Маска уставшего от мира циника и превосходство, которое он источал, приводили девушку в бешенство. Он сделал ее частью каких-то своих планов, даже не заручившись ее согласием! Она для него лишь инструмент, которому еще предстоит придать необходимую форму.
Между тем зимний день начал меркнуть, и в домах по обе стороны дороги стали зажигаться огни. Спутник Октавии упорно молчал, а сама Октавия никак не могла решить главного — что ей делать. Сказать ли, что она передумала и на таких условиях не собирается принимать участия в его затеях? Может быть, потребовать, чтобы он повернул коляску и отвез ее в город?
Но ничего такого Октавия не сказала. Наконец в сгущающихся сумерках приветливо замаячили огни «Королевского дуба». Когда коляска подъехала к крыльцу, навстречу путникам, как и в прошлый раз, вышли Бен с долговязым парнем.
— Не ждали тебя так рано, Ник, — вместо приветствия проворчал Бен. — Снова привез ту же мисс?
— Да, старина, — весело согласился грабитель, соскакивая на землю. — Нам нужно обсудить кое-какие важные дела, а здесь, кажется, для этого самое спокойное место.
— Уж конечно. — Бен зашелся от хохота. — Знаем мы, какие важные дела бывают в «Королевском дубе». Октавия одарила хозяина таверны ледяным взглядом:
— Сомневаюсь, Бен, чтобы вы вообще что-либо знали. Зачем я здесь, вовсе не ваше дело, и я буду вам весьма благодарна, если свои замечания вы оставите при себе. — Она круто повернулась и вошла в таверну. Если нельзя одолеть самого грабителя с большой дороги, то она поставит на место по крайней мере его людей.
— Ничего не скажешь, остра на язычок. — Судя по всему, Бена нисколько не тронул выговор Октавии. Руперт просто пожал плечами, как бы соглашаясь с хозяином таверны, и последовал за девушкой.
Из кухни показалась Бесси. Ее лицо горело — она только что переворачивала на очаге оленью ногу. Октавию она словно не заметила, а Нику приветливо кивнула:
— Идите сразу в столовую, Ник. Ваша гостиная еще не согрелась. Таб только-только разожгла там камин. Мы не ждали вас так рано.
— Ничего. Принеси мне пива, а мисс Морган выпьет мадеры. — И он провел Октавию в столовую.
"Господи, неужели там так же много народу, как в прошлый раз», — лихорадочно думала Октавия.
Стоило Октавии и Руперту войти в зал, как поднялся радостный шум. Радушно отвечая на приветствия, Руперт подвел девушку к камину. Словно почувствовав мучительный стыд, охвативший Октавию, он стал обращаться к ней с подчеркнутой почтительностью, что так не походило на его обычную манеру.
— Позвольте принять у вас плащ, мисс. — Он расстегнул застежку, не дожидаясь, пока она сделает это сама, и помог снять плащ. — Прошу вас, садитесь и грейтесь. Таб сейчас принесет вам бокал мадеры.
В столовой повисло любопытное молчание, но уже через минуту разговоры вспыхнули вновь, и девушка облегченно вздохнула: она больше не чувствовала на себе насмешливых взглядов.
Руперт подал ей бокал мадеры и, встав спиной к огню, таким образом прикрыл ее от сидящих в столовой. Она немного успокоилась, расслабилась и, откинувшись на дубовую спинку скамьи, пригубила вино.
— Ник здесь? — Грубый голос властно нарушил монотонный гомон разговоров.
Октавия заметила, как внезапно напрягся Руперт.
— Да, Моррис, я здесь. Что-нибудь есть для меня?
— Вроде бы нет.
Октавия посмотрела в сторону двери. Там в черном потрепанном плаще поверх рабочей одежды стоял крестьянского вида человек. На голове у него была соломенная шляпа, в руке он держал трубку из кукурузного стебля.
— Пинту самого лучшего, Бесси, — заревел вновь пришедший, переступая порог столовой. — И запиши на счет Лорда Ника.
Руперт подошел к Моррису и спокойно кивнул на дверь:
— Уходи.
— Но там чертовски холодно, — проворчал тот, принимая кружку с пивом. Покончив с пивом, он утер усы рваным рукавом. — Хотите знать, что я слышал в «Колоколе и книге»?
— Вон! — Голос Руперта прозвучал, как удар кнута. Чуть взглянув на Октавию, с нескрываемым интересом наблюдавшую разыгравшуюся перед ней сцену, Руперт резко вышел из столовой. Моррис поплелся за ним.
— Разрази меня гром, не приложу ума, откуда этот Моррис берет сведения. — Бен недоуменно пожал плечами. — Но он всегда что-нибудь приносит. Ник говорит, что он лучший осведомитель… Времени даром не теряет, каждый раз приносит что-нибудь жирненькое.
О чем это они рассуждают? Октавия тихонько сидела в своем углу, радуясь, что о ней забыли. Шум разговоров в баре нарастал. Какая информация может представлять интерес для Руперта?
Ее размышления были прерваны возвращением того, о ком она только что думала. Руперт выглядел озабоченным, лоб прорезала складка.
— Таб уверяет, что гостиная нагрелась, как горячий пирог, — обратился он к Октавии. — Пойдем?
Девушка поднялась и от радости, что можно наконец уйти из людной столовой, тут же позабыла таинственного Морриса.
— Ужин принесут через полчаса, — объявила из-за стойки Бесси, все так же не замечая Октавию. — Есть оленья нога в смородиновом соусе, нежнейший язык и миноги. Что подать?
— Если можно, все, — улыбнулся Руперт. — Мы оба — славные едоки. — Он подмигнул Октавии, и они вышли из зала.
— Бесси так неприветлива со всеми вашими гостями?
— Хотите верьте, хотите нет, дорогая, но здесь вы — моя единственная гостья. — Он разлил мадеру.
— Боже мой, какая честь! — Октавия приняла вино. — А я полагала, что вас осаждают толпы дамочек в надежде добиться благосклонности столь знаменитой персоны.
Руперт задумчиво посмотрел на нее поверх бокала:
— Мы снова идем не в ту сторону. Только что я порадовался, что между нами наступило согласие… И вот опять начинается. По крайней мере начинаете вы. Я теряюсь и не знаю, что делать.
— Не притворяйтесь безмозглым, сэр. — Октавия села в кресло у камина. — Вы прекрасно понимаете, откуда все идет: хотите, чтобы я вам подчинялась, а сами не желаете ничего говорить, даже намекнуть, в чем заключается ваш сумасшедший план. А может, мне не понравится дом на Довер-стрит. Вас ведь это нисколько не волнует!
Казалось, последняя фраза Октавии поставила Руперта в тупик:
— А какое значение имеет то, как выглядит дом? Это же временное жилище. Комнаты просторные, мебель сносная. Найдется место для вашего отца, — торопливо добавил он. — А по сравнению с тем, где он сейчас живет, любой переезд покажется ему значительным улучшением.
С этим Октавия не могла не согласиться, но тут же предприняла новую атаку:
— Вы считаете, что он не захочет присутствовать на свадьбе своей единственной дочери?
— Это, конечно, проблема, — кивнул Руперт, — но я уверен, мы ее как-нибудь решим. — Он пристально посмотрел на девушку. — Не надо создавать трудности ради самих трудностей. Согласимся следовать моему сценарию или окончим пьесу, даже не начав. У нас ничего не выйдет, если вы будете постоянно мне сопротивляться. Октавия нехотя призналась себе в том, что он прав: раз этот план его, то и руководить должен он. Но обижала его манера.
— Посмотрите на это по-другому. — Руперт ласково повернул ее лицо к себе. — Если бы брак не был фиктивным, закон и церковь обязали бы вас во всем подчиняться мужу. Наша ситуация очень похожа, только причины несколько иные.
В его голосе звучала ирония, но глаза… глаза его потемнели. Они словно звали ее, обещали наслаждение.
Октавия представила, как тонет в их бездне, растворяясь в приливе страсти.
— Вы самая красивая женщина, Октавия Морган. — Он дотронулся пальцем до ее губ, лицо посерьезнело. — Не думаю, что вы понимаете, насколько красивы.
Октавия поежилась, ее начинала захлестывать теплая волна. Прикосновения его пальцев казались необходимыми. Ее рука перехватила запястье Руперта, и девушка почувствовала сильный, ритмичный пульс.
— Ну что, Октавия, мир? — едва слышно спросил он.
— Мир.
Руперт дотронулся губами до ее губ, и на нее нахлынула волна воспоминаний, тело влекло к уже испытанным ощущениям. Она вдохнула аромат его кожи, снова отведала сладость его губ, соски ее стали тверже, а чресла опалило огнем.
И в этот самый неподходящий момент раздался стук в дверь. Октавия отпрянула.
— Все в свое время, дорогая. — Руперт отошел в сторону. В дверном проеме появилась Табита.
— Буду накрывать на стол, — улыбнулась она Октавии.
«Хоть один человек в этом воровском притоне обращается со мной любезно», — подумала Октавия, отвечая Табите улыбкой. Она то и дело глядела на часы, испытывая то же чувство, что и малый ребенок, которому обещали забаву, и теперь каждые пять минут он нетерпеливо спрашивает: «Еще не время?»
Пока накрывали на стол, Руперт, прислонившись к каминной полке, обменивался ничего не значащими фразами с Бесси и Беном.
— Ну вот. — Бесси окинула взглядом накрытый стол и удовлетворенно кивнула. — Я сейчас же прикажу разжечь камин в вашей спальне. Мне отчего-то кажется, что вам захочется скоро туда перебраться. — Она ехидно посмотрела на по-прежнему молчащую Октавию.
Руперт ничего не ответил, только едва заметно наклонил голову — хозяин таверны и Бесси вышли из комнаты.
— Прошу к столу, мисс Морган. Осмелюсь предположить, что ужин Бесси превзойдет любую стряпню миссис Форстер.
— Миссис Форстер готовит замечательный пирог с мясом и почками, — важно заметила Октавия, усаживаясь за стол и улыбаясь Руперту.
Он погладил ее по голове:
— Если не возражаете, я выну заколки из ваших волос.
— Сейчас? — Она испуганно потрогала тяжелую косу на плече.
— Именно сейчас, — утвердительно кивнул он и принялся ловко высвобождать заколки. — Вот так намного лучше. — Пальцы расплели темно-каштановую гриву, и он, удовлетворенно вздохнув, уселся наконец за стол.
— Не желаете ли чего-нибудь еще? — Девушка пыталась иронией отгородиться от снова нахлынувшей на нее застенчивости. — Расстегнуть платье, снять чулки или…
— Не спешите, вскоре так и будет. Только я еще не решил, что мне приятнее — чтобы вы все сняли с себя сами или предоставили это мне.
— Черт побери, — пробормотала Октавия, не зная, что сказать еще.
— Как вы думаете, снег пойдет? — вежливо осведомился лорд Руперт.
— Надеюсь, что нет. — Ее голос задрожал от смеха. — Передать вам устриц?
— Если не трудно. — Он положил себе на тарелку устриц. — Полагаю, мы могли бы торжественно отпраздновать наш брак в субботу, если только на это время у вас не назначено более важных дел.
Октавия проглотила устрицу целиком.
— Ох!.. Кажется, нет, сэр.
— Вот и прекрасно. И в тот же вечер счастливые молодожены переедут на Довер-стрит.
Так скоро! Совсем не остается времени, чтобы подготовить отца. Но тревожиться о таких мелочах сейчас уже не было сил. Она расплатится по счетам с миссис Форстер, выкупит все, что еще осталось в залоге у Джебедиа, — но думать об этом сейчас она не могла.
— Я дам вам денег, чтобы вы отдали все ваши великие долги, — спокойно произнес Руперт, нарезая говяжий язык.
Как ему удавалось каждый раз читать ее мысли? Октавия отмахнулась от этого вопроса так же легко, как и от предыдущих. Только захотелось узнать: из каких средств? Но она тут же выкинула все из головы. Корабль вел Руперт, и она станет следовать проложенным им курсом.
— Вам нравится опера? — вежливо поинтересовался ее кавалер.
— Если это только не Глюк, — не сбиваясь с такта, ответила она. — Ненавижу Глюка.
— Вероятно, он кажется вам тяжеловатым, — серьезно согласился Руперт и принялся разделывать оленью ногу. — Но нас должны видеть в опере. Придется снять ложу на сезон.
— Конечно. Но я предпочла бы драму. Однажды мне пришлось видеть Гаррика в «Гамлете».
— Да, его смерть в прошлом году стала настоящей утратой для сцены. — Руперт положил ей кусок оленины.
В течение всего ужина он поддерживал непринужденный, ни к чему не обязывающий разговор. Сначала Октавии показалось, что это своеобразная игра, но потом девушка поняла, что Руперт испытывает ее: сможет ли она достойно вести себя при дворе.
— Ну как, прошла? — спросила Октавия, когда Табита убрала тарелки и поставила на стол десерт — творожный пудинг и блюдо с яблоками.
Руперт улыбнулся:
— Что прошли?
— Сами прекрасно знаете.
— Нортумберленд и Шордич не самые известные места, где воспитывают придворных дам.
— Нортумберлендское общество весьма утонченное, — заметила Октавия, откусывая яблоко.
— А вам, как я вижу, дважды одного и того же повторять не приходится, — похвалил он ее. — Вы легко себя чувствуете в свете?
— Вполне.
Руперт кивнул и откинулся на спинку стула.
— Хорошо, покончим с этим и перейдем к самым важным урокам нынешнего вечера. Не возражаете, мисс Морган?
По спине пробежал холодок.
— Собираетесь обучать меня искусству совращения, чтобы я могла применить его против вашего врага?
— Нет, — поправил он, — скорее искусству получать удовольствие, даже если вы даете его другим.
Он взял ее за плечи. В потемневших глазах вспыхнула страсть. Октавия почувствовала, как напряглось его тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Между тем зимний день начал меркнуть, и в домах по обе стороны дороги стали зажигаться огни. Спутник Октавии упорно молчал, а сама Октавия никак не могла решить главного — что ей делать. Сказать ли, что она передумала и на таких условиях не собирается принимать участия в его затеях? Может быть, потребовать, чтобы он повернул коляску и отвез ее в город?
Но ничего такого Октавия не сказала. Наконец в сгущающихся сумерках приветливо замаячили огни «Королевского дуба». Когда коляска подъехала к крыльцу, навстречу путникам, как и в прошлый раз, вышли Бен с долговязым парнем.
— Не ждали тебя так рано, Ник, — вместо приветствия проворчал Бен. — Снова привез ту же мисс?
— Да, старина, — весело согласился грабитель, соскакивая на землю. — Нам нужно обсудить кое-какие важные дела, а здесь, кажется, для этого самое спокойное место.
— Уж конечно. — Бен зашелся от хохота. — Знаем мы, какие важные дела бывают в «Королевском дубе». Октавия одарила хозяина таверны ледяным взглядом:
— Сомневаюсь, Бен, чтобы вы вообще что-либо знали. Зачем я здесь, вовсе не ваше дело, и я буду вам весьма благодарна, если свои замечания вы оставите при себе. — Она круто повернулась и вошла в таверну. Если нельзя одолеть самого грабителя с большой дороги, то она поставит на место по крайней мере его людей.
— Ничего не скажешь, остра на язычок. — Судя по всему, Бена нисколько не тронул выговор Октавии. Руперт просто пожал плечами, как бы соглашаясь с хозяином таверны, и последовал за девушкой.
Из кухни показалась Бесси. Ее лицо горело — она только что переворачивала на очаге оленью ногу. Октавию она словно не заметила, а Нику приветливо кивнула:
— Идите сразу в столовую, Ник. Ваша гостиная еще не согрелась. Таб только-только разожгла там камин. Мы не ждали вас так рано.
— Ничего. Принеси мне пива, а мисс Морган выпьет мадеры. — И он провел Октавию в столовую.
"Господи, неужели там так же много народу, как в прошлый раз», — лихорадочно думала Октавия.
Стоило Октавии и Руперту войти в зал, как поднялся радостный шум. Радушно отвечая на приветствия, Руперт подвел девушку к камину. Словно почувствовав мучительный стыд, охвативший Октавию, он стал обращаться к ней с подчеркнутой почтительностью, что так не походило на его обычную манеру.
— Позвольте принять у вас плащ, мисс. — Он расстегнул застежку, не дожидаясь, пока она сделает это сама, и помог снять плащ. — Прошу вас, садитесь и грейтесь. Таб сейчас принесет вам бокал мадеры.
В столовой повисло любопытное молчание, но уже через минуту разговоры вспыхнули вновь, и девушка облегченно вздохнула: она больше не чувствовала на себе насмешливых взглядов.
Руперт подал ей бокал мадеры и, встав спиной к огню, таким образом прикрыл ее от сидящих в столовой. Она немного успокоилась, расслабилась и, откинувшись на дубовую спинку скамьи, пригубила вино.
— Ник здесь? — Грубый голос властно нарушил монотонный гомон разговоров.
Октавия заметила, как внезапно напрягся Руперт.
— Да, Моррис, я здесь. Что-нибудь есть для меня?
— Вроде бы нет.
Октавия посмотрела в сторону двери. Там в черном потрепанном плаще поверх рабочей одежды стоял крестьянского вида человек. На голове у него была соломенная шляпа, в руке он держал трубку из кукурузного стебля.
— Пинту самого лучшего, Бесси, — заревел вновь пришедший, переступая порог столовой. — И запиши на счет Лорда Ника.
Руперт подошел к Моррису и спокойно кивнул на дверь:
— Уходи.
— Но там чертовски холодно, — проворчал тот, принимая кружку с пивом. Покончив с пивом, он утер усы рваным рукавом. — Хотите знать, что я слышал в «Колоколе и книге»?
— Вон! — Голос Руперта прозвучал, как удар кнута. Чуть взглянув на Октавию, с нескрываемым интересом наблюдавшую разыгравшуюся перед ней сцену, Руперт резко вышел из столовой. Моррис поплелся за ним.
— Разрази меня гром, не приложу ума, откуда этот Моррис берет сведения. — Бен недоуменно пожал плечами. — Но он всегда что-нибудь приносит. Ник говорит, что он лучший осведомитель… Времени даром не теряет, каждый раз приносит что-нибудь жирненькое.
О чем это они рассуждают? Октавия тихонько сидела в своем углу, радуясь, что о ней забыли. Шум разговоров в баре нарастал. Какая информация может представлять интерес для Руперта?
Ее размышления были прерваны возвращением того, о ком она только что думала. Руперт выглядел озабоченным, лоб прорезала складка.
— Таб уверяет, что гостиная нагрелась, как горячий пирог, — обратился он к Октавии. — Пойдем?
Девушка поднялась и от радости, что можно наконец уйти из людной столовой, тут же позабыла таинственного Морриса.
— Ужин принесут через полчаса, — объявила из-за стойки Бесси, все так же не замечая Октавию. — Есть оленья нога в смородиновом соусе, нежнейший язык и миноги. Что подать?
— Если можно, все, — улыбнулся Руперт. — Мы оба — славные едоки. — Он подмигнул Октавии, и они вышли из зала.
— Бесси так неприветлива со всеми вашими гостями?
— Хотите верьте, хотите нет, дорогая, но здесь вы — моя единственная гостья. — Он разлил мадеру.
— Боже мой, какая честь! — Октавия приняла вино. — А я полагала, что вас осаждают толпы дамочек в надежде добиться благосклонности столь знаменитой персоны.
Руперт задумчиво посмотрел на нее поверх бокала:
— Мы снова идем не в ту сторону. Только что я порадовался, что между нами наступило согласие… И вот опять начинается. По крайней мере начинаете вы. Я теряюсь и не знаю, что делать.
— Не притворяйтесь безмозглым, сэр. — Октавия села в кресло у камина. — Вы прекрасно понимаете, откуда все идет: хотите, чтобы я вам подчинялась, а сами не желаете ничего говорить, даже намекнуть, в чем заключается ваш сумасшедший план. А может, мне не понравится дом на Довер-стрит. Вас ведь это нисколько не волнует!
Казалось, последняя фраза Октавии поставила Руперта в тупик:
— А какое значение имеет то, как выглядит дом? Это же временное жилище. Комнаты просторные, мебель сносная. Найдется место для вашего отца, — торопливо добавил он. — А по сравнению с тем, где он сейчас живет, любой переезд покажется ему значительным улучшением.
С этим Октавия не могла не согласиться, но тут же предприняла новую атаку:
— Вы считаете, что он не захочет присутствовать на свадьбе своей единственной дочери?
— Это, конечно, проблема, — кивнул Руперт, — но я уверен, мы ее как-нибудь решим. — Он пристально посмотрел на девушку. — Не надо создавать трудности ради самих трудностей. Согласимся следовать моему сценарию или окончим пьесу, даже не начав. У нас ничего не выйдет, если вы будете постоянно мне сопротивляться. Октавия нехотя призналась себе в том, что он прав: раз этот план его, то и руководить должен он. Но обижала его манера.
— Посмотрите на это по-другому. — Руперт ласково повернул ее лицо к себе. — Если бы брак не был фиктивным, закон и церковь обязали бы вас во всем подчиняться мужу. Наша ситуация очень похожа, только причины несколько иные.
В его голосе звучала ирония, но глаза… глаза его потемнели. Они словно звали ее, обещали наслаждение.
Октавия представила, как тонет в их бездне, растворяясь в приливе страсти.
— Вы самая красивая женщина, Октавия Морган. — Он дотронулся пальцем до ее губ, лицо посерьезнело. — Не думаю, что вы понимаете, насколько красивы.
Октавия поежилась, ее начинала захлестывать теплая волна. Прикосновения его пальцев казались необходимыми. Ее рука перехватила запястье Руперта, и девушка почувствовала сильный, ритмичный пульс.
— Ну что, Октавия, мир? — едва слышно спросил он.
— Мир.
Руперт дотронулся губами до ее губ, и на нее нахлынула волна воспоминаний, тело влекло к уже испытанным ощущениям. Она вдохнула аромат его кожи, снова отведала сладость его губ, соски ее стали тверже, а чресла опалило огнем.
И в этот самый неподходящий момент раздался стук в дверь. Октавия отпрянула.
— Все в свое время, дорогая. — Руперт отошел в сторону. В дверном проеме появилась Табита.
— Буду накрывать на стол, — улыбнулась она Октавии.
«Хоть один человек в этом воровском притоне обращается со мной любезно», — подумала Октавия, отвечая Табите улыбкой. Она то и дело глядела на часы, испытывая то же чувство, что и малый ребенок, которому обещали забаву, и теперь каждые пять минут он нетерпеливо спрашивает: «Еще не время?»
Пока накрывали на стол, Руперт, прислонившись к каминной полке, обменивался ничего не значащими фразами с Бесси и Беном.
— Ну вот. — Бесси окинула взглядом накрытый стол и удовлетворенно кивнула. — Я сейчас же прикажу разжечь камин в вашей спальне. Мне отчего-то кажется, что вам захочется скоро туда перебраться. — Она ехидно посмотрела на по-прежнему молчащую Октавию.
Руперт ничего не ответил, только едва заметно наклонил голову — хозяин таверны и Бесси вышли из комнаты.
— Прошу к столу, мисс Морган. Осмелюсь предположить, что ужин Бесси превзойдет любую стряпню миссис Форстер.
— Миссис Форстер готовит замечательный пирог с мясом и почками, — важно заметила Октавия, усаживаясь за стол и улыбаясь Руперту.
Он погладил ее по голове:
— Если не возражаете, я выну заколки из ваших волос.
— Сейчас? — Она испуганно потрогала тяжелую косу на плече.
— Именно сейчас, — утвердительно кивнул он и принялся ловко высвобождать заколки. — Вот так намного лучше. — Пальцы расплели темно-каштановую гриву, и он, удовлетворенно вздохнув, уселся наконец за стол.
— Не желаете ли чего-нибудь еще? — Девушка пыталась иронией отгородиться от снова нахлынувшей на нее застенчивости. — Расстегнуть платье, снять чулки или…
— Не спешите, вскоре так и будет. Только я еще не решил, что мне приятнее — чтобы вы все сняли с себя сами или предоставили это мне.
— Черт побери, — пробормотала Октавия, не зная, что сказать еще.
— Как вы думаете, снег пойдет? — вежливо осведомился лорд Руперт.
— Надеюсь, что нет. — Ее голос задрожал от смеха. — Передать вам устриц?
— Если не трудно. — Он положил себе на тарелку устриц. — Полагаю, мы могли бы торжественно отпраздновать наш брак в субботу, если только на это время у вас не назначено более важных дел.
Октавия проглотила устрицу целиком.
— Ох!.. Кажется, нет, сэр.
— Вот и прекрасно. И в тот же вечер счастливые молодожены переедут на Довер-стрит.
Так скоро! Совсем не остается времени, чтобы подготовить отца. Но тревожиться о таких мелочах сейчас уже не было сил. Она расплатится по счетам с миссис Форстер, выкупит все, что еще осталось в залоге у Джебедиа, — но думать об этом сейчас она не могла.
— Я дам вам денег, чтобы вы отдали все ваши великие долги, — спокойно произнес Руперт, нарезая говяжий язык.
Как ему удавалось каждый раз читать ее мысли? Октавия отмахнулась от этого вопроса так же легко, как и от предыдущих. Только захотелось узнать: из каких средств? Но она тут же выкинула все из головы. Корабль вел Руперт, и она станет следовать проложенным им курсом.
— Вам нравится опера? — вежливо поинтересовался ее кавалер.
— Если это только не Глюк, — не сбиваясь с такта, ответила она. — Ненавижу Глюка.
— Вероятно, он кажется вам тяжеловатым, — серьезно согласился Руперт и принялся разделывать оленью ногу. — Но нас должны видеть в опере. Придется снять ложу на сезон.
— Конечно. Но я предпочла бы драму. Однажды мне пришлось видеть Гаррика в «Гамлете».
— Да, его смерть в прошлом году стала настоящей утратой для сцены. — Руперт положил ей кусок оленины.
В течение всего ужина он поддерживал непринужденный, ни к чему не обязывающий разговор. Сначала Октавии показалось, что это своеобразная игра, но потом девушка поняла, что Руперт испытывает ее: сможет ли она достойно вести себя при дворе.
— Ну как, прошла? — спросила Октавия, когда Табита убрала тарелки и поставила на стол десерт — творожный пудинг и блюдо с яблоками.
Руперт улыбнулся:
— Что прошли?
— Сами прекрасно знаете.
— Нортумберленд и Шордич не самые известные места, где воспитывают придворных дам.
— Нортумберлендское общество весьма утонченное, — заметила Октавия, откусывая яблоко.
— А вам, как я вижу, дважды одного и того же повторять не приходится, — похвалил он ее. — Вы легко себя чувствуете в свете?
— Вполне.
Руперт кивнул и откинулся на спинку стула.
— Хорошо, покончим с этим и перейдем к самым важным урокам нынешнего вечера. Не возражаете, мисс Морган?
По спине пробежал холодок.
— Собираетесь обучать меня искусству совращения, чтобы я могла применить его против вашего врага?
— Нет, — поправил он, — скорее искусству получать удовольствие, даже если вы даете его другим.
Он взял ее за плечи. В потемневших глазах вспыхнула страсть. Октавия почувствовала, как напряглось его тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48