– Нет, об этом я не знал, – покачал головой профессор.
– Об этом мне сообщила Слоан. Судя по всему, жители покинули город осенью, после сбора урожая. И покинули в большой спешке.
– Слоан… – рассеянно произнес Блейк. – Она заходила сюда утром. Кстати, где она сейчас?
– Наверное, где-нибудь в центральных помещениях, – ответила Нора. – Они вместе с Холройдом приступили к предварительным замерам. Позднее я непременно ее отыщу. А сейчас хочу посмотреть, как дела у доктора Арагона.
Блейк, погрузившись в какие-то собственные размышления, уже почти ее не слушал. Внезапно он повернулся и положил руку на плечо Смитбэка.
– Не хотите ли вернуться к своим обязанностям, мой незаменимый помощник?
– Не знаю, как прежде, а сейчас в этом городе рабство существует точно, – пробурчал журналист.
Нора поднесла к губам микрофон.
– Энрике, это Нора. Вы меня слышите?
– Ясно и четко, – раздалось после недолгой паузы. – Где вы находитесь?
– За амбарами.
– И что вы там делаете?
– Долго объяснять, – ответил Арагон, немного помолчав. – Подходите, сами увидите. Держитесь западной стороны.
Обогнув первую башню, Нора направилась в заднюю часть города. Антрополог любит таинственность, вздохнула она про себя. И почему, спрашивается, нельзя просто сообщить, чем он занят за амбарами?
Начальница экспедиции скользнула в узкий проход, тянувшийся мимо хранилищ и исчезавший в задней части пещеры. Здесь, в глубокой тени, становилось совсем сумрачно и прохладно, а воздух казался тяжелым и спертым. Нора выбралась в тесный коридор на задворках города. Наличие подобного коридора являлось одной из специфических особенностей Квивиры. Своды пещеры нависали здесь очень низко, и для дальнейшего продвижения ей пришлось опуститься на четвереньки. Темнота вокруг стала совсем непроглядной. Норе уже стало немного не по себе, когда она увидела впереди фонарь Арагона.
Преодолев несколько футов на четвереньках, она едва не наткнулась на антрополога. Рядом начальница экспедиции с содроганием обнаружила огромную кучу человеческих костей. В тусклом свете фонаря казалось, будто их шероховатые поверхности покрыты тонкой изящной резьбой. Одну из них Арагон держал в руках, разглядывая через ювелирную лупу. Неподалеку лежали его инструменты, необходимые для извлечения человеческих останков из грунта, – бамбуковые шпатели, деревянные штыри, щетки из слоновой кости. Судя по всему, они сегодня совершенно не пригодились.
Заметив Нору, антрополог поднял голову. Лицо его, как и всегда, хранило непроницаемое выражение.
– Что это? – спросила она. – Нечто вроде катакомб?
– Не знаю, – проронил он после долгой паузы, бережно опустив кость на землю. – Никогда прежде не видел такого огромного склепа. В Европе археологам доводилось наблюдать нечто подобное, но в Северной Америке – ни разу.
Нора бросила взгляд на останки. Наверху лежали прекрасно сохранившиеся скелеты, снизу – разрозненные кости, по большей части сломанные. Среди них виднелось множество пробитых черепов. В задней стене пещеры ей удалось разглядеть десятки продолбленных в камне пазов. Из некоторых торчали гнилые балки.
– Я тоже никогда не встречала чего-либо подобного, – прошептала она.
– Это совершенно не похоже на те захоронения, которые мне раньше доводилось исследовать, – заметил антрополог. – Несомненно, здесь имели место погребения разного типа. Те, чьи скелеты находятся сверху, не были даже похоронены в археологическом смысле этого слова. Умерших просто притащили сюда и бросили гнить.
– Вы обнаружили какие-либо следы насилия?
– На верхних, целых скелетах – абсолютно никаких.
– А на костях, что находятся внизу?
– Я как раз их осматриваю, – ответил Арагон.
Нора осмотрелась по сторонам, ощущая, как болезненно сжимается желудок. Человеческие останки отнюдь не являлись для нее малопривычным зрелищем, и все же в душном склепе ей стало не по себе.
– Но что это значит? – спросила она.
– Большое количество одновременных захоронений всегда означает то, что массовые смерти были вызваны одной причиной, – пристально глядя на нее, пояснил Арагон. – Самые частые из причин – голод, эпидемии, войны. – Он немного помолчал и добавил: – Или ритуальные жертвоприношения.
В это мгновение рация, висевшая на груди у Норы, громко затрещала.
– Мисс Келли, это Слоан. Вы где?
– С Арагоном, за амбарами. У вас что-нибудь случилось?
– По-моему, вам стоит это увидеть. Вам обоим. – Дрожь от волнения в ее голосе различалась даже сквозь треск динамика. – Встречаемся на центральной площади.
Через несколько минут Слоан вела их мимо двухэтажных строений в другой конец города.
– Мы занимались обычными обмерами, – торопливо объясняла она. – И вдруг Питер при помощи своего магнитометра обнаружил под полом одного здания просторную полость. Нечто вроде подвала.
Они вошли в дверной проем и оказались в просторном помещении, освещенном лишь ручным фонарем. В отличие от прочих, доселе обнаруженных в Квивире, оно оказалось совершенно пустым. Холройд в дальнем углу возился с магнитометром – плоской коробкой на колесах, снабженной небольшим жидкокристаллическим монитором у самого конца длинной рукояти.
Нора, едва взглянув на Питера, перевела взгляд в центр комнаты. В полу зияло огромное отверстие. Плоский камень, закрывавший отверстие, стоял аккуратно прислоненным к стене.
– Кто открыл? – услышала она резкий возглас Арагона.
Опять с ее авторитетом руководителя группы не посчитались. Испытывая легкую досаду, Нора заглянула внутрь ямы. И ахнула от неожиданности.
Внутри полости, выложенной каменными плитами, находилось двойное погребение. Причем не обычное захоронение анасази, где вместе с усопшим оставляли несколько горшков и украшений из бирюзы. В центре могилы стояли две огромные расписные чаши, а сломанные кости расчлененных скелетов лежали вокруг, образовывая сложный орнамент. Каждую чашу венчал пробитый череп с натянутым на него скальпом. Хлопчатобумажные покрывала, наброшенные на них, почти полностью сгнили. Однако, судя по сохранившимся лоскутам, в свое время ткань была разрисована оскаленными черепами и искаженными ужасом лицами. Белые волосы одного скальпа, заплетенные в длинные косицы, украшали бирюзовые подвески. У другого на каждом конце каштановой косы висел диск из полированного абалона. Передние зубы обоих черепов оказались просверлены и инкрустированы красными камешками.
Рядом с останками стояли многочисленные горшки с солью, бирюзой и кристаллами кварца. Чуть поодаль виднелось множество предметов самого разного назначения. С точки зрения исследователя, усыпальница содержала великие богатства. Лишь в пятне света, испускаемого фонарем, Нора разглядела два маленьких кварцевых сосуда, до краев наполненных каким-то красноватым порошком, вероятнее всего охрой, связки стрел, оленьи и буйволовые шкуры, мумифицированных попугаев, резные молитвенные жезлы. Пол покрывал толстый слой желтой пыли.
– Я рассмотрела ее под микроскопом, – доложила Слоан. – Здесь пыльца по крайней мере пятнадцати видов растений.
– Пыльца? – недоверчиво переспросила Нора. – Но откуда она здесь?
– Вся усыпальница была наполнена цветами. Целыми охапками цветов.
– Анасази никогда не хоронили своих усопших подобным образом, – озадаченно покачала головой мисс Келли. – И я впервые вижу подобные инкрустированные зубы.
Арагон внезапно опустился на колени. У Норы даже мелькнула мысль, не собрался ли он прочесть молитву. Однако антрополог всего лишь направил на расчлененные скелеты луч фонаря, рассматривая их с близкого расстояния. Теперь, при лучшем освещении, она и сама заметила, что многие кости не только сломаны, но и обожжены на концах. Арагон поднялся на ноги. Его обычно непроницаемое выражение лица уступило место весьма обеспокоенному.
– Я прошу у вас разрешения временно изъять несколько костей для анализа, – произнес он официальным тоном.
Подобное требование, исходившие от сторонника «нулевого вмешательства», лишь усилило ее недоумение.
– Вы можете сделать это после того, как мы проведем фотосъемку и составим опись, – словно со стороны услышала она собственный голос.
– Разумеется. И кроме того, мне бы хотелось взять образец красного порошка.
С этими словами Арагон удалился, оставив Нору у края могилы. Слоан спустилась вниз и принялась щелкать камерой, беспрестанно исторгая возбужденные комментарии.
– Невероятно, да? – раздался над ухом голос Холройда.
Нора не отреагировала. У нее не шла из головы внезапная перемена, произошедшая с профессором. Находка явно встревожила антрополога, и она, сама не зная почему, разделяла его чувства. В погребении имелась какая-то странность. Необъяснимая, почти пугающая. Да и погребение ли обнаружили Питер и Слоан? Конечно, некоторые представители культуры анасази, например жители пуэбло IV, предавали покойников огню. Другие выкапывали уже погребенные останки и перезахоранивали в сосудах. Но тут имелось слишком много необычного: обожженные и сломанные кости, толстый слой пыльцы, говоривший о множестве цветов, изобилие дорогих вещей, наполнявших усыпальницу.
– Любопытно, что скажет об этом погребении Блейк, – донесся снизу голос Слоан.
Если это вообще погребение, повторила про себя Нора. Она уже почти не сомневалась – экспедиция наткнулась на место жертвоприношения.
Они поднялись на залитую солнцем крышу первого этажа. Начальница экспедиции мягко коснулась руки девушки.
– Мне очень жаль, что вы забыли о нашем договоре.
– О каком договоре? – с недоумением воззрилась на нее Слоан.
– Мы договаривались, что, прежде чем произвести любое вмешательство, вы спросите разрешения у руководителя группы, то есть у меня. Однако вы открыли захоронение, не сделав этого. Это грубейшее нарушение правил проведения раскопок.
Янтарные глаза потемнели.
– А вы что, считаете, захоронение открывать не следовало? – почти по-кошачьи промурлыкала девушка.
– Да, не следовало. Нам предстоит обмерить и описать целый город, а захоронения чрезвычайно чувствительны к воздействию окружающей среды. Впрочем, дело даже не в этом. Я уже говорила вам в пуэбло Пита, что профессиональный археолог должен строго придерживаться определенных правил и не поддаваться порывам.
– Значит, вы считаете, я не профессиональный археолог? – Мурлыканье сделалось слегка угрожающим.
– Я так не думаю. Но, как выяснилось, вы не обладаете достаточным опытом полевых работ.
– Я должна была открыть эту полость, – бросила Слоан. – Понимаете, должна.
– Почему? – забыв о строгом начальственном тоне, с любопытством поинтересовалась Нора. – Вы что-то ищете?
Слоан уже собралась ответить, но в последний момент передумала. Она вплотную приблизилась к начальнице экспедиции, и та почти физически ощутила исходившую от нее волну досады.
– Вы, Нора Келли, обожаете, чтобы все делалось по вашей указке, – процедила дочь профессора. – Любите власть над людьми, как и мой отец. С самого первого дня вы дышать мне не даете спокойно, следите за мной, все надеетесь, что я совершу просчет и у вас будет повод прочитать мне нотацию. Открыв это захоронение, я поступила совершенно правильно. Магнитометр показал, что под камнем находится пустая полость, и мы отодвинули камень. В самой усыпальнице я пальцем ничего не тронула. О каком вмешательстве вы тут твердите? Если я открою дверь, вы тоже объявите это вмешательством?
Лишь благодаря отчаянным усилиям Нора не сорвалась на гневный рык.
– Если вам так тяжело соблюдать правила, поработайте под началом Арагона, – произнесла она с нарочитым хладнокровием. – Он сумеет втолковать вам, что это такое – неприкосновенность объекта. И объяснит, почему надо подчиняться руководителю экспедиции.
– Руководителю экспедиции? – протянула Слоан с сарказмом. – Между прочим, руководителем экспедиции должна была стать я. Не забывайте, кто дал вам на нее деньги.
– Об этом я не забываю ни на минуту.
Внутри у Норы все дрожало от гнева, однако ей удавалось сохранить внешнее спокойствие.
– Да, экспедицию профинансировал ваш отец. И он запросто мог назначить вас ее руководителем, однако почему-то не сделал этого. По-моему, это доказывает лишь одно – он не питает к вам доверия.
Слоан лишилась дара речи. Лицо ее побледнело под слоем загара. Не сказав ни слова, она резко повернулась и пошла прочь. Нора молча глядела ей вслед. Девушка спустилась по лестнице и зашагала к выходу из города – прямая, гордая, красивая.
30
Ранним утром все собралась у веревочной лестницы. Прибыли даже Свайр и Бонаротти. Ласточки, уже привыкшие к человеческому присутствию, более не встречали незваных гостей возмущенным гомоном. Билл Смитбэк, непривычно хмурый, возился с кассетным магнитофоном. Рядом с задумчивым видом стоял Арагон. Он оторвался от исследований в огромном склепе за амбарами и явился на общее собрание экспедиции, данным поступком подчеркнув серьезность предстоящего дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71