– воскликнул Халь и стал считать по пальцам. Он встречался с братьями принцессы на знаменитом турнире в Камаллии и знал, что и принц Тудвал, и принц Турквин ее старше. Отбросив с глаз черные волосы, Халь взглянул в сторону трона. Нет, вряд ли речь шла о браке по любви. Несмотря ни на что, Бельбидия оставалась могущественной державой, и Кеолотия, несомненно, рассматривала ее как полезного союзника. Интересно, подумал он, видела ли принцесса Рэвика хоть раз в жизни. Хотя бы на портрете.
Король снова вздохнул и продолжил говорить:
– Свадьба состоится в Фароне после подобающей помолвки. Принцессу Кимбелин сопроводят сюда, чтобы она могла освоиться в своем новом доме. Командовать эскортом будет мой брат принц Ренауд, не пристало королю самому ездить за невестой.
– Ага, конечно, – пробормотал Кеовульф сквозь зубы. – Просто у него морская болезнь, да к тому же неохота кланяться королю Кеолотии, а пришлось бы.
– Полагаю, для того, чтобы придать посольству принца Ренауда надлежащую пышность, было бы уместно, чтобы с ним поехало несколько видных дворян. Кто из вас желал бы вызваться добровольцем?
Стоило Рэвику произнести эти слова, как Кеовульф уже ухватил Халя за руку и вытащил вперед, громогласно провозглашая, что они оба почли бы за честь участвовать в посольстве.
– Мы оба?! – воскликнул Халь, но Кеовульф уже утащил его обратно в толпу. – Кто тебе позволил говорить за меня? – прошипел он.
Калдеец беспечно передернул плечами.
– А как же Брид? Я ей обещал устроить свадьбу, как только вернусь из Фароны, а… – Халь проглотил последние слова, поняв, что на самом деле хочет поехать с Кеовульфом. Брид подождет. К тому же разлука поможет ей понять, что Халь не ее собственность. Конечно, он всем сердцем любит Брид, но, в конце концов, она всего лишь женщина, не станет же он всякий раз прибегать по первому зову, как собачонка. Путешествие в дальние страны – заманчивая перспектива, а обещание Халь не нарушит: он ведь отправится прямо отсюда и, таким об разом, просто задержится с возвращением из Фароны.
Рэвик поджал губы и несколько секунд пристально смотрел на Кеовульфа и Халя, после чего обвел тронный зал взглядом в надежде увидеть более достойных добровольцев. Однако остальные бароны и баронские представители уже обсуждали другие вопросы и не высказывали ни малейшего желания участвовать в поездке.
Старший сын барона Виглафа Наттардского жаловался на пограничные споры с Йотунном. Барон Годафрид из Овиссии столь громко рассказывал о расплодившихся в его землях волках, что никто не мог расслышать, почему же именно барон Писцерский так спешит домой. К тому же его слова заглушало всеобщее пошаркивание ногами, собравшиеся пытались как-нибудь бочком спрятаться от взора короля.
Один из самых мудрых королевских советников кивком указал на Халя и Кеовульфа.
– Позвольте предположить, мой государь, что эти люди могли бы стать превосходными спутниками для принца. Им обоим приходилось участвовать в боевых действиях, а в наши дни среди дворян Бельбидии это большая редкость.
Но Рэвика эти слова не убедили.
– Принцесса Кимбелин образованная леди и так же, как и я, почитает бога Новой Веры. Послать за ней эскорт, состоящий из моего брата и двоих дворян, известных своею близостью к иной религии, было бы, по меньшей мере бестактно.
– Сир, – громко возгласил Халь, – я должен возразить…
Рэвик прервал его:
– Мои первосвященники убедили меня позволить людям поклоняться божествам земли, хотя с этой идеей и не может смириться присущее мне чувство логики. Однако я не желаю оскорбить великолепную принцессу Кимбелин, дав ей в сопровождение неверных.
– С позволения Его Величества, я мог бы уравновесить их присутствие.
Молодой человек года на три старше Халя с не большим острым носом, выгнутыми бровями и низко свисающими мочками ушей выступил вперед. Он был легче сложением, светлее волосами и не имел длинных усов, как у отца, но все равно нельзя было не заметить его фамильного сходства с бароном Овиссийским. Солнечные лучи, падавшие сквозь разноцветные стекла витражей, играли на беспокойных, все время шевелящихся пальцах молодого человека; в остальном он казался вполне уравновешенным, а его голос звучал мягко и почтительно.
– Ради столь важного дела, как безопасность путешествия будущей невесты короля, я готов оставить проблему волков отцу и младшему брату. Позвольте мне уверить Его Величество, что мы в Овиссии навеки верны истинному богу, и нам можно доверить сопровождать принцессу.
– Хорошо, лорд Тапвелл, – кивнул Рэвик с гораздо более довольным видом. – Так будет гораздо лучше.
А вот Халю новый спутник не понравился. Выглядел сын барона Годафрида слишком представительно, а по положению превосходил и его самого, и Кеовульфа. Халь не имел ни малейшего желания подчиняться приказам человека, мало в чем разбирающегося, кроме овцеводства именно этим занимались в Овиссии от века. Он раздраженно зашипел, и Кеовульфу пришлось бросить на спутника испепеляющий взгляд давай, дескать, повежливей.
– И я, Ваше Величество! – Из толпы вышел еще один дворянин, его Халь с первого взгляда не узнал. Одет он был в изумрудного цвета камзол и облегающие шелковые панталоны, прямо как с картинки придворных мод одна беда, ноги кривоваты. Впрочем, улыбка у него была приятная. Великая Мать!.. До Халя внезапно дошло, что это Хардвин, младший сын барона Писцерского. С их последней встречи в Калдее – всего-то год назад – он прибавил в весе фунтов тридцать. Насколько Халь помнил, тем летом Хардвин не принимал участия в тренировках перед турниром, устроенных Кеовульфом, а просто приехал поразвлечься.
– Хорошо! Впятером вы, наконец, можете ехать. Рэвик щелкнул пальцами, и тут же прибежал паж со свитками. Халь с раздражением понял, что их без лишних церемоний выгоняют.
Дворяне разошлись, и Халь, вежливо кивая всякому, с кем встречался взглядом, двинулся к принцу Ренауду. Кеовульф, обладавший ко всему прочему безупречными придворными манерами, обменивался рукопожатием с ближайшим соседом своего отца, бароном Квертосским, и нежно целовал ручку его младшей дочери. Девушка, на взгляд Халя, была недурна собой, хотя, конечно, с Брид ей не сравниться.
– Итак, – сказал принц в своей небрежной манере, – юный лорд Халь из Торра-Альты. Как мило, что вы будете моим спутником.
– Много людей с нами поедет? – спросил Халь, что бы завязать разговор. Он постарался говорить низким уверенным голосом, как его брат, и смотреть Ренауду прямо в глаза пусть знает, что лорд Халь не потерпит покровительственного отношения к себе.
– Что? – Принц, похоже, отвлекся и не расслышал вопроса. – А, людей?.. Дюжина, не больше. Нет нужды волноваться, просто Кеолотия велика, и в нецивилизованных районах царит беззаконие. Так меня предупреждали, во всяком случае. – Он смотрел мимо Халя, в сторону трона, что тот счел вопиющим оскорблением. – Вы ведь, полагаю, умеете ездить верхом? Первую часть пути мы проделаем морем, но потом больше ста лиг до королевской столицы Кастабриции придется тащиться на лошадях по отвратительным кеолотианским дорогам. Не могу позволить, чтобы плохой всадник выставлял на посмешище все посольство.
Халь насупился. Принц явно до сих пор не обращал на него внимания.
– Сир, я умею держаться в седле. Никто еще в этом не сомневался.
Ренауд, похоже, не заметил, что обидел юношу.
– Тогда будьте готовы к утру, – сказал он, развернулся и ушел как раз в тот момент, когда Кеовульф собирался ему представиться.
Рыцарь поднял бровь.
– Великолепные манеры, нечего сказать. Халь саркастически улыбнулся.
– Надеюсь, лорд Кеовульф, вы способны ехать верхом. Нельзя, чтобы вы позорили королевский эскорт. Будь я…
Халь замолчал, улыбка погасла, стоило ему услышать у себя за спиной обрывок слишком громко произнесенной фразы.
– … кроме того, я удивлен, что король решил отправить в Кеолотию человека из Торра-Альты. Странный выбор, на мой взгляд. Они даже своих собственных женщин не могут держать в узде. Ни за что бы не доверил таким грубиянам сопровождать невесту.
Халь развернулся на каблуках, рука сама собой рванулась к рукояти меча. Клинок вылетел на свободу, и на лезвии заплясали разноцветные отсветы витражей. Шеренга первосвященников отшатнулась назад, бормоча слова недовольства больше не тем, что в тронном зале вынуто из ножен оружие, а выгравированными на клинке рунами, принятыми у неверных. В твердую холодную сталь были вбиты четкие знаки, отливавшие кроваво-красным. Король, однако, смотрел на происходящее безучастно, будто желая видеть, как его подданные будут сами разрешать возникший между ними спор, и только через несколько мгновений щелкнул пальцами, давая команду выстроившимся вдоль тронного зала стражникам.
– Ты оскорбил имя Торра-Альты, ты оскорбил моих родичей, ты оскорбил мою невесту! – выкрикнул Халь, заносчиво глядя на разбогатевшего на мягких сырах и жирном масле барона Наттардского.
– Халь, не место тут затевать ссору, – проговорил Кеовульф.
– Слышишь ты, бычье вымя, коровий барон, имя Торра-Альты слишком славно, чтобы ты своим полным жвачки ртом его пачкал! – не унимался Халь. Стражники с пиками в руках уже смыкались вокруг него. – А вы что, думаете, ваши палочки не дадут мне защищать честь моего баронства?
– О какой чести ты говоришь, если по всей Торра-Альте рыщут хищные волки, а твои люди ничего с этим не хотят поделать? – Виглаф, осмелевший при виде поддержки со стороны королевской стражи, упер пухлый палец чуть не в лицо Халю. – Разве не известно, что Бранвульф противится волчьему налогу, и расплодил в Желтых горах целые стаи этих бестий, а теперь они движутся на юг?
– Верно, верно! – закричали в толпе.
– Позволь Бранвульф моим людям пересечь границы Торра-Альты, и с волками было бы покончено за несколько недель, – продолжал Виглаф. – Полсотни людей, привычных к этой работе, вывели бы их всех до последнего щенка! А он вместо этого запрещает – запрещает, говорю вам! – охотиться на волков, как только будет выбито установленное законом количество. Я вам говорю: он решил отогнать волков на юг, чтобы уничтожить всю остальную Бельбидию. Вот что он задумал!
Вокруг слышалось согласное бормотание.
– Это потому что у него нет овец, – сокрушенно, хотя и негромко, произнес барон Годафрид Овиссийский. – Он бы тут же передумал, угрожай опасность его лошадям или кабанам. Лошади и овцы – две большие разницы.
Сын Годафрида, Тапвелл, посмотрел на отца как на придурка.
– Он это делает, чтобы нарушить гражданский мир в Бельбидии, – ревел Виглаф. – Насылает на нас волков, а потом придет с армией и со своими ведьмами, чтобы навязать нам свою гнусную веру. Этот человек – предатель!
Халь взглянул на окружавшие его со всех сторон наконечники пик. Нападение на королевскую стражу приравнивается к измене. Однако, на скорую руку оценив ситуацию, он решил, что может никого не задеть. А позволить, чтоб барону Наттардскому просто так сошло с рук назвать его брата предателем, никак невозможно.
Халь занес меч, желая лишь попугать толстяка и заставить его извиниться, но тут краем глаза заметил, как Кеовульф качает головой – «не делай этого!».
Все, хватит! Довольно! Кеовульф слишком часто сегодня говорит ему, что делать, а что нет. Меч со свистом прочертил крутую дугу, и по плитам тут и там зазвенело железо да так громко, что людям пришлось заткнуть уши.
Халь зло улыбнулся.
Четверо стражников смотрели на свое оружие, не веря глазам. Там, где пронесся рунный меч, благословленный силой богини, в воздухе висела мелкая пыль. В дрожащих руках остались лишь обломанные древки.
– Благодарю тебя, Мать, – прошептал Халь. – Благодарю за то, какие у них стали лица.
Он обернулся полюбоваться бароном Наттардским – тот пытался поднять нижнюю челюсть, свесившуюся на грудь, и быстро-быстро моргал ресницами. Халь лениво шагнул вперед и посмотрел ему прямо в глаза.
– Возьми свои слова обратно, – велел он с презрительной ухмылкой на бронзовом лице и угрозой во взгляде.
– В-ваше Величество, – неуверенно позвал барон. Рэвик щелкнул пальцами, где-то застучали по полу шаги, распахнулись двери, и в зал ворвался целый отряд стражи. Халь знал, что перед королем придется извиняться, но сперва надо было заставить Виглафа во всеуслышание признать, что Бранвульф по меньшей мере величайший и благороднейший из баронов Бельбидии.
– Давай-давай, – прорычал он, упирая острие меча в самую середину баронского камзола, только что не трещавшего от распирающего его жира. – Скажи, что солгал и берешь свои слова назад, и объяви барона Бранвульфа Торра-Альтанского великолепнейшим и самым выдающимся из дворян. Говори, живо!
Барон Наттардский бросил на короля беспомощный взгляд, но не смог встретиться с ним глазами. Наконец он поднял руки.
– Беру, беру свои слова назад. Барон Бранвульф – достойнейший из дворян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56