Он потянул за поводья, и его хорошо вышколенный конь развернулся кругом. Блистательной грации Огнебоя ему, конечно, недоставало, зато послушности было не занимать.
Стоило Каспару подъехать к Пипу, как жеребец под ним вдруг попятился назад и в сторону, так что всаднику пришлось прижаться к самой гриве, чтобы нависающая над дорогой ветка не содрала ему кожу с головы.
– Спокойно, спокойно! – Каспар погладил Огнебоя по чалой шее. Под кожей у жеребца перекатывался тугой узел напряженных мышц. – Что случилось?
Как бы Огнебой ни брыкался, сбросить Каспара ему ни разу не удалось. Тот держался в седле легко и словно сливался с движениями коня. Возбужденный жеребец потряс мордой, и в морозном сумраке леса далеко раз несся звон сбруи.
– Чего это он, мастер Спар? – негромко спросил Пип, обращаясь к Каспару по-свойски – так, как в гарнизоне Торра-Альты было принято говорить со всеми начальниками, кроме самого барона.
– Не знаю. Ничего не видно. – Каспар огляделся вокруг, всматриваясь в тени и крепко держа Огнебоя за поводья. Жеребец снова вздрогнул и заржал, словно вызывая кого-то, прячущегося в полутьме, на бой.
Это тут же вывело Каспара из равновесия и вернуло его к мыслям о Некронде и призрачных зверях, которых он призывал. Нельзя было оставлять артефакт без присмотра. Что бы ни думали Морригвэн и Керидвэн, а он опасен. Слишком много всего странного случилось в последнее время.
Каспар примотал поводья к высокой луке седла и перетянул тетиву с походной петли на боевую, глядя в темноту. Густой лес сомкнулся вокруг путников. Воздух здесь был другой, сухой и сладкий от смолы, почти убаюкивающий, если бы только в лесу не стояла такая неестественная тишина. Деревья защищали от ледяного ветра, так что Каспару стало жарко в тяжелой медвежьей шкуре.
Трог низко рычал, то ли чувствовал что-то, то ли ему попросту было неудобно на крупе у неспокойной лошади. Каспар оглянулся посмотреть, все ли у пса в порядке, и в этот момент краем глаза заметил движение. Что-то темное выскользнуло из-за росшего в ложбинке дерева и метнулось через подлесок.
– Куница, облегченно вздохнул Каспар. Старый Брок согласно кивнул, но Брид и Пип, оба выросшие в лесах, покачали головой.
– Не, больно уж здоровая, убежденно сказал Пип. И шерсть слишком длинная.
Внезапно раздался вопль, от которого Огнебой поднялся на дыбы. Ноздри у него злобно раздувались.
– Сойка? – неуверенно предположил Каспар. Или сорока?..
– Может, и сорока, с сомнением проговорила Брид, но мне так не кажется. У нее голос более трескучий.
Когда впереди показался голый холм, поднимавшийся среди деревьев, как спина кита в зеленом море, Каспар почувствовал себя спокойнее. Ему вообще больше нравились открытые места – там легче заметить приближающуюся опасность. Непонятно, почему он так тревожился, но хорошо знакомые звуки глухих ударов топора и звонкие трели лесного жаворонка развеяли страх. Что бы за существо ни пряталось в лесу, оно уже далеко позади.
Брид грустно смотрела на вырубку. До недавних пор холм, как и весь Лов, был покрыт лесом. А теперь на нем остался лишь венец выкорчеванных деревьев с покрытыми землей корнями, похожими на могильные камни. Вокруг ровными рядами росли молодые саженцы высотой не больше чем по пояс. Несомненно, все это плоды трудов человека.
В вырванных из земли деревьях было что-то невыносимо жалкое. Каспару они казались воинами, брошенными без всякой поддержки защищать безнадежный рубеж и павшими там, а строй молодых саженцев – по бедным шествием армии захватчиков. Брид развернула кремовую кобылу и печально осмотрелась по сторонам.
– Они хотя бы посадили новые деревья на месте вырубленных, сказала она. Но как можно было обнажить сразу такую большую площадь?
Хлипкие саженцы занимали едва две сотни акров, а вершина холма так и осталась не засаженной. Голая земля вздымалась, будто могильный курган, памятник погибшим деревьям. Каспар не мог понять, почему дровосеки не стали туда подниматься и бросили срубленные деревья гнить.
– Вот уже три года прошло, но наследие живет, грустно проговорила Брид. Я проезжала тут в прошлом году, когда навещала деревни лесорубов, и то кольцо деревьев еще стояло. Когда-то здесь был древний круг, священная роща.
Пип кивнул.
– Батя хоть сам и был Новой Веры, всегда нам говорил, что нельзя трогать деревья в священных рощах. А то можно проклятие заработать.
– Тогда почему же эти деревья лежат на земле? – спросил Каспар.
– Коли корни так повывернуты значит, ветер их повалил, мастер Спар. Только так, ответил Пип.
– В последние три года сильных ветров не было, не согласился Каспар. Если деревья повалило ветром, почему это не случилось много лет назад?
Брид снисходительно улыбнулась ему.
– Рощу закрывал от ветра густой лес вокруг. Но перед ваалаканским нашествием срубили столько деревьев, что оставшиеся уже не могли ее защищать. Холм – открытое место, так что даже не слишком сильная буря могла повалить деревья, объяснила она, спешившись и пробираясь через поваленные стволы к молодым березкам. Хотя теперь баронство Торра-Альта и вернулось на пути Матери, кое-что спасти оказалось уже поздно. Многое погибло и никогда не возродится.
Вывороченные из земли корни были все облеплены глиной и похожи на обломки стен развалившихся домов. Кругом росли пухлые белые поганки, по мертвым телам былых королей леса распустилась «утеха зимнего путника» поросль снежного дерева. Брид выбежала на сере дину погибшей рощи. Кое-где кругами лежали грубые камни, опаленные огнем. Странно, подумал Каспар. Кто будет разбивать лагерь на таком открытом месте?
Брид это, очевидно, тоже показалось непонятным. Она прильнула к земле и стала раздвигать упавшие ветви и листья, пока не добралась до голой почвы.
– Эй, дайте-ка лучше я, встревоженно предложил Брок, но жрица лишь отмахнулась выпачканной рукой. Старый воин пожал плечами и отступил.
Каспар знал, что не стоит мешать Брид, когда она занята, и заметил, что Пип тоже явно не собирается участвовать в работе. Мальчик внимательно осматривал корни упавших деревьев, особенно терна. Каспар успел уловить то, что заметил Пип: какое-то животное поспешно улизнуло с глаз. Ему показалось, что у животного был черный мех и длинные тонкие ноги, как у фазана.
Старый Брок стоял с важным видом и охранял своих юных спутников. Пип повернулся к Брид и опустился на колени посмотреть, что она отыскала. Оба нахмурились.
– Похоже на следы какой-то большой птицы, задумчиво проговорила Брид.
– Не знаю такой, сказал Пип.
Каспару не понравилось, что мальчик говорит с Девой, будто с равной, а не с Одной-из-Трех. К тому же его раздражало то, что в лесу эти двое так быстро сошлись друг с другом, а он остался вроде как на обочине. Сам Каспар немало времени провел в Кабаньем Лове, охотясь на разную дичь, но так и не смог вернуть себе то беззаботное отношение к лесу, что было у него в детстве, когда он в одиночестве бродил по всему миру без всякого дела.
Пока Пип с Брид обсуждали, кто же оставил такие следы, Каспар снял пса с седла и пустил его порыться среди корней упавших деревьев. Змеелов беспокоился, он прильнул к земле самой мордой, тут же выпачкал нос, чихнул и опять стал что-то вынюхивать и копать, возбужденно повизгивая. Комья грязи дождем летели из-под его лап.
– Барсука почуял, – предположил Каспар.
Пип обернулся к нему и уже собирался кивнуть, однако Брид покачала головой, глядя на привлекшую внимание собаки поваленную рябину.
– Нет, вряд ли. Посмотрите-ка, – показала она. Трог тем временем уже занялся корнями терна.
На стволе болтался мокрый клок содранной коры, под которым кишели мокрицы. В одном месте бледное дерево было гладко выскоблено и помечено несколькими царапинами – кажется, специально.
– Древесные руны? – спросил Каспар, вспоминая, что нечто похожее они видели в Каддее.
Брид кивнула и оглянулась на странные следы на земле.
– Кобольды, объявила она.
– Кобольды? – не понимая, переспросил Пип. В жизни о таких не слыхал. А я ведь всякую тварь в Лове знаю.
– Это вроде древесных человечков, начал объяснять Каспар.
– Эльфы, что ли? Оставьте, мастер Спар, я уж не маленький.
Брид бросила на него недовольный взгляд.
– Кобольды это небольшие, в половину человеческого роста, существа с тонкими руками и ногами. Они живут среди деревьев. Но я согласна, в наших местах их не бывало с рождения Морригвэн по ее словам, во всяком случае. Они смешные, глуповатые, не жестокие, но плохо понимают разницу между добром и злом. Так гласит «Книга имен».
– А что означают руны? – спросил Каспар, вглядываясь в ряд вертикальных царапин и не понимая даже, где у них начало, а где конец.
Как ни странно, Брид тоже мало что поняла.
– «Отец Леса спаси Хобомань Троллесье», прочла она, еще раз внимательно просмотрела руны, пожала плечами и, наконец, беспомощно улыбнулась. Троллесье это, кажется, в Кеолотии?
– А что тут делают кобольды, и чего это кобольды из Кеолотии говорят по-нашему, и разве Отец Леса это не просто сказка? – на одном дыхании выпалил Пип. Батя говорил, что сказка.
Брид замахала руками, будто защищаясь от града вопросов, а Брок крякнул и недовольно посмотрел на мальчика: сын дровосека был слишком уж нетерпелив.
– Большинство старых народов гоблины, феи, пикси и так далее пользуются языком Бельбидии, потому что от него происходят наречия всех земель вокруг Кабалланского моря. Однако у кобольдов рот устроен так, что звуки человеческой речи они произносить не могут. Поэтому у них есть собственный язык, непонятный для людей. Но когда они пишут древесными рунами, то все равно используют бельбидийский.
Брид остановилась перевести дыхание, и Каспар воспользовался возможностью ее перебить:
– А что с Отцом Леса?
– Существует он или нет, сказать не могу. Есть такая легенда, что это белый олень, который странствует по свету и защищает леса. Очевидно, кобольды верят в его существование. Полагаю, они пришли на это место, в бывшую священную рощу, потому что и он вполне мог бы сюда заглянуть: это что-то вроде духовного колодца, если угодно.
Вдруг Брид резко обернулась, подняла руку и на что-то указала. Каспар успел заметить, как существо, покрытое черной шерстью, бежит на длинных тонких ножках к густому кустарнику, чтобы там спрятаться.
– И как мы могли его принять за куницу? – рассмеялся Каспар.
– Я его за куницу не принимала, строго ответила Брид. Я была права: определенно, это кобольд. Хороший знак. Бельбидия становится более безопасна для старых существ, изгнанных в эпоху Новой Веры.
– Для горных волков она безопаснее не становится, сухо заметил Пип.
Брид ничего ему не ответила и посмотрела в сторону оставленных лошадей.
– Что ж, если мы навсегда здесь останемся, то волчат не найдем.
Каспар улыбнулся, увидев, как на лице Пипа появилось озорное выражение. Именно это ему особенно нравилось в мальчике. Рядом с малолетним проказником Каспар чувствовал себя куда более взрослым. Правда, многих в крепости нахальное поведение Пипа выводило из себя. Особенно им были недовольны пожилые женщины: мальчик, по их словам, «совершенно переходил всякие рамки». Каспар рассмеялся. Пип хотя бы не был таким подобострастным, как многие новые рекруты. Он, конечно, звал его «мастер Спар», но во всем остальном относился как к любому нормальному человеку. С Пипом можно было просто поговорить и вырваться из создавшегося вокруг Каспара из-за его высокого положения кольца отчужденности. Особенно важно это было теперь, когда уехал Халь.
Каспар отвязал поводья Огнебоя от корней поваленного дерева и уже собирался сесть в седло, как вдруг ощутил такое чувство, будто что-то пропало. Он ощупал себя, проверил лук и висевший на поясе кинжал и непонимающе огляделся. Наверное, показалось.
Брид тоже осматривалась по сторонам, но с гораздо более встревоженным видом.
– Где Трог? – спросила она.
Все четверо стали обеспокоенно искать собаку.
– Трог! – позвала Брид, потом сунула пальцы в рот и свистнула удивительно громко для девушки, так что в небо взлетела стая перепуганных грачей.
Ответа не было.
Глава 4
Крыши, нависавшие над узкими улицами, сверкали от сосулек. Халь гнал лошадь быстрой трусцой, так что кольчуга у него позвякивала: надо было как следует оторваться от Кеовульфа.
Он постарался отбросить эти мысли и поощрительно похлопал Тайну по тонкой шее, радуясь, как блестит утреннее солнце на ее гнедой шкуре, будто на полированном дереве. Молодой человек легонько пришпорил лошадь, и она пошла резво, но не теряя чувства собственного достоинства.
Не хватало только лат: Бранвульф не дал. Каспару-то барон, несомненно, выделил бы латы по первой же просьбе, сколько бы это ни стоило. А Халю пробормотал что-то о расходах на каменщиков, плотников и материалы для ремонта стен Торра-Альты. Халь надул губы. Ах, как ему нужен хотя бы нагрудник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
Стоило Каспару подъехать к Пипу, как жеребец под ним вдруг попятился назад и в сторону, так что всаднику пришлось прижаться к самой гриве, чтобы нависающая над дорогой ветка не содрала ему кожу с головы.
– Спокойно, спокойно! – Каспар погладил Огнебоя по чалой шее. Под кожей у жеребца перекатывался тугой узел напряженных мышц. – Что случилось?
Как бы Огнебой ни брыкался, сбросить Каспара ему ни разу не удалось. Тот держался в седле легко и словно сливался с движениями коня. Возбужденный жеребец потряс мордой, и в морозном сумраке леса далеко раз несся звон сбруи.
– Чего это он, мастер Спар? – негромко спросил Пип, обращаясь к Каспару по-свойски – так, как в гарнизоне Торра-Альты было принято говорить со всеми начальниками, кроме самого барона.
– Не знаю. Ничего не видно. – Каспар огляделся вокруг, всматриваясь в тени и крепко держа Огнебоя за поводья. Жеребец снова вздрогнул и заржал, словно вызывая кого-то, прячущегося в полутьме, на бой.
Это тут же вывело Каспара из равновесия и вернуло его к мыслям о Некронде и призрачных зверях, которых он призывал. Нельзя было оставлять артефакт без присмотра. Что бы ни думали Морригвэн и Керидвэн, а он опасен. Слишком много всего странного случилось в последнее время.
Каспар примотал поводья к высокой луке седла и перетянул тетиву с походной петли на боевую, глядя в темноту. Густой лес сомкнулся вокруг путников. Воздух здесь был другой, сухой и сладкий от смолы, почти убаюкивающий, если бы только в лесу не стояла такая неестественная тишина. Деревья защищали от ледяного ветра, так что Каспару стало жарко в тяжелой медвежьей шкуре.
Трог низко рычал, то ли чувствовал что-то, то ли ему попросту было неудобно на крупе у неспокойной лошади. Каспар оглянулся посмотреть, все ли у пса в порядке, и в этот момент краем глаза заметил движение. Что-то темное выскользнуло из-за росшего в ложбинке дерева и метнулось через подлесок.
– Куница, облегченно вздохнул Каспар. Старый Брок согласно кивнул, но Брид и Пип, оба выросшие в лесах, покачали головой.
– Не, больно уж здоровая, убежденно сказал Пип. И шерсть слишком длинная.
Внезапно раздался вопль, от которого Огнебой поднялся на дыбы. Ноздри у него злобно раздувались.
– Сойка? – неуверенно предположил Каспар. Или сорока?..
– Может, и сорока, с сомнением проговорила Брид, но мне так не кажется. У нее голос более трескучий.
Когда впереди показался голый холм, поднимавшийся среди деревьев, как спина кита в зеленом море, Каспар почувствовал себя спокойнее. Ему вообще больше нравились открытые места – там легче заметить приближающуюся опасность. Непонятно, почему он так тревожился, но хорошо знакомые звуки глухих ударов топора и звонкие трели лесного жаворонка развеяли страх. Что бы за существо ни пряталось в лесу, оно уже далеко позади.
Брид грустно смотрела на вырубку. До недавних пор холм, как и весь Лов, был покрыт лесом. А теперь на нем остался лишь венец выкорчеванных деревьев с покрытыми землей корнями, похожими на могильные камни. Вокруг ровными рядами росли молодые саженцы высотой не больше чем по пояс. Несомненно, все это плоды трудов человека.
В вырванных из земли деревьях было что-то невыносимо жалкое. Каспару они казались воинами, брошенными без всякой поддержки защищать безнадежный рубеж и павшими там, а строй молодых саженцев – по бедным шествием армии захватчиков. Брид развернула кремовую кобылу и печально осмотрелась по сторонам.
– Они хотя бы посадили новые деревья на месте вырубленных, сказала она. Но как можно было обнажить сразу такую большую площадь?
Хлипкие саженцы занимали едва две сотни акров, а вершина холма так и осталась не засаженной. Голая земля вздымалась, будто могильный курган, памятник погибшим деревьям. Каспар не мог понять, почему дровосеки не стали туда подниматься и бросили срубленные деревья гнить.
– Вот уже три года прошло, но наследие живет, грустно проговорила Брид. Я проезжала тут в прошлом году, когда навещала деревни лесорубов, и то кольцо деревьев еще стояло. Когда-то здесь был древний круг, священная роща.
Пип кивнул.
– Батя хоть сам и был Новой Веры, всегда нам говорил, что нельзя трогать деревья в священных рощах. А то можно проклятие заработать.
– Тогда почему же эти деревья лежат на земле? – спросил Каспар.
– Коли корни так повывернуты значит, ветер их повалил, мастер Спар. Только так, ответил Пип.
– В последние три года сильных ветров не было, не согласился Каспар. Если деревья повалило ветром, почему это не случилось много лет назад?
Брид снисходительно улыбнулась ему.
– Рощу закрывал от ветра густой лес вокруг. Но перед ваалаканским нашествием срубили столько деревьев, что оставшиеся уже не могли ее защищать. Холм – открытое место, так что даже не слишком сильная буря могла повалить деревья, объяснила она, спешившись и пробираясь через поваленные стволы к молодым березкам. Хотя теперь баронство Торра-Альта и вернулось на пути Матери, кое-что спасти оказалось уже поздно. Многое погибло и никогда не возродится.
Вывороченные из земли корни были все облеплены глиной и похожи на обломки стен развалившихся домов. Кругом росли пухлые белые поганки, по мертвым телам былых королей леса распустилась «утеха зимнего путника» поросль снежного дерева. Брид выбежала на сере дину погибшей рощи. Кое-где кругами лежали грубые камни, опаленные огнем. Странно, подумал Каспар. Кто будет разбивать лагерь на таком открытом месте?
Брид это, очевидно, тоже показалось непонятным. Она прильнула к земле и стала раздвигать упавшие ветви и листья, пока не добралась до голой почвы.
– Эй, дайте-ка лучше я, встревоженно предложил Брок, но жрица лишь отмахнулась выпачканной рукой. Старый воин пожал плечами и отступил.
Каспар знал, что не стоит мешать Брид, когда она занята, и заметил, что Пип тоже явно не собирается участвовать в работе. Мальчик внимательно осматривал корни упавших деревьев, особенно терна. Каспар успел уловить то, что заметил Пип: какое-то животное поспешно улизнуло с глаз. Ему показалось, что у животного был черный мех и длинные тонкие ноги, как у фазана.
Старый Брок стоял с важным видом и охранял своих юных спутников. Пип повернулся к Брид и опустился на колени посмотреть, что она отыскала. Оба нахмурились.
– Похоже на следы какой-то большой птицы, задумчиво проговорила Брид.
– Не знаю такой, сказал Пип.
Каспару не понравилось, что мальчик говорит с Девой, будто с равной, а не с Одной-из-Трех. К тому же его раздражало то, что в лесу эти двое так быстро сошлись друг с другом, а он остался вроде как на обочине. Сам Каспар немало времени провел в Кабаньем Лове, охотясь на разную дичь, но так и не смог вернуть себе то беззаботное отношение к лесу, что было у него в детстве, когда он в одиночестве бродил по всему миру без всякого дела.
Пока Пип с Брид обсуждали, кто же оставил такие следы, Каспар снял пса с седла и пустил его порыться среди корней упавших деревьев. Змеелов беспокоился, он прильнул к земле самой мордой, тут же выпачкал нос, чихнул и опять стал что-то вынюхивать и копать, возбужденно повизгивая. Комья грязи дождем летели из-под его лап.
– Барсука почуял, – предположил Каспар.
Пип обернулся к нему и уже собирался кивнуть, однако Брид покачала головой, глядя на привлекшую внимание собаки поваленную рябину.
– Нет, вряд ли. Посмотрите-ка, – показала она. Трог тем временем уже занялся корнями терна.
На стволе болтался мокрый клок содранной коры, под которым кишели мокрицы. В одном месте бледное дерево было гладко выскоблено и помечено несколькими царапинами – кажется, специально.
– Древесные руны? – спросил Каспар, вспоминая, что нечто похожее они видели в Каддее.
Брид кивнула и оглянулась на странные следы на земле.
– Кобольды, объявила она.
– Кобольды? – не понимая, переспросил Пип. В жизни о таких не слыхал. А я ведь всякую тварь в Лове знаю.
– Это вроде древесных человечков, начал объяснять Каспар.
– Эльфы, что ли? Оставьте, мастер Спар, я уж не маленький.
Брид бросила на него недовольный взгляд.
– Кобольды это небольшие, в половину человеческого роста, существа с тонкими руками и ногами. Они живут среди деревьев. Но я согласна, в наших местах их не бывало с рождения Морригвэн по ее словам, во всяком случае. Они смешные, глуповатые, не жестокие, но плохо понимают разницу между добром и злом. Так гласит «Книга имен».
– А что означают руны? – спросил Каспар, вглядываясь в ряд вертикальных царапин и не понимая даже, где у них начало, а где конец.
Как ни странно, Брид тоже мало что поняла.
– «Отец Леса спаси Хобомань Троллесье», прочла она, еще раз внимательно просмотрела руны, пожала плечами и, наконец, беспомощно улыбнулась. Троллесье это, кажется, в Кеолотии?
– А что тут делают кобольды, и чего это кобольды из Кеолотии говорят по-нашему, и разве Отец Леса это не просто сказка? – на одном дыхании выпалил Пип. Батя говорил, что сказка.
Брид замахала руками, будто защищаясь от града вопросов, а Брок крякнул и недовольно посмотрел на мальчика: сын дровосека был слишком уж нетерпелив.
– Большинство старых народов гоблины, феи, пикси и так далее пользуются языком Бельбидии, потому что от него происходят наречия всех земель вокруг Кабалланского моря. Однако у кобольдов рот устроен так, что звуки человеческой речи они произносить не могут. Поэтому у них есть собственный язык, непонятный для людей. Но когда они пишут древесными рунами, то все равно используют бельбидийский.
Брид остановилась перевести дыхание, и Каспар воспользовался возможностью ее перебить:
– А что с Отцом Леса?
– Существует он или нет, сказать не могу. Есть такая легенда, что это белый олень, который странствует по свету и защищает леса. Очевидно, кобольды верят в его существование. Полагаю, они пришли на это место, в бывшую священную рощу, потому что и он вполне мог бы сюда заглянуть: это что-то вроде духовного колодца, если угодно.
Вдруг Брид резко обернулась, подняла руку и на что-то указала. Каспар успел заметить, как существо, покрытое черной шерстью, бежит на длинных тонких ножках к густому кустарнику, чтобы там спрятаться.
– И как мы могли его принять за куницу? – рассмеялся Каспар.
– Я его за куницу не принимала, строго ответила Брид. Я была права: определенно, это кобольд. Хороший знак. Бельбидия становится более безопасна для старых существ, изгнанных в эпоху Новой Веры.
– Для горных волков она безопаснее не становится, сухо заметил Пип.
Брид ничего ему не ответила и посмотрела в сторону оставленных лошадей.
– Что ж, если мы навсегда здесь останемся, то волчат не найдем.
Каспар улыбнулся, увидев, как на лице Пипа появилось озорное выражение. Именно это ему особенно нравилось в мальчике. Рядом с малолетним проказником Каспар чувствовал себя куда более взрослым. Правда, многих в крепости нахальное поведение Пипа выводило из себя. Особенно им были недовольны пожилые женщины: мальчик, по их словам, «совершенно переходил всякие рамки». Каспар рассмеялся. Пип хотя бы не был таким подобострастным, как многие новые рекруты. Он, конечно, звал его «мастер Спар», но во всем остальном относился как к любому нормальному человеку. С Пипом можно было просто поговорить и вырваться из создавшегося вокруг Каспара из-за его высокого положения кольца отчужденности. Особенно важно это было теперь, когда уехал Халь.
Каспар отвязал поводья Огнебоя от корней поваленного дерева и уже собирался сесть в седло, как вдруг ощутил такое чувство, будто что-то пропало. Он ощупал себя, проверил лук и висевший на поясе кинжал и непонимающе огляделся. Наверное, показалось.
Брид тоже осматривалась по сторонам, но с гораздо более встревоженным видом.
– Где Трог? – спросила она.
Все четверо стали обеспокоенно искать собаку.
– Трог! – позвала Брид, потом сунула пальцы в рот и свистнула удивительно громко для девушки, так что в небо взлетела стая перепуганных грачей.
Ответа не было.
Глава 4
Крыши, нависавшие над узкими улицами, сверкали от сосулек. Халь гнал лошадь быстрой трусцой, так что кольчуга у него позвякивала: надо было как следует оторваться от Кеовульфа.
Он постарался отбросить эти мысли и поощрительно похлопал Тайну по тонкой шее, радуясь, как блестит утреннее солнце на ее гнедой шкуре, будто на полированном дереве. Молодой человек легонько пришпорил лошадь, и она пошла резво, но не теряя чувства собственного достоинства.
Не хватало только лат: Бранвульф не дал. Каспару-то барон, несомненно, выделил бы латы по первой же просьбе, сколько бы это ни стоило. А Халю пробормотал что-то о расходах на каменщиков, плотников и материалы для ремонта стен Торра-Альты. Халь надул губы. Ах, как ему нужен хотя бы нагрудник!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56