Он с недовольным видом отвел Палатину в примерочную комнату и снял размеры. Затем, выйдя ко мне, этот человек разразился новой вспышкой негодования. Из его слов я понял, что он не успеет сшить платье за три дня, поскольку у него отсутствуют нужные выкройки. Кроме того, отказав другим клиентам, он обречет жену и четверых детей на голод, а сам разорится и станет бедняком. Мне пришлось поднять цену на десять процентов, хотя я знал, что толстый пьяница жил только со старушкой-матерью и не имел детей. Услышав о надбавке, он тут же согласился сделать платье в срок. Треть его заработка уходила на выпивку. Он ничуть не изменился с прежних дней, хотя его мастерская выглядела более богатой.
Палатина выбрала ткань зеленого цвета – цвета ее клана, как она сказала. Портной обещал закончить работу вовремя. Мы сомневались, что он сдержит слово, но мастер не подвел. Платье принесли за десять минут до начала праздника. Правда, все-таки пришлось перешить несколько пуговиц.
Банкет и прием гостей проводились в новом крыле дворца. Окрашенные стены казались неестественно яркими и оставляли в воздухе слабый запах краски. Я поблагодарил богиню ветров за прекрасную погоду. При шторме нам пришлось бы закрыть окна и двери, и тогда с таким количеством гостей в помещении было бы слишком жарко и душно.
Слуга встретил нас у широкого дверного проема и провел в просторный холл, заполненный людьми. Слева и справа располагались приемные залы. Полы были устланы синими коврами. В центре потолка тянулся ряд застекленных окон. Вместе с тремя большими эркерами, расположенными на западной стене, они наполняли залы солнечным светом.
Граф, графиня и Джерий уже прибыли. Я удивился, что отец позволил моему младшему брату появиться на таком серьезном официальном мероприятии. Неподалеку от входа я увидел Дальриада и лейтенанта с «Мардука». Оба моряка были в темно-синей форме военного флота, с серебряными пуговицами и галунами.
– Приветствую вас, молодые люди, – с улыбкой сказал адмирал. – Прекрасное платье, Палатина. Я восхищен еще и тем, что вам каким-то образом удалось удержать портного от выпивки.
– Говорят, что Хаалук ушел в запой, – заметил лейтенант.
Я вопросительно посмотрел на этого высокого сутулого мужчину с кудрявой бородой.
– Парень топит стыд в вине, – пояснил Дальриад. – Деньги Форита нашли себе хорошее применение.
– Мир стал бы лучше, если бы кто-нибудь утопил самого лорда Форита, – заметил я.
–Вот именно. Похоже, Катан, вы встречались с ним в Танете?
– «Встречались» – не то слово.
Покинув толпу гостей в красных, синих и темно-зеленых нарядах, мы пошли искать Равенну. Она стояла у окна и беседовала с начальником порта Тортеленом. Прическа девушки напомнила мне тот день, когда я впервые увидел ее на борту «Пэклы», только теперь на ней было темно-зеленое платье. Извинившись, она покинула собеседника и направилась к нам.
– Я смотрю, портной успел в срок, – сказала она. – Катан, у тебя отличный костюм. Поздравляю, Палатина. Милое платье. Ты решила выбрать цвет своего клана?
– Здесь не стоит говорить об этом, – ответила Палатина.
– Почему? Тут ты можешь объявить себя императрицей, и никто даже глазом не моргнет. Разве что какой-нибудь советник попросит тебя поддержать его фракцию.
Кивком головы она указала на Тортелена, который стоял спиной к нам и вел оживленную беседу с помощником Дальриада.
– Что ему было нужно? – спросил я.
– Он интересовался твоим отношением к Гамилькару и хотел, чтобы я оказала на тебя небольшое «влияние».
– Они здесь просто помешались на интригах, – сердито заметил я.
Мне не нравилось, что политика начинала вклиниваться в веками устоявшийся уклад. Возможно, во внешнем мире все соглашения заключались на таких банкетах. Но Лепидор всегда был другим – приятным исключением из правила. До некоторых пор.
– Мне вспомнился кусочек моей жизни, – внезапно сказала Палатина.
Ее голова слегка склонилась набок.
– Однажды на поминальной службе я услышала разговор генерала и министра.. Они говорили не о покойном, а о том, кто займет его место. Экзарх читал молитву, но эти люди болтали друг с другом без всякого стыда. Я понимала, что они презирали Сферу, однако мы были на похоронах, а не на заседании ассамблеи. Помню, их беседа сильно разозлила меня.
Я вопросительно посмотрел на Палатину, но она лишь неловко повела плечами – новое платье стесняло ее движения.
– Ко мне теперь часто возвращаются моменты прошлого, – пояснила она.
– А как насчет конкретных людей?
–Мне вспомнился только мой наставник. Он был высоким мужчиной… Но сейчас не время говорить об этом. Давайте лучше веселиться.
– Ты собираешься ходить по залу и выслушивать, чью сторону приняли те или иные гости? – со злостью спросил я.
Почему мне так не нравились перемены в Лепидоре? Все казалось дурным, неправильным. Равенна бросила на меня оценивающий взгляд, но в ее глазах уже не было той симпатии, которую я видел прошлым вечером. Мне вдруг стало одиноко и тоскливо.
Мы подошли к отцу и аварху, чтобы известить их о своем прибытии. По пути Палатина перехватила виночерпия и передала нам кубки с освежающими напиткам. Увидев нас, Сиана радостно заулыбался.
– Добрый вечер, молодые люди!
Старый жрец был одет в красную мантию с золотистой канвой – его лучший церемониальный наряд. По канонам Сферы, тесьме полагалось иметь стандартный вид. Она должна была изображать только религиозные символы. Но Сиана, настоящий патриот Лепидора, умудрился вставить в узор городскую эмблему.
– Вы чудесно выглядите, – сказал он Равенне.
Его морщинистое лицо светилось добротой.
– Спасибо, – ответила девушка.
Наверное, только я заметил, какой эффект оказала на нее обычная вежливость аварха. Слишком немногие люди говорили ей комплименты.
– Как и вы, моя дорогая, – обращаясь к Палатине, добавил Сиана.
И тут я увидел, что его глаза внезапно округлились от изумления. Неужели он ее узнал? Жрец слегка покачал головой и отвел взгляд в сторону. Затем, повернувшись ко мне, он шутливо сказал:
– Катан, пойди полакомись немного. Ты худ как скелет. Наверное, за восемнадцать месяцев отлучки ты соскучился по блюдам Зефехата.
Зефехат был лучшим поваром клана. Те блюда, которые я пробовал во дворцах и зиккуратах во время путешествия, не шли ни в какое сравнение с его мастерством. Мне понравился беззаботный комментарий Сианы – типичный пример того, как он управлял событиями жизни. Город многое терял с его отъездом – тем более что Мидий, судя по всему, вообще не понимал благожелательного юмора.
Мы отошли в сторону, чтобы дать возможность другим гостям поприветствовать графа и аварха. Пригубив напиток, я внимательно осмотрел приемный зал. Около двери Мезентий разговаривал о чем-то с группой торговцев. Я указал на него девушкам.
– Может быть, подойдем и скажем ему, как нам приятно его видеть?
Палатина усмехнулась.
– Действительно. Почему не продемонстрировать дружелюбие к представителям торговых домов? Тем более что в нашем присутствии он не сможет вербовать себе сторонников.
Мы направились к торговцам. Мезентий стоял спиной к нам, но я заметил, как кто-то кивнул ему, предупреждая о нашем приближении. Он быстро повернулся и с неестественной улыбкой приветствовал меня:
– Добрый вечер, эсграф.
– Добрый вечер, уважаемый Мезентий. Позвольте представить вам моих дальних родственниц – Равенну и Палатину.
Горожане знали, что одна из родственниц отца вышла замуж за вельможу с Архипелага. Поэтому у меня действительно могло быть несколько кузин в той части света. Я ни разу не встречался с ними и нисколько не жалел об этом. Они жили на Посланных Миру Островах, которые, по словам Персеи, были самым неприглядным местом в Сильвернии.
После того как мы вмешались в беседу, группа вокруг Мезентия быстро разошлась. Вряд ли эти люди замышляли какой-то план, но торговцы из разных домов редко собирались вместе. Мезентий мог настроить их против Гамилькара. По каким-то причинам лорд Барка до сих пор не появился в зале. Довольно странно. Обычно он не опаздывал.
Вскоре представитель торгового дома Сетрис отвел меня в сторону под предлогом какого-то пустячного разговора. Мое место рядом с Мезентием тут же занял Дальриад – очевидно, адмирал решил порадовать торговца своими грубоватыми шутками. Извинившись перед собеседником, я отправился на поиски Гамилькара. Мне не удалось найти его. Лишь через десять минут, посмотрев на отца, я увидел рядом с ним фигуру танетянина. На Гамилькаре был зеленый наряд, который выглядел потертым и старым. Почему он не надел праздничную одежду?
–Мои покои залиты водой, – сердито пояснил торговый лорд. – На верхнем этаже лопнула труба, и вода замочила всю одежду. Этот наряд дал мне ваш первый советник. Швея с трудом подогнала комплект под мой размер.
Я выразил ему свое сочувствие. Какое невезение! Насколько я понял, Гамилькару дали наряд, принадлежавший когда-то моему деду – в семействе отца он был самым высоким мужчиной.
– Мне кажется, вам следует поговорить с торговцем из дома Сетриса. Это тот толстяк в желтой одежде. Похоже, Мезентий убедил его, что вы плохой посредник для торговли железом.
Я по-прежнему негодовал на то, что прощальный банкет превратился в арену для интриг.
– Спасибо за совет, – сказал Гамилькар. – Я уже устал от деятелей, которые пытаются настроить против меня других людей. Не знаю, привыкли вы к этому или нет, но в Танете мы живем в постоянном напряжении. На банкетах и пирах никто не пьет – все боятся опьянеть и раскрыть секреты своих торговых домов.
– Здесь становится не лучше, – осмотрев гостей, ответил я. – Банкет еще даже не начинался.
– У вас тут идиллия, – сказал Гамилькар.
– Неужели?
– Люди вашего клана не режут друг друга в темных закоулках. В Танете вам потребовался бы большой эскорт, потому что Форит послал бы за вами банду убийц в капюшонах. В нашем городе каждый торговец рискует жизнью, возвращаясь с банкета домой.
В течение получаса я переходил из одного зала в другой и с горечью вспоминал те веселые праздники, которые бывали у нас прежде. Как бы то ни было, железо и деньги изменили клан в худшую сторону. Раньше мы жили честно и просто. Любые пиры проводились с задором и радостью. Мы отвлекали друг друга от мрачных опасений и повседневных тягот бедности. Теперь, когда процветание клана было гарантировано, люди начали бороться за лучшие места под солнцем. Неужели это было универсальным законом? Или такие перемены происходили только в Лепидоре?
Наконец, гостей пригласили к столу. Я устроился между авар-хом и Равенной. По идее, моя спутница не должна была сидеть за первым столом, но в связи с отсутствием двух женщин из местной знати здесь появились свободные места. Отсутствие указанных дам объяснялось тем, что одна из них вот-вот должна была родить, а другая отправилась на лечение в госпиталь Кулы.
Слева от Сианы сидели граф, графиня, Гамилькар и три имперских сановника. Справа от Равенны расположились посол Фарассы и представитель короля. Мезентия и его сторонников рассадили по разным столам. Я подозревал, что план размещения гостей составлялся с участием отца. Хаалук оказался напротив Дальриада, а Мезентий – рядом со старым и ворчливым океанографом. Палатина сидела за средним столом неподалеку от адмирала.
Слуги подавали первое блюдо: жареную огненную рыбу. Когда перед нами поставили тарелки, Сиана склонился ко мне и сказал:
– Послушай историю о Премьере и огненной рыбе. Это случилось несколько веков назад. Однажды Сфера избрала нового Премьера, который прожил всю жизнь в Экватории и никогда не видел моря. На праздничном банкете перед ним поставили поднос с большой огненной рыбой. Отведав деликатес, Премьер тут же издал декрет о том, что в связи с божественной раскраской огненной рыбы вкушать ее могли только он и экзархи. Остальные жрецы опечалились и придумали коварный план. За счет премьерской казны они заказали несколько тонн огненной рыбы и велели поварам подавать ее к столу Премьера каждый день. Вскоре по понятной причине Премьер уже не мог смотреть на эти блюда. Но он сам издал указ, и ему не хотелось терять лицо перед подчиненными. Жрецы предложили сжечь остатки запасов, пожертвовав рыбу Рантасу. Они вывалили в костер кухонные отбросы, накрыли их слоем огненной рыбы, и Премьер лично прочитал молитву. Как только он удалился, жрецы устроили обильное пиршество, вдоволь полакомившись рыбой. Естественно, следующий Премьер отменил этот указ.
История Сианы показала мне истинный облик Сферы: жрецов, обманывающих своего Премьера; людей, совершенно не похожих на Лечеззара и сакри.
– Только не болтай об этом, – прошептал аварх. – Пастыри душ не любят шуток о Премьерах.
Мне нравился юмор старика. Поглощая лакомое блюдо, я думал о том, сколько времени понадобилось Премьеру, чтобы пресытиться огненной рыбой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65