это укрепит государство...»
Фредерик оделся в куртку попроще. Теперь надо было по возможности обследовать замок.
– Господин Дарон, – обратился он к слуге, что все стоял у дверей, ожидая приказов, – буду признателен, если познакомите меня с замком, расскажете, что и как.
– Все, что пожелает ваша милость, – поклонился слуга.
Замок представлял собой одноэтажное сооружение из толстых мореных бревен на довольно высоком фундаменте из дикого камня и больше походил на огромную избу, чем на крепость феодала. В нем было два просторных зала и множество мелких комнат. На подворье размещались конюшни, склады, хлева для господского скота и прочие мелкие постройки.
Фредерик отметил, что усадьба обычного дворянина в его Королевстве куда более ухожена и приятна взгляду, нежели мрачное жилище барона Криспина. Единственное, что могло радовать здесь глаз, это прекрасный вид на окрестности с крепостной, также бревенчатой, стены. Замок располагался на высоком зеленом холме, а холм изящно огибала небольшая речка, темно-синими петлями уходившая в долину. И вдоль реки и дальше в полях кружили разноцветными лопастями ветряки, гордость земли барона.
– Их довольно много, – заметил Фредерик.
Он и слуга стояли на стене, и Дарон деловито объяснял, что нигде больше нет такого количества ветряков, как в земле барона Криспина. К ним подошли два воина, что несли службу на стенах. Став чуть поодаль, они принялись рассматривать рыцаря-южанина, вполголоса переговариваясь. Фредерик краем уха уловил пару реплик.
– Говорят, он круто машется...
– Ну капитан бы его сделал...
Молодой человек чуть дернул бровью и велел Дарону отвести его к конюшням...
Конюхи у барона были хорошими ребятами, и Мышку окружили должной заботой. Фредерик с удовольствием отметил, что его скакун сыт, напоен и вымыт. Жеребец энергично закивал головой, увидав хозяина.
– Молодец, мальчик, хороший. – Фредерик потрепал его по крутой шее, погладил широкую спину.
Он любил лошадей. Для него, особенно во время судейства, верный конь часто был надежней и преданней человека.
– У вас прекрасная лошадь, сэр, – это сказал барон, заходя в конюшни. – Я слыхал про коней такой масти, но ни разу не видел.
– Масть называется мышастая. Потому и коня зовут Мышка.
– Сколько стоит такой скакун?
Фредерик удивился:
– Я его не продаю.
– Может быть, обмен? Я бы дал вам за него двух своих лучших коней.
– Оставим это, господин барон. Я не торговец и не меняла.
Он чуть поклонился и поспешил выйти из конюшен: такой разговор был ему неприятен. А барон вновь нахмурился: ему, в свою очередь, не понравился тон южанина и его манера так запросто обрывать беседу.
Лежа в отведенной ему комнате на постели (надо сказать, он порядком устал, к тому же грудь и раненая рука разболелись), Фредерик, закрыв глаза, лениво прокручивал в мозгу все то, что произошло за последние дни. И почти жалел, что помог Роксане.
Деликатное покашливание отвлекло молодого человека от размышлений. Открыв глаза, увидал знахарку Орни. «Белесая, худенькая девочка, – отметил он про себя, – к тому же какая-то запуганная». Ее соломенного цвета волосы были коротко острижены в кружок, и от этого она напоминала подростка. А светлая кожаная одежда: короткая курточка, штаны с бахромой в боковых швах, широкий узорчатый пояс, на котором болталось несметное количество кулечков и мешочков, – еще больше делали ее похожей на мальчишку.
– Я стучала – вы не ответили. Я решила войти.
– Зачем? – тускло спросил Фредерик.
– Я... я знаю, кто вы, сэр.
Он сел и внимательно посмотрел на девушку. «Только сейчас заметил, какие у нее большие пронзительные светло-карие глаза. Спросил, чуть растягивая слова:
– И кто же?
– Судья Королевского дома, лорд Фредерик... Вы меня не помните? Конечно, мне ведь было тогда около пяти лет.
Фредерик нахмурился, вороша свою память.
– Двенадцать лет назад Судье Конраду из деревин Корень привели на суд знахарку, мою маму...
– Ах да, – кивнул молодой человек. – Я вспомнил. Твою мать Конрад хотел казнить. Кажется, ее обвиняли в отравлении?
Орни кивнула:
– Мою мать позвали лечить одну тяжелобольную, но было уже слишком поздно. Настои не помогли – женщина умерла, а ее муж решил, что умерла она от снадобий. Он и его родня повели маму к Судье, обвиняя ее в колдовстве и убийстве... Вы были там, на суде, сэр, и вы выступили в защиту моей матери.
Фредерик вспоминал все ярче: он приехал навестить Северного Судью. Тот пригласил его поучаствовать в суде над знахаркой из горной деревни. «Тебе необходим опыт в разбирательствах такого рода», – так сказал Конрад.
Родня умершей больной тогда громко вопила, требуя казнить худую темноволосую женщину с обветренным скуластым лицом. За ее юбку цеплялось тонкими руками глазастое напутанное дитя.
Конрад уже собирался вынести приговор, удовлетворявший требования мужа и родни умершей, но Фредерик остановил его тихими речами:
– Не судите так поспешно. В самом деле, по словам мужа, умершая серьезно хворала, и сама знахарка говорит, что ее позвали слишком поздно, и снадобья могли лишь облегчить страдания, но не излечить. Да и была ли выгода знахарке травить эту женщину? Она ведь и так врачует людей, постоянно опасаясь неудачи в этом деле. Ремесло лекаря всегда сопряжено с таким риском, ведь врачует-то простой человек, и он не всемогущ. Согласитесь, однозначно обвинить ее невозможно.
– Это так, – отвечал Конрад, – но если сейчас ее отпустить, она может совершать такие ошибки дальше и уже не бояться их, а стало быть, где-то недобросовестно относиться к своему ремеслу.
Фредерик пожал плечами:
– Но разве смерть научит ее чему-нибудь? К тому же у нее совсем маленькая дочь, которой, я думаю, она передаст свои знания.
Конрад чуть нахмурил брови:
– Но не наказать ее нельзя... Ты молод: тебе просто жаль ее, а Судья должен быть беспристрастен.
Юный Судья (ему было тогда всего шестнадцать лет) вновь пожал плечами.
Знахарку решено было не лишать жизни, а заточить в подвал. Она просила, чтобы ей позволили взять с собой в камеру дочь. «Она без меня ведь умрет с голоду», – говорила женщина. Но Конрад велел отвезти девочку в соседнюю деревню и определить какому-нибудь богатому крестьянину в нахлебницы.
Через несколько дней, прогуливаясь вдоль крепостной стены Железного замка, Фредерик увидел возле одного из узких темничных окошек, что располагались у самой земли, скрюченного грязного ребенка в лохмотьях. Это была Орни. Она сбежала из дома, в который определил ее Конрад, сама дошла через леса и поле до крепости Северного Судьи и теперь сидела у окошка камеры, где заключили ее маму.
Фредерик решил, что возьмет инициативу в свои руки. Ночью он, под свою ответственность, вывел знахарку из темницы и из замка и вместе с дочкой повез ее к реке, что текла под скалы в Снежное графство. Там устроил их в речной караван торговых лодок, которые готовились отплыть с товарами на север.
– Все, что вам осталось – бежать из Королевства, – так сказал он женщине. – Здесь вы уже будете вне закона. С вашим ремеслом, думаю, не пропадете.
Деньги, одежда, провизия – всем этим он снабдил беглецов, и знахарка со слезами благодарности поцеловала ему руку... А от Конрада потом ему здорово влетело...
– Только благодаря вам, сэр, я до сих пор жива, – так сказала теперь Орни.
– Не преувеличивай.
– Моя мать всегда так говорила: Судья Фредерик – наш спаситель. И тогда, когда вы стояли на берегу реки, провожая нас, я запомнила ваши глаза. Потому и узнала вас теперь сразу же, как увидела. Я бы узнала вас и через сто лет.
– А твоя мать? – Он решил перевести разговор немного в другое русло.
– Умерла год назад. По прибытии в Снежное графство мы много скитались, потом оказались в землях барона Криспина. Сперва мама врачевала его подданных, а уж они и рассказали ему о ее врачебном искусстве, и барон взял нас в свой замок.
– Вам повезло.
– Да, здесь нам неплохо жилось. Мать обучила меня всему, что сама знала, и теперь, когда она умерла, я ее заменила.
– И как? Справляешься?
Орни только кивнула, заметив в тоне Фредерика скуку. Потом сказала:
– Я хочу предупредить, сэр: будьте осторожны – барон с подозрением к вам относится.
– Я заметил.
– И еще... Что я могу для вас сделать?
– Хм, – пожал плечами Фредерик. – Что ты знаешь о ружьях?
– О ружьях? – Такого вопроса Орни явно не ожидала.
Молодой человек сокрушенно махнул рукой. Но девушка исправилась:
– Ружьями пользуются только воины ландграфа и очень редко. Некий таинственный оружейник их делает. И ландграф тщательно скрывает его местонахождение.
– Да? – Теперь Фредерик задумался над тем, почему ж столь драгоценное оружие оказалось у людей Романа. – А где те ружья, которые отобрали у наших преследователей? Их было целых три штуки.
– Этого я не знаю. Скорее всего, они у барона.
– Я бы много дал, чтобы познакомиться ближе с этим устройством, – пробормотал Фредерик.
Орни прикусила губу и вдруг выпалила:
– А если я предоставлю вам такую возможность?
Молодой человек заинтересованно приподнял бровь:
– Ты что-то хочешь от меня.
– Но если я смогу? – настаивала девушка.
– Ну сможешь, и что?
– Вы возьмете меня с собой в Королевство? Я так хочу обратно, на родину, – почти умоляюще проговорила Орни.
– Сожалею, но я не спешу обратно.
– Но когда-нибудь вы же вернетесь.
– Это будет не скоро. Очень не скоро.
Орни с непониманием уставилась на него.
– Да, крошка, да. – И он улегся обратно на подушку. – Тебе лучше продолжать жить у барона Криспина. Разве тебе тут плохо? На родине не очень по-доброму с тобой обошлись. К тому же здесь ты при деле, у тебя вполне очерченное будущее, а там, в Королевстве, надо будет начинать все «с нуля». И поверь, там полно уже известных и авторитетных знахарей и врачевателей. Ты вряд ли составишь им конкуренцию... Один королевский лекарь чего стоит. – Тут он даже усмехнулся, словно вспомнил что-то веселое.
Орни вновь закусила губу – уже с отчаянием. Потом спросила:
– А вы-то зачем здесь? Зачем, Судья Фредерик?
– Я? – Этот вопрос, как обычно, сбил его с тол. – Я... – Он нахмурился. – Я путешествую, крошка. Устал от тревог и забот, решил развеяться в странствиях.
– Да? А пули в грудь как же? Или они тоже, чтоб развеяться? – скептически заметила девушка.
– Для своих лет ты слишком язвительна. – С этим замечанием Фредерик закрыл глаза, дав понять, что разговор окончен.
Но Орни не сдавалась:
– Я расскажу барону, кто вы!
– Мда? Это твоя плата за то, что я когда-то спас тебя и твою маму, Орнилла из Корня? – лениво осведомился Фредерик, не открывая глаз.
И в который раз девушка закусила губу.
8
Музыканты дули в сопелки, били в барабаны и терзали струны цимбал, выводя непривычные Фредерику мелодии. Его усадили по правую сторону барона Криспина, что было большой честью (что бы барон ни думал о южанине, приходилось соблюдать все формальности). Роксана в нарядном темно-красном платье сидела напротив, мило улыбаясь молодому человеку.
Следуя советам Дарона, Фредерик облачился в короткую куртку из мягкой темно-зеленой замши с золотой шнуровкой по рукавам и вороту, штаны того же материала, но сапоги взял свои, как слуга ни пытался доказать, что к такому наряду идеально подходят лишь башмаки с носами, закрученными вверх. Вымытый, выбритый, причесанный и нарядный, он, явившись в парадный зал к назначенному времени, сразу привлек внимание дам и девиц. Среди рыцарей дружины барона, которые также собрались на ужин, Фредерик выглядел как изящный тонконогий скакун в табуне мощных тяжеловесных боевых коней. Северяне были высокими ширококостными воинами. Особенно выделялся размерами сэр Скиван, молодой капитан дружины, который напомнил Фредерику его верного рыцаря и помощника сэра Элиаса Круноса. Этот Скиван посматривал на южанина довольно враждебно: Фредерик, как оказалось, сидел там, где обычно было место капитана, потеснив его дальше от барона.
– Я пью за сэра Фредерика, отважного рыцаря с Юга, – таким был первый тост, объявленный бароном; на него Фредерик вежливо встал и поклонился.
Бокалы осушили, и застучали вилки.
Стол был богатым и щедрым, а еда – вкусной и очень сытной. Фредерика удивило малое количество овощей, к которым он привык, и обилие мясных блюд и хлебов. Он довольно быстро наелся и уже сидел, скучая и потягивая из тяжелого серебряного бокала крепкое вино, и от этого голова тяжелела, и мысли сбивались в несуразную кучу.
Барон, то и дело посматривавший на южанина, отметил его ставший рассеянным взгляд и чуть усмехнулся. «Быстро он захмелел», – подумал Криспин.
Кроме барона это заметил и Скиван...
Как начать ссору? Нет ничего легче. Сперва надо найти завязку. Это очень просто сделать, когда мозги затуманены вином или кое-чем более крепким. Завязкой может быть что угодно. Потом все катится по наклонной: слово за слово, и вот уже есть два злейших врага, которые жаждут пустить друг другу кровь, как минимум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Фредерик оделся в куртку попроще. Теперь надо было по возможности обследовать замок.
– Господин Дарон, – обратился он к слуге, что все стоял у дверей, ожидая приказов, – буду признателен, если познакомите меня с замком, расскажете, что и как.
– Все, что пожелает ваша милость, – поклонился слуга.
Замок представлял собой одноэтажное сооружение из толстых мореных бревен на довольно высоком фундаменте из дикого камня и больше походил на огромную избу, чем на крепость феодала. В нем было два просторных зала и множество мелких комнат. На подворье размещались конюшни, склады, хлева для господского скота и прочие мелкие постройки.
Фредерик отметил, что усадьба обычного дворянина в его Королевстве куда более ухожена и приятна взгляду, нежели мрачное жилище барона Криспина. Единственное, что могло радовать здесь глаз, это прекрасный вид на окрестности с крепостной, также бревенчатой, стены. Замок располагался на высоком зеленом холме, а холм изящно огибала небольшая речка, темно-синими петлями уходившая в долину. И вдоль реки и дальше в полях кружили разноцветными лопастями ветряки, гордость земли барона.
– Их довольно много, – заметил Фредерик.
Он и слуга стояли на стене, и Дарон деловито объяснял, что нигде больше нет такого количества ветряков, как в земле барона Криспина. К ним подошли два воина, что несли службу на стенах. Став чуть поодаль, они принялись рассматривать рыцаря-южанина, вполголоса переговариваясь. Фредерик краем уха уловил пару реплик.
– Говорят, он круто машется...
– Ну капитан бы его сделал...
Молодой человек чуть дернул бровью и велел Дарону отвести его к конюшням...
Конюхи у барона были хорошими ребятами, и Мышку окружили должной заботой. Фредерик с удовольствием отметил, что его скакун сыт, напоен и вымыт. Жеребец энергично закивал головой, увидав хозяина.
– Молодец, мальчик, хороший. – Фредерик потрепал его по крутой шее, погладил широкую спину.
Он любил лошадей. Для него, особенно во время судейства, верный конь часто был надежней и преданней человека.
– У вас прекрасная лошадь, сэр, – это сказал барон, заходя в конюшни. – Я слыхал про коней такой масти, но ни разу не видел.
– Масть называется мышастая. Потому и коня зовут Мышка.
– Сколько стоит такой скакун?
Фредерик удивился:
– Я его не продаю.
– Может быть, обмен? Я бы дал вам за него двух своих лучших коней.
– Оставим это, господин барон. Я не торговец и не меняла.
Он чуть поклонился и поспешил выйти из конюшен: такой разговор был ему неприятен. А барон вновь нахмурился: ему, в свою очередь, не понравился тон южанина и его манера так запросто обрывать беседу.
Лежа в отведенной ему комнате на постели (надо сказать, он порядком устал, к тому же грудь и раненая рука разболелись), Фредерик, закрыв глаза, лениво прокручивал в мозгу все то, что произошло за последние дни. И почти жалел, что помог Роксане.
Деликатное покашливание отвлекло молодого человека от размышлений. Открыв глаза, увидал знахарку Орни. «Белесая, худенькая девочка, – отметил он про себя, – к тому же какая-то запуганная». Ее соломенного цвета волосы были коротко острижены в кружок, и от этого она напоминала подростка. А светлая кожаная одежда: короткая курточка, штаны с бахромой в боковых швах, широкий узорчатый пояс, на котором болталось несметное количество кулечков и мешочков, – еще больше делали ее похожей на мальчишку.
– Я стучала – вы не ответили. Я решила войти.
– Зачем? – тускло спросил Фредерик.
– Я... я знаю, кто вы, сэр.
Он сел и внимательно посмотрел на девушку. «Только сейчас заметил, какие у нее большие пронзительные светло-карие глаза. Спросил, чуть растягивая слова:
– И кто же?
– Судья Королевского дома, лорд Фредерик... Вы меня не помните? Конечно, мне ведь было тогда около пяти лет.
Фредерик нахмурился, вороша свою память.
– Двенадцать лет назад Судье Конраду из деревин Корень привели на суд знахарку, мою маму...
– Ах да, – кивнул молодой человек. – Я вспомнил. Твою мать Конрад хотел казнить. Кажется, ее обвиняли в отравлении?
Орни кивнула:
– Мою мать позвали лечить одну тяжелобольную, но было уже слишком поздно. Настои не помогли – женщина умерла, а ее муж решил, что умерла она от снадобий. Он и его родня повели маму к Судье, обвиняя ее в колдовстве и убийстве... Вы были там, на суде, сэр, и вы выступили в защиту моей матери.
Фредерик вспоминал все ярче: он приехал навестить Северного Судью. Тот пригласил его поучаствовать в суде над знахаркой из горной деревни. «Тебе необходим опыт в разбирательствах такого рода», – так сказал Конрад.
Родня умершей больной тогда громко вопила, требуя казнить худую темноволосую женщину с обветренным скуластым лицом. За ее юбку цеплялось тонкими руками глазастое напутанное дитя.
Конрад уже собирался вынести приговор, удовлетворявший требования мужа и родни умершей, но Фредерик остановил его тихими речами:
– Не судите так поспешно. В самом деле, по словам мужа, умершая серьезно хворала, и сама знахарка говорит, что ее позвали слишком поздно, и снадобья могли лишь облегчить страдания, но не излечить. Да и была ли выгода знахарке травить эту женщину? Она ведь и так врачует людей, постоянно опасаясь неудачи в этом деле. Ремесло лекаря всегда сопряжено с таким риском, ведь врачует-то простой человек, и он не всемогущ. Согласитесь, однозначно обвинить ее невозможно.
– Это так, – отвечал Конрад, – но если сейчас ее отпустить, она может совершать такие ошибки дальше и уже не бояться их, а стало быть, где-то недобросовестно относиться к своему ремеслу.
Фредерик пожал плечами:
– Но разве смерть научит ее чему-нибудь? К тому же у нее совсем маленькая дочь, которой, я думаю, она передаст свои знания.
Конрад чуть нахмурил брови:
– Но не наказать ее нельзя... Ты молод: тебе просто жаль ее, а Судья должен быть беспристрастен.
Юный Судья (ему было тогда всего шестнадцать лет) вновь пожал плечами.
Знахарку решено было не лишать жизни, а заточить в подвал. Она просила, чтобы ей позволили взять с собой в камеру дочь. «Она без меня ведь умрет с голоду», – говорила женщина. Но Конрад велел отвезти девочку в соседнюю деревню и определить какому-нибудь богатому крестьянину в нахлебницы.
Через несколько дней, прогуливаясь вдоль крепостной стены Железного замка, Фредерик увидел возле одного из узких темничных окошек, что располагались у самой земли, скрюченного грязного ребенка в лохмотьях. Это была Орни. Она сбежала из дома, в который определил ее Конрад, сама дошла через леса и поле до крепости Северного Судьи и теперь сидела у окошка камеры, где заключили ее маму.
Фредерик решил, что возьмет инициативу в свои руки. Ночью он, под свою ответственность, вывел знахарку из темницы и из замка и вместе с дочкой повез ее к реке, что текла под скалы в Снежное графство. Там устроил их в речной караван торговых лодок, которые готовились отплыть с товарами на север.
– Все, что вам осталось – бежать из Королевства, – так сказал он женщине. – Здесь вы уже будете вне закона. С вашим ремеслом, думаю, не пропадете.
Деньги, одежда, провизия – всем этим он снабдил беглецов, и знахарка со слезами благодарности поцеловала ему руку... А от Конрада потом ему здорово влетело...
– Только благодаря вам, сэр, я до сих пор жива, – так сказала теперь Орни.
– Не преувеличивай.
– Моя мать всегда так говорила: Судья Фредерик – наш спаситель. И тогда, когда вы стояли на берегу реки, провожая нас, я запомнила ваши глаза. Потому и узнала вас теперь сразу же, как увидела. Я бы узнала вас и через сто лет.
– А твоя мать? – Он решил перевести разговор немного в другое русло.
– Умерла год назад. По прибытии в Снежное графство мы много скитались, потом оказались в землях барона Криспина. Сперва мама врачевала его подданных, а уж они и рассказали ему о ее врачебном искусстве, и барон взял нас в свой замок.
– Вам повезло.
– Да, здесь нам неплохо жилось. Мать обучила меня всему, что сама знала, и теперь, когда она умерла, я ее заменила.
– И как? Справляешься?
Орни только кивнула, заметив в тоне Фредерика скуку. Потом сказала:
– Я хочу предупредить, сэр: будьте осторожны – барон с подозрением к вам относится.
– Я заметил.
– И еще... Что я могу для вас сделать?
– Хм, – пожал плечами Фредерик. – Что ты знаешь о ружьях?
– О ружьях? – Такого вопроса Орни явно не ожидала.
Молодой человек сокрушенно махнул рукой. Но девушка исправилась:
– Ружьями пользуются только воины ландграфа и очень редко. Некий таинственный оружейник их делает. И ландграф тщательно скрывает его местонахождение.
– Да? – Теперь Фредерик задумался над тем, почему ж столь драгоценное оружие оказалось у людей Романа. – А где те ружья, которые отобрали у наших преследователей? Их было целых три штуки.
– Этого я не знаю. Скорее всего, они у барона.
– Я бы много дал, чтобы познакомиться ближе с этим устройством, – пробормотал Фредерик.
Орни прикусила губу и вдруг выпалила:
– А если я предоставлю вам такую возможность?
Молодой человек заинтересованно приподнял бровь:
– Ты что-то хочешь от меня.
– Но если я смогу? – настаивала девушка.
– Ну сможешь, и что?
– Вы возьмете меня с собой в Королевство? Я так хочу обратно, на родину, – почти умоляюще проговорила Орни.
– Сожалею, но я не спешу обратно.
– Но когда-нибудь вы же вернетесь.
– Это будет не скоро. Очень не скоро.
Орни с непониманием уставилась на него.
– Да, крошка, да. – И он улегся обратно на подушку. – Тебе лучше продолжать жить у барона Криспина. Разве тебе тут плохо? На родине не очень по-доброму с тобой обошлись. К тому же здесь ты при деле, у тебя вполне очерченное будущее, а там, в Королевстве, надо будет начинать все «с нуля». И поверь, там полно уже известных и авторитетных знахарей и врачевателей. Ты вряд ли составишь им конкуренцию... Один королевский лекарь чего стоит. – Тут он даже усмехнулся, словно вспомнил что-то веселое.
Орни вновь закусила губу – уже с отчаянием. Потом спросила:
– А вы-то зачем здесь? Зачем, Судья Фредерик?
– Я? – Этот вопрос, как обычно, сбил его с тол. – Я... – Он нахмурился. – Я путешествую, крошка. Устал от тревог и забот, решил развеяться в странствиях.
– Да? А пули в грудь как же? Или они тоже, чтоб развеяться? – скептически заметила девушка.
– Для своих лет ты слишком язвительна. – С этим замечанием Фредерик закрыл глаза, дав понять, что разговор окончен.
Но Орни не сдавалась:
– Я расскажу барону, кто вы!
– Мда? Это твоя плата за то, что я когда-то спас тебя и твою маму, Орнилла из Корня? – лениво осведомился Фредерик, не открывая глаз.
И в который раз девушка закусила губу.
8
Музыканты дули в сопелки, били в барабаны и терзали струны цимбал, выводя непривычные Фредерику мелодии. Его усадили по правую сторону барона Криспина, что было большой честью (что бы барон ни думал о южанине, приходилось соблюдать все формальности). Роксана в нарядном темно-красном платье сидела напротив, мило улыбаясь молодому человеку.
Следуя советам Дарона, Фредерик облачился в короткую куртку из мягкой темно-зеленой замши с золотой шнуровкой по рукавам и вороту, штаны того же материала, но сапоги взял свои, как слуга ни пытался доказать, что к такому наряду идеально подходят лишь башмаки с носами, закрученными вверх. Вымытый, выбритый, причесанный и нарядный, он, явившись в парадный зал к назначенному времени, сразу привлек внимание дам и девиц. Среди рыцарей дружины барона, которые также собрались на ужин, Фредерик выглядел как изящный тонконогий скакун в табуне мощных тяжеловесных боевых коней. Северяне были высокими ширококостными воинами. Особенно выделялся размерами сэр Скиван, молодой капитан дружины, который напомнил Фредерику его верного рыцаря и помощника сэра Элиаса Круноса. Этот Скиван посматривал на южанина довольно враждебно: Фредерик, как оказалось, сидел там, где обычно было место капитана, потеснив его дальше от барона.
– Я пью за сэра Фредерика, отважного рыцаря с Юга, – таким был первый тост, объявленный бароном; на него Фредерик вежливо встал и поклонился.
Бокалы осушили, и застучали вилки.
Стол был богатым и щедрым, а еда – вкусной и очень сытной. Фредерика удивило малое количество овощей, к которым он привык, и обилие мясных блюд и хлебов. Он довольно быстро наелся и уже сидел, скучая и потягивая из тяжелого серебряного бокала крепкое вино, и от этого голова тяжелела, и мысли сбивались в несуразную кучу.
Барон, то и дело посматривавший на южанина, отметил его ставший рассеянным взгляд и чуть усмехнулся. «Быстро он захмелел», – подумал Криспин.
Кроме барона это заметил и Скиван...
Как начать ссору? Нет ничего легче. Сперва надо найти завязку. Это очень просто сделать, когда мозги затуманены вином или кое-чем более крепким. Завязкой может быть что угодно. Потом все катится по наклонной: слово за слово, и вот уже есть два злейших врага, которые жаждут пустить друг другу кровь, как минимум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62