«Тамада. Проведение свадеб, юбилеев и прочих торжественных мероприятий. Умеет петь, плясать и играть на аккордеоне». Тьфу! – он поморщился и сделал вид, что сплевывает от отвращения; но слюны в пересохшем рту не было.
Он заставил себя встать и подойти к большому, во всю стену, зеркалу. Нахмурил брови и сказал, тыча в отражение пальцем:
– Ты мудак, Жора! И на конкурсе мудаков занял бы второе место!
Затем растянул губы в приторной улыбке и зачастил высоким удивленным голосом:
– Да? А почему второе?
Снова нахмурил брови и ткнул в отражение:
– Да потому что мудак!
С привычным утренним самобичеванием было покончено. Как он считал, это – своего рода психотерапия: мол, да, я соображаю, что делаю что-то не так… Я же вижу, что не такой уж я и хороший… То есть отношусь к себе критически. Да что там критически? Я просто недоволен собой, очень недоволен. Ну, и если уж я все понимаю, может, я заслужил немного белого порошка?
Заслужил. Он поплелся в ванную комнату; там, в зеркальном шкафчике, в пластиковом тюбике из-под витаминов, подаренных счастливому человечеству двукратным Нобелевским лауреатом Лайнусом Полингом, было немного белой дымки. Это казалось ему удачной шуткой – признаком того, что он не окончательно утратил чувство юмора.
Проходя мимо окна, выходящего на проспект маршала Жукова, Крымов развернулся и (это была еще одна привычка – «не возьмете!») выставил средние пальцы – его маленькое обращение к миру.
То, что он увидел, заставило его на мгновение забыть, куда он направлялся. Рядом с въездными воротами стояли два белых автомобиля с синими полосами на борту. Немного вдалеке от них – шумная (хотя звуки с улицы не могли долететь до него, но он видел, что шумная) толпа, пока еще малочисленная.
– Что за праздник? – заплетающимся языком сказал он и положил ладони на окно. На стекле остались два мокрых жирных отпечатка. – Не понимаю, что случилось?
Он увидел, как спасатели вытаскивают из машин свои инструменты…
– Какими они обычно вырезают трупы из разбившихся машин, – пробормотал Крымов. В подземном гараже стоял его джип «Мерседес-ML350» и мотоцикл – мощный двухлитровый «Кавасаки-Вулкан». На мотоцикле он давно уже не ездил. Точнее, запрещал себе ездить. В те минуты, когда его мозги еще не были припудрены порошком, он прятал ключи с брелоком, в который был вшит иммобилайзер, куда подальше, а когда наступало время белой дымки, не мог вспомнить, куда именно. К счастью, не мог. «Кстати, где они сейчас – ума не приложу».
… и несут их к закрытым воротам. Затем один из спасателей перелез через ограду…
– Ребята, почему бы вам не войти через калитку, как это обычно делается? А?
… а другой подает ему тяжелые гидравлические ножницы…
– Что происходит? Пионерская игра «Зарница»? И за кого я буду играть? За красных или за синих?
Крымов потер лицо ладонями, стряхивая дремоту, но она, словно липкий деготь, никуда не хотела убираться.
«Надо умыться, – решил он. – Все равно по пути. Кажется, это тоже делают в ванной».
Шаркая ногами, как старик, он поплелся в ванную.
Георгий нажал выключатель; в стенах и потолке ванной комнаты засветились разноцветные панели. Это была его идея – «о'кей, я же еще и великий дизайнер интерьеров!» – разместить светильники внутри стен.
Он подошел к раковине и посмотрел на себя в зеркало. Длинные волосы с некоторых пор стали редеть, никакие шампуни, бальзамы и притирания не помогали: белая дымка была сильнее. На лбу появились огромные залысины. Чтобы как-то уравновесить открытое пространство лица, он отрастил небольшую бородку клинышком. Мефистофельскую бородку – «я ведь еще и имиджмейкер!» Оставалось только заказать изящную трость черного дерева с серебряными насечками и набалдашником в виде головы пуделя, чтобы окончательно вжиться в образ. «Продиктованный белой дымкой… » – Ай, да ладно! Хватит! На сегодня я уже достаточно покаялся…
Он включил воду и поставил сложенные ладони под шумную пенящуюся струю. Наклонился и увидел, что в раковину упали две крупные капли темной крови.
«Чертов док! Не может вылечить мой нос!»
Он подумал, что зря ругает доктора: трудно вылечить нос, через который пролетает белая дымка.
«Да хрен с ним!» – Георгий зажал ноздри указательным и большим пальцами и потянулся к шкафчику за ватными тампонами, уже целый месяц они лежали наготове.
«Идиотство какое-то! Ни умыться, ни нюхнуть!»
Он заткнул ватой нос и решил пойти немного полежать, пока кровотечение не остановится. Крымов протянул руку к крану и закрыл воду.
Странно, но шум бегущей воды не стал тише. Наоборот, он только усилился.
«Здравствуйте! У меня уже глюки! Нет, пора завязывать. Со следующего месяца… »
Для верности он снова открыл кран – может, ему только показалось, что он его закрывал? В раковину ударила тугая струя, подхватила темные капли, и вода окрасилась в нежно-розовый цвет. Георгий дождался, пока розовая вода уйдет в сток, и потом снова закрыл кран.
Шум воды не исчез.
«Может, я совсем уже идиот?» – Он подошел к душевой кабине и открыл дверцу. Нет, из душа вода не лилась.
«Тогда откуда?» Он остановился, размышляя, не повторить ли ему процедуру с краном. На обдумывание этой мысли у него ушло не менее минуты. Он просто чувствовал, что время шло, а голова не соображала, мыслей в ней было не больше, чем в мягкой пуховой подушке.
«Надо полежать, и все пройдет», – кратковременные подъемы давления тоже стали привычным делом; они появились даже раньше, чем начали пропадать волосы.
Крымов открыл дверь ванной комнаты, и шум усилился. Лужица, быстро увеличиваясь, подбиралась к его босым ногам.
– Что такое? – он сделал несколько шагов по просторному холлу и угодил под проливной холодный дождь.
Закрыв лицо рукой, как козырьком, Георгий посмотрел на потолок.
Спринклеры автоматической системы пожаротушения работали на полную мощность.
– Эй! – он испугался.
Крымов побежал в спальню и увидел, что вся кровать уже мокрая, из четырех спринклеров била вода, расходясь во все стороны ломкими блестящими конусами.
Он бросился на кухню, оттуда – в другую комнату. Везде было то же самое – потоки воды, льющейся с потолка.
Крымов подбежал к телефону и набрал «О» – вызов технического этажа. Телефон молчал. Георгий схватил мобильный, с которым никогда не расставался, и набрал городской номер центрального пульта Башни. Бесполезно. На дисплее высветилась надпись: «Нет соединения».
Крымов размахнулся (беспричинные перепады настроения и вспышки немотивированной агрессии – милые подарки от белой дымки) и запустил мобильный куда подальше.
– Да что же это такое?
То, что происходило с ним, казалось немного забавным. Словно бы он перебрал порошка, вот только… Вода была слишком мокрая, как и полагается быть воде в обычной реальности, а не в реальности, порожденной порошком.
«Что в таких случаях делают? Кричат – позовите сантехника? Или пожарного?»
Он бросился к выходу, повернул рукоятку замка и потянул дверь.
И почувствовал, что ноги не держат его. Георгий медленно осел на пол, прислонившись спиной к дверному косяку.
Дверь не открывалась.
В голове промелькнули фразы (удивительно, как они смогли сохраниться в мозгу, сморщенном, как сердцевина грецкого ореха), сказанные когда-то Дубенским: «В Башне – идеальная шумо-, звуко-, гидро– и даже аэроизоляция. Все двери подогнаны плотно, окна герметичны. Вам не нужно будет ни о чем заботиться – всю погоду в квартире сделает кондиционер. Вам только останется задать требуемую температуру и влажность. При желании вы можете выбрать один из четырех стандартных запахов: хвойного леса, моря, солнечного луга или горный воздух. Мы хотим, чтобы каждый жилец почувствовал в Башне недостижимую прежде степень комфорта. В конце концов, разве не к этому стремится любой нормальный человек – к максимальному комфорту?»
Крымов заплакал. Слезы катились по щекам, смешиваясь со струями воды.
– А рыбок у вас, случайно, нет? И каких-нибудь веселеньких водорослей? Потому что моя квартира потихоньку превращается в аквариум. А я, – он всхлипнул, – не умею дышать под водой. И плавать одному мне здесь неохота.
– Мы увидимся с вами после короткого блока рекламы, – Истомин снова поправил очки.
Изящные очки в тонкой оправе – удачная находка имиджмейкеров. Зрение у него было почти стопроцентное, но разве в этом дело? Пожалуй, он был самый стильный очкарик на всем телевидении – именно потому, что очки ему были не нужны. Точнее, нужны только для того, чтобы элегантно их поправлять.
На экране возникла заставка, потом восхитительная блондинка поведала, как новые прокладки изменили ее жизнь к лучшему.
– Ну что, есть что-нибудь? – нетерпеливо спросил Истомин.
Гримерша без суеты и спешки выполняла свой привычный ритуал.
По селекторной связи раздался голос режиссера:
– Назимов готов дать комментарий. Мэр уже приехал, но пока никаких заявлений не делает; его пресс-секретарь говорит, что они еще не разобрались в ситуации.
– Что скажет Назимов?
– «Манную кашу». Так… Все – в общих чертах.
– Что РТР?
В комнате, где размещался режиссерский пульт, стояло несколько мониторов, по которым транслировались передачи других каналов.
– То же самое, но они ее усиленно размазывают по всей тарелке. Передача идет по плану, с перерывами на прямые включения. Одна камера работает снизу, дает общий план, а вторую они поставили на одну из близлежащих девятиэтажек, пока не можем понять, где именно.
– Ясно. Значит, у них две машины? А где наш вертолет?
– Подлетает.
– Он успеет?
– Надеюсь.
– Ладно, с Богом!
Этот рекламный блок был короче, чем обычно, несколько роликов сместили «на потом», впрочем, канал всегда исправно выполнял свои обязательства перед рекламодателями.
Гримерша быстро поправила щеткой волосы Истомина, придав им слегка взлохмаченный вид. Это скрывало некоторую дородность ведущего, идеальный пробор только подчеркнул бы обрюзгшие черты лица. Она сорвала очередную салфетку и скрылась.
Последний рекламный ролик подошел к концу; человек в белом халате стремился развить комплекс неполноценности у всех, кто не жует «Орбит» без сахара. На заднем плане ненавязчиво мелькало стоматологическое оборудование; у любого нормального человека (кроме самих стоматологов) оно вызывало ужас. Наверное, то же самое чувствовал Галилей, когда ему, предлагая отречься от безумных заявлений насчет того, что Земля вертится, показывали камеру пыток. «Испанский сапожок, изволите ли видеть… Есть все размеры. А вот дыба, превосходное средство от артрита… Нет, нет, мы не запугиваем. Это, так сказать, ознакомительная экскурсия… Возьмите свои слова назад и… жуйте „Орбит“ без сахара. Поверьте, так будет лучше для всех».
Пошла зеленая заставка. Истомин глубоко вдохнул и выдохнул.
– Э-э-э… В последнем, заключительном блоке нашей передачи мы хотели показать главное событие уходящей недели; а именно – ситуацию вокруг многоэтажного дома, известного под названием «Гнездо орла». В прямом эфире с места событий наш корреспондент Алексей Назимов.
Истомин сел вполоборота.
– Алексей!
Молодой человек с пышным начесом, скрывающим раннюю лысину, прижал руку к уху, кивнул и поднял микрофон ко рту.
– Кирилл! Я нахожусь на проспекте маршала Жукова. Территория, прилегающая непосредственно к дому, или, как его все называют, Башне, оцеплена силами милиции и МЧС.
Назимов повернулся, и оператор взял Башню общим планом.
– Как нам стало известно, примерно полчаса назад на пульт штаба МЧС Москвы поступило сразу несколько сообщений от охранников Башни. По их словам, в здании аварийная ситуация, и, судя по всему, обстановка становится сложнее с каждой минутой. По сведениям, которыми мы располагаем на данный момент, главный сервер – электронный мозг Башни – внезапно вышел из строя. Кроме того – эти сведения пока не проверены – в здании произошло обрушение одного из ярусов подземного гаража…
– Алексей! – перебил его Истомин. Корреспондент осекся, он, прислушиваясь, снова поднес руку к уху и поправил наушник.
– Да, Кирилл?
– Сколько жильцов находится в здании? – надо было добавить в сюжет немного остроты, технические особенности мало кого интересовали; главное – люди.
– Их гораздо меньше, чем обычно. Лето – пора отпусков, к тому же сегодня воскресенье…
– Понятно. И все же сколько, по приблизительным оценкам, жильцов сейчас может находиться в Башне?
– А-а-а… Точных сведений, естественно, нет, но, думаю, около двухсот человек, включая обслуживающий персонал и охрану.
Истомин задумчиво покивал.
– Двести человек… Скажите, были предприняты какие-то меры? Может быть, решение об эвакуации людей до тех пор, пока ситуация не прояснится?
– Да, Кирилл, – оживился Назимов. – Это очень важный момент, я как раз собирался об этом сказать… Дежурный по штабу МЧС распорядился начать экстренную эвакуацию, но мы пока не видели ни одного человека, вышедшего из здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Он заставил себя встать и подойти к большому, во всю стену, зеркалу. Нахмурил брови и сказал, тыча в отражение пальцем:
– Ты мудак, Жора! И на конкурсе мудаков занял бы второе место!
Затем растянул губы в приторной улыбке и зачастил высоким удивленным голосом:
– Да? А почему второе?
Снова нахмурил брови и ткнул в отражение:
– Да потому что мудак!
С привычным утренним самобичеванием было покончено. Как он считал, это – своего рода психотерапия: мол, да, я соображаю, что делаю что-то не так… Я же вижу, что не такой уж я и хороший… То есть отношусь к себе критически. Да что там критически? Я просто недоволен собой, очень недоволен. Ну, и если уж я все понимаю, может, я заслужил немного белого порошка?
Заслужил. Он поплелся в ванную комнату; там, в зеркальном шкафчике, в пластиковом тюбике из-под витаминов, подаренных счастливому человечеству двукратным Нобелевским лауреатом Лайнусом Полингом, было немного белой дымки. Это казалось ему удачной шуткой – признаком того, что он не окончательно утратил чувство юмора.
Проходя мимо окна, выходящего на проспект маршала Жукова, Крымов развернулся и (это была еще одна привычка – «не возьмете!») выставил средние пальцы – его маленькое обращение к миру.
То, что он увидел, заставило его на мгновение забыть, куда он направлялся. Рядом с въездными воротами стояли два белых автомобиля с синими полосами на борту. Немного вдалеке от них – шумная (хотя звуки с улицы не могли долететь до него, но он видел, что шумная) толпа, пока еще малочисленная.
– Что за праздник? – заплетающимся языком сказал он и положил ладони на окно. На стекле остались два мокрых жирных отпечатка. – Не понимаю, что случилось?
Он увидел, как спасатели вытаскивают из машин свои инструменты…
– Какими они обычно вырезают трупы из разбившихся машин, – пробормотал Крымов. В подземном гараже стоял его джип «Мерседес-ML350» и мотоцикл – мощный двухлитровый «Кавасаки-Вулкан». На мотоцикле он давно уже не ездил. Точнее, запрещал себе ездить. В те минуты, когда его мозги еще не были припудрены порошком, он прятал ключи с брелоком, в который был вшит иммобилайзер, куда подальше, а когда наступало время белой дымки, не мог вспомнить, куда именно. К счастью, не мог. «Кстати, где они сейчас – ума не приложу».
… и несут их к закрытым воротам. Затем один из спасателей перелез через ограду…
– Ребята, почему бы вам не войти через калитку, как это обычно делается? А?
… а другой подает ему тяжелые гидравлические ножницы…
– Что происходит? Пионерская игра «Зарница»? И за кого я буду играть? За красных или за синих?
Крымов потер лицо ладонями, стряхивая дремоту, но она, словно липкий деготь, никуда не хотела убираться.
«Надо умыться, – решил он. – Все равно по пути. Кажется, это тоже делают в ванной».
Шаркая ногами, как старик, он поплелся в ванную.
Георгий нажал выключатель; в стенах и потолке ванной комнаты засветились разноцветные панели. Это была его идея – «о'кей, я же еще и великий дизайнер интерьеров!» – разместить светильники внутри стен.
Он подошел к раковине и посмотрел на себя в зеркало. Длинные волосы с некоторых пор стали редеть, никакие шампуни, бальзамы и притирания не помогали: белая дымка была сильнее. На лбу появились огромные залысины. Чтобы как-то уравновесить открытое пространство лица, он отрастил небольшую бородку клинышком. Мефистофельскую бородку – «я ведь еще и имиджмейкер!» Оставалось только заказать изящную трость черного дерева с серебряными насечками и набалдашником в виде головы пуделя, чтобы окончательно вжиться в образ. «Продиктованный белой дымкой… » – Ай, да ладно! Хватит! На сегодня я уже достаточно покаялся…
Он включил воду и поставил сложенные ладони под шумную пенящуюся струю. Наклонился и увидел, что в раковину упали две крупные капли темной крови.
«Чертов док! Не может вылечить мой нос!»
Он подумал, что зря ругает доктора: трудно вылечить нос, через который пролетает белая дымка.
«Да хрен с ним!» – Георгий зажал ноздри указательным и большим пальцами и потянулся к шкафчику за ватными тампонами, уже целый месяц они лежали наготове.
«Идиотство какое-то! Ни умыться, ни нюхнуть!»
Он заткнул ватой нос и решил пойти немного полежать, пока кровотечение не остановится. Крымов протянул руку к крану и закрыл воду.
Странно, но шум бегущей воды не стал тише. Наоборот, он только усилился.
«Здравствуйте! У меня уже глюки! Нет, пора завязывать. Со следующего месяца… »
Для верности он снова открыл кран – может, ему только показалось, что он его закрывал? В раковину ударила тугая струя, подхватила темные капли, и вода окрасилась в нежно-розовый цвет. Георгий дождался, пока розовая вода уйдет в сток, и потом снова закрыл кран.
Шум воды не исчез.
«Может, я совсем уже идиот?» – Он подошел к душевой кабине и открыл дверцу. Нет, из душа вода не лилась.
«Тогда откуда?» Он остановился, размышляя, не повторить ли ему процедуру с краном. На обдумывание этой мысли у него ушло не менее минуты. Он просто чувствовал, что время шло, а голова не соображала, мыслей в ней было не больше, чем в мягкой пуховой подушке.
«Надо полежать, и все пройдет», – кратковременные подъемы давления тоже стали привычным делом; они появились даже раньше, чем начали пропадать волосы.
Крымов открыл дверь ванной комнаты, и шум усилился. Лужица, быстро увеличиваясь, подбиралась к его босым ногам.
– Что такое? – он сделал несколько шагов по просторному холлу и угодил под проливной холодный дождь.
Закрыв лицо рукой, как козырьком, Георгий посмотрел на потолок.
Спринклеры автоматической системы пожаротушения работали на полную мощность.
– Эй! – он испугался.
Крымов побежал в спальню и увидел, что вся кровать уже мокрая, из четырех спринклеров била вода, расходясь во все стороны ломкими блестящими конусами.
Он бросился на кухню, оттуда – в другую комнату. Везде было то же самое – потоки воды, льющейся с потолка.
Крымов подбежал к телефону и набрал «О» – вызов технического этажа. Телефон молчал. Георгий схватил мобильный, с которым никогда не расставался, и набрал городской номер центрального пульта Башни. Бесполезно. На дисплее высветилась надпись: «Нет соединения».
Крымов размахнулся (беспричинные перепады настроения и вспышки немотивированной агрессии – милые подарки от белой дымки) и запустил мобильный куда подальше.
– Да что же это такое?
То, что происходило с ним, казалось немного забавным. Словно бы он перебрал порошка, вот только… Вода была слишком мокрая, как и полагается быть воде в обычной реальности, а не в реальности, порожденной порошком.
«Что в таких случаях делают? Кричат – позовите сантехника? Или пожарного?»
Он бросился к выходу, повернул рукоятку замка и потянул дверь.
И почувствовал, что ноги не держат его. Георгий медленно осел на пол, прислонившись спиной к дверному косяку.
Дверь не открывалась.
В голове промелькнули фразы (удивительно, как они смогли сохраниться в мозгу, сморщенном, как сердцевина грецкого ореха), сказанные когда-то Дубенским: «В Башне – идеальная шумо-, звуко-, гидро– и даже аэроизоляция. Все двери подогнаны плотно, окна герметичны. Вам не нужно будет ни о чем заботиться – всю погоду в квартире сделает кондиционер. Вам только останется задать требуемую температуру и влажность. При желании вы можете выбрать один из четырех стандартных запахов: хвойного леса, моря, солнечного луга или горный воздух. Мы хотим, чтобы каждый жилец почувствовал в Башне недостижимую прежде степень комфорта. В конце концов, разве не к этому стремится любой нормальный человек – к максимальному комфорту?»
Крымов заплакал. Слезы катились по щекам, смешиваясь со струями воды.
– А рыбок у вас, случайно, нет? И каких-нибудь веселеньких водорослей? Потому что моя квартира потихоньку превращается в аквариум. А я, – он всхлипнул, – не умею дышать под водой. И плавать одному мне здесь неохота.
– Мы увидимся с вами после короткого блока рекламы, – Истомин снова поправил очки.
Изящные очки в тонкой оправе – удачная находка имиджмейкеров. Зрение у него было почти стопроцентное, но разве в этом дело? Пожалуй, он был самый стильный очкарик на всем телевидении – именно потому, что очки ему были не нужны. Точнее, нужны только для того, чтобы элегантно их поправлять.
На экране возникла заставка, потом восхитительная блондинка поведала, как новые прокладки изменили ее жизнь к лучшему.
– Ну что, есть что-нибудь? – нетерпеливо спросил Истомин.
Гримерша без суеты и спешки выполняла свой привычный ритуал.
По селекторной связи раздался голос режиссера:
– Назимов готов дать комментарий. Мэр уже приехал, но пока никаких заявлений не делает; его пресс-секретарь говорит, что они еще не разобрались в ситуации.
– Что скажет Назимов?
– «Манную кашу». Так… Все – в общих чертах.
– Что РТР?
В комнате, где размещался режиссерский пульт, стояло несколько мониторов, по которым транслировались передачи других каналов.
– То же самое, но они ее усиленно размазывают по всей тарелке. Передача идет по плану, с перерывами на прямые включения. Одна камера работает снизу, дает общий план, а вторую они поставили на одну из близлежащих девятиэтажек, пока не можем понять, где именно.
– Ясно. Значит, у них две машины? А где наш вертолет?
– Подлетает.
– Он успеет?
– Надеюсь.
– Ладно, с Богом!
Этот рекламный блок был короче, чем обычно, несколько роликов сместили «на потом», впрочем, канал всегда исправно выполнял свои обязательства перед рекламодателями.
Гримерша быстро поправила щеткой волосы Истомина, придав им слегка взлохмаченный вид. Это скрывало некоторую дородность ведущего, идеальный пробор только подчеркнул бы обрюзгшие черты лица. Она сорвала очередную салфетку и скрылась.
Последний рекламный ролик подошел к концу; человек в белом халате стремился развить комплекс неполноценности у всех, кто не жует «Орбит» без сахара. На заднем плане ненавязчиво мелькало стоматологическое оборудование; у любого нормального человека (кроме самих стоматологов) оно вызывало ужас. Наверное, то же самое чувствовал Галилей, когда ему, предлагая отречься от безумных заявлений насчет того, что Земля вертится, показывали камеру пыток. «Испанский сапожок, изволите ли видеть… Есть все размеры. А вот дыба, превосходное средство от артрита… Нет, нет, мы не запугиваем. Это, так сказать, ознакомительная экскурсия… Возьмите свои слова назад и… жуйте „Орбит“ без сахара. Поверьте, так будет лучше для всех».
Пошла зеленая заставка. Истомин глубоко вдохнул и выдохнул.
– Э-э-э… В последнем, заключительном блоке нашей передачи мы хотели показать главное событие уходящей недели; а именно – ситуацию вокруг многоэтажного дома, известного под названием «Гнездо орла». В прямом эфире с места событий наш корреспондент Алексей Назимов.
Истомин сел вполоборота.
– Алексей!
Молодой человек с пышным начесом, скрывающим раннюю лысину, прижал руку к уху, кивнул и поднял микрофон ко рту.
– Кирилл! Я нахожусь на проспекте маршала Жукова. Территория, прилегающая непосредственно к дому, или, как его все называют, Башне, оцеплена силами милиции и МЧС.
Назимов повернулся, и оператор взял Башню общим планом.
– Как нам стало известно, примерно полчаса назад на пульт штаба МЧС Москвы поступило сразу несколько сообщений от охранников Башни. По их словам, в здании аварийная ситуация, и, судя по всему, обстановка становится сложнее с каждой минутой. По сведениям, которыми мы располагаем на данный момент, главный сервер – электронный мозг Башни – внезапно вышел из строя. Кроме того – эти сведения пока не проверены – в здании произошло обрушение одного из ярусов подземного гаража…
– Алексей! – перебил его Истомин. Корреспондент осекся, он, прислушиваясь, снова поднес руку к уху и поправил наушник.
– Да, Кирилл?
– Сколько жильцов находится в здании? – надо было добавить в сюжет немного остроты, технические особенности мало кого интересовали; главное – люди.
– Их гораздо меньше, чем обычно. Лето – пора отпусков, к тому же сегодня воскресенье…
– Понятно. И все же сколько, по приблизительным оценкам, жильцов сейчас может находиться в Башне?
– А-а-а… Точных сведений, естественно, нет, но, думаю, около двухсот человек, включая обслуживающий персонал и охрану.
Истомин задумчиво покивал.
– Двести человек… Скажите, были предприняты какие-то меры? Может быть, решение об эвакуации людей до тех пор, пока ситуация не прояснится?
– Да, Кирилл, – оживился Назимов. – Это очень важный момент, я как раз собирался об этом сказать… Дежурный по штабу МЧС распорядился начать экстренную эвакуацию, но мы пока не видели ни одного человека, вышедшего из здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40