Кайлана настаивала – и тогда Фа-халли нанес ответный удар. Магия эльфов пронзила Кайлану, и она потеряла контакт с корнями, едва успев отвести избыток энергии через посох. Все травинки и даже короткий мох на поляне мгновенно сложились пополам, а Кайлана, задыхаясь, тяжело оперлась на посох. Чтобы согнуть этого гиганта, понадобился бы целый круг друидов! Открыв глаза, она по теням определила, что прошло около четверти часа. Сэм, Черная Метка и Валери с любопытством наблюдали за ней, Арси горестно рассматривал опустевший бурдюк, а кентавр рысью кружил по поляне, то икая, то напевая. Увидев, что трава под его копытами вдруг стала вдвое короче, он удивленно заморгал и поспешил к остальным.
– Чего это вы тут делаете? – спросил он, улыбаясь обвисшими губами.
– Пытаемся коснуться вершиной корней, – нетерпеливо ответила Валери. – И, как видишь, без особого успеха.
– Если бы дерево было помоложе… – начала оправдываться Кайлана.
Робин задрал голову.
– А чего вы просто не отрежете верхушку и не положите сюда? – покачиваясь, осведомился он.
– А как же ты ее отрежешь? – парировал Сэм, которому почему-то захотелось встать на защиту друидки. – Даже я не рискну лезть на эту штуку. Последние двадцать метров не толще веревки. А взлететь туда я уж точно не смогу.
После этих слов все замолчали и как по команде посмотрели на Чернеца. Ворон в ответ показал им черный остренький язычок.
– Бесполезная затея, – убежденно заявил Арси. – Это же жульничество!
– А чего еще ожидать от злодеев? – спросила Валери, и губы ее начинали складываться в улыбку.
– Если отрезать верхушку, дерево перестанет расти! – возразила Кайлана, но не слишком решительно.
– Не сработает. – Арси пожал плечами. – Говорю же вам, это жульничество! Никакое волшебное Испытание на него не рассчитано.
– Не попробуешь – не узнаешь, – глубокомысленно икнул Робин.
Наступила долгая пауза.
Зеленый отряд ураганом пронесся через Глинабар, и, повинуясь сигналу рогов, дежурившие в городе воины вскочили на коней. Не прошло и нескольких минут, как облава началась. И очень скоро рога протрубили сигнал торжества. След!
– Отлично сработано, мой пернатый дружочек, – проворковала Валери, когда ворон с торжествующим карканьем слетел вниз, неся в клюве ветку с кустистыми иглами. Колдунья осторожно положила ее на мраморную плиту и отступила. Ничего не случилось.
– Видите – говорил же я вам… – начал было Арси, но тут сверкнуло зеленое пламя, и на огромном стволе Фа-халли появилась фреска, обрамленная тончайшей резьбой в виде арки. Яркие краски казались совсем свежими, и даже в лунном свете они не поблекли.
Фреска очень напоминала ту, что они видели в катакомбах. На ней тоже был изображен мужчина – судя по костюму, охотник. Он почему-то показался злодеям знакомым. На нем была зеленая куртка, жилет с бахромой и коричневые брюки, заправленные в сапоги. За плечом у него висел лук, на поясе – меч. Одной рукой он держал за ошейник эльфогончую, а другую протягивал к зрителям.
– Фенвик! – воскликнул Арси. – С чего это здесь нарисован Фенвик?
– Это не Фенвик, – возразила Кайлана. – Посмотри: он гораздо старше, и черты лица острее.
– Это – Герой Фен-Аларан, – с пьяным благоговением произнес Робин, – Дед лорда Фендалиса, отца сэра Фенвика. Я что – сплю?
– Да, – совершенно серьезно ответил Сэм, и Робин покорно кивнул:
– Я так и думал.
– Прадед Фенвика? – переспросил Арси, разглядывая фреску. Ему безумно хотелось подрисовать фигуре большие усы.
– Ничего удивительного, – заметил Сэм. – А что говорит надпись?
Он имел в виду остроугольные руны в верхней части арки. Древние языки в его обучение не входили.
– Здесь говорится, – начала переводить Валери, – «Это Испытание ловца…»
– Пловца?! – воскликнул Арси, изумленно оглядываясь.
– Ловца, бариганец, – мягко поправила Кайлана. – Так когда-то называли тех, кого мы теперь зовем охотниками.
– А! – успокоился Арси. – Продолжай, Ви.
– Спасибо, – холодно отозвалась Валери. – Испытание Ловца, цель которого – Изумруд. «Коль зорок ты и если слух твой чуток, коль быстр и ловок во владенье луком, войди, пожав протянутую руку».
– Рифмы, – отметил Сэм. – Итак, старый вопрос… Кто пойдет?
Черная Метка поднял голову, словно к чему-то прислушиваясь, и быстро пошел туда, где были привязаны лошади.
– Посмотри-ка, Робин, – сказал Арси, – как по-твоему, что это за дерево? – Он осторожно указал на изображение Героя. – Мне кажется, твоя арфа сделана из такого же!
– Правда? – икнул кентавр, подаваясь вперед. – Дайка потрогать…
Он протянул руку…
– Стой! – крикнула Кайлана, но опоздала. Робин коснулся рукой фрески… и исчез в яркой вспышке зеленого света.
– Попался! – торжествующе завопил Арси, и они с Сэмом обменялись традиционным Рукопожатием Соучастников, которое знал каждый мошенник.
– Как вы могли! – возмутилась Кайлана. – Он же еле на ногах держится! Что он вам сделал?
– Как верно заметила Ви, – ухмыльнулся Арси, – чего еще ждать от злодеев! А эти Испытания – вещь неприятная. Можно и помереть. Зато, когда он вернется к нам, тот дурень, который попрется туда следующим, будет иметь больше шансов выжить.
Видя, что Кайлана по-прежнему кипит, Сэм попытался ее успокоить.
– Никогда нельзя сказать заранее, – сказал он. – Может, у него и получится. Ведь кентавров по традиции учат владеть луком, да и Испытание рассчитано на того, «кто быстр и чуток»… А насчет ушей и ног у него получше, чем у нас.
Позвякивая доспехами, рядом вновь возник Черная Метка и настоятельно поманил их за собой. На время забыв об Испытании, злодеи последовали за ним. На краю поляны рыцарь сделал им знак молчать и прислушаться.
Ночной ветер донес звуки охотничьих рогов – пока далекие, но стремительно приближающиеся.
Робин оказался на широкой лесной прогалине. Его спутники и огромное дерево с красноватой корой исчезли без следа. Вокруг стоял белесый туман.
«Сон, – подумал он, чувствуя, как хмель постепенно рассеивается. – Сэм во сне подтвердил, что я сплю, значит, я еще не проснулся. Интересно, что будет в этой части сна? У меня такое чувство, будто я должен что-то сделать…»
Сквозь туман вырисовывались силуэты деревьев и слышались слабые звуки, которые издавали звери, птицы и ветер в листве. Пахло прелыми листьями, мхом и пыльцой. Над головой проступало светло-серое небо с белыми облаками. Сквозь дымку сна Робин разглядел впереди чуть заметную тропу и двинулся по ней. В следующую минуту у левого копыта угрожающе щелкнули челюсти капкана. Робин едва успел отдернуть ногу и, вздрогнув, остановился.
«Неужели ловушка? – подумал он. – Ловушка в лесу? Как же теперь мне отсюда выбраться?»
Робин не сомневался, что в лесу полным-полно других ловушек, тщательно скрытых, смертельно опасных, – и всего лишь один путь, которым можно их миновать.
«Это же сон! – строго сказал он сам себе. – Я сейчас проснусь! Сию же минуту!»
Но лес никуда не делся. Значит, нравится ему это или нет, придется принять правила игры. Он изучил путь. Глинистый участок, потом – полоса мха, потом – прелые листья и, наконец, камни. Вдали, почти незаметная в тумане, маячила большая каменная арка. Видимо, туда ему и надо попасть. Глина была испещрена следами.
«Следы… – подумал Робин. – Я что-то припоминаю… Что-то насчет Испытания! Кажется, Испытания охотника… Надо кого-то выследить?»
Но кого именно? На глине было столько самых разных следов…
Он в отчаянии начал вспоминать фреску. Там были сцены охоты – на оленей, на медведей… Может, олень? О том, как надо идти по следу, он кое-что знал: поселения коммотсов лежат в довольно диких местах, и юный жеребенок, который любит бродить на свободе, должен соображать, что к чему, чтобы не попасть в зубы лесному тигру или хуле.
Робин отыскал след оленя и осторожно ступил на него. Послышался легкий звон, и он едва успел увернуться от просвистевшей мимо стрелы. Значит, не олень. Тогда кто же?
Эльфогончая! Единственное животное, изображенное в центре фрески… Да, это должна быть она. Робин поискал и в конце концов нашел отпечаток, напоминающий след крупной собаки. Он поставил на него копыто. Ничего не произошло. Копыто стояло надежно.
Он осмотрелся. Следов, похожих на собачьи, было немало, но далеко не все имели размер и угловатость, как у эльфогончей. Кентавр ступил на еще один след, потом на следующий… Он двигался вперед!
Робин отметил про себя, что у эльфогончей (если это действительно были ее следы) шаг размашистый и необычный. В нем ощущался некий ритм, очень похожий на ритм старинного танца, который исполнялся на всех коммотских праздниках.
Музыкальная ассоциация подействовала успокаивающе, и он легко приспособился попадать точно след в след. Правда, шаги пришлось немного укоротить, поскольку его ноги были намного длиннее, чем у собаки. Левая задняя, правая передняя, правая задняя, левая передняя… Ритм оказался настолько естественным, что Робин почти не смотрел на следы. Его копыта сами опускались на безопасные места, и только когда начался каменистый участок и следы окончательно исчезли, Робин сбился с ритма и остановился. Он оглянулся назад, но место, откуда он начал движение, уже растворилось в тумане. Робин посмотрел вперед: голый камень и никаких следов.
Он печально икнул: самогон еще давал о себе знать.
«Лучше остаться при том, что уже известно, – сказал он себе. – Ритм был такой же, как в Предрассветном танце Весны. И ноги чередуются так же. Пойду вперед – была не была!»
На всякий случай Робин вынул арфу и наиграл несколько быстрых нот, чтобы освежить память. Потом он снова убрал инструмент и начал двигаться в том же ритме.
Кентавры и их ближайшие родственники, сатиры и фавны, самой природой созданы для танцев. Особенно кентавры: имея две лишние ноги, они славятся своими невероятно сложными плясками, которые являются непременной частью всех празднеств и религиозных обрядов. Робину казалось, что он слышит, как на копытах у него позвякивают ритуальные колокольцы.
Он покинул родное племя и принял предложение Миззамира в надежде повидать мир – и вот этот мир пытается его убить, и где? В собственном сне! Подражая бегу эльфогончей, он перебирал копытами, стараясь двигаться как можно быстрее.
Под задним копытом земля провалилась, но остальные три стояли твердо. Человек на его месте обязательно бы споткнулся и упал, но Робин удержался и продолжил движение. Он увернулся от просвистевшего мимо копья, сумел избежать броска змеи, которая с шипением выползла из трещины у него под ногами, и, сделав последний прыжок, приземлился на мох перед каменной аркой. Здесь он был в безопасности.
Робин перевел дыхание и огляделся. Лес окончательно растворился в тумане; теперь он стоял в начале длинного коридора, а арка превратилась в подставку, на которой лежал лук и одна-единственная серебряная стрела. В дальнем конце коридора размытым пятном маячила едва различимая мишень, на которой даже не было видно колец.
– Разрази меня ящур! – воскликнул Робин, вызвав гулкое эхо. – Я эту штуку почти не вижу, не говоря уж о том, чтобы в нее попасть!
Он взял в руки лук. Это было великолепное оружие, сделанное из какого-то темного дерева с сероватыми прожилками. Оно было в превосходном состоянии – впрочем, чему удивляться? Во сне иначе и не бывает. Робин натянул тетиву, взял стрелу и снова посмотрел на мишень.
– Ну что ж – до сих пор я следовал своему сну, – сказал он, пытаясь понять, к кому обращается. Остатки бариганского самогона покидали его тело, и он начал ощущать ясность мыслей, не присущую снам, хотя и по-прежнему не мог понять, где он находится. – Но я же менестрель! Я не стрелял из лука с самого детства. Нет, надо немного повысить свои шансы.
Он двинулся вперед, намереваясь подойти поближе к мишени, но оказалось, что силы, управлявшие его странным сном, не терпят жульничества.
Мишень неожиданно замерцала и превратилась в громадное чешуйчатое чудовище с огромными клыками и волосатыми лапами, как у медведя. Оглушительно взревев, оно бросилось на кентавра, выбивая огромными когтями искры из каменных плит.
Первой мыслью Робина было бежать, но в воздухе вдруг образовалась вязкость, знакомая всем по кошмарным снам. Он понимал, что не сможет опередить чудовище, но ноги его ныли от желания попробовать. И все же Робин справился со своими инстинктами. Он не двинулся с места и вновь натянул тетиву. Усилием воли он заставил себя сохранять хладнокровие и тщательно прицелился. Оперение стрелы щекотало щеку. Чудовище было уже так близко, что он чувствовал его смрадное дыхание. Лук был тугой, и руки дрожали от непривычного усилия. Один выстрел, всего один… Вон туда, где нога соединяется с грудью… Зверь прыгнул с торжествующим рыком – и Робин пустил стрелу.
Чудовище перевернулось на лету и тяжело рухнуло на пол. Робин с изумлением уставился на стрелу, торчавшую из горла зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
– Чего это вы тут делаете? – спросил он, улыбаясь обвисшими губами.
– Пытаемся коснуться вершиной корней, – нетерпеливо ответила Валери. – И, как видишь, без особого успеха.
– Если бы дерево было помоложе… – начала оправдываться Кайлана.
Робин задрал голову.
– А чего вы просто не отрежете верхушку и не положите сюда? – покачиваясь, осведомился он.
– А как же ты ее отрежешь? – парировал Сэм, которому почему-то захотелось встать на защиту друидки. – Даже я не рискну лезть на эту штуку. Последние двадцать метров не толще веревки. А взлететь туда я уж точно не смогу.
После этих слов все замолчали и как по команде посмотрели на Чернеца. Ворон в ответ показал им черный остренький язычок.
– Бесполезная затея, – убежденно заявил Арси. – Это же жульничество!
– А чего еще ожидать от злодеев? – спросила Валери, и губы ее начинали складываться в улыбку.
– Если отрезать верхушку, дерево перестанет расти! – возразила Кайлана, но не слишком решительно.
– Не сработает. – Арси пожал плечами. – Говорю же вам, это жульничество! Никакое волшебное Испытание на него не рассчитано.
– Не попробуешь – не узнаешь, – глубокомысленно икнул Робин.
Наступила долгая пауза.
Зеленый отряд ураганом пронесся через Глинабар, и, повинуясь сигналу рогов, дежурившие в городе воины вскочили на коней. Не прошло и нескольких минут, как облава началась. И очень скоро рога протрубили сигнал торжества. След!
– Отлично сработано, мой пернатый дружочек, – проворковала Валери, когда ворон с торжествующим карканьем слетел вниз, неся в клюве ветку с кустистыми иглами. Колдунья осторожно положила ее на мраморную плиту и отступила. Ничего не случилось.
– Видите – говорил же я вам… – начал было Арси, но тут сверкнуло зеленое пламя, и на огромном стволе Фа-халли появилась фреска, обрамленная тончайшей резьбой в виде арки. Яркие краски казались совсем свежими, и даже в лунном свете они не поблекли.
Фреска очень напоминала ту, что они видели в катакомбах. На ней тоже был изображен мужчина – судя по костюму, охотник. Он почему-то показался злодеям знакомым. На нем была зеленая куртка, жилет с бахромой и коричневые брюки, заправленные в сапоги. За плечом у него висел лук, на поясе – меч. Одной рукой он держал за ошейник эльфогончую, а другую протягивал к зрителям.
– Фенвик! – воскликнул Арси. – С чего это здесь нарисован Фенвик?
– Это не Фенвик, – возразила Кайлана. – Посмотри: он гораздо старше, и черты лица острее.
– Это – Герой Фен-Аларан, – с пьяным благоговением произнес Робин, – Дед лорда Фендалиса, отца сэра Фенвика. Я что – сплю?
– Да, – совершенно серьезно ответил Сэм, и Робин покорно кивнул:
– Я так и думал.
– Прадед Фенвика? – переспросил Арси, разглядывая фреску. Ему безумно хотелось подрисовать фигуре большие усы.
– Ничего удивительного, – заметил Сэм. – А что говорит надпись?
Он имел в виду остроугольные руны в верхней части арки. Древние языки в его обучение не входили.
– Здесь говорится, – начала переводить Валери, – «Это Испытание ловца…»
– Пловца?! – воскликнул Арси, изумленно оглядываясь.
– Ловца, бариганец, – мягко поправила Кайлана. – Так когда-то называли тех, кого мы теперь зовем охотниками.
– А! – успокоился Арси. – Продолжай, Ви.
– Спасибо, – холодно отозвалась Валери. – Испытание Ловца, цель которого – Изумруд. «Коль зорок ты и если слух твой чуток, коль быстр и ловок во владенье луком, войди, пожав протянутую руку».
– Рифмы, – отметил Сэм. – Итак, старый вопрос… Кто пойдет?
Черная Метка поднял голову, словно к чему-то прислушиваясь, и быстро пошел туда, где были привязаны лошади.
– Посмотри-ка, Робин, – сказал Арси, – как по-твоему, что это за дерево? – Он осторожно указал на изображение Героя. – Мне кажется, твоя арфа сделана из такого же!
– Правда? – икнул кентавр, подаваясь вперед. – Дайка потрогать…
Он протянул руку…
– Стой! – крикнула Кайлана, но опоздала. Робин коснулся рукой фрески… и исчез в яркой вспышке зеленого света.
– Попался! – торжествующе завопил Арси, и они с Сэмом обменялись традиционным Рукопожатием Соучастников, которое знал каждый мошенник.
– Как вы могли! – возмутилась Кайлана. – Он же еле на ногах держится! Что он вам сделал?
– Как верно заметила Ви, – ухмыльнулся Арси, – чего еще ждать от злодеев! А эти Испытания – вещь неприятная. Можно и помереть. Зато, когда он вернется к нам, тот дурень, который попрется туда следующим, будет иметь больше шансов выжить.
Видя, что Кайлана по-прежнему кипит, Сэм попытался ее успокоить.
– Никогда нельзя сказать заранее, – сказал он. – Может, у него и получится. Ведь кентавров по традиции учат владеть луком, да и Испытание рассчитано на того, «кто быстр и чуток»… А насчет ушей и ног у него получше, чем у нас.
Позвякивая доспехами, рядом вновь возник Черная Метка и настоятельно поманил их за собой. На время забыв об Испытании, злодеи последовали за ним. На краю поляны рыцарь сделал им знак молчать и прислушаться.
Ночной ветер донес звуки охотничьих рогов – пока далекие, но стремительно приближающиеся.
Робин оказался на широкой лесной прогалине. Его спутники и огромное дерево с красноватой корой исчезли без следа. Вокруг стоял белесый туман.
«Сон, – подумал он, чувствуя, как хмель постепенно рассеивается. – Сэм во сне подтвердил, что я сплю, значит, я еще не проснулся. Интересно, что будет в этой части сна? У меня такое чувство, будто я должен что-то сделать…»
Сквозь туман вырисовывались силуэты деревьев и слышались слабые звуки, которые издавали звери, птицы и ветер в листве. Пахло прелыми листьями, мхом и пыльцой. Над головой проступало светло-серое небо с белыми облаками. Сквозь дымку сна Робин разглядел впереди чуть заметную тропу и двинулся по ней. В следующую минуту у левого копыта угрожающе щелкнули челюсти капкана. Робин едва успел отдернуть ногу и, вздрогнув, остановился.
«Неужели ловушка? – подумал он. – Ловушка в лесу? Как же теперь мне отсюда выбраться?»
Робин не сомневался, что в лесу полным-полно других ловушек, тщательно скрытых, смертельно опасных, – и всего лишь один путь, которым можно их миновать.
«Это же сон! – строго сказал он сам себе. – Я сейчас проснусь! Сию же минуту!»
Но лес никуда не делся. Значит, нравится ему это или нет, придется принять правила игры. Он изучил путь. Глинистый участок, потом – полоса мха, потом – прелые листья и, наконец, камни. Вдали, почти незаметная в тумане, маячила большая каменная арка. Видимо, туда ему и надо попасть. Глина была испещрена следами.
«Следы… – подумал Робин. – Я что-то припоминаю… Что-то насчет Испытания! Кажется, Испытания охотника… Надо кого-то выследить?»
Но кого именно? На глине было столько самых разных следов…
Он в отчаянии начал вспоминать фреску. Там были сцены охоты – на оленей, на медведей… Может, олень? О том, как надо идти по следу, он кое-что знал: поселения коммотсов лежат в довольно диких местах, и юный жеребенок, который любит бродить на свободе, должен соображать, что к чему, чтобы не попасть в зубы лесному тигру или хуле.
Робин отыскал след оленя и осторожно ступил на него. Послышался легкий звон, и он едва успел увернуться от просвистевшей мимо стрелы. Значит, не олень. Тогда кто же?
Эльфогончая! Единственное животное, изображенное в центре фрески… Да, это должна быть она. Робин поискал и в конце концов нашел отпечаток, напоминающий след крупной собаки. Он поставил на него копыто. Ничего не произошло. Копыто стояло надежно.
Он осмотрелся. Следов, похожих на собачьи, было немало, но далеко не все имели размер и угловатость, как у эльфогончей. Кентавр ступил на еще один след, потом на следующий… Он двигался вперед!
Робин отметил про себя, что у эльфогончей (если это действительно были ее следы) шаг размашистый и необычный. В нем ощущался некий ритм, очень похожий на ритм старинного танца, который исполнялся на всех коммотских праздниках.
Музыкальная ассоциация подействовала успокаивающе, и он легко приспособился попадать точно след в след. Правда, шаги пришлось немного укоротить, поскольку его ноги были намного длиннее, чем у собаки. Левая задняя, правая передняя, правая задняя, левая передняя… Ритм оказался настолько естественным, что Робин почти не смотрел на следы. Его копыта сами опускались на безопасные места, и только когда начался каменистый участок и следы окончательно исчезли, Робин сбился с ритма и остановился. Он оглянулся назад, но место, откуда он начал движение, уже растворилось в тумане. Робин посмотрел вперед: голый камень и никаких следов.
Он печально икнул: самогон еще давал о себе знать.
«Лучше остаться при том, что уже известно, – сказал он себе. – Ритм был такой же, как в Предрассветном танце Весны. И ноги чередуются так же. Пойду вперед – была не была!»
На всякий случай Робин вынул арфу и наиграл несколько быстрых нот, чтобы освежить память. Потом он снова убрал инструмент и начал двигаться в том же ритме.
Кентавры и их ближайшие родственники, сатиры и фавны, самой природой созданы для танцев. Особенно кентавры: имея две лишние ноги, они славятся своими невероятно сложными плясками, которые являются непременной частью всех празднеств и религиозных обрядов. Робину казалось, что он слышит, как на копытах у него позвякивают ритуальные колокольцы.
Он покинул родное племя и принял предложение Миззамира в надежде повидать мир – и вот этот мир пытается его убить, и где? В собственном сне! Подражая бегу эльфогончей, он перебирал копытами, стараясь двигаться как можно быстрее.
Под задним копытом земля провалилась, но остальные три стояли твердо. Человек на его месте обязательно бы споткнулся и упал, но Робин удержался и продолжил движение. Он увернулся от просвистевшего мимо копья, сумел избежать броска змеи, которая с шипением выползла из трещины у него под ногами, и, сделав последний прыжок, приземлился на мох перед каменной аркой. Здесь он был в безопасности.
Робин перевел дыхание и огляделся. Лес окончательно растворился в тумане; теперь он стоял в начале длинного коридора, а арка превратилась в подставку, на которой лежал лук и одна-единственная серебряная стрела. В дальнем конце коридора размытым пятном маячила едва различимая мишень, на которой даже не было видно колец.
– Разрази меня ящур! – воскликнул Робин, вызвав гулкое эхо. – Я эту штуку почти не вижу, не говоря уж о том, чтобы в нее попасть!
Он взял в руки лук. Это было великолепное оружие, сделанное из какого-то темного дерева с сероватыми прожилками. Оно было в превосходном состоянии – впрочем, чему удивляться? Во сне иначе и не бывает. Робин натянул тетиву, взял стрелу и снова посмотрел на мишень.
– Ну что ж – до сих пор я следовал своему сну, – сказал он, пытаясь понять, к кому обращается. Остатки бариганского самогона покидали его тело, и он начал ощущать ясность мыслей, не присущую снам, хотя и по-прежнему не мог понять, где он находится. – Но я же менестрель! Я не стрелял из лука с самого детства. Нет, надо немного повысить свои шансы.
Он двинулся вперед, намереваясь подойти поближе к мишени, но оказалось, что силы, управлявшие его странным сном, не терпят жульничества.
Мишень неожиданно замерцала и превратилась в громадное чешуйчатое чудовище с огромными клыками и волосатыми лапами, как у медведя. Оглушительно взревев, оно бросилось на кентавра, выбивая огромными когтями искры из каменных плит.
Первой мыслью Робина было бежать, но в воздухе вдруг образовалась вязкость, знакомая всем по кошмарным снам. Он понимал, что не сможет опередить чудовище, но ноги его ныли от желания попробовать. И все же Робин справился со своими инстинктами. Он не двинулся с места и вновь натянул тетиву. Усилием воли он заставил себя сохранять хладнокровие и тщательно прицелился. Оперение стрелы щекотало щеку. Чудовище было уже так близко, что он чувствовал его смрадное дыхание. Лук был тугой, и руки дрожали от непривычного усилия. Один выстрел, всего один… Вон туда, где нога соединяется с грудью… Зверь прыгнул с торжествующим рыком – и Робин пустил стрелу.
Чудовище перевернулось на лету и тяжело рухнуло на пол. Робин с изумлением уставился на стрелу, торчавшую из горла зверя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73