Мутный свет подземных ламп отражался в хромированных чешуйках. Клаксоны разом взвыли, заставляя водителей нервно прыгать от неожиданности и материться. Вой моментально смолк, как только гусеница выползла полностью.
Она то вытягивается в идеально прямую линию, то поворачивает под прямым углом, подчиняясь правилам, установленным Городом. С правилами байкеры не спорят. Разве что иногда, если правила кажутся уж совсем глупыми.
Бег множества резиновых колес замедлился, и гусеница уткнулась в полосатую ленту, нарисованную на асфальте. Байкеры притормозили, подчиняясь ведущему. Сегодня это Трибунал. Шторм отвалил еще на выезде со Смотровой, иначе Свистуны не потерпели бы унижения вожака. Сейчас они катят в самом хвосте колонны, подчеркнуто независимо, иногда посвистывая, но не очень настойчиво, чтобы не раздражать Бешеных.
Даже спортбайки, способные добраться до Владыкино за считанные минуты, и те не нарушают строя. Разве что иногда взорвут ночную тишь трубным слоновьим ревом, напоминая о своем присутствии и о скрытой мощи, которая никуда не делась, а лишь сдерживается до времени. Спортбайки, закованные в металлические коконы-обтекатели, не случайно терпеливо томятся в колонне. Бешеные не любят суеты. Хороший японец на скорости сделает любой Харлей Стаи. Но езда не бесконечна, и однажды японцу придется остановиться. У Бешеных хорошая память на тех, кто забавляется на дороге.
Запоздалые прохожие, переходя дорогу и увидев выстроившиеся вдоль «зебры» байки, незаметно для себя ускоряют шаг. Прохожий телом ощущает исходящую от разогретого металла угрозу. Может, ему это только кажется, но все равно неприятно.
Кей почувствовал осторожное постукивание по спине и выпрямился. Пленный прокричал в ухо:
– Сейчас налево, вдоль забора и до парка!
Кей увеличил скорость и пошел рядом с Трибуналом. Тот пропустил его вперед.
«Парком» воренок красиво обозвал запущенный пустырь. Справа и слева – гаражи, окруженные бесконечными заборами, а вдалеке, за оврагами, высились огромные башни жилых домов, в которых кое-где светились окна.
Натуральная свалка. Классическая.
Горы бетонных обломков, ощетинившихся ржавыми арматурными прутьями. Кучи мусора. Посередине растопырило голые сучья одинокое высохшее дерево с ободранной, словно залатанной корой. Под деревом сидел одноглазый кот и с любопытством наблюдал за спешивающимися байкерами. Диковатая местность хорошо освещалась полной луной и походила на иллюстрацию к страшной сказке.
Грохот раздавил тишину пустыря, гулко прокатившись по окрестностям. Последний двигатель смолк, и байкеры огляделись. Им не нравилось торчать в поганом месте, но они здесь с благородной целью.
Барон долго кружил, пока нашел, как ему показалось, самое чистое местечко для личного Софтейла, изысканно наряженного в нежнейший хром и кое-где обтянутого натуральной кожей. Брезгливо оглядевшись, Барон со вздохом покинул седло и направился к дереву. Проходя мимо потрепанного К-750, Барон остановился, недоуменно принюхиваясь. Рядом с байком крутился веселый парнишка с десятком конфедератских флажков-нашивок на косухе, майке, бандане и даже на стареньких мотоботах, зевающих надорванной подошвой. Гирлянды флажков делали парнишку похожим на обгоревшую новогоднюю елку.
– Ты чем заправляешься? – вкрадчиво поинтересовался Барон у Конфедерата.
– А на что денег хватает! – шмыгнув носом, моментально сообщил парнишка и осторожно спросил: – А что?
– А то, что от бака воняет, будто там кто-то сдох! – заявил Барон и пошел дальше, недовольно сопя и почесывая необъятный живот.
Конфедерат пожал плечами, приблизился к байку и принюхался. Веселость пропала, уступив место выражению тревоги. Байкер поспешно принялся откручивать крышку бака, также украшенного флагом Конфедеративных штатов Америки.
– …Не знаю я, в каком он гараже! – хныкал воренок. – Чо мне врать? Честное слово!
Окруженный сурово молчащими байкерами, он шмыгал носом и размазывал слезы по грязным щекам.
– Когда мы с «дела» ехали, то во-о-н ту решетку отодвигали. Он внутрь байк пропихивал и дальше ехал, а я решетку на место ставил. Отпустите меня-а, ребята, а?
– Заткнись, м…ла! – добродушно посоветовал голос из темноты.
Воренок замолк. Злой решил за всех:
– Будем искать. Решетку отодвинем. А потом… Ты, ты и, скажем, ты – пойдете направо, а вы трое – налево. И этого возьмите, у кого Вирагу угнали. Остальные остаются здесь.
– А с этим что? – деловито поинтересовался Бугель. – Пусть тоже идет. Скажет, если подельника в темнотище распознает…
– Не-е-е, – затянул воренок, – меня ж прибьют на месте! Там такие козлы сидят в боксах! Такие суки!
В его голосе ощущались истерические нотки. Он кожей чувствовал приближение расправы.
– Держите его здесь, чтобы не свалил. – Злому надоело быть главным в мелком деле. – А пока дайте ему пару раз по морде, чтоб не скучать.
Один за другим байкеры пропали в темноте.
Оставшиеся собрали деньги в пущенный по кругу шлемак и отправили гонцов за пивом, чипсами и сигаретами. Кое-кто лениво поправил перчатки и двинулся к воренку исполнять пожелание Злого.
Кей потянулся, хрустнув суставами, встал. Взглянул на Трибунала. Вожак сидел на холодной земле, грея спину о бок байка и задумчиво затягиваясь сигаретным дымом.
– Пойду пройдусь, – небрежно бросил Кей и направился к черной дыре в заборе.
– Надолго не исчезай, – негромко сказал Трибунал. Кей остановился. – Может статься, скоро сорвемся.
Кей кивнул и побрел к гаражам. Понятно, нечего здесь ошиваться! Еще нужно успеть встретить рассвет. Традиция. Не встречать же рассвет на помойке!
Кей пролез в дыру и огляделся. Ну и бардак! Полная луна освещала кучи изломанных бетонных конструкций, ямы со щебнем, сараи со стенами из небрежно сваренных железных листов, покрытых облупившейся краской. Сараи налезали один на другой, как убогие хижины, которые Кей видел в желтых душных городках Сальвадора, Гватемалы, Анголы, Лаоса и еще во многих странах, старательно перечисленных в его послужном списке… Везде одно и то же.
Луна зашла за облако. Словно выключили свет. Темно, как в банке с маслом. Кей пробирался почти на ощупь, хватаясь за торчащие из земли покосившиеся столбы, редкие хилые кусты с голыми ветками, остатки разрушенных и недостроенных стен. Приближаясь к дверям гаражей, старых контейнеров и обитых зеленой жестью голубятен, Кей старался держаться в темноте.
Ему казалось, что он путешествует по внутренностям смертельно уставшего организма. Еще зачем-то теплится жизнь в клетках, не способных дать потомство.
В слабо освещенных квадратах распахнутых настежь гаражных дверей мелькали люди, шла своя, перевернутая жизнь: кашляли укутанные в тряпье согбенные уроды, сгрудившиеся вокруг ведра, поставленного на пару кирпичей; в булькающей жиже торчал громадный кипятильник, окруженный колючими лапками наспех ощипанных ворон;
дети в испачканных чем-то белым куртках с длинными до колен рукавами кружились на месте, падая, поднимаясь и снова широко расставляя руки и вращаясь вокруг себя на одном месте – до тошноты, до одурения; растрепанная женщина с искаженным судорогой лицом бродила по дорожке, выкрикивая, как заведенная: «Косой! Косой! Косой!»;
пожилая пара танцевала около еще более старой «Победы» под музыку, еле доносящуюся из слабенького радио машины…
Кей поверил было, что нашел то редкое место на земле, где никому ни до кого нет дела…
Такое же ощущение он пережил много лет назад, подписав первый контракт. Кей отправился воевать за Океан, насвистывая древнюю песенку Jonnie get your gun. У него был не только автоматический gun с магазином на тридцать патронов, но еще и куча другого барахла: большой охотничий нож, купленный во время стоянки в Амстердаме; мазь от всех венерических болезней; карманный словарь местных нецензурных выражений и даже набор цветных ниток для зашивания ран.
Тогда, в первый раз, с ним был напарник, тихий такой. Покинув Город, они долго пересекали Океан. Затем надолго растворились в ядовито-зеленых джунглях. Их сопровождала сотня бойцов местного сопротивления: веселые обкурившиеся мальцы, у которых на пятьдесят выстрелов приходилось одно попадание. Тот, Другой, получил от них прозвище Forastero. В нем действительно проглядывало что-то чужое.
Кея они никак не называли. Просто боялись. Он был comandante.
За месяц до окончания контракта Forastero ушел к противнику. «Противник» – условное название. В джунглях – все враги.
Отряд Кея угодил в засаду, сам он едва успел забраться на дерево, пытаясь укрыться в листве. Ствол оказался трухлявым и Кей провалился внутрь. В центре огромного змеиного гнезда Кей стоял, не шелохнувшись, почти сутки. Сквозь дырку в стволе он наблюдал, как Forastero бродит по поляне и трогает трупы носком ботинка. Иногда он заставлял сопровождавших его soldados перевернуть труп-другой лицом верх. Убедившись, что Кея среди них нет, злобно плевался.
Время шло, Forastero исчез. Ушли и его soldados. Кей еще долго стоял, ощущая шершавое движение змей по ногам, спине, лицу… Тепло покинуло бесчувственное тело и змеи не трогали человека, принимая за своего. Вот когда Кей узнал, что это за отвратительное ощущение, когда до тебя никому нет дела. Ночью, когда стало все равно, Кей покинул трухлявое убежище. Каким образом, он не помнит. Точнее, старается не вспоминать…
…Он заметил тень, когда та была уже рядом. Кей отпрыгнул в сторону, и тень по инерции пробежала мимо. Затем развернулась и ринулась прямо на Кея. Тот успел нагнуться и уже шарил по грязной земле в поисках чего-нибудь тяжелого и длинного. Махать в кромешной темноте кулаками – все равно, что воду месить.
Не везло сегодня теням. Когда неизвестный, источая запах гнилых рыбьих потрохов, приблизился к Кею, тот успел выпрямиться и махнул перед собой увесистой железякой. Тень оказалась говорящей. Она взвыла и заматерилась.
Кей обрадовался звуковому ориентиру и нанес десяток ударов наотмашь по источнику звука. Поначалу удары звучали глухо, но на шестом-седьмом в тишине зачмокало. Тень распласталась на земле и замолкла. Кей перевел дух.
Как раз вовремя. Позади – там, где он пролез в дыру, раздался рев десятков байкерских глоток. Экспедиция к гаражам закончилась успешно. Следовало поторопиться, чтобы не пропустить самое интересное.
Кей потыкал ногой тень. Та невнятно гукнула, пошевелилась и застонала. Кей вытащил зипу, с первого щелка получил огонь и осветил раненого. Незнакомое окровавленное лицо, закатившиеся зрачки. Ладно, жить будет, а с каким зрением – Кею все равно. В крайнем случае – изучит азбуку Брайля для слепых.
Допрос откладывался. Удовлетворенно хмыкнув, Кей перешагнул через черную кучу и направился обратно, к «парку». Облака растворились в лунном свете, и Кей проделал обратный путь при неплохом освещении.
…Толпа с хохотом гоняла по пустырю парня в синей джинсовой рубахе и таких же штанах. Деваться ему некуда, но приступ страха не давал это осознать. Вор бросался в просветы между байкерами, но тут же получал крепкий удар и летел обратно в центр круга. Его лицо было покрыто ссадинами от массивных перстней, отлитых на заказ. Мастера работали только для своих, не запиливая ни грамма серебра у братьев. Парень, облепленный грязью с головы до пят, еле держался на ногах.
– Так-так! – Злой опять здесь. – Как бизнес? Парень плохо соображал, но понял, что отвечать надо:
– Заб-бирайте б-байк… Отпустите меня…
– К маме, что ли? – задумчиво поинтересовался Танк. – Таких, как ты, не матери рожают.
Трибунал смотрел на вора без всякого выражения.
– Отпустите меня! Я никогда… Это вообще не я.
– А кто? – раздался голос Трибунала.
– Это другой… Я скажу, где он живет…
– Вот этот?
Толпа расступилась, и при свете луны мотовор увидел приятеля, доставленного Кеем. Воренок стоял, держась одной рукой за голое дерево, согнувшись до земли, мыча и медленно раскачиваясь. Он попытался выпрямиться, захрипел и повалился на бок, выпустив из горла тоненький фонтанчик крови.
– Шлемаками отделали, – вздохнул кто-то. – Чистая работа.
Задание Злого выполнено на все сто. Кей пожалел воренка, который едва ли старше его сына. Но предпочел не высказывать сожаления. Зря, что ли, пилили в такую даль?
Вор уставился на полуживого приятеля. Его передернуло.
– Ага, не нравится? – заорал Бугель, привлекая внимание Бешеных к своей персоне. – А байки угонять, значит, нравится! А ну, держи его, братва!
Охотники держать нашлись тут же, и вора мгновенно взяли.
– Рубаху ему задерите, а то он мне кнопками эмаль на шлемаке поцарапает, – торопливо отдавал приказания Бугель, подняв с земли кусок бетона и заворачивая его в клок грязной газеты.
– Знаешь, почему твои дети не вырастут ворами? Угонщик молчал, стирая со лба кровь.
– Потому что у тебя никогда не будет детей! – восторженно проорал Бугель.
У вора дрожали колени, рубашка свисала с плеча, ребра выпирали, растягивая молочную кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Она то вытягивается в идеально прямую линию, то поворачивает под прямым углом, подчиняясь правилам, установленным Городом. С правилами байкеры не спорят. Разве что иногда, если правила кажутся уж совсем глупыми.
Бег множества резиновых колес замедлился, и гусеница уткнулась в полосатую ленту, нарисованную на асфальте. Байкеры притормозили, подчиняясь ведущему. Сегодня это Трибунал. Шторм отвалил еще на выезде со Смотровой, иначе Свистуны не потерпели бы унижения вожака. Сейчас они катят в самом хвосте колонны, подчеркнуто независимо, иногда посвистывая, но не очень настойчиво, чтобы не раздражать Бешеных.
Даже спортбайки, способные добраться до Владыкино за считанные минуты, и те не нарушают строя. Разве что иногда взорвут ночную тишь трубным слоновьим ревом, напоминая о своем присутствии и о скрытой мощи, которая никуда не делась, а лишь сдерживается до времени. Спортбайки, закованные в металлические коконы-обтекатели, не случайно терпеливо томятся в колонне. Бешеные не любят суеты. Хороший японец на скорости сделает любой Харлей Стаи. Но езда не бесконечна, и однажды японцу придется остановиться. У Бешеных хорошая память на тех, кто забавляется на дороге.
Запоздалые прохожие, переходя дорогу и увидев выстроившиеся вдоль «зебры» байки, незаметно для себя ускоряют шаг. Прохожий телом ощущает исходящую от разогретого металла угрозу. Может, ему это только кажется, но все равно неприятно.
Кей почувствовал осторожное постукивание по спине и выпрямился. Пленный прокричал в ухо:
– Сейчас налево, вдоль забора и до парка!
Кей увеличил скорость и пошел рядом с Трибуналом. Тот пропустил его вперед.
«Парком» воренок красиво обозвал запущенный пустырь. Справа и слева – гаражи, окруженные бесконечными заборами, а вдалеке, за оврагами, высились огромные башни жилых домов, в которых кое-где светились окна.
Натуральная свалка. Классическая.
Горы бетонных обломков, ощетинившихся ржавыми арматурными прутьями. Кучи мусора. Посередине растопырило голые сучья одинокое высохшее дерево с ободранной, словно залатанной корой. Под деревом сидел одноглазый кот и с любопытством наблюдал за спешивающимися байкерами. Диковатая местность хорошо освещалась полной луной и походила на иллюстрацию к страшной сказке.
Грохот раздавил тишину пустыря, гулко прокатившись по окрестностям. Последний двигатель смолк, и байкеры огляделись. Им не нравилось торчать в поганом месте, но они здесь с благородной целью.
Барон долго кружил, пока нашел, как ему показалось, самое чистое местечко для личного Софтейла, изысканно наряженного в нежнейший хром и кое-где обтянутого натуральной кожей. Брезгливо оглядевшись, Барон со вздохом покинул седло и направился к дереву. Проходя мимо потрепанного К-750, Барон остановился, недоуменно принюхиваясь. Рядом с байком крутился веселый парнишка с десятком конфедератских флажков-нашивок на косухе, майке, бандане и даже на стареньких мотоботах, зевающих надорванной подошвой. Гирлянды флажков делали парнишку похожим на обгоревшую новогоднюю елку.
– Ты чем заправляешься? – вкрадчиво поинтересовался Барон у Конфедерата.
– А на что денег хватает! – шмыгнув носом, моментально сообщил парнишка и осторожно спросил: – А что?
– А то, что от бака воняет, будто там кто-то сдох! – заявил Барон и пошел дальше, недовольно сопя и почесывая необъятный живот.
Конфедерат пожал плечами, приблизился к байку и принюхался. Веселость пропала, уступив место выражению тревоги. Байкер поспешно принялся откручивать крышку бака, также украшенного флагом Конфедеративных штатов Америки.
– …Не знаю я, в каком он гараже! – хныкал воренок. – Чо мне врать? Честное слово!
Окруженный сурово молчащими байкерами, он шмыгал носом и размазывал слезы по грязным щекам.
– Когда мы с «дела» ехали, то во-о-н ту решетку отодвигали. Он внутрь байк пропихивал и дальше ехал, а я решетку на место ставил. Отпустите меня-а, ребята, а?
– Заткнись, м…ла! – добродушно посоветовал голос из темноты.
Воренок замолк. Злой решил за всех:
– Будем искать. Решетку отодвинем. А потом… Ты, ты и, скажем, ты – пойдете направо, а вы трое – налево. И этого возьмите, у кого Вирагу угнали. Остальные остаются здесь.
– А с этим что? – деловито поинтересовался Бугель. – Пусть тоже идет. Скажет, если подельника в темнотище распознает…
– Не-е-е, – затянул воренок, – меня ж прибьют на месте! Там такие козлы сидят в боксах! Такие суки!
В его голосе ощущались истерические нотки. Он кожей чувствовал приближение расправы.
– Держите его здесь, чтобы не свалил. – Злому надоело быть главным в мелком деле. – А пока дайте ему пару раз по морде, чтоб не скучать.
Один за другим байкеры пропали в темноте.
Оставшиеся собрали деньги в пущенный по кругу шлемак и отправили гонцов за пивом, чипсами и сигаретами. Кое-кто лениво поправил перчатки и двинулся к воренку исполнять пожелание Злого.
Кей потянулся, хрустнув суставами, встал. Взглянул на Трибунала. Вожак сидел на холодной земле, грея спину о бок байка и задумчиво затягиваясь сигаретным дымом.
– Пойду пройдусь, – небрежно бросил Кей и направился к черной дыре в заборе.
– Надолго не исчезай, – негромко сказал Трибунал. Кей остановился. – Может статься, скоро сорвемся.
Кей кивнул и побрел к гаражам. Понятно, нечего здесь ошиваться! Еще нужно успеть встретить рассвет. Традиция. Не встречать же рассвет на помойке!
Кей пролез в дыру и огляделся. Ну и бардак! Полная луна освещала кучи изломанных бетонных конструкций, ямы со щебнем, сараи со стенами из небрежно сваренных железных листов, покрытых облупившейся краской. Сараи налезали один на другой, как убогие хижины, которые Кей видел в желтых душных городках Сальвадора, Гватемалы, Анголы, Лаоса и еще во многих странах, старательно перечисленных в его послужном списке… Везде одно и то же.
Луна зашла за облако. Словно выключили свет. Темно, как в банке с маслом. Кей пробирался почти на ощупь, хватаясь за торчащие из земли покосившиеся столбы, редкие хилые кусты с голыми ветками, остатки разрушенных и недостроенных стен. Приближаясь к дверям гаражей, старых контейнеров и обитых зеленой жестью голубятен, Кей старался держаться в темноте.
Ему казалось, что он путешествует по внутренностям смертельно уставшего организма. Еще зачем-то теплится жизнь в клетках, не способных дать потомство.
В слабо освещенных квадратах распахнутых настежь гаражных дверей мелькали люди, шла своя, перевернутая жизнь: кашляли укутанные в тряпье согбенные уроды, сгрудившиеся вокруг ведра, поставленного на пару кирпичей; в булькающей жиже торчал громадный кипятильник, окруженный колючими лапками наспех ощипанных ворон;
дети в испачканных чем-то белым куртках с длинными до колен рукавами кружились на месте, падая, поднимаясь и снова широко расставляя руки и вращаясь вокруг себя на одном месте – до тошноты, до одурения; растрепанная женщина с искаженным судорогой лицом бродила по дорожке, выкрикивая, как заведенная: «Косой! Косой! Косой!»;
пожилая пара танцевала около еще более старой «Победы» под музыку, еле доносящуюся из слабенького радио машины…
Кей поверил было, что нашел то редкое место на земле, где никому ни до кого нет дела…
Такое же ощущение он пережил много лет назад, подписав первый контракт. Кей отправился воевать за Океан, насвистывая древнюю песенку Jonnie get your gun. У него был не только автоматический gun с магазином на тридцать патронов, но еще и куча другого барахла: большой охотничий нож, купленный во время стоянки в Амстердаме; мазь от всех венерических болезней; карманный словарь местных нецензурных выражений и даже набор цветных ниток для зашивания ран.
Тогда, в первый раз, с ним был напарник, тихий такой. Покинув Город, они долго пересекали Океан. Затем надолго растворились в ядовито-зеленых джунглях. Их сопровождала сотня бойцов местного сопротивления: веселые обкурившиеся мальцы, у которых на пятьдесят выстрелов приходилось одно попадание. Тот, Другой, получил от них прозвище Forastero. В нем действительно проглядывало что-то чужое.
Кея они никак не называли. Просто боялись. Он был comandante.
За месяц до окончания контракта Forastero ушел к противнику. «Противник» – условное название. В джунглях – все враги.
Отряд Кея угодил в засаду, сам он едва успел забраться на дерево, пытаясь укрыться в листве. Ствол оказался трухлявым и Кей провалился внутрь. В центре огромного змеиного гнезда Кей стоял, не шелохнувшись, почти сутки. Сквозь дырку в стволе он наблюдал, как Forastero бродит по поляне и трогает трупы носком ботинка. Иногда он заставлял сопровождавших его soldados перевернуть труп-другой лицом верх. Убедившись, что Кея среди них нет, злобно плевался.
Время шло, Forastero исчез. Ушли и его soldados. Кей еще долго стоял, ощущая шершавое движение змей по ногам, спине, лицу… Тепло покинуло бесчувственное тело и змеи не трогали человека, принимая за своего. Вот когда Кей узнал, что это за отвратительное ощущение, когда до тебя никому нет дела. Ночью, когда стало все равно, Кей покинул трухлявое убежище. Каким образом, он не помнит. Точнее, старается не вспоминать…
…Он заметил тень, когда та была уже рядом. Кей отпрыгнул в сторону, и тень по инерции пробежала мимо. Затем развернулась и ринулась прямо на Кея. Тот успел нагнуться и уже шарил по грязной земле в поисках чего-нибудь тяжелого и длинного. Махать в кромешной темноте кулаками – все равно, что воду месить.
Не везло сегодня теням. Когда неизвестный, источая запах гнилых рыбьих потрохов, приблизился к Кею, тот успел выпрямиться и махнул перед собой увесистой железякой. Тень оказалась говорящей. Она взвыла и заматерилась.
Кей обрадовался звуковому ориентиру и нанес десяток ударов наотмашь по источнику звука. Поначалу удары звучали глухо, но на шестом-седьмом в тишине зачмокало. Тень распласталась на земле и замолкла. Кей перевел дух.
Как раз вовремя. Позади – там, где он пролез в дыру, раздался рев десятков байкерских глоток. Экспедиция к гаражам закончилась успешно. Следовало поторопиться, чтобы не пропустить самое интересное.
Кей потыкал ногой тень. Та невнятно гукнула, пошевелилась и застонала. Кей вытащил зипу, с первого щелка получил огонь и осветил раненого. Незнакомое окровавленное лицо, закатившиеся зрачки. Ладно, жить будет, а с каким зрением – Кею все равно. В крайнем случае – изучит азбуку Брайля для слепых.
Допрос откладывался. Удовлетворенно хмыкнув, Кей перешагнул через черную кучу и направился обратно, к «парку». Облака растворились в лунном свете, и Кей проделал обратный путь при неплохом освещении.
…Толпа с хохотом гоняла по пустырю парня в синей джинсовой рубахе и таких же штанах. Деваться ему некуда, но приступ страха не давал это осознать. Вор бросался в просветы между байкерами, но тут же получал крепкий удар и летел обратно в центр круга. Его лицо было покрыто ссадинами от массивных перстней, отлитых на заказ. Мастера работали только для своих, не запиливая ни грамма серебра у братьев. Парень, облепленный грязью с головы до пят, еле держался на ногах.
– Так-так! – Злой опять здесь. – Как бизнес? Парень плохо соображал, но понял, что отвечать надо:
– Заб-бирайте б-байк… Отпустите меня…
– К маме, что ли? – задумчиво поинтересовался Танк. – Таких, как ты, не матери рожают.
Трибунал смотрел на вора без всякого выражения.
– Отпустите меня! Я никогда… Это вообще не я.
– А кто? – раздался голос Трибунала.
– Это другой… Я скажу, где он живет…
– Вот этот?
Толпа расступилась, и при свете луны мотовор увидел приятеля, доставленного Кеем. Воренок стоял, держась одной рукой за голое дерево, согнувшись до земли, мыча и медленно раскачиваясь. Он попытался выпрямиться, захрипел и повалился на бок, выпустив из горла тоненький фонтанчик крови.
– Шлемаками отделали, – вздохнул кто-то. – Чистая работа.
Задание Злого выполнено на все сто. Кей пожалел воренка, который едва ли старше его сына. Но предпочел не высказывать сожаления. Зря, что ли, пилили в такую даль?
Вор уставился на полуживого приятеля. Его передернуло.
– Ага, не нравится? – заорал Бугель, привлекая внимание Бешеных к своей персоне. – А байки угонять, значит, нравится! А ну, держи его, братва!
Охотники держать нашлись тут же, и вора мгновенно взяли.
– Рубаху ему задерите, а то он мне кнопками эмаль на шлемаке поцарапает, – торопливо отдавал приказания Бугель, подняв с земли кусок бетона и заворачивая его в клок грязной газеты.
– Знаешь, почему твои дети не вырастут ворами? Угонщик молчал, стирая со лба кровь.
– Потому что у тебя никогда не будет детей! – восторженно проорал Бугель.
У вора дрожали колени, рубашка свисала с плеча, ребра выпирали, растягивая молочную кожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51