– время от времени спрашивала Маша. – Может быть, кто-нибудь донес, что здесь скрываются подозрительные люди?
Ответить ей мне было нечего, можно было только гадать, но даже для догадок не хватало информации. Время шло, княжна нервничала все сильнее и начала проявлять нетерпение.
– А если подойти и спросить, что им здесь нужно? – предложила она.
– Нельзя, нас с тобой сейчас просто не существуем. Я вообще не из вашего времени, а ты гостишь у князей Юсуповых, и быть здесь никак не можешь. Нас просто задержат для выяснения личностей, и будут гонять этапами по всей России. Так что, лежи тихо и запасись терпением.
Терпение нам, действительно, понадобилось. Ульяна вернулась очень поздно, когда уже начало темнеть. Нас с Машей так заели комары, что мы, отбиваясь от проклятых насекомых, не сразу ее увидели. Однако гости не были так рассеяны. Когда я посмотрел, что происходит, то увидел, что старуху куда-то тащат под руки двое лбов в военных мундирах.
Ульяна упиралась ногами и пыталась вырваться у них из рук. Тогда ее просто подняли в воздух и понесли. Она не сдалась и отчаянно болтала ногами. Когда солдаты со старухой скрылись за избой, чиновники не торопясь, отправились следом. Больше мы ничего не увидели.
– Интересно, зачем ее арестовывать? – теперь уже я задал риторический вопрос. – Если они сделали обыск и нашли наши деньги и оружие…
Я не договорил, Маша и так поняла, что в нашем положение остаться без средств и защиты было катастрофично.
– Пойдем, посмотрим, – предложила она.
– Рано, еще светло и неизвестно, – я посмотрел в сторону избы, – эти, уехали или нет.
– И что мы тогда будем делать? – осторожно спросила княжна.
– Как-нибудь выкрутимся. В крайнем случае, пойдем в имение к моим родственникам. Лучше бы их не втягивать в наши дела, но если не будет другого выхода…
– Знал бы ты, как я хочу домой, к маме, – грустно сказала девушка.
– Погоди, скоро все образуется, – уверено, пообещал я. – Если нам помогли добраться сюда, то не бросят на произвол судьбы.
Маша промолчала, и мы больше не разговаривали. Когда окончательно стемнело, я отправился забирать наши вещи. Ульяна прятала их в амбаре, в пустом мучном ларе. Пошел я один, оставив Машу «в засаде». К избе я подкрался по всем правилам пластунского искусства. Действовал предельно осторожно. Устраивать вендетту с властями нам не было никакого резона, и без того хватало проблем.
Я затаился в дворовом бурьяне недалеко от входа в избу. Все было тихо и спокойно. Не заходя в дом, я направился к службам. Кажется, сегодня нам повезло во второй раз, все наше имущество оказалось на месте. Когда я выходил наружу, почти столкнулся с соседской девчонкой. Она меня не видела, и можно было уйти тихо, не прощаясь. Но я подумал, что она может знать, куда увезли Ульяну.
Когда мы столкнулись, Вера вскрикнула, но узнала меня и успокоилась.
– Слышал, бабку в город в темную увезли? – спросила она.
– Ты не знаешь почему?
– Говорят, за колдовство, только это все брехня, никакая бабка не колдунья, – сердито сказала девчонка. – Я знаю, кто ее оговорил!
Я не знал, какое сейчас наказание существует за колдовство и подумал, что сдуру, по темноте и невежеству в тюрьме запросто могут замучить мою подругу.
– Это попадья постаралась, – продолжала девочка, – раньше она всех лечила, а потом люди начли к бабке ходить. Вот она и заставила Отца Даниила на бабку донести. Я сама слышала, как о том стражники промеж себя разговаривали!
– Значит, говоришь, в город ее повезли, в тюрьму? – уточнил я.
– Ага, в темную, так стражник говорил. А вы чего уходить собрались?
– Да нам уже пора, – ответил я. – Погостили и будет.
– Бабку жалко, добрая она была, – не интересуясь нашими планами, грустно сказала девочка. – Как думаешь, выпустят ее?
– Думаю, выпустят. Ну, прощай, Вера, будь счастлива.
– И вам того же.
Я вернулся к Маше и рассказал все что узнал. Она пожалела Ульяну почти теми же словами, что и соседская девочка. Потом спросила:
– И куда мы теперь?
– Пойдем в Троицк, может быть, найду там старых знакомых. Надо помочь Ульяне, да и нам нужно где-то жить.
– Как это пойдем, пешком? – испугалась она.
– Он недалеко отсюда, верст тридцать. К завтрашнему вечеру дойдем, если еще что-нибудь не случится.
– Я столько не смогу пройти, – грустно сказала Маша. – Может быть лучше купить лошадей?
– Сможешь, мы торопиться не станем, пойдем потихоньку, а там глядишь, кто-нибудь подвезет.
– Пойдем прямо сейчас?
– Да. Здесь оставаться опасно.
Маша вздохнула, и первой пошла в сторону сельской улицы. Мы миновали село и вышли за околицу. Ночь была тихой и теплой. Неправдоподобно яркая луна погасила почти весь Млечный путь. На западе облака оранжевыми штрихами исчертили матовую черноту неба. Соловьи в поисках любви неистовствовали в кронах придорожных деревьев. Белая пыль дороги сверкала космическим серебром.
– Я еще никогда не видела такой неземной красоты, – тихо, словно боясь нарушить очарование ночи, сказала княжна.
Я не ответил, и только согласно кивнул головой.
– Знаешь, – спустя какое-то время, сказала Маша, – я не жалею, что все так получилось. Мне кажется, я теперь всю жизнь буду вспоминать эти дни.
Я не совсем понял, что она имеет в виду, испытания, выпавшие на ее долю, или наши отношения, но уточнять не стал.
– Я чувствую, что все кончится хорошо, – добавила она, и почему-то вздохнула. Дальше мы шли молча. Я думал о том, что нам предстоит, что глупая конкуренция попадьи, спутала все карты, и каким стал за последние тринадцать лет уездный городок Троицк, в котором я венчался, обрел много друзей и, пожалуй, был счастлив.
– Ты еще не устала? – спросил я девушку, когда небо посветлело, повеяло сырой предутренней прохладой, и проснулись птицы.
– Немножко, – ответила Маша, потом остановилась, повернулась назад и долго смотрела на дорогу. – Кажется, нас кто-то догоняет, – сказала она. – Вот бы довез!
Я тоже обернулся. Действительно, вдалеке кто-то ехал. Рассмотреть экипаж я не смог, но по невысокому росту лошадки и абрису телеги, предположил, это крестьянин.
– Все равно, я согласна и на простую телегу, – улыбнулась девушка. – Не думала, что так быстро отвыкну от кареты.
Маша сошла на обочину, и не очень заботясь о чистоте платья, села на бровку сухой канавы. Я пристроился рядом. Скоро стало слышно, как по выбоинам дороги стучат колеса. Мы встали и вышли на проезжую часть. Я не ошибся, это была обычная крестьянская подвода. Возчик сидел на доске, заменяющей козла и, как мне показалось, дремал.
– Эй, добрый человек! – окликнул я мужика.
Крестьянин вскинул повисшую голову, увидел на пути людей и поспешно натянул поводья. Лошадь остановилась. Я подошел к нему, собираясь попросить отвезти нас в город, и замер с открытым ртом. Меня догнала Маша, тоже разглядела кучера и радостно поздоровалась:
– Здравствуй, Иван! Как хорошо, что мы тебя встретили!
Иван удивленно посмотрел на княжну, обернулся, словно, надеясь увидеть кого-то за спиной, никого там не обнаружил, и всем видом показал, что ничуть не разделяет радости встречной барышни. Я уже понял, в чем здесь дело, развеселился, но в разговор вмешиваться не стал.
– Здравствуйте, коли не шутите, – наконец, ответил он, снимая шапку.
– Вы куда пропали? Где Любаша? – продолжала допытываться княжна, сияя удовольствием от такой неожиданной встречи.
– Вы, барыня, меня с кем-то путаете, – наконец, ответил Иван. – Я вас не знаю.
– Как это не знаешь? Ты что шутишь? – искренне удивилась девушка. – Это же я Урусова!
– Виноват, барыня, не припомню, чтобы мы встречались! – виновато, сказал он.
– Алексей, – теперь, обратилась она ко мне, – что это с ним? Иван, это же я!
Только теперь кучер обратил внимание на второго встречного, всмотрелся в лицо и рот у него открылся не меньше, чем только что у меня.
– Ваше благородие, да никак это ты! – воскликнул он, одним махом, спрыгивая с брички. – Вот уж радость, так радость!
Мы с ним обнялись. Он горячо, а я формально. Маша ничего, не понимая, удивленно, наблюдала за нашей бурной встречей.
– Неужели это ты, Алексей Григорьевич! – оставив мои плечи и грудную клетку в покое, радовался Иван. – Какими судьбами!
– Идем в Троицк, у нас там кое-какие дела, – ответил я. – Отвезешь нас, а то барышне идти тяжело?
– Конечно, отвезу, какой может быть разговор! – продолжая радоваться, ответил он. – Надо же, какая встреча!
– Но как же так, ты что меня совсем забыл? – вмешалась в разговор княжна. – Мы же совсем недавно виделись!
Иван озадачено посмотрел на странную барышню и пожал плечами.
– Маша, мы с Иваном еще не виделись, – объяснил я. – Вернее сказать, он нас еще не видел. Мы с ним встретимся только зимой.
Теперь уже Иван посмотрел на меня странным взглядом и уточнил:
– Это как так зимой, а сейчас мы что не встретились?
– Это ты нас встретил, а мы тебя с тобой встретимся только будущей зимой. Да не бойся ты, я не сошел с ума, сейчас все объясню.
Однако объяснить, как мы все запутались во времени, оказалось не так-то просто. Я старался, как мог, но сам себе постоянно противоречил. Пришлось рассказывать всю историю с самого начала. Не знаю, поверил ли нам до конца долгожитель. Он слушая, только качал головой. Впрочем, мне кажется, во всей этой запутанной истории его больше всего заинтересовала только предстоящая встреча с девушкой по имени Люба.
Глава 20
За тринадцать лет, что прошли с того времени, когда я последний раз был в уездном городе Троицке, здесь почти ничего не изменилось. Та же сонная лень и пустая главная улица, оживающая только по воскресным дням и церковным праздникам.
Впрочем, и за следующие двести лет тут мало что менялось. Разве что в восемнадцатом веке в Троицке было две церкви и ни одного кинотеатра, а в двадцатом, церковь осталась одна, зато появился кинотеатр. Но уже, двадцать первый век внес свои замечательные коррективы в историю и культуру города. Старую церковь обновили, покрасив купол в веселенький синий цвет, зато закрыли кинотеатр и в его помещении устроили казино с рулеткой и игровыми автоматами. Однако это блестящее, светлое будущее было за необозримым горизонтом, пока же вдоль центральной улицы гуляли козы, поросята и куры вперемешку с гусями.
Иван сразу же нас повез к портному Фролу Исаевичу Котомкину. С этим человеком я подружился еще во время первого перемещения во времени, а потом сталкивался с его потомками на протяжении двух веков. С правнучкой Фрола у нас даже были какое-то время романтические отношения.
Котомкин был крепостным крестьянином на оброке, выучился у немца портняжному ремеслу и открыл первую в городе швейную мастерскую. Я в свое время помог ему решить семейные проблемы и у нас сложились очень теплые отношения.
– Чего еще надо?! – строго спросил меня какой-то белобрысый парень, выглядывая на наш стук, в калитку новых тесовых ворот.
– Позови хозяина, – попросил я.
Парень внимательно осмотрел наш «экипаж», сплюнул за ворота, хмыкнул и с нескрываемым высокомерием, ответил, что хозяина нет, и когда он будет неизвестно.
– Тогда позови хозяйку, – попросил я.
– Никого нет, – ответил он, посмотрел на меня и вдруг расплылся в улыбке.
– Барин приехал! – неожиданно, закричал он и бросился открывать ворота.
Я не понял, с чего это он так обрадовался и какой я ему «барин».
– Неужто, не признал? – спросил он, распахивая створки ворот. – Это ж я Васька Гольцов!
Кто такой этот Гольцов и почему я должен его знать, мне было совершенно непонятно.
– Васька! – обрадовался я, только для того, чтобы сделать ему приятное. – Да тебя не узнать, гляди, как вырос, совсем красавцем стал!
– А то! – улыбнулся он во весь рот. – Проходите, я побегу старому хозяину доложу, вот радости-то будет! Я ж сперва подумал, что вы сшить чего хотите, так мы теперь не шьем, мы нынче, по купеческой части! – договорил он уже на ходу.
Мы вошли в дом и прошли в бывшую столовую, теперь, судя по всему, гостиную. Здесь все изменилось. Вместо сундуков, лавок, скамеек, стояла недорогая венская мебель с гнутыми ножками. Я не успел ничего рассмотреть, как в комнату вбежал старик Котомкин и бросился обниматься. Он порядком постарел, но держался молодцом и не выглядел развалиной.
– Радость-то, радость, какая, – говорил он, прижимая меня к себе. – Сколько лет, сколько зим! Я уже и не чаял, что встретимся!
От такой искренней радости мне стало неловко. Я хорошо относился к портному, считал его достойным человеком, но так обрадоваться встрече с ним никогда бы не смог.
– Как вы Фрол Исаевич? – спросил я, когда эмоции поутихли.
– Плохо, Алеша, – грустно сказал он, кажется, впервые называя меня просто по имени. – Осиротел я, оставила меня хозяйка. Уже второй год как преставилась. Живу один бобылем.
– А как Дуня? – спросил я о его дочери, которую в свое время вылечил от «любовной лихорадки», уговорив отца не противиться браку с ее избранником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Ответить ей мне было нечего, можно было только гадать, но даже для догадок не хватало информации. Время шло, княжна нервничала все сильнее и начала проявлять нетерпение.
– А если подойти и спросить, что им здесь нужно? – предложила она.
– Нельзя, нас с тобой сейчас просто не существуем. Я вообще не из вашего времени, а ты гостишь у князей Юсуповых, и быть здесь никак не можешь. Нас просто задержат для выяснения личностей, и будут гонять этапами по всей России. Так что, лежи тихо и запасись терпением.
Терпение нам, действительно, понадобилось. Ульяна вернулась очень поздно, когда уже начало темнеть. Нас с Машей так заели комары, что мы, отбиваясь от проклятых насекомых, не сразу ее увидели. Однако гости не были так рассеяны. Когда я посмотрел, что происходит, то увидел, что старуху куда-то тащат под руки двое лбов в военных мундирах.
Ульяна упиралась ногами и пыталась вырваться у них из рук. Тогда ее просто подняли в воздух и понесли. Она не сдалась и отчаянно болтала ногами. Когда солдаты со старухой скрылись за избой, чиновники не торопясь, отправились следом. Больше мы ничего не увидели.
– Интересно, зачем ее арестовывать? – теперь уже я задал риторический вопрос. – Если они сделали обыск и нашли наши деньги и оружие…
Я не договорил, Маша и так поняла, что в нашем положение остаться без средств и защиты было катастрофично.
– Пойдем, посмотрим, – предложила она.
– Рано, еще светло и неизвестно, – я посмотрел в сторону избы, – эти, уехали или нет.
– И что мы тогда будем делать? – осторожно спросила княжна.
– Как-нибудь выкрутимся. В крайнем случае, пойдем в имение к моим родственникам. Лучше бы их не втягивать в наши дела, но если не будет другого выхода…
– Знал бы ты, как я хочу домой, к маме, – грустно сказала девушка.
– Погоди, скоро все образуется, – уверено, пообещал я. – Если нам помогли добраться сюда, то не бросят на произвол судьбы.
Маша промолчала, и мы больше не разговаривали. Когда окончательно стемнело, я отправился забирать наши вещи. Ульяна прятала их в амбаре, в пустом мучном ларе. Пошел я один, оставив Машу «в засаде». К избе я подкрался по всем правилам пластунского искусства. Действовал предельно осторожно. Устраивать вендетту с властями нам не было никакого резона, и без того хватало проблем.
Я затаился в дворовом бурьяне недалеко от входа в избу. Все было тихо и спокойно. Не заходя в дом, я направился к службам. Кажется, сегодня нам повезло во второй раз, все наше имущество оказалось на месте. Когда я выходил наружу, почти столкнулся с соседской девчонкой. Она меня не видела, и можно было уйти тихо, не прощаясь. Но я подумал, что она может знать, куда увезли Ульяну.
Когда мы столкнулись, Вера вскрикнула, но узнала меня и успокоилась.
– Слышал, бабку в город в темную увезли? – спросила она.
– Ты не знаешь почему?
– Говорят, за колдовство, только это все брехня, никакая бабка не колдунья, – сердито сказала девчонка. – Я знаю, кто ее оговорил!
Я не знал, какое сейчас наказание существует за колдовство и подумал, что сдуру, по темноте и невежеству в тюрьме запросто могут замучить мою подругу.
– Это попадья постаралась, – продолжала девочка, – раньше она всех лечила, а потом люди начли к бабке ходить. Вот она и заставила Отца Даниила на бабку донести. Я сама слышала, как о том стражники промеж себя разговаривали!
– Значит, говоришь, в город ее повезли, в тюрьму? – уточнил я.
– Ага, в темную, так стражник говорил. А вы чего уходить собрались?
– Да нам уже пора, – ответил я. – Погостили и будет.
– Бабку жалко, добрая она была, – не интересуясь нашими планами, грустно сказала девочка. – Как думаешь, выпустят ее?
– Думаю, выпустят. Ну, прощай, Вера, будь счастлива.
– И вам того же.
Я вернулся к Маше и рассказал все что узнал. Она пожалела Ульяну почти теми же словами, что и соседская девочка. Потом спросила:
– И куда мы теперь?
– Пойдем в Троицк, может быть, найду там старых знакомых. Надо помочь Ульяне, да и нам нужно где-то жить.
– Как это пойдем, пешком? – испугалась она.
– Он недалеко отсюда, верст тридцать. К завтрашнему вечеру дойдем, если еще что-нибудь не случится.
– Я столько не смогу пройти, – грустно сказала Маша. – Может быть лучше купить лошадей?
– Сможешь, мы торопиться не станем, пойдем потихоньку, а там глядишь, кто-нибудь подвезет.
– Пойдем прямо сейчас?
– Да. Здесь оставаться опасно.
Маша вздохнула, и первой пошла в сторону сельской улицы. Мы миновали село и вышли за околицу. Ночь была тихой и теплой. Неправдоподобно яркая луна погасила почти весь Млечный путь. На западе облака оранжевыми штрихами исчертили матовую черноту неба. Соловьи в поисках любви неистовствовали в кронах придорожных деревьев. Белая пыль дороги сверкала космическим серебром.
– Я еще никогда не видела такой неземной красоты, – тихо, словно боясь нарушить очарование ночи, сказала княжна.
Я не ответил, и только согласно кивнул головой.
– Знаешь, – спустя какое-то время, сказала Маша, – я не жалею, что все так получилось. Мне кажется, я теперь всю жизнь буду вспоминать эти дни.
Я не совсем понял, что она имеет в виду, испытания, выпавшие на ее долю, или наши отношения, но уточнять не стал.
– Я чувствую, что все кончится хорошо, – добавила она, и почему-то вздохнула. Дальше мы шли молча. Я думал о том, что нам предстоит, что глупая конкуренция попадьи, спутала все карты, и каким стал за последние тринадцать лет уездный городок Троицк, в котором я венчался, обрел много друзей и, пожалуй, был счастлив.
– Ты еще не устала? – спросил я девушку, когда небо посветлело, повеяло сырой предутренней прохладой, и проснулись птицы.
– Немножко, – ответила Маша, потом остановилась, повернулась назад и долго смотрела на дорогу. – Кажется, нас кто-то догоняет, – сказала она. – Вот бы довез!
Я тоже обернулся. Действительно, вдалеке кто-то ехал. Рассмотреть экипаж я не смог, но по невысокому росту лошадки и абрису телеги, предположил, это крестьянин.
– Все равно, я согласна и на простую телегу, – улыбнулась девушка. – Не думала, что так быстро отвыкну от кареты.
Маша сошла на обочину, и не очень заботясь о чистоте платья, села на бровку сухой канавы. Я пристроился рядом. Скоро стало слышно, как по выбоинам дороги стучат колеса. Мы встали и вышли на проезжую часть. Я не ошибся, это была обычная крестьянская подвода. Возчик сидел на доске, заменяющей козла и, как мне показалось, дремал.
– Эй, добрый человек! – окликнул я мужика.
Крестьянин вскинул повисшую голову, увидел на пути людей и поспешно натянул поводья. Лошадь остановилась. Я подошел к нему, собираясь попросить отвезти нас в город, и замер с открытым ртом. Меня догнала Маша, тоже разглядела кучера и радостно поздоровалась:
– Здравствуй, Иван! Как хорошо, что мы тебя встретили!
Иван удивленно посмотрел на княжну, обернулся, словно, надеясь увидеть кого-то за спиной, никого там не обнаружил, и всем видом показал, что ничуть не разделяет радости встречной барышни. Я уже понял, в чем здесь дело, развеселился, но в разговор вмешиваться не стал.
– Здравствуйте, коли не шутите, – наконец, ответил он, снимая шапку.
– Вы куда пропали? Где Любаша? – продолжала допытываться княжна, сияя удовольствием от такой неожиданной встречи.
– Вы, барыня, меня с кем-то путаете, – наконец, ответил Иван. – Я вас не знаю.
– Как это не знаешь? Ты что шутишь? – искренне удивилась девушка. – Это же я Урусова!
– Виноват, барыня, не припомню, чтобы мы встречались! – виновато, сказал он.
– Алексей, – теперь, обратилась она ко мне, – что это с ним? Иван, это же я!
Только теперь кучер обратил внимание на второго встречного, всмотрелся в лицо и рот у него открылся не меньше, чем только что у меня.
– Ваше благородие, да никак это ты! – воскликнул он, одним махом, спрыгивая с брички. – Вот уж радость, так радость!
Мы с ним обнялись. Он горячо, а я формально. Маша ничего, не понимая, удивленно, наблюдала за нашей бурной встречей.
– Неужели это ты, Алексей Григорьевич! – оставив мои плечи и грудную клетку в покое, радовался Иван. – Какими судьбами!
– Идем в Троицк, у нас там кое-какие дела, – ответил я. – Отвезешь нас, а то барышне идти тяжело?
– Конечно, отвезу, какой может быть разговор! – продолжая радоваться, ответил он. – Надо же, какая встреча!
– Но как же так, ты что меня совсем забыл? – вмешалась в разговор княжна. – Мы же совсем недавно виделись!
Иван озадачено посмотрел на странную барышню и пожал плечами.
– Маша, мы с Иваном еще не виделись, – объяснил я. – Вернее сказать, он нас еще не видел. Мы с ним встретимся только зимой.
Теперь уже Иван посмотрел на меня странным взглядом и уточнил:
– Это как так зимой, а сейчас мы что не встретились?
– Это ты нас встретил, а мы тебя с тобой встретимся только будущей зимой. Да не бойся ты, я не сошел с ума, сейчас все объясню.
Однако объяснить, как мы все запутались во времени, оказалось не так-то просто. Я старался, как мог, но сам себе постоянно противоречил. Пришлось рассказывать всю историю с самого начала. Не знаю, поверил ли нам до конца долгожитель. Он слушая, только качал головой. Впрочем, мне кажется, во всей этой запутанной истории его больше всего заинтересовала только предстоящая встреча с девушкой по имени Люба.
Глава 20
За тринадцать лет, что прошли с того времени, когда я последний раз был в уездном городе Троицке, здесь почти ничего не изменилось. Та же сонная лень и пустая главная улица, оживающая только по воскресным дням и церковным праздникам.
Впрочем, и за следующие двести лет тут мало что менялось. Разве что в восемнадцатом веке в Троицке было две церкви и ни одного кинотеатра, а в двадцатом, церковь осталась одна, зато появился кинотеатр. Но уже, двадцать первый век внес свои замечательные коррективы в историю и культуру города. Старую церковь обновили, покрасив купол в веселенький синий цвет, зато закрыли кинотеатр и в его помещении устроили казино с рулеткой и игровыми автоматами. Однако это блестящее, светлое будущее было за необозримым горизонтом, пока же вдоль центральной улицы гуляли козы, поросята и куры вперемешку с гусями.
Иван сразу же нас повез к портному Фролу Исаевичу Котомкину. С этим человеком я подружился еще во время первого перемещения во времени, а потом сталкивался с его потомками на протяжении двух веков. С правнучкой Фрола у нас даже были какое-то время романтические отношения.
Котомкин был крепостным крестьянином на оброке, выучился у немца портняжному ремеслу и открыл первую в городе швейную мастерскую. Я в свое время помог ему решить семейные проблемы и у нас сложились очень теплые отношения.
– Чего еще надо?! – строго спросил меня какой-то белобрысый парень, выглядывая на наш стук, в калитку новых тесовых ворот.
– Позови хозяина, – попросил я.
Парень внимательно осмотрел наш «экипаж», сплюнул за ворота, хмыкнул и с нескрываемым высокомерием, ответил, что хозяина нет, и когда он будет неизвестно.
– Тогда позови хозяйку, – попросил я.
– Никого нет, – ответил он, посмотрел на меня и вдруг расплылся в улыбке.
– Барин приехал! – неожиданно, закричал он и бросился открывать ворота.
Я не понял, с чего это он так обрадовался и какой я ему «барин».
– Неужто, не признал? – спросил он, распахивая створки ворот. – Это ж я Васька Гольцов!
Кто такой этот Гольцов и почему я должен его знать, мне было совершенно непонятно.
– Васька! – обрадовался я, только для того, чтобы сделать ему приятное. – Да тебя не узнать, гляди, как вырос, совсем красавцем стал!
– А то! – улыбнулся он во весь рот. – Проходите, я побегу старому хозяину доложу, вот радости-то будет! Я ж сперва подумал, что вы сшить чего хотите, так мы теперь не шьем, мы нынче, по купеческой части! – договорил он уже на ходу.
Мы вошли в дом и прошли в бывшую столовую, теперь, судя по всему, гостиную. Здесь все изменилось. Вместо сундуков, лавок, скамеек, стояла недорогая венская мебель с гнутыми ножками. Я не успел ничего рассмотреть, как в комнату вбежал старик Котомкин и бросился обниматься. Он порядком постарел, но держался молодцом и не выглядел развалиной.
– Радость-то, радость, какая, – говорил он, прижимая меня к себе. – Сколько лет, сколько зим! Я уже и не чаял, что встретимся!
От такой искренней радости мне стало неловко. Я хорошо относился к портному, считал его достойным человеком, но так обрадоваться встрече с ним никогда бы не смог.
– Как вы Фрол Исаевич? – спросил я, когда эмоции поутихли.
– Плохо, Алеша, – грустно сказал он, кажется, впервые называя меня просто по имени. – Осиротел я, оставила меня хозяйка. Уже второй год как преставилась. Живу один бобылем.
– А как Дуня? – спросил я о его дочери, которую в свое время вылечил от «любовной лихорадки», уговорив отца не противиться браку с ее избранником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41