Только ученики рассказывают все до конца. Впрочем, если ученик глуп, ему никогда не стать настоящим магом. Его съест первая же вызванная им тень или убьет простенькое проклятье.
– Кстати, что вы собирались делать со спальней?
Мой простой вопрос поставил братьев в тупик. Они переглянулись и пожали плечами.
– Мы еще не решили.
– Я настойчиво советую вам не заходить в нее какое-то время.
– Почему? Неужели теперь в ней обитает призрак Перена? – Элеонора испуганно прикрыла рот рукой.
– Нет, не в этом дело. Просто, – я помедлил с ответом, – сделайте так, как я сказал.
– А долго? Мы хотели найти постояльца. Лишние деньги не помешают.
– Дней тридцать – сорок. Не больше. – Я на прощание кивнул Элеоноре и потянул друга к выходу.
Когда мы с Норманом оказались на улице, священник заговорщицки наклонился ко мне и, понизив голос, спросил:
– Что ты выяснил?
– Ничего хорошего, – ответил я и замолчал.
– Ты мне не доверяешь? – огорчился священник. – Я никому не скажу, честное слово. Я умею хранить тайны.
– Норман, есть вещи, которые знать вредно.
– Моя вера защитит меня от всего. Главное – это верить с открытым сердцем.
– Король демонов. Он являлся мне. Не в нашем мире.
– Ты был прав, я не хочу об этом ничего знать. – Норман нервно посмотрел по сторонам. – Нас ожидают неприятности?
– Почему ожидают? Неприятности уже здесь и движутся полным ходом. – Я вздохнул, обнаружив, что наступил на коровью лепешку. – Меня беспокоит состояние здоровья капитана стражи. Надо будет обязательно навестить его завтра утром. А пока мне необходимо отдохнуть. Где твоя церковь?
– Мы как раз к ней направляемся.
Узкая грязная улочка с покосившимися домами неожиданно закончилась, и впереди показалась маленькая каменная церквушка. Ее причудливый силуэт чернел на фоне темно-серого неба, затянутого облаками. В церкви, в маленьком окошке под самой крышей, призывно горел желтый огонек, словно призывая путников поторопиться.
– Ну как она тебе?
– Твоя церковь стоит почти возле самой городской стены, – заметил я.
– Да, мы на окраине Рамедии, – подтвердил священник, гася бронзовый фонарь, который не столько давал света, сколь манил насекомых.
– А что за церковью?
– Кладбище. К сожалению, разделенное на две половины. Левая половина – та, что ближе к церкви, – для тех, кто верил в Создателя, а правая – для тех, на кого Создатель давным-давно махнул рукой. Если, конечно, согласиться со спорным утверждением, что наш Бог имеет тело.
Норман достал ключ с затейливой бородкой и отпер тяжелую, обитую железом дверь. Заметив мой удивленный взгляд, он сказал:
– Хотя в церкви нечего красть, в городе найдутся люди, которые пожелают этот факт проверить. Они не побрезгуют ничем. Утащат последние деревянные ложки или старенькое банное полотенце.
– Именно поэтому я отдаю предпочтение жизни в лесу, – сказал я. – Никаких грабителей и убийц, только волки и медведи. К тому же там воздух намного чище.
– Тебе-то чего бояться? Кто посмеет тронуть Эдвина – Прозрачного мага?
– Ну… – Я сделал вид, что задумался. – Самоубийцы или пришлые бродяги, которые не знают, на чей дом они набрели.
– Надеюсь, тебе у меня понравится, – сказал священник.
Он пропустил меня вперед и закрыл дверь на засов.
Внутри церкви размещался крохотный зал с кафедрой, стояли несколько скамеек для прихожан и алтарь, перед которым кто-то поставил вазу, полную цветов. Зал был погружен в полумрак, горели только несколько оплывших свечей на алтаре. Я не заметил на полу дорожки и едва не упал, зацепивший ногой за ее неровный край. Еще чуть-чуть, и я бы мог разбить голову об угол скамейки. Что сказала бы Мелл, увидев меня в таком виде?
Громко и пространно выругавшись, я обнаружил, что лицо священника стало очень печальным.
– Прости, эта дорожка…
– Давай хотя бы не здесь, ладно? Это же церковь. И не при ребенке.
– При каком еще ребенке?
– Разве ты его не заметил? У меня есть помощник. Правда, он очень тихий и сторонится людей. – Норман повысил голос. – Эрик, выйди, не бойся. Этот человек – мой друг. Его зовут Эдвин.
Наверху шевельнулась тень, и я увидел мальчика лет пяти, одиноко стоящего на лестнице. Поняв, что я обнаружил его, он вздрогнул и прижался к перилам, не спуская с меня настороженного взгляда.
– Ты не говорил, что у тебя есть сын.
– Что ты! – Норман всплеснул руками. – Я не могу иметь детей! Ты же знаешь, что я дал обет безбрачия.
– Одно другому не мешает.
– Хорошего же ты обо мне мнения, – проворчал священник. – Если я могу стать кому-нибудь отцом, то только духовным. Эрик, спускайся к нам.
Мальчик сделал несколько шагов в нашу сторону и остановился. Теперь я мог как следует его разглядеть. Худое тело, облаченное в большие не по размеру серые штаны и в такую же куртку. На локтях кожаные заплаты. Темные пряди волос падали на бледный лоб мальчика, из-под густых бровей смотрели пронзительные черные глаза.
– Норман, ты его не кормишь, – я сочувственно покачал головой. – Он похож на привидение.
– Неправда, – возмутился священник. – Ты вечернее молоко выпил? – спросил он ребенка.
Тот кивнул и снова замер.
– Привет, Эрик!.. – Я помахал ему рукой.
Он с подозрением посмотрел на мою руку и, громыхая ботинками, убежал вверх по лестнице. Странное дело: подходил он к нам совершенно бесшумно.
– Почему он убежал? Неужели я такой страшный?
– Эрик необычный ребенок. У него наблюдаются определенные трудности с общением. Он никогда не разговаривает.
– Вообще никогда? Значит он, кроме того, что худой и бледный, еще и немой? Я же говорил – настоящее привидение.
Священник только тяжело вздохнул и покачал головой.
– Его нужно отвезти в крупный город и найти там нормального врача, – сказал я негромко. – Сейчас это лечат.
– Мне кажется, он может говорить, но не хочет, – сказал Норман. – По-моему, причина кроется в травме, которую он пережил в раннем детстве. Эрик живет у меня всего полгода, так что я еще многого о нем не знаю. Этот мальчишка – сирота, его оставили возле караульного поста бродяги. Пару лет он слонялся по разным дворам, а теперь вот живет у меня, помогает по хозяйству.
– Ты сделал доброе дело.
– Я надеюсь, что так оно и есть. Разделишь со мной скромную трапезу? – спросил он, увлекая меня за собой в дальний угол зала.
Там, за ширмой, спряталась обычная деревянная дверь, выкрашенная в белый цвет, которая вела на кухню.
– Это зависит от того, чем питаются скромные городские священники, – уклончиво ответил я.
– Хлеб и вареные овощи, – констатировал Норман, приподнимая салфетку, прикрывающую поднос. – Выбор небогат, поэтому, когда добрые люди меня угощают, я не спешу отказываться.
– Пожалуй, я слишком устал, чтобы есть твою недоваренную морковь.
– Почему недоваренную? – обиделся Норман. – Она в полном порядке. Но если ты так негативно настроен, то я оставлю ее на завтрак.
– Замечательно, – мрачно пробормотал я, – мало меня Мелл пичкает этой ерундой дома, так еще и в гостях от нее нет спасенья…
– Я постелю тебе в моей комнате, а сам лягу на кушетке в библиотеке.
– А библиотека большая? Если да, то я согласен поменяться с тобой местами. Почитаю перед сном.
– Не очень. Всего лишь несколько сотен рукописей, свитков, в основном по истории города.
– Хм, а в Рамедии, кроме твоей, имеется городская библиотека?
– Нет, конечно. Все, что есть, находится здесь, у меня. Это же захолустье.
– Ты что! Представляешь, что будет, если тебя услышит Джор Бас! У него же случится сильнейший разлив желчи. – Я замолчал, уставившись в потолок.
– О чем ты задумался?
– Хотел тебя расспросить… Ты можешь рассказать, каким человеком был Перен? Мне показалось, что его семья только рада была от него избавиться. С его смертью у них появился еще один шанс. Можно сказать, что они вздохнули с облегчением.
– Ты прав. Конечно, нельзя так говорить, да простит меня Бог, но Перен был не слишком хорошим человеком.
– В чем конкретно это проявлялось?
– Он был безжалостным, – Норман покачал головой, – черствым. Для торговли это и хорошо, излишняя доброта в ней только вредит, поэтому дела в лавке шли успешно. Но человеческая душа не должна быть подобием этого сухаря. – Он постучал по столу засохшим куском хлеба.
– Понятно… – задумчиво протянул я.
– Неужели ты кого-то из них подозреваешь? – Священник встревожился и попытался заглянуть мне в глаза. – Они на такое не способны.
– Чепуха! Каждый человек при определенных обстоятельствах способен на убийство. И не мне тебе об этом рассказывать. Но я не думаю, что это дело рук его близких. Заколоть убитого Уалом в собственной спальне, чтобы потом закрыть ее изнутри, – все это выглядит слишком неправдоподобно. К чему излишние сложности? Да и где бы они смогли достать Уал? Вот если бы Перена отравили, свернули ему шею или закололи кухонным ножом, тогда бы подозрение действительно упало в первую очередь на ближайших родственников, тем более что сыновья, как я понял, унаследуют лавку.
– Зачем же ты спрашиваешь меня о Перене?
– Составляю психологический портрет убитого. Потом он может пригодиться.
– Я бы никогда не смог убить человека, – заверил меня Норман, сложив свои худые руки в молитвенном жесте.
– Откуда такая уверенность? – усмехнулся я. – А если бы он бросился на тебя с ножом? Не думаю, что ты бы смог безропотно подставить ему горло. Взыграли бы природные инстинкты, и ты в один миг забыл бы о том, что ты священник.
– Я борюсь с инстинктами, – уверенно ответил он. – Бог мне в этом помогает.
Мы вернулись в главный зал и поднялись оттуда на второй этаж. Вторая и шестая ступеньки лестницы немилосердно скрипели. Я, побоявшись, что это хлипкое творение рук человеческих развалится прямо подо мной, тайком от Нормана наложил на нее укрепляющее заклинание. Теперь несколько дней можно было не опасаться за свою жизнь.
Хваленая библиотека моего друга своими размерами больше всего напоминала чулан, поэтому кушетка расположилась в ней с трудом. Конец кушетки, а вместе с ней и мои ноги не поместились в библиотеке и остались в коридоре. Но я не жаловался, мне приходилось ночевать в местах и похуже. По крайней мере, вода с потолка не капала и крысы размером с кошку по мне не бегали. А это уже хорошо.
Читать я, вопреки своему первоначальному желанию, не стал. История славного города Рамедии могла вызвать только сон, а уж никак не интерес.
Норман пожелал мне спокойной ночи и ушел к себе. Я зашвырнул в угол сумку, снял порядком надоевшую мантию и с удовольствием зевнул. Спрятав сапоги под кушетку – эта была очень сложная деревянно-металлическая конструкция, придуманная самим Норманом, я забрался под одеяло. Его толщина не сравнится с толщиной того, что осталось у меня в спальне, но Норман действительно старался устроить меня с наибольшими удобствами. Он даже надел на подушку новую наволочку.
В голове царил сумбур, вызванный обилием информации и впечатлений. С этой семейной жизнью я совсем обленился, неделями не покидая дома, только изредка гуляя по окрестностям. На первом месте у меня была Мелл, на втором книги, потом тушеное мясо в горшочке, и уже затем, в самом конце, спасение жизней и вытаскивание совершенно незнакомых мне людей из неприятностей. Выходит, теперь приоритеты поменялись местами.
Хочу я этого или нет, но мне придется провести в Рамедии столько времени, сколько потребуется, чтобы довести это дело до конца. Больше им заниматься все равно некому. Я главный и, к сожалению, единственный волшебник этого края. Выписать себе из столицы заместителя, что ли?
Ко мне приедет какой-нибудь чванливый всезнающий выскочка, который демона и в глаза не видел… Какой с него прок? Эх, дохлая сейчас пошла молодежь… Вот как можно нынешнего молодого мага пустить в Подземелье, как это случилось однажды со мной? Правда, я оказался там по собственной инициативе – искал Часовую Тропу, но ведь и выбрался из Подземелья тоже самостоятельно. Живой, здоровый и в своем уме. И никто меня не съел, хотя многие пытались.
Подземелье, Подземелье… Сколько о тебе ходит историй, но ни один из их рассказчиков не знает всей правды. Наш привычный солнечный мир отделяют от Подземелья несколько десятков или сотен метров земли, где как. Подземелье простирается везде, оно всегда рядом, тут, под нашими ногами. Оно имеет много уровней и населено разнообразнее и гуще, чем подлунный мир. Тамошние жители находятся в постоянных войнах друг с другом и очень не любят чужаков. Как назло, Подземелье невероятно богато золотом, драгоценными камнями и прочей ерундой, до которой так охочи обычные люди. Соблазн легкой наживы заставляет их одного за другим спускаться в Подземелье, но находят они там, как правило, только свою смерть.
Однако в том краю существует кое-что лучше, чем драгоценности, – это Часовая Тропа. Путь, проложенный мистиками – древним исчезнувшим народом. Суть Часовой Тропы заключается в том, что идущий по ней человек потратит всего час своего времени на перемещение из одной точки в другую, независимо от того, как далеко они расположены друг от друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49