– Дек, последи еще за гаванью и трагом. Попытайся высмотреть, что затевают хранители.
Дек вышел из комнаты, не взглянув на ребенка. Блейз повернулась ко мне:
– Ну, что скажешь?
Я попытался поднять на нее глаза и не смог.
– Он полон дунмагии, – сказал я, хотя и знал, что Блейз и сама это видит. – Очень сильной магии.
– У нас нет выбора, – тихо ответила она.
Из кармана Блейз вынула пузырек, и когда младенец открыл рот, чтобы закричать, влила в него несколько капель. Ребенок все понял, клянусь. Он посмотрел на нее с ужасной ненавистью и страхом, взмахнул ручками в бесполезном протесте. Единственный раз икнув, он умер. Глаза его остались открытыми, но даже и остекленев, обвиняли нас. Почти немедленно багровое свечение дунмагии стало гаснуть. Дрожащими руками Блейз заткнула пузырек пробкой. Тризис закрыла крошечному мертвецу глазки.
– Да простит нас Бог, – сказала она. – Да простит он нас всех.
Мы все посмотрели на Лиссал. Она выглядела совсем как Флейм – снадобье, усыпив ее, стерло ярость и отчаяние с ее лица. Перед нами снова была уязвимая, нежная Флейм. Мы обменялись взглядами – трое людей, связанных друг с другом ужасом поступка, который наше воспитание не позволяло нам видеть иначе как чудовищным. Теперь мы были навек обречены мучиться воспоминанием о своей вине.
Ктото начал стучать в дверь приемной. Блейз, не обращая на это внимания, повернулась к Тризис:
– Прости, что я вовлекла тебя в такое. И спасибо за то, что ты мне поверила.
Когда магия рассеялась, стало видно, что целительница – пожилая седая женщина, коренастая, невысокая, некрасивая. Глаза ее были полны страдания, голос – хриплый, но она держала себя в руках.
– Хоть я и не обладаю Взглядом, – сказала она, – но бывают случаи, когда целитель видит зло, которое несет болезнь. Вы сделали то, что следовало сделать. Да будет теперь воля Бога на то, чтобы вам удалось вылечить эту женщину.
– Как она? – спросил я. Стук в дверь становился все более настойчивым.
– Она в полном порядке. По крайней мере физически.
– Нам теперь требуется всем переправиться на «Буревестник», – сказала Блейз. – Мы нуждаемся в твоих иллюзиях, Тризис. Внешняя дверь на запоре, не так ли, Руарт? – Стук сделался уже отчаянным.
Я кивнул.
Тризис с опасением взглянула на дверь.
– Я могу изменить вашу внешность, но сделать невидимыми не могу – мне такое никогда не удавалось. Я не сумею сделать так, чтобы мы незаметно прошли мимо воинов.
– Хранители уже, несомненно, знают, что тут использовалась дунмагия, – спокойно сказала Блейз. – Да и шум они слышали, так что понятно, почему они так ломятся сюда. Мы уходим через балкон. Трудность заключается в том, как переправить Флейм…
Закончить фразу ей не удалось. Из приемной вбежал Дек.
– Они поднимаются на траге в дальнем конце лоджии! – выкрикнул он, явно имея в виду хранителей. – Они прячутся за иллюзией, и к тому же темнеет, но все равно я разглядел, что они вооружены мечами и пиками. Похоже, они собираются на когото напасть!
– На улице ниже нас они оставили отряд? Дек покачал головой:
– Нет. Они поднимаются прямо к другому входу во дворец.
– Боже мой! – воскликнула Тризис. – Они что, лишились рассудка? Это же дворец властителя!
– Нет, – все так же спокойно ответила Блейз, – они не лишились рассудка. Разве есть более удобное время для нападения на злую колдунью, чем когда у нее роды? Хранители так же уязвимы для дунмагии, как и ты, и если у них с собой всего один человек, обладающий Взглядом… Ладно, давайте вынесем Флейм на балкон приемной, спускать ее вниз придется оттуда. Дек, бери ее за ноги, а ты, Руарт, привяжи веревку к перилам. Тризис, поговори с теми, кто стучит в дверь. Задержи их, только ни в коем случае не открывай. – Блейз обошла Флейм и подняла ее за плечи легко, как ребенка. Я вышел на балкон. Дек здорово справился со своей работой: веревка из простыней, связанных морскими узлами – Дек на корабле не терял времени даром, – была надежной.
Я не слышал того, что говорила Тризис, но стук в дверь прекратился, и целительница присоединилась к нам на балконе. Мы соорудили петлю с чемто вроде охватывающей тело крестнакрест сбруи, чтобы можно было спустить в ней Флейм.
– Ты спускайся первым, Руарт, – сказала Блейз, оценивающе глядя на меня. – Ты должен раскачаться и спрыгнуть на улицу нижнего уровня. Тризис, можешь ты по крайней мере сделать Руарта и веревку незаметными?
Целительница кивнула, но в глазах у нее была тревога.
– Могу, только сомневаюсь, что сумею спуститься по веревке. У меня теперь уже не настолько сильные руки. К тому же темно, а ветер дует все сильнее…
– Мы спустим тебя после Руарта, – перебила ее Блейз. – Следующей будет Флейм, а потом Дек. Отправляйся, Руарт.
Момент был неподходящим для того, чтобы сообщить Блейз, что у меня появилась боязнь высоты, так что я перебросил веревку через перила и влез на балюстраду.
«По крайней мере у меня сильные руки», – подумал я и начал медленно спускаться. Даже несмотря на мой вес, ветер раскачивал веревку, и скоро я кувыркался в воздухе, как чайка в шторм. Я вцепился в веревку и старался не смотреть вниз. Надо мной с балкона свесилась Тризис, сосредоточившись на создании скрывающей меня иллюзии. К несчастью, магический туман мешал мне видеть, и я чуть не спустился ниже уровня улицы – в лоджию Пиратов. Потом, когда Тризис точнее направила свои чары, туман немного рассеялся, и я увидел, что вишу вровень с ограждением улицы. Я перекинул через него ноги и спрыгнул на мостовую. Прислонившись к камню стены, я принялся приглаживать перышки, как всегда делал, пережив сильный страх, но быстро опомнился, чувствуя себя глупо: как оказалось, я тыкался носом в собственную рубашку.
Веревка поползла вверх. Я сделал глубокий вдох и оглядел улицу. Единственным, кого я заметил, был стражник у трага примерно в тридцати шагах от меня. Он стоял, привалившись к стене, и я решил, что он дремлет. Я подкрался к нише в стене и погасил установленную в ней лампу: это хоть немного должно было облегчить задачу Тризис. Стражник не пошевелился. Никаких признаков присутствия хранителей заметно не было.
Минутой позже в сбруе из веревок была спущена Тризис. Я помол ей выпутаться, и мы стали ждать, пока Блейз и Дек спустят Флейм.
– Ей это не повредит? – спросил я, стараясь сдерживать свое беспокойство. – Так ее перемещать сразу после родов…
В голосе целительницы, когда она ответила мне, звучал ужас, хотя я не мог определить, чем он вызван: тем, что мы только что сделали с ребенком, или необходимостью так обращаться с Флейм.
– В этом есть риск. После родов всегда есть риск. – Тризис коснулась моей руки. – Ты должен знать: даже если вам удастся исцелить ее, есть опасность, что она никогда тебя не простит. Ей много чего придется прощать: и то, что вы убили ее ребенка, и то, что ты не убил ее саму, зная, как она этого хочет… и даже то, что ты видел ее такой, какой она была – оскверненной, с безразличием и жестокостью относящейся к окружающим, мучающей тебя. Ты мало что тут сумеешь сделать.
Мне с трудом удалось сдержать позыв к рвоте.
– Я… я знаю.
– Ты, должно быть, очень сильно любишь ее, если способен подняться над скверной всего, что случилось.
Я молча кивнул и свесился через перила.
Из темноты возникло бесчувственное тело Флейм, и мы осторожно опустили ее на мостовую. Освободив Флейм от сбруи, я подергал за веревку, подавая знак Блейз и Деку.
– С ней все в порядке? – спросил я Тризис, которая опустилась на колени рядом со своей пациенткой.
– Насколько я могу судить. Кровотечение не более сильное, чем обычно.
Я посмотрел вверх. Веревка раскачивалась на ветру, извиваясь, как живое существо, но никто не втягивал ее наверх. Тризис держала в своих объятиях Флейм, а я перегнулся через балюстраду и задрал голову, пытаясь разглядеть, что творится на балконе. Узел, крепящий веревку, был освещен светом ламп из покоев Лиссал, но рядом никого не было. Я не осмелился окликнуть Блейз, боясь привлечь внимание стражника. Повернувшись к Тризис, я сказал:
– Чтото случилось. Я поднимусь узнать, в чем дело.
Вспышка страха на мгновение заставила исчезнуть целительный поток силвмагии, направленный на Флейм, но Тризис все же кивнула:
– Здесь мы в безопасности. Я попрежнему буду прикрывать нас иллюзией.
Мне потребовалось время, чтобы поймать танцующую от порывов ветра веревку. Когда наконец я сумел ее поймать, я полез вверх, стараясь не думать о том, что крыльев у меня больше нет, не вспоминать, как легко было бы мне когдато взлететь…
Когда я добрался до покоев Лиссал, Блейз и Дек тащили стол к двери, ведущей в коридор, – массивные створки трещали под ударами. Одна из фарфоровых панелей рядом с дверью треснула, и куски фигуры обнаженной нимфы, изображенной на ней, с громким стуком разлетелись по комнате. Прекрасные груди, превратившиеся в разбитые чаши, покатились по полу.
– У нас небольшая проблема, – сказала Блейз. – На нас напали. Забирай Дека и отправляйся вниз… нет, погоди! Сначала помогите мне придвинуть кровати к дверям в спальне – ктонибудь обязательно вспомнит, что покои властителя и властительницы соединяются.
– Я не оставлю тебя, – заявил Дек, когда мы подтащили тяжелую кровать из моей комнаты к выходящей в коридор двери. Еще одна панель в приемной со звоном разлетелась от мощных ударов.
– Сделаешь, как я говорю, – пропыхтела Блейз, когда мы бегом кинулись в спальню Флейм, чтобы забаррикадировать дверь, соединяющую ее с покоями властителя; на кровать Блейз взгромоздила кресло и умывальник. – Самое важное – доставить Флейм на «Буревестник». Пока хранители думают, что мы все тут в ловушке, они могут не позаботиться о том, чтобы захватить траги и лестницы, ведущие к гавани. Я, если удастся, сразу же последую за вами.
Мы снова перешли в приемную, заперев за собой двери. Громовый удар снаружи заставил меня поморщиться.
– Блейз, они разорвут тебя на куски. Снаружи собралась целая армия.
Судя по шуму, так оно и было. Нападающие еще не нашли ничего достаточно тяжелого, чтобы выбить дверь, но это оставалось только вопросом времени. Пока мы придвигали к двери высокий комод и тяжелую софу, я гадал, привлекли ли хранители себе в помощь дворцовую стражу. Теперь, когда Лиссал была без сознания, а ее младенец мертв, чары, обеспечивающие преданность офицеров, могли ослабнуть.
Когда мы кончили двигать мебель, Блейз положила руки на плечи Дека и сказала:
– Мальчик, я знаю, ты хочешь остаться со мной и сражаться, но я полагаюсь на тебя в другом: нужно доставить Флейм, Руарта и Тризис на корабль. Ты ведь единственный из них, у кого есть меч. Надеюсь, тебе не придется его использовать, но кто знает… А теперь не мешкай – лезь через перила.
Дек вздохнул и кивнул:
– СирГилфитер говорил, что подобное может случиться.
– Держу пари, он еще сказал, что в таком случае ты должен меня слушаться.
Дек снова кивнул с несчастным видом.
– Я тебя спущу, – сказал я Деку. – Быстрее, не волынь! Как только присоединишься к Тризис, помоги ей донести Флейм до трага, и сразу же спускайтесь. Я догоню вас по лестнице, если не успею к отправлению трага.
Дек родился в домике на отмели в бухте Китаму и не видел даже холма, не говоря уже об утесах, до тех пор, пока ему не сравнялось тринадцать или четырнадцать лет, так что неудивительно, что его не порадовала перспектива раскачиваться на связанных вместе простынях над Адским Ушатом, однако он справился.
Когда парнишка благополучно достиг мостовой, я повернулся к Блейз. Она повязала волосы платком, чтобы они не попадали в глаза, и вертела в руках серебряное блюдо. Скинув с него пирожные, она надела ручку блюда на локоть и закрепила салфеткой.
– Вот и щит, – сказала она, – своего рода. Теперь, когда магическая иллюзия рассеялась, я радовался, видя ее знакомое лицо. Блейз подмигнула мне:
– Ты только будешь путаться у меня под ногами, знаешь ли. Отправлялся бы и ты тоже, Руарт.
Шум за дверью переменился. Нападающие притащили чтото тяжелое, и деревянная створка начала поддаваться.
– Я знаю, – ответил я. – Только, Блейз, это же хранители на службе Совета. Если ты перебьешь их, путь назад будет для тебя отрезан. Спускайся тоже. Встретим опасность вместе.
– Я хочу спасти Флейм, Руарт. Такой способ лучше всего – и ты знаешь почему. – Блейз тепло улыбнулась мне. Когдато я сказал бы, что подобная улыбка не соответствует ее сущности, но теперь я знал ее лучше. – Времена, когда я тебя недооценивала, давно миновали, Руарт, – добавила она.
Мгновение я не мог выговорить ни слова. Да, я знал, почему она решила прикрывать наш отход, и я знал, чего ей будет стоить такое решение, даже если какимто чудом ей удастся скрыться. Иногда я думаю, что мы становимся тем, что мы есть, благодаря тому выбору, который совершаем; тот выбор, который сделала Блейз, должен был навсегда оставить на ней свой след. У меня был отличный способ попрощаться с ней, поблагодарить, оказать заслуженную ею честь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64