Выпивайко резким движением выдернул ее и рухнул на землю…
Капитан ничем не мог помочь ему. Как не мог помочь уже тысячам убитых и раненых, стоны которых превратились в сплошной гул, прорывавшийся сквозь звон нашедших друг друга мечей.
Пол душой рвался туда, где шла сеча, где решалась судьба Атлантеи, где погибали его – ЕГО! – люди. Но он руководил сражением, а потому оставался на месте, стараясь не пропустить момент, когда нужно подать сигнал Полонскому и Жану Браге: ударить по аргунам с той стороны, откуда удара они никак не ждут.
И такой момент настал. Люди Чаминга смяли фалангистов и были встречены тяжелой пехотой, которая держалась очень неплохо, настолько неплохо, что Чаминг вынужден был ввести в бой новые силы, создав вдруг в центре численное превосходство.
Белые туники врубились в ряды алых и стали теснить их. Пол, с десантным шлемом на голове, видел, что на одного геянина приходится по три аргуна. Медлить было опасно. Еще немного, и алые могли дрогнуть, перестать действовать согласованно и тогда исход сражения был бы предрешен.
Эриксон инициировал связь с Полонским.
– Пора, Александр! – коротко сказал он.
Взгляд капитана был направлен на скалу в тылу аргунов, на то место, где прямо из камня росло чахлое деревце. После команды «пора!» вдруг, словно ниоткуда, рядом со скалой, паря в воздухе чуть выше человеческого роста, появилась громада резервного модуля. Мгновенно открылись причальные ворота, и вниз, сразу по нескольку десятков человек, посыпались геяне. Они быстро строились в короткие цепи и тут же бросались в бой.
Это и была домашняя заготовка капитана. Ночью по его приказу от «Геи» отстыковался резервный модуль, который сразу спрятался в гравитационный тайник, став невидимым; и так, невидимым, модель продрейфовал к месту, которое предназначил для него Эриксон.
Появление свежих геян, да еще в тылу, было для Чаминга полной неожиданностью. В причальные ворота полетели тучи стрел, но было уже поздно: весь десант высадился, а резервный модуль взмыл на несколько десятков метров вверх и завис неподвижно.
Теперь алые туники врубились в ряды белых и голубых, и центром сражения стал многочисленный обоз аргунов, стоявший заслоном у кромки загроможденной камнями территории, на которой разворачивались все основные события битвы. Из повозок бросились врассыпную женщины. Эриксону вдруг показалось, что он узнал одну из них…
Она или нет?… Что, если она?…
Капитану стоило больших трудов вновь переключить свое внимание на главное – на сражение.
Обоз аргунов прикрывал небольшой отряд лучников, не очень уверенно владевших клинками. Люди Полонского тут же расправились с ними, но вынуждены были отступить на камни – по ним ударила аргунская конница, остававшаяся до этого момента незадействованной. Конница хотела развить успех, смело, без приказа пошла вперед, но остановилась: с десяток лошадей переломали себе ноги, и воздух, помимо звона клинков, криков живых и раненых, наполнило еще жалобное ржание.
Чтобы как-то исправить свое пошатнувшееся положение, Чаминг приказал всадникам спешиться и вступить в бой – всадники были последним резервом аргунов. Но это позволило только уравнять силы. Настал решающий момент всего сражения. Пришел черед действовать Жану и его людям.
– Жан! – сохраняя спокойствие, сказал капитан. – Давай!
Из резервного модуля, продолжавшего висеть высоко над землей, во главе с Жаном вылетели одновременно несколько сот десантников в тяжелых скафандрах. Все они были вооружены луками.
Десантники по двадцать человек пикировали вниз, делали «залп», взмывали вверх, и тут же вниз устремлялась другая двадцатка. Отстрелявшие лучники быстро получали новые стрелы прямо из «поля» и вновь были готовы к атаке.
Аргуны не дрогнули, нет. Но они начали нести ощутимые потери. У тяжелой пехоты геян словно открылось второе дыхание, она стала теснить пехоту аргунов. Казалось, еще один нажим, еще чуть-чуть – и Чаминг побежит…
Но этого не произошло.
Эриксон как раз надел свой шлем с перьями, сняв десантный, как вдруг перед ним, откуда ни возьмись, вырос гоминид.
Он был почти на голову выше капитана, с раскрытой вонючей пастью, желтыми горящими глазами. Если бы не Петр Мейси, стоявший рядом с обнаженным мечом, джаду пришел бы конец, потому что гоминид тоже был вооружен мечом и уже занес его над головой капитана.
Мейси сделал выпад, гоминид издал предсмертный рык, но вместо того, чтобы рухнуть к ногам Эриксона… исчез!
– Что это? – удивленно спросил Петр.
– Телепортация! – крикнул капитан, мгновенно обнажая меч. – Это – телепортанты! Ну теперь жди их со всех сторон…
Эриксон успел передать по общему каналу, какой сюрприз приготовил им Чаминг, и впервые за эту битву пустил в ход оружие.
Вот когда капитан нашел ответ на вопрос, что означала эта черная шерсть на дне Малого генератора «Прометея». Нет, Чаминг не экспериментировал, как Эриксон, на грызунах. Он все-таки кодировал гоминидов! Ему стал известен секрет телепортации… но откуда?! Был только один источник информации такого рода, недоступный Эриксону: это мозг женщины с чужака, ставшей по прихоти Ивана Сенькова Беллой Эриксон. И если ее память действительно хранила алгоритм, по которому любой живой организм мог приобрести способность к телепортации, то узнать этот алгоритм не мог никто, кроме цептунианина Ивана Сенькова.
Сеньков – Чаминг!
Но… Иван ничего не понимал в клонах, из которых состояла армия Чаминга… Зато в них очень хорошо разбирался генетик Серов. Цептунианин был связан с ним. Чамингом мог спокойно оказаться Назар Серов. А Иван, ставший из друга Эриксона его недругом, мог просто передать Серову-Чамингу секрет телепортации на определенных условиях…
Серов – Чаминг!
Или… Чье же все-таки лицо скрывает черная повязка на человеке в черном десантном комбинезоне? Чье?…
Самым неприятным в телепортантах оказалось то, что было непонятно, убиты они или нет. Как только меч входил в невесть откуда взявшегося гоминида, он тут же исчезал… Телепортанты, как догадался Эриксон, были растворены в «поле» и ма-териализовывались из него не по команде стратега-Чаминга. у которого просто не было физической возможности управлять этим своим многочисленным спецподразделением: он только отдал приказ о вступлении в бой. Ими управляли сами геяне, невольно вызывая на себя телепортантов. Сигналом на вызов могло быть все что угодно: запах пота, звон клинка, победный клич или крик боли… кровь, в конце концов. Скорей всего, убить телепортанта было невозможно. Он просто опять возвращался туда, откуда появлялся, и преспокойно ждал очередного вызова.
Ситуация на поле боя круто изменилась. Люди Эриксона сразу же понесли большие потери. Белые туники прорвались сквозь алые ряды тяжелой пехоты геян, началась обыкновенная драка, и капитан оказался в самой ее гуще. Первые десять минут после появления гоминидов он даже не мог отдать ни одной команды по общему каналу связи, потому что было не до этого. На него насели со всех сторон аргуны, и Эриксон успевал только отбиваться. Если бы не Петр Мейси, который защищал спину капитана, последнему пришлось бы совсем плохо.
– Лучник слева! – кричал Петр, и капитан, мгновенно сделав пол-оборота, прикрывал щитом шею и голову.
– Дротик справа! – в свою очередь кричал капитан, и уже Мейси был благодарен ему за спасенную жизнь.
Очень помогал Жан со своими людьми. Они кружили над полем боя, продолжая наносить урон и отвлекая на себя внимание. Благодаря «летающим лучникам» сопротивление геян не было сломлено. Они сумели выстоять в самые трудные первые минуты после появления гоминидов.
Пол с трудом овладел ситуацией и дал команду войскам подтянуться к нему. Собрав всех в «кулак», Эриксон отдал следующее приказание: отступать к резервному модулю, который отдрейфовал в противоположную от аргунского обоза сторону и снизился. Капитан не знал точно, сколько своих людей он потерял, но все говорило за то, что треть армии все же удастся спасти.
Чтобы дойти до перешейка, Чамингу нужны сутки, – просчитывал Эриксон возможные варианты.
«Этого времени вполне хватит для того, чтобы наконец решить задачу с фугасами. Химики уже близки к этому, разговор идет о часах. С помощью фугасов, размноженных „полем“, надо взорвать перешеек, остановить Чаминга, а потом… Потом все десантные капсулы превратятся в носителей взрывных устройств, которые полетят на головы аргунов и их поселения…»
Но это было не столь отдаленное, но все же будущее, а в настоящий момент у капитана и его людей была одна задача: добраться до резервного модуля. Он – спасение и завтрашняя победа!
Капитан приказал охранять подходы к «резервному» Жану и его «летающим лучникам». Они не давали подойти к нему аргунам и не жалели для этого стрел, которые исправно пополняло «поле желаний».
Эриксон передал на Атлантею по общему каналу, чтобы женщины, дети, а также химики, оставленные на острове для работ над фугасами, и десятитысячный отряд тяжелой пехоты – охрана Туату и самый последний резерв геян – не выходили на воздух, а сидели бы в помещениях, и только в герметичных помещениях. Эта была мера предосторожности против внезапного появления в столице и городах-полисах гоминидов-телепортантов. Конечно, капитан беспокоился прежде всего о жене и дочери. Еще ему было бы невыносимо больно потерять Эву, своего первого помощника, верного друга и человека, который любил его ни за что – просто так. Раненую Эву он оставил на Сюзи… Да… еще Сю… Ее гибель тоже огорчила бы Эриксона. Она ведь была ему не чужая…
А что до остальных островитян… Все они – верноподданные слуги Великого джада, жизнь которых принадлежала ему…
Пока на Атлантее было спокойно. Видимо, Чаминг не хотел распылять свои силы или ему самому нужны были женщины, дети, остров и вообще весь мир.
До резервного модуля Эриксону оставалось совсем немного, когда перед ним оказался очередной аргун, почему-то без шлема. Видимо, шлем был потерян в бою. Пол взглянул аргуну в лицо, не прикрытое забралом, и чуть не оступился на камне: перед ним стоял Федор Шумаков – командир биологов, погибший в стычке с гоминидами тогда, в день похищения Беллы.
– Федор! – вырвалось у Эриксона.
Федор молча обрушил на капитана меч. Пол едва успел отразить удар, но он был настолько сильный, что меч Эриксона вылетел из его руки. В левой руке капитана был только щит, и следующий удар Шумакова капитан отразил уже щитом…
– Федор! – крикнул капитан. – Это я, Эриксон!
Еще один мощный удар, расколовший щит пополам, обрушился на капитана. Оставался только нож, прикрепленный к голени, но тянуться за ним не было времени. Мейси помочь не мог. За спиной капитана так гремела сталь, что было понятно: Петр отбивается от десяти аргунов, не меньше. И вокруг шла такая рубка, что секунда, потраченная на взгляд в сторону Великого джада, могла стоить жизни любому из его подданных.
Пол сделал шаг назад и оступился. Он упал, все еще глядя на командира биологов, восставшего из мертвых. Блеснул на солнце клинок…
«Все, – пронеслось в мозгу капитана, – конец приключения!»
Меч, который должен был снести Эриксону голову, вдруг выпал из мгновенно ослабевшей руки клона. Из его глаза, вспенившегося от крови, торчала стрела.
Капитан, подхватив меч и вскочив на ноги, бросил взгляд вверх – ему махнул рукой Жан Браге, паривший над землей. Это он, сделавший меткий выстрел, спас Великого джада от верной смерти. Пол махнул в ответ и воткнул меч в горло появившегося перед ним гоминида, который тут же исчез.
Эриксон еще раз посмотрел вверх: что-то его смутило, когда он благодарил Жана, что-то там, высоко в небе…
Геяне теснее сомкнули ряды и, поддерживаемые «летающими лучниками», отражая яростный натиск белых и голубых туник, еще ближе подступили к резервному модулю. Жан и его люди уже не оставляли своего капитана без присмотра.
А Эриксон все чаще и чаще бросал взгляд на небо.
– Жан, – отбиваясь сразу от трех аргунов, прикрывавшихся щитами от стрел! десантников, позвал Эриксон, – что там в небе?
– Не разберу, капитан… Нужен шлем… Сейчас… – Браге замолчал и через минуту вновь заговорил: – Кажется, кто-то поднял в воздух «Прометей»…
– Что?! – не понял капитан.
Он увидел, что Чаминг применил новый тактический ход: все телепортанты-гоминиды вдруг появились в непосредственной близости от причальных ворот, преградив путь геянам, рвущимся на резервный…
– Жан, опрокинь их! – крикнул Эриксон.
Командир десантников тут же кинулся исполнять приказание Великого джада. Но стрелы десантников практически не причинили телепортантам никакого вреда: в них невозможно было попасть. Они не оставались на одном месте больше нескольких секунд, исчезали и тут же появлялись в другом – на метр, на два в стороне.
Значит, предстоял еще бой за резервный модуль – последний и, может быть, самый кровавый…
Капитан уже начал уставать, и это несмотря на полный комплекс подготовки, рассчитанный на самые невероятные нагрузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Капитан ничем не мог помочь ему. Как не мог помочь уже тысячам убитых и раненых, стоны которых превратились в сплошной гул, прорывавшийся сквозь звон нашедших друг друга мечей.
Пол душой рвался туда, где шла сеча, где решалась судьба Атлантеи, где погибали его – ЕГО! – люди. Но он руководил сражением, а потому оставался на месте, стараясь не пропустить момент, когда нужно подать сигнал Полонскому и Жану Браге: ударить по аргунам с той стороны, откуда удара они никак не ждут.
И такой момент настал. Люди Чаминга смяли фалангистов и были встречены тяжелой пехотой, которая держалась очень неплохо, настолько неплохо, что Чаминг вынужден был ввести в бой новые силы, создав вдруг в центре численное превосходство.
Белые туники врубились в ряды алых и стали теснить их. Пол, с десантным шлемом на голове, видел, что на одного геянина приходится по три аргуна. Медлить было опасно. Еще немного, и алые могли дрогнуть, перестать действовать согласованно и тогда исход сражения был бы предрешен.
Эриксон инициировал связь с Полонским.
– Пора, Александр! – коротко сказал он.
Взгляд капитана был направлен на скалу в тылу аргунов, на то место, где прямо из камня росло чахлое деревце. После команды «пора!» вдруг, словно ниоткуда, рядом со скалой, паря в воздухе чуть выше человеческого роста, появилась громада резервного модуля. Мгновенно открылись причальные ворота, и вниз, сразу по нескольку десятков человек, посыпались геяне. Они быстро строились в короткие цепи и тут же бросались в бой.
Это и была домашняя заготовка капитана. Ночью по его приказу от «Геи» отстыковался резервный модуль, который сразу спрятался в гравитационный тайник, став невидимым; и так, невидимым, модель продрейфовал к месту, которое предназначил для него Эриксон.
Появление свежих геян, да еще в тылу, было для Чаминга полной неожиданностью. В причальные ворота полетели тучи стрел, но было уже поздно: весь десант высадился, а резервный модуль взмыл на несколько десятков метров вверх и завис неподвижно.
Теперь алые туники врубились в ряды белых и голубых, и центром сражения стал многочисленный обоз аргунов, стоявший заслоном у кромки загроможденной камнями территории, на которой разворачивались все основные события битвы. Из повозок бросились врассыпную женщины. Эриксону вдруг показалось, что он узнал одну из них…
Она или нет?… Что, если она?…
Капитану стоило больших трудов вновь переключить свое внимание на главное – на сражение.
Обоз аргунов прикрывал небольшой отряд лучников, не очень уверенно владевших клинками. Люди Полонского тут же расправились с ними, но вынуждены были отступить на камни – по ним ударила аргунская конница, остававшаяся до этого момента незадействованной. Конница хотела развить успех, смело, без приказа пошла вперед, но остановилась: с десяток лошадей переломали себе ноги, и воздух, помимо звона клинков, криков живых и раненых, наполнило еще жалобное ржание.
Чтобы как-то исправить свое пошатнувшееся положение, Чаминг приказал всадникам спешиться и вступить в бой – всадники были последним резервом аргунов. Но это позволило только уравнять силы. Настал решающий момент всего сражения. Пришел черед действовать Жану и его людям.
– Жан! – сохраняя спокойствие, сказал капитан. – Давай!
Из резервного модуля, продолжавшего висеть высоко над землей, во главе с Жаном вылетели одновременно несколько сот десантников в тяжелых скафандрах. Все они были вооружены луками.
Десантники по двадцать человек пикировали вниз, делали «залп», взмывали вверх, и тут же вниз устремлялась другая двадцатка. Отстрелявшие лучники быстро получали новые стрелы прямо из «поля» и вновь были готовы к атаке.
Аргуны не дрогнули, нет. Но они начали нести ощутимые потери. У тяжелой пехоты геян словно открылось второе дыхание, она стала теснить пехоту аргунов. Казалось, еще один нажим, еще чуть-чуть – и Чаминг побежит…
Но этого не произошло.
Эриксон как раз надел свой шлем с перьями, сняв десантный, как вдруг перед ним, откуда ни возьмись, вырос гоминид.
Он был почти на голову выше капитана, с раскрытой вонючей пастью, желтыми горящими глазами. Если бы не Петр Мейси, стоявший рядом с обнаженным мечом, джаду пришел бы конец, потому что гоминид тоже был вооружен мечом и уже занес его над головой капитана.
Мейси сделал выпад, гоминид издал предсмертный рык, но вместо того, чтобы рухнуть к ногам Эриксона… исчез!
– Что это? – удивленно спросил Петр.
– Телепортация! – крикнул капитан, мгновенно обнажая меч. – Это – телепортанты! Ну теперь жди их со всех сторон…
Эриксон успел передать по общему каналу, какой сюрприз приготовил им Чаминг, и впервые за эту битву пустил в ход оружие.
Вот когда капитан нашел ответ на вопрос, что означала эта черная шерсть на дне Малого генератора «Прометея». Нет, Чаминг не экспериментировал, как Эриксон, на грызунах. Он все-таки кодировал гоминидов! Ему стал известен секрет телепортации… но откуда?! Был только один источник информации такого рода, недоступный Эриксону: это мозг женщины с чужака, ставшей по прихоти Ивана Сенькова Беллой Эриксон. И если ее память действительно хранила алгоритм, по которому любой живой организм мог приобрести способность к телепортации, то узнать этот алгоритм не мог никто, кроме цептунианина Ивана Сенькова.
Сеньков – Чаминг!
Но… Иван ничего не понимал в клонах, из которых состояла армия Чаминга… Зато в них очень хорошо разбирался генетик Серов. Цептунианин был связан с ним. Чамингом мог спокойно оказаться Назар Серов. А Иван, ставший из друга Эриксона его недругом, мог просто передать Серову-Чамингу секрет телепортации на определенных условиях…
Серов – Чаминг!
Или… Чье же все-таки лицо скрывает черная повязка на человеке в черном десантном комбинезоне? Чье?…
Самым неприятным в телепортантах оказалось то, что было непонятно, убиты они или нет. Как только меч входил в невесть откуда взявшегося гоминида, он тут же исчезал… Телепортанты, как догадался Эриксон, были растворены в «поле» и ма-териализовывались из него не по команде стратега-Чаминга. у которого просто не было физической возможности управлять этим своим многочисленным спецподразделением: он только отдал приказ о вступлении в бой. Ими управляли сами геяне, невольно вызывая на себя телепортантов. Сигналом на вызов могло быть все что угодно: запах пота, звон клинка, победный клич или крик боли… кровь, в конце концов. Скорей всего, убить телепортанта было невозможно. Он просто опять возвращался туда, откуда появлялся, и преспокойно ждал очередного вызова.
Ситуация на поле боя круто изменилась. Люди Эриксона сразу же понесли большие потери. Белые туники прорвались сквозь алые ряды тяжелой пехоты геян, началась обыкновенная драка, и капитан оказался в самой ее гуще. Первые десять минут после появления гоминидов он даже не мог отдать ни одной команды по общему каналу связи, потому что было не до этого. На него насели со всех сторон аргуны, и Эриксон успевал только отбиваться. Если бы не Петр Мейси, который защищал спину капитана, последнему пришлось бы совсем плохо.
– Лучник слева! – кричал Петр, и капитан, мгновенно сделав пол-оборота, прикрывал щитом шею и голову.
– Дротик справа! – в свою очередь кричал капитан, и уже Мейси был благодарен ему за спасенную жизнь.
Очень помогал Жан со своими людьми. Они кружили над полем боя, продолжая наносить урон и отвлекая на себя внимание. Благодаря «летающим лучникам» сопротивление геян не было сломлено. Они сумели выстоять в самые трудные первые минуты после появления гоминидов.
Пол с трудом овладел ситуацией и дал команду войскам подтянуться к нему. Собрав всех в «кулак», Эриксон отдал следующее приказание: отступать к резервному модулю, который отдрейфовал в противоположную от аргунского обоза сторону и снизился. Капитан не знал точно, сколько своих людей он потерял, но все говорило за то, что треть армии все же удастся спасти.
Чтобы дойти до перешейка, Чамингу нужны сутки, – просчитывал Эриксон возможные варианты.
«Этого времени вполне хватит для того, чтобы наконец решить задачу с фугасами. Химики уже близки к этому, разговор идет о часах. С помощью фугасов, размноженных „полем“, надо взорвать перешеек, остановить Чаминга, а потом… Потом все десантные капсулы превратятся в носителей взрывных устройств, которые полетят на головы аргунов и их поселения…»
Но это было не столь отдаленное, но все же будущее, а в настоящий момент у капитана и его людей была одна задача: добраться до резервного модуля. Он – спасение и завтрашняя победа!
Капитан приказал охранять подходы к «резервному» Жану и его «летающим лучникам». Они не давали подойти к нему аргунам и не жалели для этого стрел, которые исправно пополняло «поле желаний».
Эриксон передал на Атлантею по общему каналу, чтобы женщины, дети, а также химики, оставленные на острове для работ над фугасами, и десятитысячный отряд тяжелой пехоты – охрана Туату и самый последний резерв геян – не выходили на воздух, а сидели бы в помещениях, и только в герметичных помещениях. Эта была мера предосторожности против внезапного появления в столице и городах-полисах гоминидов-телепортантов. Конечно, капитан беспокоился прежде всего о жене и дочери. Еще ему было бы невыносимо больно потерять Эву, своего первого помощника, верного друга и человека, который любил его ни за что – просто так. Раненую Эву он оставил на Сюзи… Да… еще Сю… Ее гибель тоже огорчила бы Эриксона. Она ведь была ему не чужая…
А что до остальных островитян… Все они – верноподданные слуги Великого джада, жизнь которых принадлежала ему…
Пока на Атлантее было спокойно. Видимо, Чаминг не хотел распылять свои силы или ему самому нужны были женщины, дети, остров и вообще весь мир.
До резервного модуля Эриксону оставалось совсем немного, когда перед ним оказался очередной аргун, почему-то без шлема. Видимо, шлем был потерян в бою. Пол взглянул аргуну в лицо, не прикрытое забралом, и чуть не оступился на камне: перед ним стоял Федор Шумаков – командир биологов, погибший в стычке с гоминидами тогда, в день похищения Беллы.
– Федор! – вырвалось у Эриксона.
Федор молча обрушил на капитана меч. Пол едва успел отразить удар, но он был настолько сильный, что меч Эриксона вылетел из его руки. В левой руке капитана был только щит, и следующий удар Шумакова капитан отразил уже щитом…
– Федор! – крикнул капитан. – Это я, Эриксон!
Еще один мощный удар, расколовший щит пополам, обрушился на капитана. Оставался только нож, прикрепленный к голени, но тянуться за ним не было времени. Мейси помочь не мог. За спиной капитана так гремела сталь, что было понятно: Петр отбивается от десяти аргунов, не меньше. И вокруг шла такая рубка, что секунда, потраченная на взгляд в сторону Великого джада, могла стоить жизни любому из его подданных.
Пол сделал шаг назад и оступился. Он упал, все еще глядя на командира биологов, восставшего из мертвых. Блеснул на солнце клинок…
«Все, – пронеслось в мозгу капитана, – конец приключения!»
Меч, который должен был снести Эриксону голову, вдруг выпал из мгновенно ослабевшей руки клона. Из его глаза, вспенившегося от крови, торчала стрела.
Капитан, подхватив меч и вскочив на ноги, бросил взгляд вверх – ему махнул рукой Жан Браге, паривший над землей. Это он, сделавший меткий выстрел, спас Великого джада от верной смерти. Пол махнул в ответ и воткнул меч в горло появившегося перед ним гоминида, который тут же исчез.
Эриксон еще раз посмотрел вверх: что-то его смутило, когда он благодарил Жана, что-то там, высоко в небе…
Геяне теснее сомкнули ряды и, поддерживаемые «летающими лучниками», отражая яростный натиск белых и голубых туник, еще ближе подступили к резервному модулю. Жан и его люди уже не оставляли своего капитана без присмотра.
А Эриксон все чаще и чаще бросал взгляд на небо.
– Жан, – отбиваясь сразу от трех аргунов, прикрывавшихся щитами от стрел! десантников, позвал Эриксон, – что там в небе?
– Не разберу, капитан… Нужен шлем… Сейчас… – Браге замолчал и через минуту вновь заговорил: – Кажется, кто-то поднял в воздух «Прометей»…
– Что?! – не понял капитан.
Он увидел, что Чаминг применил новый тактический ход: все телепортанты-гоминиды вдруг появились в непосредственной близости от причальных ворот, преградив путь геянам, рвущимся на резервный…
– Жан, опрокинь их! – крикнул Эриксон.
Командир десантников тут же кинулся исполнять приказание Великого джада. Но стрелы десантников практически не причинили телепортантам никакого вреда: в них невозможно было попасть. Они не оставались на одном месте больше нескольких секунд, исчезали и тут же появлялись в другом – на метр, на два в стороне.
Значит, предстоял еще бой за резервный модуль – последний и, может быть, самый кровавый…
Капитан уже начал уставать, и это несмотря на полный комплекс подготовки, рассчитанный на самые невероятные нагрузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58