Вы можете спросить любого танетянина, и вам укажут, где находятся дворцы этих домов. С Джилрит и Барка будет трудно договориться. Они торгуют в основном в крепостях вдоль Дельты.
– Еще раз большое спасибо, – сказал я.
Зазан встал, и остальные офицеры последовали его примеру.
– Желаю вам оформить выгодную сделку, и пусть на Лепидор прольется дождь из золотых корон.
– А я желаю вам побед в великих битвах и процветания Кэмбресса.
– И Монс Ферраниса, – напомнил Мизерак, стоявший за спиной Зазана.
Они рассмеялись смехом изрядно подвыпивших людей и, покачиваясь от вина, направились к двери. Слуги проводили меня и Сархаддона в приготовленные для нас комнаты с видом на море. Я хорошо знал свои апартаменты, потому что уже ночевал здесь несколько раз. Едва моя голова коснулась подушки, усталость погрузила меня в сон.
Прошлым вечером я выпил всего лишь два кубка вина, но наутро проснулся в тяжелом похмелье. Очевидно, это был мой предел. Прошло уже несколько часов после рассвета, однако слуги сказали нам, что эсграф и гиперианцы еще не выходили из своих спален. Решив немного перекусить, мы забрели на кухню и встретили там Мизерака. Несмотря на вчерашнее возлияние, он выглядел свежим, как утренний бриз.
– Будьте осторожны с черной мантой, – посоветовал он по-дружески, когда мы закончили завтракать. – Вам придется проходить мимо устья реки. Знаете, о чем вам не сказал Зазан? Он слишком гордый, чтобы признаваться в этом. Но я не член его команды, и мне не стыдно говорить вам правду… Только пусть мои слова останутся между нами.
– О чем же он не сказал? – спросил Сархаддон. Послушник болезненно поморщился от солнечного света за окном. Прошлым вечером он выпил в два раза больше меня.
– Той мантой командовала женщина. Голос, предлагавший нам сдаться, был женским, и на его фоне мы слышали реплики другой воительницы. Я не удивлюсь, если весь экипаж вражеского корабля состоял из амазонок.
– Это действительно странно, – сказал Сархаддон, когда мы вышли из дворцовых ворот и направились через шумную рыночную площадь к гавани. – Только апелаги и кланы Монс Ферраниса используют амазонок в армии и в отрядах храмовых стражниц.
– Их женщины сражаются в битвах? – с изумлением спросил я, стараясь представить себе такое.
– Кланы Монс Ферраниса очень странные. Они имеют элитные армии, состоящие исключительно из женщин. Амазонок часто нанимают для охраны ценного имущества. Но от Монс Ферраниса до этих берегов три месяца плавания. Неужели их манта проделала такой долгий путь, чтобы напасть на кэмбресское судно? Я не понимаю, как им вообще удалось незаметно проскользнуть мимо всех патрулей и сенсоров, охраняющих города Океании. К тому же у Монс Ферраниса нет здесь никаких интересов. Одним словом, все предположения не имеют смысла.
Под крики чаек мы прошли через ворота гавани и увидели, что «Пэрасур» уже поднял паруса.
– Похоже, Бомар закончил свои дела раньше, чем думал, – сказал я, рассмотрев на мостике капитана, который сердито махал руками. – Нам лучше поспешить.
Я едва не упал, поскользнувшись на рыбьей тушке, а Сархаддон ушиб колено о ржавый якорь. Тем не менее мы в рекордное время одолели расстояние до корабля и поднялись по сходням на борт.
– Куда вы запропастились? – закричал Бомар.
– Мы пришли на полчаса раньше срока, – ответил Сархаддон.
– К черту сроки! Нам нужно проскочить мимо устья той дьявольской реки до наступления сумерек! Я не хочу встречаться с воинами тьмы и терять свой корабль!
Лоцманский катер крепил буксирный канат. Первый помощник велел отдать швартовы. Суол и Карак помогали матросам. Кула была дружественным городом, и здесь нам не требовалось сопровождение телохранителей. Другое дело – Фарасса.
–Мы готовы! – доложил первый помощник.
– Вперед! – рявкнул Бомар и махнул рукой капитану лоцманского катера.
Тот усмехнулся и отдал приказ механику. Пока «Пэрасур» разворачивался и медленно двигался к лагуне, Бомар не находил себе места от нетерпения. Мы с Сархаддоном заняли свой наблюдательный пост на тюках одежды. Я с интересом рассматривал пейзажи берега. Запахи гавани – смолы, канатов и рыбы – постепенно тускнели. Мы вышли в открытое море, и Бомар, бросив буксировщикам кошель за лоцманские услуги, повел корабль на юго-запад.
Очевидно, матросы «Пэрасура» пообщались прошлым вечером с командой кэмбресской манты. Их встреча состоялась в таверне. Вино лилось рекой. Неудивительно, что гиперианцы преувеличили мощь вражеского судна. Умолчав о том, что их застигли врасплох, они придумали историю о «воинах тьмы», и матросы Бомара приняли ее за чистую монету. Если эти россказни дойдут до Фарассы, ни один капитан не осмелится покинуть гавань без вооруженного эскорта. Из-за таких небылиц могла пострадать континентальная торговля.
Гиперианцы клялись, что «Лев» был атакован десятком черных мант, вооруженных огромным количеством импульсных пушек. Каждое дьявольское судно имело по шестнадцать торпедных установок. К счастью, кэмбресская манта находилась на мелководье, и поэтому многие торпеды прошли мимо. Ведь и ребенку понятно, что на мелкой воде очень трудно вести прицельную стрельбу – даже злобным кровососам тьмы. Гиперианцы храбро отбивались и повредили три вражеских корабля. В конце концов эскадра призраков ушла обратно в ночь, и сквозь толщу воды люди услышали бой их барабанов и леденящие душу завывания.
– Просто поразительно, как можно исказить события, – задумчиво произнес Сархаддон. – Если бы прошлым вечером мы не общались с Зазаном и Мизераком, нам пришлось бы поверить в эту чушь. Возможно, и слава о воинском гении Ишара построена на слухах и преувеличениях. Успех пары битв был раздут сверх меры, и теперь враги бегут при одном упоминании его имени.
Полуденное солнце стало слишком жарким, и мы перешли под навес, возведенный у мачты.
– Моряки суеверны и очень доверчивы к таким небылицам, – подумав немного, заметил я. – Мне кажется, что опытный торговец уменьшил бы масштаб истории. Он сразу бы понял, что «Лев» не мог выстоять против трех мант – не говоря уже о десяти.
– Возможно, ты прав, – глядя на волны, сказал Сархаддон. – Но теперь мы знаем, как рождаются истории и мифы. Я не удивлюсь, если лет через пятьдесят команду Зазана объявят великими героями, храбро сражавшимися против дьявольских орд. Главное, чтобы в конце истории их спасла молния, посланная Рантасом с небес. Зазана могут сделать пророком Рантаса, если кто-нибудь придумает подходящий текст. Именно это и раздражает меня в Сфере. Знаешь, как создаются апокрифы? Едва какой-нибудь маг начинает пророчествовать, его запирают в келье вместе с писцами, а затем изменяют слова откровений так, чтобы они соответствовали планам Сферы. Вот почему большинство пророчеств призывает к уничтожению еретиков. Некоторые маги высасывают «предсказания» из пальца.
– А как к этому относятся фанатики?
– Они одобряют все, что дает им повод для охоты на еретиков. Сфера, помимо очищения веры, стремится к власти. Она хочет стать главенствующей силой на планете. Но Лечеззар… Если его выберут Премьером, он превратит религию в сплошной культ фанатиков.
– Ты слишком критичен в описании Сферы, – взглянув на собеседника, подметил я.
Он по-прежнему смотрел куда-то вдаль. В такие мгновения его истинный характер раскрывался передо мной, как на ладони. Я считал его мечтателем, лишь одной ногой стоявшим в реальном мире.
– Наверное, ты прав. Я просто надеюсь, что мне удастся изменить все это. Вернуть тот мистицизм, который был потерян. Обойтись без убийств сотни тысяч людей, как этого хочет Лечеззар.
Монотонный голос послушника убаюкивал меня. Я попытался стряхнуть с себя подкравшуюся дремоту, навеянную легкой качкой и журчанием воды под килем корабля. Мне не хотелось нарушать задумчивость Сархаддона, но я все-таки спросил:
– Думаешь, у тебя получится?
– Если я стану экзархом Экватории, то реформирую Священный город. Добравшись до поста Премьера, я верну Сфере ее первоначальный облик. Жрецы будут воспитывать людей и вести их к свету Рантаса.
Помолчав немного, он оторвал взгляд от волн и встряхнул головой. Матросы, сидевшие неподалеку от нас, играли в карты на деревянные фишки. Их деньги хранились в рундуке Бомара или были потрачены в тавернах на выпивку. Сам капитан похрапывал на рулонах парусины под навесом у передней палубы. Только двое моряков занимались делом: рулевой на корме и дозорный в бочке на мачте. Время от времени вахты менялись.
– Катан, что ты думаешь о черной манте? – спросил Сархаддон. – Кто ею управлял? Воины тьмы, отступники с Фарассы, фетийские военные, убийцы с Монс Ферранис или фанатики Сферы? Ты никогда не делишься своими, выводами и только задаешь вопросы.
– Выводы делаешь ты. И они меня устраивают.
На нас были короткие туники, но это не спасало от жары. Чтобы как-то освежиться, мы пили разбавленный лимонный сок. Теперь, уходя от ответа, я сделал вид, что утоляю жажду.
– Катан! Мои размышления – еще не выводы.
– Ты знаешь об этом мире больше меня. К примеру, мы в Лепидоре вообще не слышали о вражде между Кэмбрессом и Монс Ферранис.
– А что же тут удивительного? Большую политику делают на другой половине планеты. Я могу рассказать тебе об этом, но лучше не сейчас. Жара отупляет меня, лишает ясности мысли.
Он улегся на досках палубы.
– Лучше продолжи свои рассуждения о корабле, напавшем на кэмбресскую манту, – ответил я. – Мне все-таки не понятно, почему он прекратил атаку и скрылся в морских глубинах?
Сархаддон всплеснул руками в шутливом отчаянии.
– Ты безнадежен. Неужели жизнь в графском дворце превратила твои мозги в овощное пюре?
Следующий день прошел в невообразимой суматохе. Бомар довел команду до изнеможения, требуя от матросов невозможного. Так или иначе, он добился своего, и через три часа после заката «Пэрасур» бросил якорь в гавани рыбацкой деревушки Корас. Утром деревенский староста, ничем не отличавшийся от прочих своих сородичей, пришел приветствовать капитана. Тот извинился за наше позднее прибытие и рассказал старику о черной манте. К моему удивлению, староста не выказал испуга. Он лишь спокойно кивнул седой головой, купил кое-какие товары из припасов Бомара и пожелал нам счастливого плавания.
Остаток пути не принес нам никаких проблем, и наутро четвертого дня после отплытия из Кулы и седьмого из Лепидора мы, обогнув остров Векстар, увидели Фарассу.
Глава 4
Город, прозванный Драгоценностью Севера, располагался на большом холмистом острове. Его белые дома, украшенные портиками и колоннами, начинались в ста футах от набережной и тянулись к вершине пологой сопки, словно башенки дивного храма. Внизу они были простыми, вверху – богатыми и пышными. На плоских крышах зеленели сады с роскошной экзотической растительностью. Лепидор и Кула были жалкой тенью на фоне этого величия. На многих флагштоках развевались знамена с эмблемами зажиточных семейств. В восточной части острова возвышался огромный и величественный зиккурат. Он соперничал с сопкой и, достигая двухсот футов в высоту, преуменьшал все остальное своим видом. Его венчали две одинаковые раки, над которыми в безоблачное небо поднимались тонкие спирали дыма.
Гавань представляла собой сложный комплекс причалов и доков, складских ангаров и верфей. Там находились сотни рыбацких баркасов и торговых судов. Даже с такого расстояния я видел лес мачт. Ежедневно в бухту заходило больше кораблей, чем бывало в Лепидоре за полгода. Две эскадры по шесть галер, на флагах которых красовался имперский дельфин, следили за порядком в гавани.
Если верить рассказам отца, столица Океании, сиявшая перед нами в солнечном свете, была лишь вполовину меньше Танета. На входе в бухту нас встретил буксир. Его команда носила форменные зеленые туники из грубой материи. Сам катер ничем не отличался от тех, что курсировали в Лепидоре и Куле. Удивляться тут не приходилось – их строили на одной верфи по одинаковым чертежам.
Капитан катера поприветствовал Бомара и велел спустить буксирный канат. Затем мы медленно двинулись через бухту. Меня поразило ее сходство с гаванью Кулы: лагуна Фарассы также располагалась между островом и материком. Ее отличали только размеры. Столичная гавань тянулась вдоль береговой черты города на сотни футов в каждую сторону. Причальные пирсы напоминали зубья гигантской расчески. Каждый из них был рассчитан на пять-шесть кораблей. За ними виднелись ряды складских ангаров.
Мое внимание привлекло большое пирамидальное здание. Оно имело шесть ярусов, с балконами по всей наружной части. Это был штаб имперского военного флота в Океании и командный центр фарасского клана. Рядом с ним стояли линейные корабли и фрегаты надводной флотилии. Во время прошлого визита я совершил экскурсию по всему комплексу гавани и был ошеломлен размерами некоторых кораблей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65