– Так что же самое худшее? – спросил я Джесенду, когда мы немного утолили голод.
– Коечто, о чем отец узнал только вчера. Новости с Брета. Похоже, Дева Замка прибыла туда месяц назад, чтобы выйти замуж за властителя.
– Но… разве не этого хочет Совет хранителей? Кажется, я слышал чтото такое… давнымдавно.
– Да, так и было. Только мы собирались поспособствовать их браку, устроить его и в благодарность получить от властителя привилегии. Вместо этого мы заработали враждебность Девы Замка изза того, что отец провалил все дело. Теперь властитель ничем нам не обязан, потому что это не мы доставили к нему Деву Замка. Она явилась сама. – Я вытаращил глаза, уловив в словах Джесенды горечь и гнев. – Теперь они поженятся без нашей помощи, да, наверное, уже и поженились; мы не можем ждать от них ничего, кроме неприязни или безразличия. А покупать на Брете то, что нам нужно, по приемлемой цене мы не сможем.
– Тогда, наверное, нужно покупать это в других местах, – легкомысленно заметил я. – Что на Брете может быть такого, чего мы не производили бы сами или не могли получить от других торговцев?
– Поверь, есть один товар, который нам отчаянно нужен и который есть только на Брете. Совет хранителей ужасно разгневан на отца. Его винят в том, что он подверг опасности наши интересы. Если бы голосование состоялось завтра, Фотерли выиграл бы, как нечего делать. – Джесенда отодвинула тарелку и стала барабанить пальцами по крышке стола. Я никогда еще не видел ее такой рассерженной.
Когда она заметила изумленное выражение моего лица, барабанить она перестала и сказала раздраженно:
– Ты так ничего и не понял! Ты такой же, как и все остальные – Локсби и прочие. Так горды своими сексуальными подвигами, что не замечаете того, что действительно важно!
– Джесенда, ты несправедлива. Я все знаю о политике Тенкора, но в Ступице я живу всего месяц, а дом моей тетушки едва ли можно назвать центром политической жизни столицы. Дай мне время. И, как я подозреваю, тебе известно, что в последнее время я не интересуюсь юбками.
Она посмотрела на меня и махнула рукой, словно извиняясь.
– Закажи мне пиво, хорошо? Меня уже тошнит от тоника. Хочется чегонибудь покрепче.
Ну, в этомто я разбирался: незамужним женщинам в Ступице не полагалось пить ничего крепче тоника из ратафии, хотя замужним иногда подавали шерри.
Должно быть, Джесенда заметила мои колебания, потому что сказала:
– Уж не собираешься ли ты запретить мне пить пиво?
– Нет, конечно. Я же с Тенкора, ты не забыла? У нас нет высшего общества с его глупыми правилами. – Я подошел к двери и велел ожидающему слуге принести мне еще две кружки пива. – Успокойся, – сказал я Джесенде, закрыв дверь, – и объясни мне все еще раз. Тогда я, может быть, и скажу чтонибудь более умное.
– Прости, что я так на тебя накинулась, Эларн. – Джесенда виновато улыбнулась. – Иногда я бываю настоящим зверем. Дело просто в том, что мне не с кем поговорить. Мама не думает ни о чем, кроме… кроме своего положения в обществе, кроме того, что люди о ней думают. А папа считает, что раз я женщина, нечего мне интересоваться политикой. Что же касается друзей… – Джесенда пренебрежительно махнула рукой. – И почему это люди не видят того, что действительно важно?
– Так расскажи мне. – Честно говоря, я был зачарован. Мне показалось, что я впервые вижу настоящую Джесенду, и мысль о том, что она откроет эту сторону своей личности мне – мне одному, – меня пьянила.
– Правду сказать, отец здорово все испортил, – заявила Джесенда, – и если ему не удастся за ближайшие месяцы поправить дело, Фотерли победит на выборах, и мы получим главу Совета, который поведет нас от одного провала к другому: ему важнее достойно выглядеть, чем хорошо править.
Я воздержался от замечания о том, что это и так уже имеет место, по крайней мере на взгляд тенкорцев, не обладающих даром силва. Слуга принес две кружки пива, которые и поставил передо мной, и убрал со стола.
Когда он удалился, Джесенда придвинула к себе одну из кружек и возобновила рассказ:
– Эларн, многие островные государства завидуют нам, хранителям. Мы богаче и сильнее их, власть у нас более устойчива. У нас не бывает династических распрей между сыновьями, как на Калменте, Разбросанных или Дастелах. Их правители не понимают нашей щедрости по отношению к простому народу, не понимают, как это можно думать, будто каждый имеет право выбирать собственных вождей. Чтобы сохранить наш образ жизни, мы должны быть сильными, иначе они накинутся на нас, как голодные акулы.
– Но мы же сильны, – сказал я. – У нас больше силвов, чем на всех остальных островах, вместе взятых…
– Силвмагия уязвима. Кроме всего прочего, она может быть подчинена дунмагией. Чтобы быть уверенными в собственной безопасности, нам нужно большее. И это большее у нас есть. Ты, конечно, слышал разговоры о том, что случилось на косе Гортан.
– О сражении между силв и дунмагами?
– Ну, мы использовали не только силвмагию. Она ведь не может разрушать, ты же знаешь. Дунмагов уничтожили наши пушки.
Вот тогдато Джесенда и рассказала мне об этом новшестве и о том, что нам необходимо покупать селитру на Брете и серу на Цирказе, чтобы изготовить черный порошок, об экспериментах ученых в Ступице, целью которых является производство более разрушительных пушек и более мощного черного порошка, о сложных способах очистки его ингредиентов, о строящихся заводах. Я сидел и слушал ее, разинув рот.
– Откуда ты все это знаешь? – спросил я, когда Джесенда откинулась в кресле и стала прихлебывать пиво. Я не мог себе представить, чтобы отец стал посвящать ее в секреты Совета.
Джесенда усмехнулась, и на лице ее появилось озорное выражение. Когда я видел ее такой, сердце мое таяло.
– Ну, отчасти из слухов. Подобный секрет нельзя сохранить надолго, как ни старайся, особенно когда в порту стоят два корабля, которые чинят после сражения, а другие вооружают пушками. – Все с тем же озорным выражением Джесенда добавила: – Не все свои карманные деньги я трачу на безделушки. – Я непонимающе взглянул на нее, и она объяснила: – Я решила, что, если у отца есть осведомители, я тоже могу их завести. Хорошая информация – половина победы.
Я хотел спросить, какие же сведения можно купить на карманные деньги, но промолчал: такой вопрос был бы грубым. Другие вопросы, которые тогда следовало бы задать, даже не пришли мне в голову: о победе в какой битве она говорила и кто был ее противником?
Джесенда выпила еще пива и продолжала:
– Однако большую часть нужной мне информации я собираю сама. Мне очень хорошо удаются иллюзии, как ты знаешь.
– Это я знаю. Но что ты имеешь в виду – собираешь сама? – Чтото в ее самоуверенности вызвало у меня опасение.
– Ну, к несчастью, я не могу проникнуть на заседания Совета или в другие подобные места, – ответила Джесенда, – потому что их охраняют обладающие Взглядом, но я могу бывать в кабинете отца дома и вообще всюду, где нет такой охраны. Подобные проделки стали менее рискованными с тех пор, как поблизости нет этой сукиполукровки. Я сглотнул.
– Ты хочешь сказать, что шпионишь за собственным отцом?
– Да нет же, глупый! Это не значит шпионить: я просто узнаю то, что дает мне возможность ему помогать… помогать островам Хранителей.
Я с сомнением посмотрел на Джесенду; мне все более и более становилось не по себе.
– Эларн, мы не можем рисковать: Фотерли не должен стать главой Совета. Дело не в моем желании оказаться дочерью первого из хранителей – ты ведь это понимаешь, верно? Подобные вещи меня не интересуют! Именно за тщеславие я и презираю свою мать. Значение имеет только целостность государства хранителей. И его сила. Фотерли жаждет власти для себя, а не для островов Хранителей, и добивается ее любыми способами, включая подкуп. В его руках острова Хранителей растеряют влияние, потому что своей властью он будет пользоваться, чтобы увеличить собственное богатство, а не богатство государства. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я слышала, как он откровенничал с этим своим дружком, пронырой Джеллианом Местро, когда они думали, будто их никто не слышит. Я многие часы терпела излияния этого мерзкого типа, его липкие ухаживания, выслушивала его отвратительные планы. – Джесенда раздраженно хлопнула рукой по столу. – Почему никто не видит того, что вижу я? Почему ни у кого не находится мужества, чтобы действовать, чтобы предотвратить несчастье? Даже у моего отца…
– Ты шпионила за Фотерли? Подслушивала его разговоры? – Одна часть меня ужасалась, другая восхищалась. Джесенда имела цель и была готова идти на огромный риск для ее достижения. Я похолодел, представив себе возможные последствия. Наклонившись вперед, я взял ее руки в свои. – Джесенда, если тебя за таким когданибудь поймают, для тебя это будет означать позор. Ты станешь отверженной в обществе Ступицы. Использование силвмагии, чтобы сделаться незаметной, чтобы шпионить, – это же нарушение закона. Тебя даже в тюрьму могут посадить!
Она презрительно посмотрела на меня.
– Я не попадусь. В отличие от большинства я в самом деле могу становиться невидимой. Никто, кроме тебя, об этом не знает. Никто. – Она улыбнулась. – Ты единственный, кому я доверяю. Единственный, кому я хоть когдалибо доверяла. Я ведь не ошибаюсь насчет тебя?
– Нет, конечно, нет! Я никогда тебя не предам. – Я думал именно так, хотя все равно чувствовал себя потрясенным.
Джесенда улыбнулась, и в этот момент показалась мне героиней – ужасно одинокой героиней.
– Постепенно весь наш флот будет вооружен пушками. Отец отправляет в плавание «Гордость хранителей» сразу же, как будет закончен ремонт, – тихо сказала Джесенда, – а может быть, и другие корабли, если они будут готовы. Он хочет вернуть себе доверие советников. Он хотел бы сам отправиться с кораблями, конечно, но Фотерли сразу же воспользуется возможностью причинить ему вред, пока его не будет. Так рисковать он не может. Поэтому ему нужно послать вместо себя когото другого. К несчастью, людей, которым он мог бы доверять, так мало… Они отправятся с приказом вернуться с подписанным договором на продажу нам селитры и с Блейз Полукровкой в цепях. – Джесенда допила пиво. – Нельзя ли мне еще кружку?
Я засмеялся и покачал головой:
– Думаю, лучше не стоит, иначе ты не сможешь управлять каноэ. – Я почти не думал о том, что говорю; все мои мысли были заняты тем, о чем рассказала Джесенда. Я озадаченно спросил: – А разве Блейз Полукровка тоже на Брете? Мне показалось, что ты сказала, будто она на Ксолкасе.
– Там она была. Только, похоже, есть два человека, которых она любит: один – менодианский патриарх по имени Райдер, а другая – Дева Замка Лиссал. Ну, Райдер недавно объявился на Тенкоре, и мы знаем, что с ним Полукровки нет. Значит, она должна быть на Брете с Лиссал. Отец в этом уверен.
– Райдер? – Я с трудом верил собственным ушам. Райдер был с ног до головы священнослужителем, а Блейз – наемной убийцей и авантюристкой. – А почему твой отец так хочет схватить Полукровку?
– Она предала острова Хранителей. Отец не любит людей, которые делают из него дурака. Полукровке хватило наглости вырвать Деву Замка у него изпод носа, с его собственного корабля. Изза нее он теперь выглядит как неумелый недотепа. Она приставила меч ему к горлу и угрожала смертью. Может быть, когда Полукровка окажется в наших руках, мы сможем использовать это, чтобы добиться сотрудничества Девы Замка, а то и Райдера. Ходят разговоры о том, что верховный патриарх болен, а Райдер может оказаться его преемником.
– Иногда мне кажется, что твой отец не особенно… – Я не договорил, опасаясь обидеть Джесенду, но она только рассмеялась.
– Ты прав, Эларн, отец не особенно приятный человек. Он не может позволить себе быть приятным. Однако он вождь, и у него есть цель. Отец совершал ошибки, это верно, но он стремится сделать острова Хранителей самым сильным государством на Райских островах, центром культуры и стабильности, все граждане которого будут трудиться над созданием величайшей цивилизации, какую только видел мир. Он прозревает будущее, о котором сейчас мы можем только мечтать. – Лицо Джесенды сияло тем же воодушевлением, какое я видел, когда она мчалась на волне по заливу. Боже, как она была прекрасна! Такую красоту никакая иллюзия не могла бы воспроизвести. Думаю, именно тогда я перестал считать себя просто влюбленным и окончательно отдал ей свое сердце.
Это единственное, чем я могу объяснить свою глупость, то, что без сомнений принял на веру все, что Джесенда сказала, не обращая внимания на очевидные нестыковки, то, что меня не насторожила странность ее поведения.
Глава 14
РАССКАЗЧИК – ЭЛАРН
Наше путешествие обратно прошло без происшествий. Приливная волна оказалась замечательной, как раз такой, как я надеялся, и Джесенда управляла своим каноэ как настоящий профессионал. Мы миновали корабль хранителей, который видели из окна гостиницы, и я прочел его название:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64