Я подумал о птицах – яканах с длинными пальцами, живущих на прудах. Утки с перепончатыми лапами тоже способны переваливаться по грязи… Я выбрался на причал и привязал к подошвам своих башмаков по дощечке и попробовал снова встать на водоросли. На этот раз я не увяз, но стало ясно, что идти будет нелегко.
– Давайка и ты, Дек, – сказал я. – Придется нам вдвоем тащить эту крышку.
Дек кивнул и последовал моему примеру. Тризис растерянно смотрела на нас.
– Я не умею плавать, – виновато сказала она. – Вы сможете тащить нас обеих – и Флейм, и меня?
Как раз в этот момент мы услышали приближающиеся крики. Это были, как я догадался, стражники. Они воспользовались другим трагом, чтобы спуститься…
Я протянул Тризис дощечку:
– Будешь помогать нам отталкиваться. Пора! – Тризис влезла на крышку ящика, а я привязал веревки к ее углам. Дек взялся за одну, я за другую, и мы одновременно сделали сначала один тяжёлый шаг, потом другой, таща за собой нагруженную крышку ящика. Тризис своей дощечкой отталкивалась сзади. Споткнувшись изза непривычной длины своего башмака, я понял, что должен не просто поднимать ноги, а сначала двигать их в сторону и только после этого – вперед. Как утка… Дек стал подражать мне.
– Плаватьто я умею, – сказал он, – только тут и плавать не в чем, верно?
Он был прав.
– А я и сам не знаю, умею плавать или нет, – ответил я. Я сделал еще три шага и зацепился за водоросль, побег которой поднимался над общей массой. Упав на четвереньки, я поежился, глядя, как в образовавшихся углублениях собирается вода. – Будем надеяться, мне не придется выяснить это на опыте, – пробормотал я.
Каждый мучительный шаг сопровождался бульканьем воды, словно выливавшейся из узкогорлого кувшина. Мы плескались, скользили, падали и бултыхались. Тризис решительно сжимала губы, но Дек ругался такими словами, каких мог наслышаться только в казарме в Лекенбреге. К счастью, ветер все еще завывал и хлопал парусами судов, пришвартованных у набережной. До нас долетали обрывки криков и приказаний и скрип досок причала, по которым бегали стражники. Мы видели раскачивающиеся в их руках фонари. Во тьме ночи, надеялся я, мы должны были оказаться невидимыми на фоне черной поверхности забитой водорослями гавани.
Когда я оглядываюсь на то потрясающее путешествие через Адский Ушат, отчетливее всего я помню страх. Не страх перед теми, кто нас преследовал, но ужас, вызванный водой и водорослями под нами. Каждый шаг, который мы делали, был еще одним вызовом несчастью, еще одним искушением судьбы, еще одной угрозой смерти… еще одним шансом уйти под эту скользкую массу, зная, что пути обратно не будет.
Была, конечно, и просто трудная работа. Каждый новый шаг означал, что нужно вытащить ногу из жадной хватки водорослей, тянувших к нам свои щупальца, пытающихся проглотить. Они походили на живое существо, раскинувшееся по всей бухте и подстерегающее неосторожных. Мы не сделали и тридцати шагов, когда почувствовали полное изнеможение; однако остановиться было нельзя. Нам нужно было покинуть Адский Ушат прежде, чем взойдет солнце.
Я все время думал: что, если гдето поблизости находится человек, обладающий Взглядом? Он увидит свечение дунмагии Флейм… она покажется ему ярким маяком, так же ясно сообщит о своем присутствии, как если бы кричала: «Я здесь! Я здесь!»
Мы продолжали ковылять, шатаясь, как пьяные, готовые в любой момент рухнуть… Предположив, что капитан «Буревестника» не встал бы на якорь рядом с хранителями, я выбрал сигнальные огни, располагавшиеся в стороне от прочих; к ним мы и шли. Когда мы приблизились к разводью, образованному течением реки, слой водорослей сделался тоньше. Мне все труднее стало находить опору. Дек ступал по, казалось бы, сплошному слою водорослей, но вдруг одна его нога провалилась в дыру, и он неумолимо заскользил вглубь. Я бросил веревку и кинулся ничком на поверхность водорослей. Как раз в тот момент, когда голова Дека скрылась под водой, я сумел ухватить его за волосы. Тризис перегнулась вперед, и совместными усилиями мы сумели дюйм за дюймом вытащить Дека из сплетения водорослей туда, где они давали более надежную опору. После этого какоето время мы пролежали, совершенно лишившись сил; Флейм, к счастью, все это проспала.
Нам пришлось немного вернуться и добираться до корабля более кружным путем. Было слишком темно, чтобы мы могли прочесть название на его корме, но вахтенный сообщил нам, что это именно «Буревестник».
Если бы мы думали, будто наши беды кончились, мы, конечно, ошиблись бы. Капитан, пожилой бородатый моряк с Ксолкаса по имени Сабестон, ожидал нашего прибытия, но ему весьма не понравилось, что Блейз с нами нет; еще больше он огорчился, когда мы сказали, что должны отплыть без нее. Да и как вообще смогли бы мы выйти из гавани? Одно дело плоскодонке добираться до попавших в ловушку кораблей, и совсем другое – бригу покинуть бухту, забитую водорослями.
Я подождал, пока Флейм под присмотром Тризис уложили в каюте, а мы с Деком, получив сухую одежду, немного согрелись, прежде чем снова начать обсуждать проблему с Сабестоном. Он все еще был мрачен, и корабль не двигался с места.
– Если мы не выйдем в море, – сказал я ему, – днем все здесь обыщут хранители.
Капитан напыжился, как увивающийся за самкой голубь.
– Они не посмеют! Это же мой корабль! И здесь Брет, а не острова Хранителей!
– Неужели ты думаешь, что они обратят на это внимание? – устало сказал я. – Имея столько силвов и пушки, они считают, что могут править всеми нами так, как находят нужным. Сила сама себе закон; ей не нужно ждать, пока ее право признают другие. Если ты мне не поверишь, капитан, все мы попадем в беду.
Моя горячая речь была подпорчена необходимостью повторять каждую фразу: изза моего акцента Сабестон плохо меня понимал. Наконец он просто бросил:
– Ни один хранитель не ступит на палубу моего корабля!
– Тогда твой корабль может войти в историю как первый, разнесенный в щепы огнем пушек! – «Надутые голуби, – подумал я, – часто бывают просто смешны».
– Да пусть являются и ищут, – вмешался Дек. – Сирсилв Тризис создаст иллюзию и спрячет нас.
– Ничего не выйдет, если с ними будет обладающий Взглядом, – возразил я. – Если этот подручный хранителей жив и явится сюда, он сразу поймет, что среди нас скрывается человек, воняющий дунмагией. Ему ничего больше и не понадобится. Никакая иллюзия тут не поможет.
– Так что же нам делать? – спросил Дек, широко раскрыв глаза: только теперь он понял, что опасность, грозящая нам, ничуть не стала меньше, чем когда мы пробирались сквозь водоросли.
– Ну, можно рассчитывать на то, что обладающий Взглядом убит. Это, конечно, возможно. Только более безопасный вариант – чтобы капитан вывел корабль из Ушата. Какнибудь, и немедленно… В конце концов, это его работа. Не сомневаюсь, что Блейз, отдавая ему распоряжения, предусмотрела необходимость отплыть без нее.
Сабестон ничего на это не ответил.
– Немедленно, – повторил я, пристально на него глядя. – Прежде чем хранители сделают бегство невозможным. Я уверен, что капитан достаточно умелый моряк, чтобы вывести корабль отсюда, водоросли там или не водоросли. Почему бы не попробовать поднять паруса?
– Чтобы ветер загнал нас еще глубже в бухту? – ядовито поинтересовался Сабестон.
– Хорошо, тогда воспользуйся плавучим якорем.
– Стопанкером, – прорычал Сабестон. – Если уж ты собираешься пользоваться морскими названиями, хотя бы научись произносить их правильно!
Мне казалось, что именно так я и делаю, но спорить я не стал.
Дек, ясное дело, тут же встрял:
– А что такое стопанкер?
– Это такой особый якорь; его вывозят на лодке, сбрасывают на дно, а потом подтягивают к нему корабль. Потом приходится поднимать якорь и повторять все с начала. Это очень медленный способ передвижения, но он может сработать, – неохотно признал Сабестон и начал отдавать приказания матросам.
Дек ухмыльнулся, глядя на меня.
– Где это ты узнал так много об управлении кораблем?
– Когда я был в твоем возрасте, я много путешествовал, сидя на снастях каботажных судов. – Флейм бывала очень этим недовольна, потому что сама она никогда никуда не выезжала.
Через пятнадцать минут шлюпка со стопанкером отчалила, и скоро корабль пришел в движение – со скоростью безногой утки, конечно, но все же… Еще не рассвело, и я не думал, что с кораблей хранителей заметили наш маневр.
Я подошел к борту и оперся о поручень. Дек встал рядом со мной. Впереди просвет в скалах, ведущий к океану, все еще был невидим; позади нас утес Бретбастиона освещался перемещающимися огоньками, многие из которых сияли голубым светом силвмагии. Корабль медленно плыл по гавани, и мы молча стояли, думая о Блейз. Оба мы ожидали, что корабли хранителей, черные силуэты которых все еще загораживали выход в пролив, предпримут какието действия. Постепенно они обретали форму и детали, становились узнаваемыми… в первых утренних лучах медленно, оченьочень медленно «Буревестник» продвигался, оставляя их за кормой.
– Не понимаю, – наконец сказал Дек полным страдания голосом, – почему Блейз не могла уйти с нами? Она ведь не так уж намного задержала хранителей. Да и как бы ей такое удалось? Она осталась одна, и как только они прорвались в дверь… – Дек опустил голову, словно его горе давило на него тяжелым грузом.
– Она не для того осталась, – сказал я. Я понимал это с самого начала.
– Тогда для чего?
– Ей нужно было убить человека, обладающего Взглядом. Я услышал, как Дек резко втянул воздух и ощутил его ужас.
– Но… обладающие Взглядом вроде как родня, знаешь ли. Ты же тоже это чувствуешь… или чувствовал раньше. – Шок, обрушившийся на Дека, был очевиден: решение Блейз не совпадало с его кодексом чести.
Я кивнул:
– Да, так и было. Но если бы обладающему Взглядом подручному хранителей удалось выбраться из дворца, он пошел бы по нашему следу, как ищейка. И он смог бы сообщить на корабли, что мы на борту «Буревестника». Теперь они уже открыли бы огонь… Но, понимаешь ли, им неизвестно, где мы находимся. Догадываться они могут, но наверняка не знают, и неуверенность их останавливает. Даже хранители не рискнут разнести в щепки корабль просто потому, что он покидает гавань. Так что, чтобы мы получили шанс скрыться, обладающий Взглядом должен был умереть. Вот поэтому Блейз и осталась.
– И ты думаешь, что ей это – убить его – удалось.
– Да. – Я махнул рукой в сторону кораблей хранителей. – Я не слышал, чтобы они выкатывали пушки.
– Ох… – Дек обдумал мои слова. – Не думаю, чтобы ей очень нравилось убивать одного из таких же, как она…
«Дек, – подумал я, – взрослеет».
– Конечно, ты прав, – сказал я. – Ничуть ей это не нравилось.
– А мы ее оставили. Может быть, она погибла. Или захвачена в плен.
– Да.
Дек уныло посмотрел на меня. «Буревестник» в свете разгорающегося дня выходил из забитого водорослями Адского Ушата в океан.
– Стоило ли оно того, сирРуарт? Я имею в виду… Флейм ведь все еще злая колдунья, верно? Так стоит ли она таких жертв?
Ответ мне дался с трудом:
– Не знаю, Дек. Просто не знаю.
Глава 25
РАССКАЗЧИЦА – БЛЕЙЗ
Я както сказала тебе, что за свою жизнь убила двоих людей, чья смерть обожгла мою душу. Одним был Ниамор на косе Гортан. Он и так уже умирал – умирал мучительно от язв, причиненных дунмагией; я только избавила его от страданий. И все же, когда мой меч вонзился ему в грудь…
Я не особенно долго знала его, но он стал мне другом. Я видела в нем чтото от себя; во многом мы были схожи – двое бродяг, зарабатывающих на жизнь собственными руками и головой, стараясь при этом не причинять особого вреда хорошим людям. Предсмертный взгляд Ниамора преследовал меня многие годы.
Убийства злых колдунов, с другой стороны, никогда меня особенно не волновали. Даже расправа с ребенком Флейм, хоть и была не особенно приятна, не лишила бы меня сна. Младенец был чудовищем, плодом насилия, оскверненным дунмагией с момента зачатия. Он был просто болезнью, а не человеческим существом, и то, что он сделал с Флейм, уже было достаточным оправданием его убийства. То, к чему привела бы его жизнь, делало такое убийство необходимостью. Его смерть не была второй смертью, мучившей меня.
Ею стала смерть обладающего Взглядом Сатрика Матергона.

* * *
Как только Руарт покинул покои Флейм, я закрыла ставни. Я не хотела, чтобы ктото сразу же обратил внимание на балкон. Я стремилась создать у тех, кто ломился в дверь, впечатление, будто властительница все еще в своей спальне.
Затем я постаралась как можно сильнее затруднить дело тем, кто ворвется в приемную. Проникшие сюда первыми будут испуганы. Я это знала: всегда боишься того, что ждет тебя за закрытой дверью. Они будут уверены, что столкнутся с ударом дунмагии, который может убить, изувечить или осквернить. Они кинутся вперед очертя голову. Обладающий Взглядом будет в первых рядах, возможно, в самом центре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64