Он написал Гаю, что, когда Альфред прибудет в Уорик, он на время отошлет сэра Уильяма. За это время Гай должен отыскать леди и быстро исполнить свой план, воспользовавшись отсутствием мужа.
Узнав Альфреда, Саймон перестал считать их затею смешной и забавной, но он уже договорился с Гаем, и пути назад не было. По его сведениям, Гай уже лежал в объятиях леди, и было бы хуже отпустить мужа, чтобы он застал соперника в начале любовной интриги. Нет, отец не должен узнать о распутстве Гая. Кроме того, Альфред может попросту убить Гая, если застанет того со своей женой. Саймон подумал, как бы горевал отец, если бы в их семье случилось такое несчастье, и стиснул зубы. Он пожалел о том, что не вспомнил, кто является мужем леди Барбары прежде, чем согласился на эту интригу, но теперь это не имело значения. Монфорты поддерживали друг друга, независимо от того, правы они или нет.
Он вошел в зал, прошел по помосту и окликнул: «Сэр Альфред?» Саймон подумал, что если леди Барбара подстрекает Гая заигрывать с ней, то, задерживая мужа, он как бы защищает и брата, и этого симпатичного рыцаря. Поскольку все так и есть на самом деле, то он не причинит этому человеку никакой обиды. Альфред никогда не узнает, что ему наставили рога, и, может быть, потом эта глупая женщина и вовсе выкинет Гая из головы.
— Да, я — Альфред, а вы — сэр Саймон?
— Да, младший брат Генриха. Я счастлив приветствовать вас. Я видел вас на рыцарском турнире вместе с Генрихом и… — Саймон заколебался и затем твердо продолжил: — и принцем Эдуардом.
— Они оба — прекрасные воины, — спокойно сказал Альфред, не подав вида, что заметил колебание Саймона.
— Но не такие хорошие, как вы, — возразил Саймон. — Ведь приз выиграли вы.
Альфред лениво улыбнулся, его темные глаза сонно смотрели из-под век. Это не было притворством — Барбара одарила его прощальным подарком, и они не спали полночи.
— О, они ведь участвуют в турнирах ради удовольствия, — непринужденно заметил он, — а я выступаю по необходимости. Таким образом я получаю свои доходы;
Саймон выглядел потрясенным: он и представить себе не мог, чтобы его отец или мать позволили одному из своих сыновей драться на турнирах, зарабатывая себе на жизнь. Они бы нашли земли, чтобы поддержать каждого из них и дать приданое сестрам. Он неуверенно улыбнулся, переведя взгляд на одежду Альфреда. Богатый золотой бархат, расшитый красными полосами, через левое плечо к правому бедру идет полоса, в знак того, что он — побочный сын. На широкой черной ленте вышито наклоненное копье, блестевшее даже при тусклом освещении. Саймон понял, что эмблема сделана из чистого золота, и широко улыбнулся: что бы ни говорил Альфред, он не нуждается в средствах. Саймон почувствовал легкое презрение к человеку, прикидывавшемуся бедным, и это чувство немного успокоило его совесть.
— Но это не значит, что вы не хоти е показать мне свое искусство? — спросил Саймон, не в состоянии скрыть легкую ноту разочарования.
— Я думаю, у меня нет причин и времени для этого, — ответил Альфред, не подав виду, что заметил презрение в голосе Саймона. — Я хочу увидеть сэра Уильяма, а затем вернуться в Уорик.
— О нет! Не думаете ли вы, что я позволю вам уехать, пока хоть раз не скрещу с вами копья? — воскликнул Саймон.
В этом возгласе было столько искренности, что Альфред засмеялся.
— Не раньше, чем я увижу сэра Уильяма, — стоял он на своем, но, чтобы отомстить за презрение, минутой раньше прозвучавшее в голосе хозяина замка, вежливо добавил: — Если я опрокину вас, мне бы не хотелось быть вышвырнутым из замка раньше, чем я выполню свое намерение.
— Я не сделаю этого, — возразил Саймон, улыбаясь, и тут же начал извиняться, что не показал гостю приготовленную ему комнату, где можно оставить доспехи.
— Но мне понадобятся доспехи, если вы хотите сразиться после того, как я поговорю с сэром Уильямом, — мягко настаивал Альфред.
— Простите меня! — воскликнул Саймон. — Я был так рад видеть вас, будто сам ждал вас в гости. И совсем забыл о причинах, приведших вас сюда. Сожалею, но сэр Уильям еще не вернулся из владений Корнуолла. Видите ли, он должен был посетить несколько разных поместий. Я отправил своего посыльного туда, где наиболее вероятно было его застать, но, кажется, ошибся. Надеюсь, что мой человек попытается найти его. Это не отнимет много времени — всего день или два. Вы сможете остаться на такое время?
— Да, конечно, — спокойно ответил Альфред.
Он почувствовал, что ловушка захлопнулась, но поскольку оставался более или менее уверен, что плохих новостей о мирных переговорах еще не было, то не мог понять причины, по которой Саймон захотел удержать его. Более того, молодой человек казался относительно откровенным. Альфред был в состоянии разглядеть его удивление и пренебрежение к человеку, непринужденно говорившему о бедности. Поэтому все сказанное Саймоном могло быть правдой. Возможно, он был взволнован, принимая у себя хорошо известного турнирного бойца, в то время как посыльный еще не нашел и не вернул обратно сэра Уильяма.
В любом случае лучше всего показаться недогадливым, поэтому Альфред улыбнулся и сказал, что он был бы рад сменить доспехи, но не захватил с собой никакой одежды, не ожидая, что ему будет позволено остаться.
— Несмотря на ваше любезное приглашение, я подумал, что чем короче будет визит друга принца, тем лучше. Саймон дружелюбно рассмеялся:
— Поскольку принц Эдуард сам был здесь много раз, вы не сможете узнать о Кенилуэрте больше, чем ему уже известно. Пожалуйста, поверьте, мое приглашение абсолютно искреннее. Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. У нас много одежды для гостей. Проходите в мою комнату и выбирайте все, что вам понравится.
Альфред охотно согласился, но попросил послать слугу сказать Шалье, чтобы он отвел лошадей в конюшню и позаботился об его доспехах. Саймон выполнил его просьбу и проводил Альфреда в комнату, где стоял сундук с одеждой. Альфред не был против того, чтобы его считали охоте и внешнем виде. Ему действительно нравилась красивая одежда, потому он начал долго и тщательно выбирать, что надеть.
День прошел очень приятно. Альфред подумал, а не ошиблась ли Барбара, прося его не останавливаться в Ке-нилуэрте. Саймон совсем не казался опасным. Альфред все больше и больше склонялся к тому, чтобы согласиться с сэром Джоном, что Саймон молод, избалован и беспечен, но не зол по натуре и едва ли замышлял дурное. Более того, Саймон несколько раз оставлял его днем одного, чтобы поговорить со слугами или съездить по делам в соседнее поместье, и Альфред не обнаружил ни единого признака, что за ним наблюдают. Правда, ему показалось очень странным, что после ужина Саймон спросил, не нужна ли ему женщина, и предложил выбрать самую аппетитную из тех, что были в замке.
Альфред, тепло поблагодарив его, достаточно твердо отказался. Он не хотел, чтобы Саймон подумал, что он сделал это просто из вежливости, чтобы вечером не найти девочку у себя между простыней. Поэтому он искренне признался, что его вполне удовлетворяет жена и ему нужно быть в разлуке с ней гораздо дольше, чтобы искать общества проституток.
Услышав предложение Саймона, Альфред ужаснулся, представив, что до Барбары могли дойти слухи, как в первую же ночь после разлуки с ней он спал с другой женщиной. Позднее ему пришло в голову, что делать подобные предложения не принято. Хозяин, заметив, что гость смотрит на служанку горящим взглядом, мог потихоньку попросить ее обслужить гостя или подмигнуть ему и кивнуть, дав тем самым понять, что он может взять то, что хочет, не нанеся оскорбления. Но предлагать выбрать женщину среди всех находящихся в замке — это было чересчур. И не был ли Саймон смущен его отказом?
На следующий день нашлось множество причин, чтобы Саймон страстно желал его общества, и сомнения Альфреда почти рассеялись. После мессы — пропустить хотя бы один день считалось смертным грехом в замке Лестера, и об этом докладывалось хозяину, даже когда дело касалось сына, — и завтрака Саймон предложил Альфреду немного поразмяться. Альфред засмеялся и сразу согласился. Надев доспехи и взяв копья, они сели на коней и выехали во внешний двор крепости, где было достаточно места, чтобы разбежаться боевому коню. Оба были довольны.
Саймон понял, что Альфред выигрывает благодаря своему мастерству, а не преувеличенным слухам о его репутации. Он же не смог попасть копьем даже в щит Альфреда, своими усилиями напоминая новичка. В то же время он был горд тем, что его не опрокинули сразу. Альфред остался особенно доволен деликатностью прикосновений копья, благодаря которым он не дал ни разу нанести себе сильный удар и смог скрыть, что дерется вполсилы. Таким образом он не задел гордость молодого человека и в то же время спас его от излишней самоуверенности.
По тому, как Саймон благодарил и как страстно обсуждал каждый удар, пока они снимали доспехи и ждали обеда, Альфред понял, что он искренне любит военные занятия. Было также ясно, что Саймон отдает предпочтение выпивке и беседам о поединках или охоте перед всеми Другими делами. Два раза к Саймону с вопросом подходил слуга, но был отослан. Ни в первый, ни во второй раз нельзя было сказать, что слуга был смущен или удивлен; Альфред предположил, что либо дело было действительно незначительным, либо поведение Саймона не выходило за рамки обычного и слуга привык сам справляться с возникающими проблемами. В третий раз слуга пришел поздно вечером, когда тема разговора иссякала. Альфред молчаливо поблагодарил Господа, что наконец можно покинуть Саймона, и настоял на том, чтобы он пошел один. После раздраженного протеста Саймон выполнил его просьбу.
Альфред не стал раздумывать о происходящем, он был рад избавиться от молодого хозяина. В одиночестве он прогуливался по хорошо ухоженному саду, лениво думая о том, что ему так быстро наскучила беседа с человеком, имеющим с ним много общих интересов, и нисколько не надоедало болтать с Барби. Альфред подумал о том, когда вернется сэр Уильям… вернется обратно… Хотя, если сказать честно, то он хотел бы возвратиться в Уорик и подождать там возращения сэра Уильяма. Но он не мог признаться, что Барби находится в Уорике, а как в таком случае объяснить свое желание ночевать там? Альфред усмехнулся. Саймон вряд ли поверит, что он хотел бы вернуться, чтобы спать с сэром Джоном.
Саймон вернулся прежде, чем он придумал что-нибудь подходящее, и Альфреду пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть скуку и раздражение, когда молодой Монфорт вновь продолжил прерванный разговор. Ночью, лежа в постели, Альфред понял, что уловил фальшь в поведении Саймона. Этот бесцельный разговор об одном и том же, возможно, говорил о рассеянных мыслях, а не о глупом пустословии. Альфред заподозрил, что Саймон был чем-то обеспокоен. Чем-то, не относящимся непосредственно к нему, хотя косвенно его затрагивающим. Не пришли ли новости об окончательном провале мирных переговоров?
Если так, возможно, надо бежать из Кенилуэрта. Альфред тихо вздохнул. Это будет нелегкой задачей. Обе стены, окружавшие внутренний и внешний двор замка, были высоки и хорошо охранялись. Не могло быть и речи о том, чтобы вскарабкаться на них, все равно, в доспехах или без. Во всяком случае, он не собирался оставлять здесь ни свои прекрасные доспехи, ни Дедиса. Надо действовать украдкой. Сила здесь бесполезна. В крепости много людей, и вырваться из нее вдвоем просто невозможно. Но хуже всего то, что Кенилуэрт фактически был островом — внешние стены были окружены водой с трех сторон. Сторожевое помещение у ворот закрывало выход, а к другому вела длинная мощеная дорога. Крик на одном ее конце был хорошо слышен на другом.
Хитрость оставалась его единственной надеждой. Альфред был почти уверен, что Саймон еще не дал распоряжения удерживать его силой. Если бы Саймон отсутствовал, он смог бы уехать. Но Саймон не уехал бы, не попросив его не покидать крепость или не удостоверившись, что он не сможет уехать, что больше соответствовало его цели. Но если он будет не способен удержать его… это можно было бы устроить. Альфред улыбнулся, затем нахмурился. Он не хотел бы причинять молодому человеку вреда, так что необходимо все рассчитать очень точно. Дедис был частью его плана, но Шалье… Нет, у него не будет времени возвращаться за ним обратно, так что Шалье должен уехать первым.
* * *
На следующее утро Альфред отправил слугу в Уорик за туникой, взамен запачканной и порванной во время охоты. Он задержался у ворот, не в состоянии переварить еще одну порцию болтовни Саймона, и увидел группу из семи человек, въезжавших на мощеную дорогу. Шестеро были вооружены; тот, что был без оружия, не держал поводья своей лошади. Альфред не мог разглядеть лиц, но было бы странно не использовать выпавший шанс, поэтому он пересек двор, направившись к конюшне. Он дошел до дверей, как раз когда прибыла группа людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Узнав Альфреда, Саймон перестал считать их затею смешной и забавной, но он уже договорился с Гаем, и пути назад не было. По его сведениям, Гай уже лежал в объятиях леди, и было бы хуже отпустить мужа, чтобы он застал соперника в начале любовной интриги. Нет, отец не должен узнать о распутстве Гая. Кроме того, Альфред может попросту убить Гая, если застанет того со своей женой. Саймон подумал, как бы горевал отец, если бы в их семье случилось такое несчастье, и стиснул зубы. Он пожалел о том, что не вспомнил, кто является мужем леди Барбары прежде, чем согласился на эту интригу, но теперь это не имело значения. Монфорты поддерживали друг друга, независимо от того, правы они или нет.
Он вошел в зал, прошел по помосту и окликнул: «Сэр Альфред?» Саймон подумал, что если леди Барбара подстрекает Гая заигрывать с ней, то, задерживая мужа, он как бы защищает и брата, и этого симпатичного рыцаря. Поскольку все так и есть на самом деле, то он не причинит этому человеку никакой обиды. Альфред никогда не узнает, что ему наставили рога, и, может быть, потом эта глупая женщина и вовсе выкинет Гая из головы.
— Да, я — Альфред, а вы — сэр Саймон?
— Да, младший брат Генриха. Я счастлив приветствовать вас. Я видел вас на рыцарском турнире вместе с Генрихом и… — Саймон заколебался и затем твердо продолжил: — и принцем Эдуардом.
— Они оба — прекрасные воины, — спокойно сказал Альфред, не подав вида, что заметил колебание Саймона.
— Но не такие хорошие, как вы, — возразил Саймон. — Ведь приз выиграли вы.
Альфред лениво улыбнулся, его темные глаза сонно смотрели из-под век. Это не было притворством — Барбара одарила его прощальным подарком, и они не спали полночи.
— О, они ведь участвуют в турнирах ради удовольствия, — непринужденно заметил он, — а я выступаю по необходимости. Таким образом я получаю свои доходы;
Саймон выглядел потрясенным: он и представить себе не мог, чтобы его отец или мать позволили одному из своих сыновей драться на турнирах, зарабатывая себе на жизнь. Они бы нашли земли, чтобы поддержать каждого из них и дать приданое сестрам. Он неуверенно улыбнулся, переведя взгляд на одежду Альфреда. Богатый золотой бархат, расшитый красными полосами, через левое плечо к правому бедру идет полоса, в знак того, что он — побочный сын. На широкой черной ленте вышито наклоненное копье, блестевшее даже при тусклом освещении. Саймон понял, что эмблема сделана из чистого золота, и широко улыбнулся: что бы ни говорил Альфред, он не нуждается в средствах. Саймон почувствовал легкое презрение к человеку, прикидывавшемуся бедным, и это чувство немного успокоило его совесть.
— Но это не значит, что вы не хоти е показать мне свое искусство? — спросил Саймон, не в состоянии скрыть легкую ноту разочарования.
— Я думаю, у меня нет причин и времени для этого, — ответил Альфред, не подав виду, что заметил презрение в голосе Саймона. — Я хочу увидеть сэра Уильяма, а затем вернуться в Уорик.
— О нет! Не думаете ли вы, что я позволю вам уехать, пока хоть раз не скрещу с вами копья? — воскликнул Саймон.
В этом возгласе было столько искренности, что Альфред засмеялся.
— Не раньше, чем я увижу сэра Уильяма, — стоял он на своем, но, чтобы отомстить за презрение, минутой раньше прозвучавшее в голосе хозяина замка, вежливо добавил: — Если я опрокину вас, мне бы не хотелось быть вышвырнутым из замка раньше, чем я выполню свое намерение.
— Я не сделаю этого, — возразил Саймон, улыбаясь, и тут же начал извиняться, что не показал гостю приготовленную ему комнату, где можно оставить доспехи.
— Но мне понадобятся доспехи, если вы хотите сразиться после того, как я поговорю с сэром Уильямом, — мягко настаивал Альфред.
— Простите меня! — воскликнул Саймон. — Я был так рад видеть вас, будто сам ждал вас в гости. И совсем забыл о причинах, приведших вас сюда. Сожалею, но сэр Уильям еще не вернулся из владений Корнуолла. Видите ли, он должен был посетить несколько разных поместий. Я отправил своего посыльного туда, где наиболее вероятно было его застать, но, кажется, ошибся. Надеюсь, что мой человек попытается найти его. Это не отнимет много времени — всего день или два. Вы сможете остаться на такое время?
— Да, конечно, — спокойно ответил Альфред.
Он почувствовал, что ловушка захлопнулась, но поскольку оставался более или менее уверен, что плохих новостей о мирных переговорах еще не было, то не мог понять причины, по которой Саймон захотел удержать его. Более того, молодой человек казался относительно откровенным. Альфред был в состоянии разглядеть его удивление и пренебрежение к человеку, непринужденно говорившему о бедности. Поэтому все сказанное Саймоном могло быть правдой. Возможно, он был взволнован, принимая у себя хорошо известного турнирного бойца, в то время как посыльный еще не нашел и не вернул обратно сэра Уильяма.
В любом случае лучше всего показаться недогадливым, поэтому Альфред улыбнулся и сказал, что он был бы рад сменить доспехи, но не захватил с собой никакой одежды, не ожидая, что ему будет позволено остаться.
— Несмотря на ваше любезное приглашение, я подумал, что чем короче будет визит друга принца, тем лучше. Саймон дружелюбно рассмеялся:
— Поскольку принц Эдуард сам был здесь много раз, вы не сможете узнать о Кенилуэрте больше, чем ему уже известно. Пожалуйста, поверьте, мое приглашение абсолютно искреннее. Вы можете оставаться здесь столько, сколько захотите. У нас много одежды для гостей. Проходите в мою комнату и выбирайте все, что вам понравится.
Альфред охотно согласился, но попросил послать слугу сказать Шалье, чтобы он отвел лошадей в конюшню и позаботился об его доспехах. Саймон выполнил его просьбу и проводил Альфреда в комнату, где стоял сундук с одеждой. Альфред не был против того, чтобы его считали охоте и внешнем виде. Ему действительно нравилась красивая одежда, потому он начал долго и тщательно выбирать, что надеть.
День прошел очень приятно. Альфред подумал, а не ошиблась ли Барбара, прося его не останавливаться в Ке-нилуэрте. Саймон совсем не казался опасным. Альфред все больше и больше склонялся к тому, чтобы согласиться с сэром Джоном, что Саймон молод, избалован и беспечен, но не зол по натуре и едва ли замышлял дурное. Более того, Саймон несколько раз оставлял его днем одного, чтобы поговорить со слугами или съездить по делам в соседнее поместье, и Альфред не обнаружил ни единого признака, что за ним наблюдают. Правда, ему показалось очень странным, что после ужина Саймон спросил, не нужна ли ему женщина, и предложил выбрать самую аппетитную из тех, что были в замке.
Альфред, тепло поблагодарив его, достаточно твердо отказался. Он не хотел, чтобы Саймон подумал, что он сделал это просто из вежливости, чтобы вечером не найти девочку у себя между простыней. Поэтому он искренне признался, что его вполне удовлетворяет жена и ему нужно быть в разлуке с ней гораздо дольше, чтобы искать общества проституток.
Услышав предложение Саймона, Альфред ужаснулся, представив, что до Барбары могли дойти слухи, как в первую же ночь после разлуки с ней он спал с другой женщиной. Позднее ему пришло в голову, что делать подобные предложения не принято. Хозяин, заметив, что гость смотрит на служанку горящим взглядом, мог потихоньку попросить ее обслужить гостя или подмигнуть ему и кивнуть, дав тем самым понять, что он может взять то, что хочет, не нанеся оскорбления. Но предлагать выбрать женщину среди всех находящихся в замке — это было чересчур. И не был ли Саймон смущен его отказом?
На следующий день нашлось множество причин, чтобы Саймон страстно желал его общества, и сомнения Альфреда почти рассеялись. После мессы — пропустить хотя бы один день считалось смертным грехом в замке Лестера, и об этом докладывалось хозяину, даже когда дело касалось сына, — и завтрака Саймон предложил Альфреду немного поразмяться. Альфред засмеялся и сразу согласился. Надев доспехи и взяв копья, они сели на коней и выехали во внешний двор крепости, где было достаточно места, чтобы разбежаться боевому коню. Оба были довольны.
Саймон понял, что Альфред выигрывает благодаря своему мастерству, а не преувеличенным слухам о его репутации. Он же не смог попасть копьем даже в щит Альфреда, своими усилиями напоминая новичка. В то же время он был горд тем, что его не опрокинули сразу. Альфред остался особенно доволен деликатностью прикосновений копья, благодаря которым он не дал ни разу нанести себе сильный удар и смог скрыть, что дерется вполсилы. Таким образом он не задел гордость молодого человека и в то же время спас его от излишней самоуверенности.
По тому, как Саймон благодарил и как страстно обсуждал каждый удар, пока они снимали доспехи и ждали обеда, Альфред понял, что он искренне любит военные занятия. Было также ясно, что Саймон отдает предпочтение выпивке и беседам о поединках или охоте перед всеми Другими делами. Два раза к Саймону с вопросом подходил слуга, но был отослан. Ни в первый, ни во второй раз нельзя было сказать, что слуга был смущен или удивлен; Альфред предположил, что либо дело было действительно незначительным, либо поведение Саймона не выходило за рамки обычного и слуга привык сам справляться с возникающими проблемами. В третий раз слуга пришел поздно вечером, когда тема разговора иссякала. Альфред молчаливо поблагодарил Господа, что наконец можно покинуть Саймона, и настоял на том, чтобы он пошел один. После раздраженного протеста Саймон выполнил его просьбу.
Альфред не стал раздумывать о происходящем, он был рад избавиться от молодого хозяина. В одиночестве он прогуливался по хорошо ухоженному саду, лениво думая о том, что ему так быстро наскучила беседа с человеком, имеющим с ним много общих интересов, и нисколько не надоедало болтать с Барби. Альфред подумал о том, когда вернется сэр Уильям… вернется обратно… Хотя, если сказать честно, то он хотел бы возвратиться в Уорик и подождать там возращения сэра Уильяма. Но он не мог признаться, что Барби находится в Уорике, а как в таком случае объяснить свое желание ночевать там? Альфред усмехнулся. Саймон вряд ли поверит, что он хотел бы вернуться, чтобы спать с сэром Джоном.
Саймон вернулся прежде, чем он придумал что-нибудь подходящее, и Альфреду пришлось приложить немало усилий, чтобы скрыть скуку и раздражение, когда молодой Монфорт вновь продолжил прерванный разговор. Ночью, лежа в постели, Альфред понял, что уловил фальшь в поведении Саймона. Этот бесцельный разговор об одном и том же, возможно, говорил о рассеянных мыслях, а не о глупом пустословии. Альфред заподозрил, что Саймон был чем-то обеспокоен. Чем-то, не относящимся непосредственно к нему, хотя косвенно его затрагивающим. Не пришли ли новости об окончательном провале мирных переговоров?
Если так, возможно, надо бежать из Кенилуэрта. Альфред тихо вздохнул. Это будет нелегкой задачей. Обе стены, окружавшие внутренний и внешний двор замка, были высоки и хорошо охранялись. Не могло быть и речи о том, чтобы вскарабкаться на них, все равно, в доспехах или без. Во всяком случае, он не собирался оставлять здесь ни свои прекрасные доспехи, ни Дедиса. Надо действовать украдкой. Сила здесь бесполезна. В крепости много людей, и вырваться из нее вдвоем просто невозможно. Но хуже всего то, что Кенилуэрт фактически был островом — внешние стены были окружены водой с трех сторон. Сторожевое помещение у ворот закрывало выход, а к другому вела длинная мощеная дорога. Крик на одном ее конце был хорошо слышен на другом.
Хитрость оставалась его единственной надеждой. Альфред был почти уверен, что Саймон еще не дал распоряжения удерживать его силой. Если бы Саймон отсутствовал, он смог бы уехать. Но Саймон не уехал бы, не попросив его не покидать крепость или не удостоверившись, что он не сможет уехать, что больше соответствовало его цели. Но если он будет не способен удержать его… это можно было бы устроить. Альфред улыбнулся, затем нахмурился. Он не хотел бы причинять молодому человеку вреда, так что необходимо все рассчитать очень точно. Дедис был частью его плана, но Шалье… Нет, у него не будет времени возвращаться за ним обратно, так что Шалье должен уехать первым.
* * *
На следующее утро Альфред отправил слугу в Уорик за туникой, взамен запачканной и порванной во время охоты. Он задержался у ворот, не в состоянии переварить еще одну порцию болтовни Саймона, и увидел группу из семи человек, въезжавших на мощеную дорогу. Шестеро были вооружены; тот, что был без оружия, не держал поводья своей лошади. Альфред не мог разглядеть лиц, но было бы странно не использовать выпавший шанс, поэтому он пересек двор, направившись к конюшне. Он дошел до дверей, как раз когда прибыла группа людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53