Пришлось покориться.
— Куда, сэр? — проскрипела тупая машина.
— Площадь трилистника. Пошевеливайся, железяка!
Дверца захлопнулась, такси со скоростью пережравшей улитки поднялось в звездное небо.
* * *
Прошло пятьдесят минут, прежде чем мои ноги, наконец, ступили на твердую землю. Я пнул напоследок такси и огляделся.
Здесь было тихо.
Площадь трилистника находится в районе Трущоб, который примыкает к Стазису с юга. Конечно, районом трущоб эти места назывались весьма условно — просто по сравнению с центром здесь жили все-таки бедные люди. Доходные дома, лепившиеся друг на друга, сомнительные заведения, свой район красных фонарей — добро пожаловать в район Трущоб, усталый путник! Здесь тебя согреет любовь ярко раскрашенных путан, здесь ты сможешь купить в любом баре дешевый контрабандный морковный сок из химикатов, здесь тебе в бок упрется вибронож, а его обладатели, вежливо улыбаясь, пошуруют у тебя по карманам.
Отсюда два пути в Стазис (не считая, конечно, экскурсии, но эти детские увеселения не для меня) — через подвалы Фрэнка, или более честно — через Китайца. Однако у варианта с Китайцем было два недостатка — во-первых, я не помнил точно, сегодня ночью дежурит он или нет, а даже если и так — все равно сегодня проникнуть в Стазис он не поможет. Только можно договориться — назавтра. В лучшем случае.
А я спешил. Мне хотелось распутать это дело как можно быстрее. Поэтому сначала надо повидать Фрэнка.
Я направил свои стопы в один из самых темных переулков, по бокам которого теснились магазинчики и дешевые забегаловки. Около одной из них меня заметила шлюха.
— Гера! — радостно воскликнула она. — Какой сюрприз! Откуда ты, мой дорогой?
Я судорожно пытался ее вспомнить. По-моему, это одна из девочек Алика. Помню на них как-то наехали ребята с западной улицы. Пришлось помочь.
— Привет, Аня, — я, наконец, вспомнил имя девчонки. — Как жизнь?
— Все в порядке, Гера, — сказала она, томно облизывая пухлые алые губы, — не хочешь поразвлечься? Всего десять евро в час, котеночек. Только для тебя. По старой дружбе…
— У меня работа, извини, — покачал головой я.
— Как всегда предельно вежлив? — хихикнула проститутка. — А что за дело-то? Не с Фрэнком связано?
— С Фрэнком? — переспросил я. Что за день!
— Так ты не знаешь? Его шарашку сегодня легавые накрыли. Говорят, у Фрэнка в подвале был подземный ход в Стазис. Ты представляешь? — И она подмигнула мне.
— Кто бы мог подумать! — покачал головой я. Мысли лихорадочно забились в черепной коробке, грозясь пробить в ней дыры. Такое чувство, что кто-то постоянно опережает меня на один или даже два шага.
Но не возвращаться же назад?
— Счастливо, Аня, — попрощался я. — Мне… пора.
— Чао! — откликнулась она и отвернулась, пристально вглядываясь во тьму улицы.
Я прошел дальше по переулку и свернул направо, втянув голову в плечи.
Рядом с парадным доходного дома «Фрэнк и ко» дежурило двое копов. Синие бронекостюмы, станеры наготове, они что — к войне готовятся? Один из легавых взглянул на меня с подозрением и что-то зашептал в видеофон.
Я свернул в ближайшую забегаловку (грязная стойка, небольшой зальчик погружен в дымные клубы анаши и еще каких-то наркотиков — наверняка запрещенных), сел около стойки и взял кружку противного пива с плавающей шелухой Завсегдатаи поглядывали на меня с подозрением, уж очень я от них отличался — надо было вместо костюма нацепить что-нибудь попроще. Впрочем, сейчас мне было плевать. Я размышлял. Фрэнка взяли! Чтобы это могло значить? Местная полиция была прекрасно осведомлена о подвале Фрэнка — не зря же он отстегивал легавым каждый месяц стольник. Что же это такое происходит? Из-за какой-то влюбленной парочки вся планета летит в тар-тарары?
Копай глубже, — сказал мне внутренний голос. — Похоже на то, что дело вовсе не в молодоженах, а в политике. Не зря же через четыре дня сюда приезжает президент Макса-3.
Я мысленно послал внутренний голос к чертовой бабушке. И даже дальше. Он всегда предполагает самое худшее. Обидно, что обычно еще и оказывается прав.
— Эй, братка, — наконец решился один из завсегдатаев — прожженный алкаш в дырявой сальной рубахе и потертых джинсах из серии «в них выросла вся Земля», — эт ващета мое место! Ага?
— Ага, — согласился я.
Станнер выстрелил всего один раз, и парень уткнулся носом в заблеванный, захарканный, прожженный сотней окурков дешевый пластиковый пол. Пускай поспит. Теперь оставалось два варианта: либо его дружки всем скопом накинутся на меня и придется переложить весь бар, либо ребята поступят умно — останутся сидеть на своих местах.
Ребята поступили умно.
Молодцы.
Я медленно допил свое пиво, кинул пару монет на стойку и покинул негостеприимную забегаловку.
У меня оставался один шанс — надо поговорить с Китайцем.
Или брать Стазис штурмом.
* * *
Стазис окружили силовым полем пять лет назад. Так как город представляет собой почти правильный ромб, то это не составило особого труда — четыре генератора в каждом из углов, по три вышки между ними. Каждая вышка кроме всего прочего представляет собой ворота в Стазис — металлические бронебойные ворота. Три вышки (южные) выходят к району Трущоб, еще три (северо-западные) примыкают к деловому району. С остальных можно наблюдать только пустоши.
Между городом и Стазисом сто метров специально выжженной, серой земли. Я шагал прямо по ней в сторону самой южной вышки.
Я не прошел и десяти шагов, как оказался под прицелом прожекторов. Да и не только них, это точно.
— Стоять! — закричал солдат с вышки. — Куда прешься! — И он добавил нечто совсем уж нецензурное.
— Мне надо поговорить с Китайцем! — закричал я в ответ, отчаянно жмурясь от яркого света.
Теперь все решалось. Если сегодня его смена — все в порядке. Если нет — у меня все шансы провести остаток ночи в КПЗ. А потом — в Черную Дыру, если у судьи будет недостаточно хорошее настроение.
— Проходи! — наконец, неохотно крикнул солдат.
Все еще под прицелом огней я смело зашагал вперед.
Около вышки меня остановили двое солдат. Один вперил мне в нос дуло своей линейной винтовки, а второй методично обыскал. Вскоре я лишился своего перочинного ножичка и любимого станера.
— Эй, это же разрешенное оружие! — нахмурился я.
— Поговори тут, — буркнул солдат.
— Когда выйдешь — вернем, — пообещал более вежливый второй солдафон и указал мне на лифт.
— Если выйдешь, — проворчал первый и отвернулся.
Я прошел в кабинку и нажал на самую верхнюю кнопку: две секунды, и я уже на месте.
Я оказался в комнате управления — вокруг аккуратными рядками расположились компьютеры и прочая техника, в углу ниша — там все время сидит солдат со стационарным пулеметом наготове. Защищает вышку от внешних врагов. Только что он мог запросто продырявить меня.
Китаец сидел за низким столиком посреди комнаты прямо на полу — на тугих раскрашенных в успокаивающий зеленый цвет пуфиках. Вообще-то он родом из Казахстана, но повернут на всем китайском и вообще восточном. Мы познакомились с ним в баре «У Толика», когда Китаец слегка перепил и пытался показать несколько приемов кунг-фу хозяину заведения. Тогда я его пару раз бросил через себя — после этого мы с Китайцем стали лучшими друзьями.
Вот и сейчас — вместо капитанского мундира нацепил на себя кимоно. А если кто-нибудь из вышестоящих чинов зайдет? Впрочем, до меня доходили слухи, что его дядя заведует гарнизоном военных сил Статики.
Китаец молча поклонился и пригласил меня к столу. Я присел по-турецки рядом с ним, взял предложенную пиалу с чаем (местного производства — смесь соломы с жженым сахаром), отпил.
— Какого хрена? — спросил вдруг Китаец.
Я чуть не поперхнулся.
— Что?
— Какого, извиняюсь, ты таскаешься здесь по ночам, Гера? Жить надоело, а?
Я пожал плечами:
— Просто захотел увидеть тебя, Китаец. Только и всего. Соскучился.
— Только и всего? Не глупи, Гера! Ты не знал, что я сегодня буду заменять Дональда. Сегодня не я должен был дежурить! Сегодня я должен был отдыхать с девчатами из «Оранжевой Луны». Немного сухого «Мартини», прохладный ветерок, обнаженные красавицы в оранжевых контактных линзах, групповой секс и ничего более. Ты это понимаешь?
Я улыбнулся:
— Значит, я родился под счастливой звездой.
— Все шутишь, — пробурчал Китаец и достал из-под столика флягу. В ней Китаец держал вовсе не воду. Плеснул себе в чашку, потом, подумав, мне.
— Чай здесь гадостный, — поведал мне Китаец, — три года нормального чая не присылают! Приходится местную отраву пить.
— Так намного лучше, — согласился я, отхлебывая из чашки. Коньяк обжег мои внутренности, прошелся по пищеводу и ухнул в желудок, в котором будто заработал маленький атомный реактор. Благословенный напиток даже немного разогнал сон.
— Ненавижу Статику! — сообщил Китаец, одним махом убивая всю кружку.
— А кто ее любит? — снова согласился я.
Очень приятно иногда вот так вот просто сидеть, ни о чем не думать, и со всем соглашаться.
Китаец вновь разлил, мы выпили. На столике я заметил колбасу, нарезанную кружочками. Взял один кругляш, закусил.
— Эх, кто так коньяк закусывает? — тоскливо произнес Китаец. — Сюда бы лимончик, сверху кофейку…
— А это откуда? — спросил я, имея в виду кимоно.
— Это? Друзья подарили! — отмахнулся Китаец. — У меня позавчера день рожденья был.
Я почувствовал, как краснею.
Китаец расхохотался.
— Да ладно тебе, Гера, расслабься! Ты ведь не знал! Это я, дурачина, забыл про тебя — даже не провидеофонил. Прости — тут у нас в последнее время такой бедлам начался, совсем не до чего стало!
— Что такое? — как бы ненароком спросил я.
— Э, братец, шутишь! — засмеялся Китаец. — Все проходит под грифом «Совершенно секретно»! Если узнают, что я проболтался — сразу под трибунал и к стенке.
Я развел руками, мол, работа такая.
— Ладно, говори, зачем пришел? Снова в Стазис надо попасть?
— Угадал. И как можно скорее.
— Это уж как получится, Гера, — покачал головой Китаец. — А, скорее всего, и не получится вовсе.
— А что случилось? — спросил я.
— У нас тут усиление. Неделю назад на Статику прибыла группа ученых во главе с этим… как его… профессором Юхансоном… черт, да я ж тебе военные тайны рассказываю! — воскликнул Китаец.
— Да, ладно. Я притворюсь, что ничего не слышу. Продолжай, давай.
Китаец засмеялся:
— Ну, Герман, ну ты и черт… ладно, слушай. Эти ребята выдвинули какую-то там новую теорию о происхождении Стазиса и приперлись на Статику, чтобы ее проверить. Ну, как обычно, короче. У нас тут и своих ученых полно, все никак не могут разгадать загадку, а тут эти — доморощенные — пару лет посидят в библиотеке и уже мнят себя специалистами, лауреатами Нобелевской премии, блин. Вот и команда Юхансона — ходят себе по лагерю с задратымм носами, важничают. А вчера вышли на территорию Стазиса в сопровождении взвода под командованием Дональда…
— И?..
— И пропали, шайтан их за ногу! Ты думаешь, почему я сейчас дежурю вместо Клюверта? Из-за горячей любви к службе?
Я задумчиво вертел в руках пиалу. Пропали, значит. Очень интересно.
— Я собственно здесь вот зачем, — сказал я, — меня наняли отыскать двух молодых людей. У меня есть основания полагать, что они проникли на территорию Стазиса.
Я достал фотку и протянул ее Китайцу. Одновременно с ней случайно вылетела вторая фотка — с изображением Марины — и шлепнулась на стол.
Китаец взглянул на молодоженов только мельком и вернул мне карточку.
— Я их уже сто раз видел. Малоев всем офицерам эти фотки раздал. Через наши вышки они не проходили. Это точно.
— А другим путем?
Китаец пожал плечами:
— На территории Стазиса полно датчиков. Трудно пройти незамеченным.
Я мысленно не согласился. Трудно. Но возможно. А если хорошо знать Стазис — то очень даже легко.
Еще одна головная боль для военных — на территории Стазиса их датчики действуют не совсем так, как положено. Я бы даже сказал, совсем не так.
— А это кто? — спросил Китаец, поднимая фотку с Мариной.
— Это… — я замялся.
— Твоя бывшая девушка? Красивая… Ух ты! Так она на Статике была?
— Никогда… с чего ты взял?
— Так она ж на фоне часовни сфотографирована! Той, что в центре Стазиса находится.
Я выхватил из рук изумленного Китайца фотографию — и как я сразу не понял! На заднем фоне действительно виднелась знаменитая Ледяная Часовня. Ведь это одно из основных мест, куда водят туристов!
— Монтаж, — прошептал я, разглядывая фотку и так, и этак.
— Почему же? Может, она в тайне от тебя проникла на Статику и вместе с какой-нибудь экскурсией… — Он подмигнул.
— Она ни разу не была на Статике, — тихо произнес я.
— Так я ж говорю, тайно…
— Она умерла десять лет назад, Китаец.
Китаец уставился на меня. Потом выхватил фотку у меня из рук.
— Ты уверен, Гера? — спросил он, внимательно рассматривая карточку.
— Китаец, это единственная девушка, которую я любил за всю свою, блин, жизнь, — сказал я, проглатывая очередную порцию «чая».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Куда, сэр? — проскрипела тупая машина.
— Площадь трилистника. Пошевеливайся, железяка!
Дверца захлопнулась, такси со скоростью пережравшей улитки поднялось в звездное небо.
* * *
Прошло пятьдесят минут, прежде чем мои ноги, наконец, ступили на твердую землю. Я пнул напоследок такси и огляделся.
Здесь было тихо.
Площадь трилистника находится в районе Трущоб, который примыкает к Стазису с юга. Конечно, районом трущоб эти места назывались весьма условно — просто по сравнению с центром здесь жили все-таки бедные люди. Доходные дома, лепившиеся друг на друга, сомнительные заведения, свой район красных фонарей — добро пожаловать в район Трущоб, усталый путник! Здесь тебя согреет любовь ярко раскрашенных путан, здесь ты сможешь купить в любом баре дешевый контрабандный морковный сок из химикатов, здесь тебе в бок упрется вибронож, а его обладатели, вежливо улыбаясь, пошуруют у тебя по карманам.
Отсюда два пути в Стазис (не считая, конечно, экскурсии, но эти детские увеселения не для меня) — через подвалы Фрэнка, или более честно — через Китайца. Однако у варианта с Китайцем было два недостатка — во-первых, я не помнил точно, сегодня ночью дежурит он или нет, а даже если и так — все равно сегодня проникнуть в Стазис он не поможет. Только можно договориться — назавтра. В лучшем случае.
А я спешил. Мне хотелось распутать это дело как можно быстрее. Поэтому сначала надо повидать Фрэнка.
Я направил свои стопы в один из самых темных переулков, по бокам которого теснились магазинчики и дешевые забегаловки. Около одной из них меня заметила шлюха.
— Гера! — радостно воскликнула она. — Какой сюрприз! Откуда ты, мой дорогой?
Я судорожно пытался ее вспомнить. По-моему, это одна из девочек Алика. Помню на них как-то наехали ребята с западной улицы. Пришлось помочь.
— Привет, Аня, — я, наконец, вспомнил имя девчонки. — Как жизнь?
— Все в порядке, Гера, — сказала она, томно облизывая пухлые алые губы, — не хочешь поразвлечься? Всего десять евро в час, котеночек. Только для тебя. По старой дружбе…
— У меня работа, извини, — покачал головой я.
— Как всегда предельно вежлив? — хихикнула проститутка. — А что за дело-то? Не с Фрэнком связано?
— С Фрэнком? — переспросил я. Что за день!
— Так ты не знаешь? Его шарашку сегодня легавые накрыли. Говорят, у Фрэнка в подвале был подземный ход в Стазис. Ты представляешь? — И она подмигнула мне.
— Кто бы мог подумать! — покачал головой я. Мысли лихорадочно забились в черепной коробке, грозясь пробить в ней дыры. Такое чувство, что кто-то постоянно опережает меня на один или даже два шага.
Но не возвращаться же назад?
— Счастливо, Аня, — попрощался я. — Мне… пора.
— Чао! — откликнулась она и отвернулась, пристально вглядываясь во тьму улицы.
Я прошел дальше по переулку и свернул направо, втянув голову в плечи.
Рядом с парадным доходного дома «Фрэнк и ко» дежурило двое копов. Синие бронекостюмы, станеры наготове, они что — к войне готовятся? Один из легавых взглянул на меня с подозрением и что-то зашептал в видеофон.
Я свернул в ближайшую забегаловку (грязная стойка, небольшой зальчик погружен в дымные клубы анаши и еще каких-то наркотиков — наверняка запрещенных), сел около стойки и взял кружку противного пива с плавающей шелухой Завсегдатаи поглядывали на меня с подозрением, уж очень я от них отличался — надо было вместо костюма нацепить что-нибудь попроще. Впрочем, сейчас мне было плевать. Я размышлял. Фрэнка взяли! Чтобы это могло значить? Местная полиция была прекрасно осведомлена о подвале Фрэнка — не зря же он отстегивал легавым каждый месяц стольник. Что же это такое происходит? Из-за какой-то влюбленной парочки вся планета летит в тар-тарары?
Копай глубже, — сказал мне внутренний голос. — Похоже на то, что дело вовсе не в молодоженах, а в политике. Не зря же через четыре дня сюда приезжает президент Макса-3.
Я мысленно послал внутренний голос к чертовой бабушке. И даже дальше. Он всегда предполагает самое худшее. Обидно, что обычно еще и оказывается прав.
— Эй, братка, — наконец решился один из завсегдатаев — прожженный алкаш в дырявой сальной рубахе и потертых джинсах из серии «в них выросла вся Земля», — эт ващета мое место! Ага?
— Ага, — согласился я.
Станнер выстрелил всего один раз, и парень уткнулся носом в заблеванный, захарканный, прожженный сотней окурков дешевый пластиковый пол. Пускай поспит. Теперь оставалось два варианта: либо его дружки всем скопом накинутся на меня и придется переложить весь бар, либо ребята поступят умно — останутся сидеть на своих местах.
Ребята поступили умно.
Молодцы.
Я медленно допил свое пиво, кинул пару монет на стойку и покинул негостеприимную забегаловку.
У меня оставался один шанс — надо поговорить с Китайцем.
Или брать Стазис штурмом.
* * *
Стазис окружили силовым полем пять лет назад. Так как город представляет собой почти правильный ромб, то это не составило особого труда — четыре генератора в каждом из углов, по три вышки между ними. Каждая вышка кроме всего прочего представляет собой ворота в Стазис — металлические бронебойные ворота. Три вышки (южные) выходят к району Трущоб, еще три (северо-западные) примыкают к деловому району. С остальных можно наблюдать только пустоши.
Между городом и Стазисом сто метров специально выжженной, серой земли. Я шагал прямо по ней в сторону самой южной вышки.
Я не прошел и десяти шагов, как оказался под прицелом прожекторов. Да и не только них, это точно.
— Стоять! — закричал солдат с вышки. — Куда прешься! — И он добавил нечто совсем уж нецензурное.
— Мне надо поговорить с Китайцем! — закричал я в ответ, отчаянно жмурясь от яркого света.
Теперь все решалось. Если сегодня его смена — все в порядке. Если нет — у меня все шансы провести остаток ночи в КПЗ. А потом — в Черную Дыру, если у судьи будет недостаточно хорошее настроение.
— Проходи! — наконец, неохотно крикнул солдат.
Все еще под прицелом огней я смело зашагал вперед.
Около вышки меня остановили двое солдат. Один вперил мне в нос дуло своей линейной винтовки, а второй методично обыскал. Вскоре я лишился своего перочинного ножичка и любимого станера.
— Эй, это же разрешенное оружие! — нахмурился я.
— Поговори тут, — буркнул солдат.
— Когда выйдешь — вернем, — пообещал более вежливый второй солдафон и указал мне на лифт.
— Если выйдешь, — проворчал первый и отвернулся.
Я прошел в кабинку и нажал на самую верхнюю кнопку: две секунды, и я уже на месте.
Я оказался в комнате управления — вокруг аккуратными рядками расположились компьютеры и прочая техника, в углу ниша — там все время сидит солдат со стационарным пулеметом наготове. Защищает вышку от внешних врагов. Только что он мог запросто продырявить меня.
Китаец сидел за низким столиком посреди комнаты прямо на полу — на тугих раскрашенных в успокаивающий зеленый цвет пуфиках. Вообще-то он родом из Казахстана, но повернут на всем китайском и вообще восточном. Мы познакомились с ним в баре «У Толика», когда Китаец слегка перепил и пытался показать несколько приемов кунг-фу хозяину заведения. Тогда я его пару раз бросил через себя — после этого мы с Китайцем стали лучшими друзьями.
Вот и сейчас — вместо капитанского мундира нацепил на себя кимоно. А если кто-нибудь из вышестоящих чинов зайдет? Впрочем, до меня доходили слухи, что его дядя заведует гарнизоном военных сил Статики.
Китаец молча поклонился и пригласил меня к столу. Я присел по-турецки рядом с ним, взял предложенную пиалу с чаем (местного производства — смесь соломы с жженым сахаром), отпил.
— Какого хрена? — спросил вдруг Китаец.
Я чуть не поперхнулся.
— Что?
— Какого, извиняюсь, ты таскаешься здесь по ночам, Гера? Жить надоело, а?
Я пожал плечами:
— Просто захотел увидеть тебя, Китаец. Только и всего. Соскучился.
— Только и всего? Не глупи, Гера! Ты не знал, что я сегодня буду заменять Дональда. Сегодня не я должен был дежурить! Сегодня я должен был отдыхать с девчатами из «Оранжевой Луны». Немного сухого «Мартини», прохладный ветерок, обнаженные красавицы в оранжевых контактных линзах, групповой секс и ничего более. Ты это понимаешь?
Я улыбнулся:
— Значит, я родился под счастливой звездой.
— Все шутишь, — пробурчал Китаец и достал из-под столика флягу. В ней Китаец держал вовсе не воду. Плеснул себе в чашку, потом, подумав, мне.
— Чай здесь гадостный, — поведал мне Китаец, — три года нормального чая не присылают! Приходится местную отраву пить.
— Так намного лучше, — согласился я, отхлебывая из чашки. Коньяк обжег мои внутренности, прошелся по пищеводу и ухнул в желудок, в котором будто заработал маленький атомный реактор. Благословенный напиток даже немного разогнал сон.
— Ненавижу Статику! — сообщил Китаец, одним махом убивая всю кружку.
— А кто ее любит? — снова согласился я.
Очень приятно иногда вот так вот просто сидеть, ни о чем не думать, и со всем соглашаться.
Китаец вновь разлил, мы выпили. На столике я заметил колбасу, нарезанную кружочками. Взял один кругляш, закусил.
— Эх, кто так коньяк закусывает? — тоскливо произнес Китаец. — Сюда бы лимончик, сверху кофейку…
— А это откуда? — спросил я, имея в виду кимоно.
— Это? Друзья подарили! — отмахнулся Китаец. — У меня позавчера день рожденья был.
Я почувствовал, как краснею.
Китаец расхохотался.
— Да ладно тебе, Гера, расслабься! Ты ведь не знал! Это я, дурачина, забыл про тебя — даже не провидеофонил. Прости — тут у нас в последнее время такой бедлам начался, совсем не до чего стало!
— Что такое? — как бы ненароком спросил я.
— Э, братец, шутишь! — засмеялся Китаец. — Все проходит под грифом «Совершенно секретно»! Если узнают, что я проболтался — сразу под трибунал и к стенке.
Я развел руками, мол, работа такая.
— Ладно, говори, зачем пришел? Снова в Стазис надо попасть?
— Угадал. И как можно скорее.
— Это уж как получится, Гера, — покачал головой Китаец. — А, скорее всего, и не получится вовсе.
— А что случилось? — спросил я.
— У нас тут усиление. Неделю назад на Статику прибыла группа ученых во главе с этим… как его… профессором Юхансоном… черт, да я ж тебе военные тайны рассказываю! — воскликнул Китаец.
— Да, ладно. Я притворюсь, что ничего не слышу. Продолжай, давай.
Китаец засмеялся:
— Ну, Герман, ну ты и черт… ладно, слушай. Эти ребята выдвинули какую-то там новую теорию о происхождении Стазиса и приперлись на Статику, чтобы ее проверить. Ну, как обычно, короче. У нас тут и своих ученых полно, все никак не могут разгадать загадку, а тут эти — доморощенные — пару лет посидят в библиотеке и уже мнят себя специалистами, лауреатами Нобелевской премии, блин. Вот и команда Юхансона — ходят себе по лагерю с задратымм носами, важничают. А вчера вышли на территорию Стазиса в сопровождении взвода под командованием Дональда…
— И?..
— И пропали, шайтан их за ногу! Ты думаешь, почему я сейчас дежурю вместо Клюверта? Из-за горячей любви к службе?
Я задумчиво вертел в руках пиалу. Пропали, значит. Очень интересно.
— Я собственно здесь вот зачем, — сказал я, — меня наняли отыскать двух молодых людей. У меня есть основания полагать, что они проникли на территорию Стазиса.
Я достал фотку и протянул ее Китайцу. Одновременно с ней случайно вылетела вторая фотка — с изображением Марины — и шлепнулась на стол.
Китаец взглянул на молодоженов только мельком и вернул мне карточку.
— Я их уже сто раз видел. Малоев всем офицерам эти фотки раздал. Через наши вышки они не проходили. Это точно.
— А другим путем?
Китаец пожал плечами:
— На территории Стазиса полно датчиков. Трудно пройти незамеченным.
Я мысленно не согласился. Трудно. Но возможно. А если хорошо знать Стазис — то очень даже легко.
Еще одна головная боль для военных — на территории Стазиса их датчики действуют не совсем так, как положено. Я бы даже сказал, совсем не так.
— А это кто? — спросил Китаец, поднимая фотку с Мариной.
— Это… — я замялся.
— Твоя бывшая девушка? Красивая… Ух ты! Так она на Статике была?
— Никогда… с чего ты взял?
— Так она ж на фоне часовни сфотографирована! Той, что в центре Стазиса находится.
Я выхватил из рук изумленного Китайца фотографию — и как я сразу не понял! На заднем фоне действительно виднелась знаменитая Ледяная Часовня. Ведь это одно из основных мест, куда водят туристов!
— Монтаж, — прошептал я, разглядывая фотку и так, и этак.
— Почему же? Может, она в тайне от тебя проникла на Статику и вместе с какой-нибудь экскурсией… — Он подмигнул.
— Она ни разу не была на Статике, — тихо произнес я.
— Так я ж говорю, тайно…
— Она умерла десять лет назад, Китаец.
Китаец уставился на меня. Потом выхватил фотку у меня из рук.
— Ты уверен, Гера? — спросил он, внимательно рассматривая карточку.
— Китаец, это единственная девушка, которую я любил за всю свою, блин, жизнь, — сказал я, проглатывая очередную порцию «чая».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51