипло проговорил Фрэнк.
— Если я найду девчонку, ты получишь десять тысяч евро. Вполне хватит на билет первого класса до Макса-3 или Небраски, — пообещал я. — И еще останется.
— Да, пора отсюда валить, — согласился Фрэнк.
Пару мгновений он молчал.
— Эта парочка была у меня примерно в 12:45. Около половины второго они вошли через подвал в туннель. Пообещали вернуться к семи-восьми вечера.
Я кивнул:
— Кого ты приставил к ним в качестве проводника?
Фрэнк задумчиво посмотрел на меня:
— Никого. Они знали путь.
* * *
Со «Статик-отелем» меня соединили сразу. Миловидная девушка бархатным голоском поинтересовалась, чем она может мне помочь.
— Дайте мне Леруа! — рявкнул я.
Наверное, в моем лице было что-то такое — через пару секунд на экранчике появилось слегка испуганное лицо метрдотеля.
— Здравствуйте, Герман, чем я…
— Переведите меня на видеофон господина Цвейга, — попросил я.
— Но я не имею права, — замялся Пьер.
— Это очень срочно. Я настаиваю.
Леруа решился — по экрану пошли помехи, а потом я увидел Барона. Все в том же строгом костюме, гладко выбритого и аккуратно причесанного. Немного бледного.
— Здравствуйте, господин Барон.
Он сжал губы в тонкую линию:
— О чем вы?
— Не ломайте комедию, Штефан. Ваша дочь и ее муж впервые посетили Статику?
— Да, и я не пойму…
— Это не может быть правдой, Барон! Они были прекрасно осведомлены о туннелях под городом, которые ведут в Стазис, у них было все необходимое, чтобы прожить на территории Стазиса в течение недели. Они что, специально собирались на Статику?
Барон молчал, играя желваками.
— У вас есть ваше задание, господин Лукин. А еще у вас осталось чуть больше двух суток, чтобы выполнить его, — сказал он, наконец. — Зачем вы пристаете ко мне с глупыми расспросами?
— Я не могу работать, когда мне лгут в гла…
Но в этот момент Барон прервал связь. Я в гневе шмякнул видеофон о приборную панель своего «фалькона». Машина мелко затряслась, и мне пришлось пожалеть о содеянном. Со старушки станется — еще развалится прямо в воздухе…
Я набрал номер своего офиса.
— Детективно… Эй, Гера! Что с тобой происходит? Примчался сюда, взгляд бешеный, схватил ключи от «фалькона» и исчез в неизвестном направлении. В чем дело?
— Все прекрасно, Лера. Восхитительно. Я просто слегка разозлился, но сейчас уже отошел. Сейчас я вернусь — приготовь мне, пожалуйста, бронежилет и достань… «Целитель».
— Все так серьезно? — испуганно поинтересовалась Лера.
— Не знаю, — честно ответил я и отрубил связь.
* * *
— Что происходит? — в сотый раз поинтересовалась Лера, когда я натягивал бронежилет («Алмаз», два с половиной килограмма, выдерживает выстрел с расстояния двадцать метров из линейной военной винтовки «Тополь-22». По крайней мере, так говорилось в рекламном листке).
— Это дело пахнет все хуже и хуже, — пробормотал я, пытаясь справиться с последней застежкой. — Милая прогулка двух молодоженов превратилась в грандиозную политическую махинацию.
Лера притихла. Сидела за столом тише мышки и нервно постукивала по столу ногтями.
— По стерео передавали про капитана Сысоева, — сказала она.
— Я в курсе, — коротко ответил я.
Стереофотография Марины.
Голова забита только ею.
Даже смерть Китайца болтается где-то на втором плане.
— Слушай, Гера, может, бросишь это дело?.. Ну его, жизнь дороже…
— Поздно, зайка, — ответил я. — Я уже в нем по уши. Или еще глубже. А вот ты уходи. Поезжай к Алешке, свалите куда-нибудь за город, на озера, например. А если позволят его финансы — то и вообще со Статики.
— Я не оставлю тебя, Гера!
— Так надо! — рявкнул я. — Собирай вещички и домой! Три или четыре дня не появляйся в офисе — а если узнаешь, что со мной что-то случилось, вообще забудь о существовании «Фалькона».
Лера молчала. Потом отвернулась, и стала судорожно размазывать по лицу тушь — ненавижу, когда она это делает. В такие моменты просто не нахожу слов.
— Ладно, успокойся, Лера, — тихо проговорил я. — Возьми за месяц… считай это выходным пособием, на всякий случай…— Я протянул ей три бумажки по сто евро. — Где «Целитель»?
Лера не глядя положила на стол тяжелый штурмовой пистолет ЦЛ-12, разработки Слюсарева. В простонародье — «Целитель». Гарантированно вылечивает от жизни.
Давненько мне не приходилось им пользоваться.
Я проверил батарею — заряжена полностью, хватит на пятьдесят выстрелов средней мощности, на двадцать, если палить наверняка, бронебойными.
На всякий случай положил в карман запасную батарейку. Потом натянул поверх броника рубашку и коричневый свитер. Не время сейчас в костюме ходить. Посмотрел на Леру — она все еще плакала.
— Иди домой, девочка, — тихо посоветовал я ей.
* * *
«Фалькон» я в наглую посадил прямо перед главной вышкой Стазиса. Солдаты что-то орали, сирена истошно выла, сотня лазерных прицелов плясали по моей верной старушке, однако они все исчезли, когда из машины вышел я. Наверное, Малоев уже успел предупредить нижние чины.
К моей машине тут же подбежал молодой сержантик.
— Господин Лукин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Э, да это же Герман! — воскликнул он. — Сам сдаваться пришел?
Я помнил этого красноносого ублюдка. Еще с тех пор, как сам сидел в Дыре.
— Мне нужен директор, — сказал я.
— А не пойти бы тебе?.. — добродушно произнес сержант, поигрывая винтовкой.
Я сунул ему в морду карточку. Было чрезвычайно приятно наблюдать, как рожа сержанта медленно багровеет — в тон к носу.
Наконец, он со страхом уставился на меня.
— Открывай калитку, дружок, — с угрозой произнес я, — или у тебя будут такие неприятности, по сравнению с которыми год в Черной Дыре покажется отпуском. На Канарах.
Сержант оторопело кивнул и нажал на кнопку.
— Канары — это планета такая? — неуверенно спросил он мне в спину.
Я его проигнорировал.
В здании было тихо и сыро. Два солдатика на вахте долго и придирчиво рассматривали мою карточку, даже проверяли что-то там у себя в компьютере, но придраться было не к чему. И это их чрезвычайно расстроило.
— Директора нет на месте, — наконец, произнес один из них, почесав темечко.
— Тогда, может быть, вы мне поможете, ребятки? — я перешел на доверительный тон. — Дело в том, что мне необходимо увидеться с одним из заключенных.
Солдаты нерешительно переглянулись.
— Мы не имеем права, — промямлили они.
— А вот генерал Малоев настоял бы, как вы думаете? — поинтересовался я, протягивая первому солдатику свой видеофон.
Охранничек нервно сглотнул:
— Ладно.
Один из стражей остался на вахте, второй повел меня в комнату для встреч, которая находилась всего в десяти метрах по коридору. Обстановка в комнате была самая что ни на есть спартанская, особенно меня поразила тусклая электрическая лампочка, которая лениво качалась под обшарпанным потолком на метровом куске плохо изолированного провода. Это уже переходило все границы — даже в самих камерах, насколько я помнил, было чище и аккуратнее. — Ремонт делать не собираетесь? — спросил я у своего провожатого, усаживаясь на потертый пластмассовый стул напротив металлической перегородки. Вместо бронированного стекла от перегородки до серо-грязного потолка протянулось невидимое силовое поле.
— Имя заключенного? — буркнул солдат.
— Фрэнк Трилистник, — ответил я. — Не знаю его настоящей фамилии.
Рядовой запер меня в комнате — на некоторое время я остался один.
Внутри все съеживалось от воспоминаний. Те, кто хоть раз побывал в Дыре — ненавидят это место всем сердцем. Дело в том, что Черная Дыра — это экспериментальная тюрьма. Заключенные большую часть времени проводят в специальных креслах — без всякого движения. Смотрят фильмы, читают книги с экрана голопроектора, короче говоря, перевоспитываются. А чтобы не омертвели мускулы, сквозь тело заключенного проводят слабый ток. Ну и плюс мелочи — вместо еды витаминизированные коктейли в одну вену, в другую вену — все остальное, что необходимо человеку — аминокислоты, белки и так далее.
В теории все выглядит не так страшно: хотя, конечно, нет ничего приятного в том, что ты весь срок сидишь без движения на одном месте. Особенно, если срок пожизненный.
Но на практике… на практике надо учитывать, что ток, поддерживающий мышцы в более-менее сносном состоянии можно регулировать вручную из пункта управления. Увеличиваем ток — и вместо приятного покалывания по всему организму заключенный чувствует ужасную, раздирающую на мелкие кусочки нервную систему боль.
И нельзя сказать, что «добрые» охранники Дыры брезговали садистским удовольствием наблюдать мучения заключенных, у которых они сжигали нервную систему.
Другим развлечением было отключить голопроектор и оставить заключенного в полной темноте на несколько суток — никакого шума, никаких голосов, только твой крик мечется в стенах крохотной комнатушки.
Дверь напротив со скрипом отъехала в сторону — давешний солдатик не сильно церемонясь втолкнул в комнату Фрэнка.
А он держался молодцом — грудь колесом, подбородок вверх, только лысая макушка слегка портила впечатление. Впрочем, Фрэнку уже далеко за сорок, но выглядит мужик моложаво. Быть может, он все время откладывает деньги на генетические операции?
— Здравствуй, Герман, — поздоровался Фрэнк на английском, усаживаясь на стул. Его глаза цепко исследовали меня.
— Привет, Трилистник, — улыбнулся я.
— Ты пришел вытащить меня отсюда? — поинтересовался Фрэнк. — Даже не ожидал. С тех пор как я оказался в Дыре, ни один из старых друзей не пришел меня навестить.
— Я же должен тебе полтинник, — развел руками я, — так какой смысл? Чем дольше ты здесь просидишь, тем больше у меня шансов смотаться со Статики и простить свой долг.
— Наша дружба стоит жалкие пятьдесят евро? — пробурчал Фрэнк, доставая сигаретку.
— Ого! — восхитился я. — Ты что здесь, на особом счету?
— Пока да, — кивнул Фрэнк, закуривая. — Меня даже в кресло не посадили. Нашли где-то обычную одиночку с приличным проектором и закрыли. Все прекрасно. Только параша воняет нестерпимо — отвык я как-то от такой жизни…
— С чего бы это к тебе такой подход?
Фрэнк пожевал нижнюю губу, будто не решаясь сказать:
— Мы с Малоевым… гм… старые друзья.
Кто бы мог подумать!
— Мда… — только и произнес я.
— Мы служили вместе во время войны с червями. Вместе участвовали в планетарной бомбардировке Кси-4. Ну и потом… поддерживали отношения. На Статике кстати случайно встретились. Когда я переехал сюда шесть лет назад.
— Так сколько тебе лет, Фрэнк? — с любопытством спросил я.
— Семьдесят. Неплохо сохранился, а? Главное, брат, это свежий воздух, здоровое питание, и вовремя проведенная пластическая операция…
— Ты в каком чине был тогда?
— А?.. Полковником я был… и Малоев тоже.
— Надо же! — ухмыльнулся я.
— Дело прошлое, — буркнул Фрэнк. — Теперь у меня есть все шансы попасть в кресло.
— Неужели все так плохо?
— Малоев требует имена всех тех, кто прошел сквозь мои подвалы на территорию Стазиса за последние три недели. Обещает отпустить, если скажу, — объяснил Трилистник.
— Так ты скажи, — посоветовал я.
— Не могу! — Фрэнк с тоской посмотрел на меня. — У меня же тайный бизнес, меня с дерьмом съедят, если я назову хоть одно имя… Неужели непонятно?
— Да что тут такого? — пожал плечами я. — Мало ли? Ну, может, люди — романтики. Их тайны прельщают. Кто по молодости не интересовался загадкой Статики?
— Ничего ты не понимаешь, Герман. Вот, например, одна, известная в городе личность, вместе со своей женой посещает Стазис и все время ходит в один интересный дом — где на кровати в вечном объятии застыли две прекрасные обнаженные девушки.
— И что они там делают? — спросил я изумленно.
— Угадай с трех раз, — пробурчал Фрэнк. — А вот еще один известный мужик любит лазить в огромный мусорный контейнер вместе со свой собакой, где они под цепкими взглядами застывших старушек…
— Ладно, приятель, давай оставим это, — отмахнулся я. — Я только что позавтракал. И мне не нужны данные обо всех людях, посещавших Стазис. Только об этих двоих. — Я протянул Фрэнку фотографию молодоженов.
— Ну не могу я ответить! — крикнул, негодуя, Трилистник. — Пойми ты, мой бизнес держится на доверии! Рот всегда держу на замке — я никогда не выдаю своих клиентов! Никогда!
— Послушай, Фрэнк, — тихо произнес я, — мне нужно знать только проходили они через твой подвал и когда. Все. От этого зависит не только твоя судьба, но и судьба нашей планеты. Это очень важно.
— Ненавижу Статику, — пробормотал бывший полковник и замолчал.
Я терпеливо ждал. Достал сигаретку, прикурил. Времени еще полно. Главное — найти девчонку. Какая к черту судьба планеты? Сто тысяч евро! Сразу же возьму билет до Офелии. Пляжи, холодное пиво, ласковое солнышко, тихая музыка, молодые девочки… девушки… Марина.
Ее фотография осталась у Китайца. Наверное, уже подшили к личному делу.
— Я не могу, — хрипло проговорил Фрэнк.
— Если я найду девчонку, ты получишь десять тысяч евро. Вполне хватит на билет первого класса до Макса-3 или Небраски, — пообещал я. — И еще останется.
— Да, пора отсюда валить, — согласился Фрэнк.
Пару мгновений он молчал.
— Эта парочка была у меня примерно в 12:45. Около половины второго они вошли через подвал в туннель. Пообещали вернуться к семи-восьми вечера.
Я кивнул:
— Кого ты приставил к ним в качестве проводника?
Фрэнк задумчиво посмотрел на меня:
— Никого. Они знали путь.
* * *
Со «Статик-отелем» меня соединили сразу. Миловидная девушка бархатным голоском поинтересовалась, чем она может мне помочь.
— Дайте мне Леруа! — рявкнул я.
Наверное, в моем лице было что-то такое — через пару секунд на экранчике появилось слегка испуганное лицо метрдотеля.
— Здравствуйте, Герман, чем я…
— Переведите меня на видеофон господина Цвейга, — попросил я.
— Но я не имею права, — замялся Пьер.
— Это очень срочно. Я настаиваю.
Леруа решился — по экрану пошли помехи, а потом я увидел Барона. Все в том же строгом костюме, гладко выбритого и аккуратно причесанного. Немного бледного.
— Здравствуйте, господин Барон.
Он сжал губы в тонкую линию:
— О чем вы?
— Не ломайте комедию, Штефан. Ваша дочь и ее муж впервые посетили Статику?
— Да, и я не пойму…
— Это не может быть правдой, Барон! Они были прекрасно осведомлены о туннелях под городом, которые ведут в Стазис, у них было все необходимое, чтобы прожить на территории Стазиса в течение недели. Они что, специально собирались на Статику?
Барон молчал, играя желваками.
— У вас есть ваше задание, господин Лукин. А еще у вас осталось чуть больше двух суток, чтобы выполнить его, — сказал он, наконец. — Зачем вы пристаете ко мне с глупыми расспросами?
— Я не могу работать, когда мне лгут в гла…
Но в этот момент Барон прервал связь. Я в гневе шмякнул видеофон о приборную панель своего «фалькона». Машина мелко затряслась, и мне пришлось пожалеть о содеянном. Со старушки станется — еще развалится прямо в воздухе…
Я набрал номер своего офиса.
— Детективно… Эй, Гера! Что с тобой происходит? Примчался сюда, взгляд бешеный, схватил ключи от «фалькона» и исчез в неизвестном направлении. В чем дело?
— Все прекрасно, Лера. Восхитительно. Я просто слегка разозлился, но сейчас уже отошел. Сейчас я вернусь — приготовь мне, пожалуйста, бронежилет и достань… «Целитель».
— Все так серьезно? — испуганно поинтересовалась Лера.
— Не знаю, — честно ответил я и отрубил связь.
* * *
— Что происходит? — в сотый раз поинтересовалась Лера, когда я натягивал бронежилет («Алмаз», два с половиной килограмма, выдерживает выстрел с расстояния двадцать метров из линейной военной винтовки «Тополь-22». По крайней мере, так говорилось в рекламном листке).
— Это дело пахнет все хуже и хуже, — пробормотал я, пытаясь справиться с последней застежкой. — Милая прогулка двух молодоженов превратилась в грандиозную политическую махинацию.
Лера притихла. Сидела за столом тише мышки и нервно постукивала по столу ногтями.
— По стерео передавали про капитана Сысоева, — сказала она.
— Я в курсе, — коротко ответил я.
Стереофотография Марины.
Голова забита только ею.
Даже смерть Китайца болтается где-то на втором плане.
— Слушай, Гера, может, бросишь это дело?.. Ну его, жизнь дороже…
— Поздно, зайка, — ответил я. — Я уже в нем по уши. Или еще глубже. А вот ты уходи. Поезжай к Алешке, свалите куда-нибудь за город, на озера, например. А если позволят его финансы — то и вообще со Статики.
— Я не оставлю тебя, Гера!
— Так надо! — рявкнул я. — Собирай вещички и домой! Три или четыре дня не появляйся в офисе — а если узнаешь, что со мной что-то случилось, вообще забудь о существовании «Фалькона».
Лера молчала. Потом отвернулась, и стала судорожно размазывать по лицу тушь — ненавижу, когда она это делает. В такие моменты просто не нахожу слов.
— Ладно, успокойся, Лера, — тихо проговорил я. — Возьми за месяц… считай это выходным пособием, на всякий случай…— Я протянул ей три бумажки по сто евро. — Где «Целитель»?
Лера не глядя положила на стол тяжелый штурмовой пистолет ЦЛ-12, разработки Слюсарева. В простонародье — «Целитель». Гарантированно вылечивает от жизни.
Давненько мне не приходилось им пользоваться.
Я проверил батарею — заряжена полностью, хватит на пятьдесят выстрелов средней мощности, на двадцать, если палить наверняка, бронебойными.
На всякий случай положил в карман запасную батарейку. Потом натянул поверх броника рубашку и коричневый свитер. Не время сейчас в костюме ходить. Посмотрел на Леру — она все еще плакала.
— Иди домой, девочка, — тихо посоветовал я ей.
* * *
«Фалькон» я в наглую посадил прямо перед главной вышкой Стазиса. Солдаты что-то орали, сирена истошно выла, сотня лазерных прицелов плясали по моей верной старушке, однако они все исчезли, когда из машины вышел я. Наверное, Малоев уже успел предупредить нижние чины.
К моей машине тут же подбежал молодой сержантик.
— Господин Лукин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51