– Вот настойка разбавленного темебора. Она исцеляет паралич.
Он дал отцу немного снадобья. Я заметил, что мышцы графа немного расслабились, и его дыхание стало глубже.
– Готовьте корабль, – сказал клановый целитель. – Состояние больного стабилизировалось, но у меня нет концентрированного темебора и «волоса русалки». Эти травы растут только в Фетии. Вы должны отправить графа в Кулу.
– А разве не опасно перемещать его, все-таки такое расстояние? – спросила мать.
– Опасно, но необходимо. Если нам удастся доставить графа в госпиталь, его там вылечат. Пройдет немного времени, он восстановит силы и вернется к вам.
Все выжидающе посмотрели на меня. Я вдруг понял, что стал временным главой клана. Этого мне хотелось меньше всего. Откашлявшись, я повернулся к Дальриаду, который стоял позади лэмилкара.
– Адмирал, созывайте команду. «Мардук» должен отправиться в плавание через полчаса. Возлагаю эту миссию на вас. Доставьте моего отца в Кулу как можно быстрее.
Дальриад кивнул и вышел из комнаты. Клановый целитель попросил послать за паланкином, который был изготовлен для прошлогоднего чествования Рантаса. Моя мать отправила двух служанок за одеялами.
– Катан, выйди в зал и успокой слуг и гостей, – произнес Летиен. – Сообщи им о том, что случилось, и расскажи о предпринятых действиях. Они должны знать.
Мне хотелось закричать: «Оставьте меня!» Но я не мог бросить отца здесь – в таком беспомощном состоянии. Не знаю, сумел бы я сдвинуться с места, если б кто-то не взял меня под руку и не потянул за собой. Я хотел обругать этого человека, но, увидев опечаленное лицо Равенны, прикусил язык.
– Пошли, – сказала она.
Я последовал за ней. Около двери Равенна отпустила мою руку.
– Мы останемся здесь, – сказала Палатина. – Ты должен выйти к ним один.
Зал сотрясался от шума голосов. Люди, забыв о еде, сидели за столами или стояли, сбившись в небольшие группы. На помосте никого не было. При падении отец сдернул скатерть со стола. На полу среди кубков и разбитой посуды лежали опрокинутые кресла. Разлитое вино темнело на ковре, как пятна крови. Увидев меня, все замолчали. Я осмотрел лица родственников, кузенов, кузин и друзей, с которыми мой приемный отец имел кровное родство. Внезапно эти люди показались мне напуганными детьми.
– Граф Элнибал отравлен, – произнес я дрожащим голосом. Затем ко мне вернулась уверенность. Все стало чудовищно реальным. Я не мог убежать от события, которое уже произошло.
– Он все еще жив. Мы отправим его в Кулу. В госпиталь.
Не зная, о чем еще говорить, я спрыгнул с помоста и вернулся обратно в гостиную. В коридоре уже стоял паланкин. Кто-то раздвинул занавески, и Танаис уложил отца на подушки, которые принесли с диванов и кресел. Летиен подозвал двух дюжих охранников и велел им отнести паланкин в гавань. Вместе с ними был послан отряд пехотинцев, которые прибежали во дворец, едва новость о покушении достигла казарм. Эта новость облетела город, как пожар.
Танаис повернулся ко мне.
– Катан, возьми Палатину и Равенну. Сопровождайте графа и ни на шаг не отходите от него. Никого не подпускайте к паланкину. Оставайтесь в гавани, пока «Мардук» не отправится в путь.
–Разве вы с матерью не пойдете провожать отца? – спросил я.
– Мы попытаемся найти тех, кто подсыпал яд. Именно поэтому твоя мать приказала не выпускать никого из дворца.
Выйдя из ворот, наша процессия двинулась по главной улице. Охранники шли ужасно медленно, но я понимал, что они боялись оступиться на выбоинах дороги и старались не раскачивать паланкин.
Проходя мимо новостроек, я удивился иронии судьбы. Для меня строительные леса были символом богатства. Однако это же богатство стало причиной всех наших бед. Я вдруг пожалел о спасении разбитого судна Айстика и о том, что мы нашли железную руду. Мне не хотелось замечать встревоженные взгляды любопытных горожан, стоявших в дверных проемах. Посматривая на нас, они сочувственно покачивали головами. У ворот Морского квартала два пехотинца подменили уставших охранников, которые несли паланкин.
Дальриад не терял времени зря: подходы к зданию подводной гавани были освещены прожекторами; лифт поджидал на верхнем уровне; на всем пути от главного входа и до пирса стояли пехотинцы, готовые выполнить любой мой приказ. Мы спустились в док и направились к шлюзу «Мардука». Переложив графа на носилки, матросы перенесли его в каюту. Я оставался с отцом, пока ко мне не присоединились целитель и его помощник. Они направлялись в Кулу вместе с Элнибалом. В их сумках было все необходимое, чтобы доставить его в госпиталь живым.
Перед тем как я покинул каюту, целитель отвел меня в сторону.
– Худшее уже позади, Катан. Если он прожил этот час, то перенесет и плавание. В Куле граф получит нужное лечение и будет в безопасности. Кортьерес защитит его лучше, чем мы. Твоему отцу понадобится время на восстановление сил. Но я обещаю, что скоро ты снова увидишься с ним.
Его слова немного успокоили меня, оставив в сердце только тлеющую ярость. Я догадывался, кто мог быть инициатором отравления. Ко мне подошел Дальриад. Когда он доложил о готовности к отплытию, я попросил его:
– Адмирал, доставьте отца в госпиталь как можно быстрее, жалейте двигателей. Их можно будет заменить. И никого не впускайте в каюту графа. Даже целителя. Пусть он входит туда только в вашем присутствии. Поставьте у двери двух пехотинцев, самых надежных солдат.
– Хорошо, – ответил он. – Вам лучше вернуться в зал ожидания.
Я подошел к Элнибалу, поцеловал его влажный лоб и погладил руку, лежавшую поверх одеяла. Целитель тактично покашлял, напоминая мне о времени. Я покинул манту и вышел на пирс, и матросы задраили люк. Воздушный шлюз отозвался протяжным шипением. Прильнув к окну в зале ожидания, я увидел, как «Мардук» скользнул с подвесок дока и исчез во мраке океана.
Пехотинцы решили не рисковать. На обратном пути они образовали вокруг меня и девушек кольцо, а авангард оттеснил толпу любопытных, собравшихся на улице. Вход во дворец охранялся, как в военное время. Начальник караула узнал меня и своих товарищей по оружию, но не посмел нарушить правила.
– Кто идет? – крикнул он.
– Катан, – ответил я.
– Проходите, сэр.
Во дворе было много солдат. Территория освещалась изоти-ческими факелами. Мне показалось, что здесь собрался весь гарнизон. Я никогда не видел столько людей перед крыльцом главного входа. Дверь была открыта и охранялась пехотинцами, облаченными в гражданскую одежду. На их куртках сверкали бляхи лепидорского флота. На поясах висели мечи.
В одной из комнат, смежных с залом, графиня, Летиен и несколько советников опрашивали слуг. Когда мы вошли, они сидели полукругом на диванах и в креслах. Перед ними стоял главный повар. Его щеки пылали от возмущения.
– Я не пускаю на кухню посторонних людей!
– Допустим, – сказала мать. – Ты не заметил чего-либо необычного в этот вечер?
– Нет, госпожа.
– Ты выходил из кухни?
– Да, но ненадолго. Отлучался в кладовую. В это время меня замещал помощник. Если б кто-то приходил, он сообщил бы мне о посетителе.
– Хорошо. Пока ты свободен.
Повар вышел, и в комнате разгорелся спор.
– Такими вопросами мы ничего не добьемся, – сказал Мезентий. – И я не понимаю, Танаис, почему вы тут все время командуете?
Вместо ответа Летиен сунул руку во внутренний карман зеленой туники и вытащил кулон с изображением весов и двух дельфинов под ними. Я узнал знак фетийского судьи. В глазах дельфинов сверкали крохотные черные камешки. Кулон походил на тот медальон, который я видел в воспоминаниях отца. Но он отличался от знака казначея овальной формой и двумя скрещенными мечами.
– Я верховный маршал фетийской империи. Вам нужны дополнительные объяснения?
Кулон нельзя было украсть – черные камни обладали магическим свойством, которое делало медальон неотъемлемой частью владельца. Изготовление этих эмблем считалось настолько трудным, что они выдавались только важным чиновникам: фетийскому императору, верховному судье, казначею и командующим флотов и армий, которые представляли юридическую власть в своих подразделениях.
Глаза Мезентия расширились, и он неохотно сказал:
– Я признаю ваши полномочия.
Спор разгорелся с новой силой.
– Повар не виноват, – заявила мать. – Слишком многие подтверждают его алиби.
Увидев меня, она пояснила свои слова:
– Катан, мы хотим найти преступника до того, как он уничтожит улики. Кувшин с вином, предназначенный для графа, был отравлен после того, как его принесли из погреба. У нас имеется несколько подозреваемых, и сейчас мы пытаемся сократить их число.
– Вы хотите сказать, что таких людей могло быть много? – с изумлением спросил я. – Даже среди наших слуг?
– Не такое уж и большое число, – успокоил меня Летиен. – К примеру, виночерпий ни в чем не виноват. Он просто оказался крайним.
– Значит, кто-то из слуг был подкуплен Форитом? – спросил я.
– Ты думаешь, что заказчиком является он?
– А кто еще мог получить от этого выгоду?
– Лексан, – ответила Палатина, стоявшая за моей спиной. – Он выигрывает больше всех. Моритан ранен. Граф Элнибал выведен из строя. Остался один Кортьерес. Разобравшись с ним, Лексан обезглавит оппозицию.
– Ты считаешь, что Кортьерес тоже в опасности? – быстро спросила мать.
– Скорее всего.
– Мы можем связаться с Дальриадом и передать через него предупреждение?
–Кортьерес сам обо всем догадается.
– К чему эти предположения? – нетерпеливо заметил я. – Давайте отыщем преступника и допросим его. Узнав, чей приказ он выполнял, мы поймем, от кого защищаться.
В этот миг я впервые осознал, что ультиматум отца, направленный Фориту, был правильным и своевременным. Мне хотелось сделать что-нибудь схожее. Поступок графа едва не стоил ему жизни. Отец оказался в дюйме от смерти. Кем бы ни был наш враг, он действовал очень серьезно. Насколько я знал, Лексан и Форит могли заключить союз. Меня пугала такая возможность.
Один из советников встал, освобождая мне место. Я сел между Летиеном и графиней. Палатина и Равенна встали за моей спиной.
– Приведите следующего свидетеля! – приказал Танаис.
Время приближалось к полуночи. Люди в зале начали проявлять нетерпение. Мы опросили каждого, кто мог отравить вино или каким-то образом увидеть преступника.
Пробка кувшина была проверена на проколы, но их не обнаружили. Кувшин принесли из погреба за час до ужина и поместили в морозильник. Затем его вскрыли и поставили на особую полку у двери, после чего виночерпий наполнил из него кубок графа. Яд могли подсыпать только смотритель винного погреба, повара или кто-то из слуг.
Выяснив это, мы зашли в тупик. Опросив большинство подозреваемых, наша «следственная комиссия» ни на йоту не приблизилась к разгадке преступления. После одиннадцати часов люди в зале начали роптать. Нам осталось разобраться с тремя слугами, разносившими блюда, и придворным распорядителем. Последний работал у нас многие годы. Отец доверял ему как члену своей семьи. Задав несколько вопросов о перемещениях слуг, Танаис спросил распорядителя о том, где тот находился в начале ужина.
– В зале, – ответил мужчина. – Я наблюдал за сервировкой столов, пока все гости не расселись. Затем я пошел на кухню поболтать немного с главным поваром.
– О чем вы говорили?
– Я выяснял, какие блюда будут подаваться на хозяйский стол.
Его показания совпадали со словами повара.
– Почему вы беспокоились о таких мелочах? – внезапно спросила Палатина.
–Для вас, конечно, это мелочи, миледи, – обиженно ответил мужчина. – Но такова моя работа.
Он всем своим видом показывал, что возмущен посторонним вмешательством.
– Вы вошли в кухню через дверь, ведущую из зала? – спросил Танаис.
– Да.
– Вино к тому времени уже стояло на полке?
– Да, на обычном месте. Я специально убедился в этом.
– Кувшин был протерт? – спросила Палатина.
Танаис бросил на нее вопросительный взгляд.
– Протерт? О чем вы говорите?
– Он был вытерт от пыли? – повторила свой вопрос Палатина.
– Конечно, – сердито ответил мужчина.
Палатина взяла кувшин со стола и приподняла его над моим плечом. Я повернулся, чтобы посмотреть на него.
– Тогда почему вы склонились и подули на кувшин? Это видели два человека. Они решили, что вы сдували пыль. Тем не менее через полчаса мы нашли на горлышке пятна грязи.
– Что ты хочешь сказать, Палатина? – спросила Моя мать. – Ты обвиняешь этого человека в отравлении графа?
– Если бы он действительно заботился о чистоте, то вытер бы грязь, – сурово ответила Палатина. – Я считаю, что ваш распорядитель положил в рот капсулу с ядом, а затем выдул ее в горлышко кувшина.
Я повернулся к мужчине и увидел, как изменилось выражение его лица. Другие тоже заметили это.
– Ты можешь опровергнуть обвинение Палатины? – холодно спросила мать.
– Какое обвинение? Нашли кого слушать! У вас нет доказательств!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65