— Вот!
В асфальт был вплавлен граненый синий камень, сверкавший на ярком лиадийском солнце.
— А! И это — твои обычные искры или что-то немного другое?
Шан заморгал с очень печальным видом.
— Искры, — повторил он и попытался вырвать руку, которую держал Эр Том. — Шан идет! — потребовал он, топая ножкой.
— Шанни! — строго одернула его Энн, но Эр Том выпустил маленькую руку.
— Искры! — воскликнул Шан, указывая вниз на переливающийся камень. — Еще искры! — Его пальчик ткнул в точку чуть выше яркой головы Эр Тома. — Ма с искрами! Джерзи с искрами! Рилли. Все с искрами, но не трогаются. Эта искра трогается! Тронется эта — тронутся еще?
— А! — Эр Том опустился на асфальт на одно колено и очень серьезно посмотрел Шану в лицо. — Вот, — мягко сказал он и, к полному изумлению Энн, снял кольцо мастер-купца. Аметист вспыхнул ярко-фиолетовым огнем. — Тронь эту искру, денубиа. Кулачок Шана жадно сжался вокруг большого камня. Завороженная происходящим Энн встала на колени с другой стороны от ребенка и отпустила его руку, однако крепко взяла за плечо.
— Теперь ты можешь тронуть те другие искры? — спросил Эр Том.
Долгие, напряженные секунды Шан рассматривал пустой воздух над головой Эр Тома, а потом осторожно поднял жадную руку.
— Ничего, — вздохнул он, и его тело мгновенно потеряло всю свою неестественную напряженность. Его глаза наполнились слезами, но он только покачал головой. — Не трогаются, Мирада.
— Может, когда станешь старше, — мягко сказал Эр Том, надевая кольцо обратно на свой палец. — А пока ты понял, что есть… разные виды искр, правда? Те, до которых ты можешь дотронуться, и те, которые ты только видишь. Ты сможешь это запомнить?
— Да, — ответил ему Шан с полной уверенностью.
— Хорошо. А еще ты должен запомнить, что нельзя убегать от матери. Это был нехороший поступок, который причинил ей боль. Мы не обращаемся так с родными людьми, которые заслуживают всей нашей любви и всей нашей доброты. Я недоволен.
Шан судорожно сглотнул, и его глаза снова налились слезами.
— Мне стыдно, Мирада.
— Так и должно быть, потому что ты виноват, — сказал ему Эр Том. — Но тебе следует дать матери успокоение, не правда ли?
Мальчик печально повернулся к Энн.
— Мне стыдно, ма.
— Мне очень жаль, Шанни, — отозвалась она. — Нехорошо было вот так убегать, правда?
Он кивнул, а потом слезы вдруг хлынули ручьем, и он бросился ей на шею, уткнувшись лицом в ее плечо.
— Мне стыдно, стыдно! — лепетал он и так отчаянно зарыдал, что Эр Том заметно встревожился.
Энн улыбнулась ему и подняла палец.
— Ладно, — проговорила она, мягко растирая Шану спинку и разминая напряженные мышцы. — Думаю, это достаточно стыдно. Но ты должен сделать для меня еще кое-что.
— Что? — спросил Шан, поднимая залитое слезами личико.
— Обещай, что больше не будешь убегать.
— Обещаю, — сказал он, а потом вздохнул, и его слезы высохли так же стремительно, как появились. — Я не буду убегать.
— Хорошо, — сказала Энн.
С этими словами она поставила сына на землю, но не забыла при этом крепко взять его за руку. А потом она посмотрела на Эр Тома, который тоже выпрямился.
— Почему он так плачет? — спросил он, и в глазах его все еще отражалась тревога.
Энн ухмыльнулась.
— Можешь написать благодарственное письмо Джерзи. Как-то раз Шан раскапризничался и начал хныкать из-за чего-то, а Джерзи сказал ему, что если он хочет выглядеть по-настоящему убедительно, ему надо учиться выражать свои чувства — и продемонстрировал, как это делается. К тому времени, как я вернулась, они оба сидели на полу посредине квартиры Джерзи, обнимая друг друга и обливаясь слезами.
Она покачала головой, но мгновенно стала серьезной.
— Ты в порядке? — спросила она, неуверенно прикасаясь к его плечу. — Падение было сильным.
— Со мной все хорошо, — серьезно заверил он ее.
— У тебя поцарапана куртка, — заметила она и потрогала царапину на коже, после чего осмотрительность напомнила ей, что руку следует убрать.
Он равнодушно посмотрел на царапину и пошевелил плечами.
— Если это — самое худшее, то нам следует благодарно поклониться удаче.
Он взял Шана за другую руку.
— А тем временем нас ждет машина, — напомнил он и повел их в обход остановившейся самоходки — и из дока.
Глава семнадцатая
Число Высоких Домов составляет ровно пятьдесят. И еще есть Корвал.
Из ежегодной Переписи Кланов

Автомобиль оказался низким, обтекаемым и удивительно просторным. Энн откинулась на пассажирском сиденье, которое было передвинуто так, чтобы с ее ростом ей было удобно. Держа на коленях задремавшего Шана, она смотрела, как мимо проносится Космопорт Солсинтры.
Она мысленно вздохнула, пожалев, что знакомство с портом оказалось таким коротким: Эр Том уже выводил машину из Главных ворот порта собственно в город.
Он на секунду перевел на нее серьезные лиловые глаза.
— Прости мне мою необходимость, — негромко попросил он, — и разреши показать тебе порт в другой раз — скоро.
Она моргнула, а потом наклонила голову.
— Спасибо тебе, Эр Том. Мне это будет приятно.
— Мне тоже, — ответил он и снова замолчал, ведя машину с такой же спокойной уверенностью, какую он демонстрировал за пультом космического корабля.
Энн откинулась на спинку сиденья и стала наблюдать за ним, бросая на скользящую мимо Солсинтру лишь беглые взгляды. В другой раз она увидит ее всю, погрузится в атмосферу, полагаясь на меланти и знания Эр Тома, и увидит все чудеса, на которые способен этот Город Драгоценностей.
Машина легко обогнула увитый цветами угол, проехала под древней аркой из резного камня, плавно вошла в поворот, набрала скорость — и внезапно выехала за город, оказавшись среди пышных лугов и обширных садов.
— Уже скоро, — сказал Эр Том так тихо, что она могла бы подумать, будто он говорит сам с собой — если бы его слова не были произнесены на земном.
Машина еще раз набрала скорость, луга и сады замелькали быстрее — и стали меняться. Дома стали больше и отодвинулись дальше от дороги. Некоторые были полностью скрыты, и их отмечали только ворота и подъездные дороги.
В дальнем конце долины были тоже видны деревья, а над ними в зеленоватое безоблачное небо возносилось… Дерево.
— Что… — Она подалась вперед, так что Шан сонно запротестовал. — Это же не может быть деревом!
— И все же это дерево, — отозвался Эр Том, пока машина спускалась с холма на дно долины. — Джелаза Казон, Дерево Корвала, которое находится у дома моего брата, тоже называемого Джелаза Казон.
«Джелаза Казон», услужливо подсказал ей уголок сознания, принадлежащий ученому-лингвисту, означает «Исполнение Джелы» или «Умиротворение Джелы». Она воззрилась на его невероятную высоту и судорожно облизала внезапно пересохшие губы.
— А кто такой Джела? — пробормотала она, едва заметив, что задала этот вопрос вслух: настолько она была поглощена самим Деревом.
— Напарник Кантры йос-Фелиум: честь тому, кто погиб еще до Исхода.
Энн с трудом оторвала взгляд от Дерева — от Джелаза Казон — и перевела его на Эр Тома.
— Но… «Исполнение Джелы»? При том, что он так и не добрался до Лиад?
— А! Но ведь это было Дерево Джелы, понимаешь, и он взял с нее клятву, что она его сбережет.
— О! — Энн медленно откинулась обратно. Несколько минут прошли в молчании, а потом она сказала: — Значит, Делм — это Дракон, который охраняет Дерево. Вполне реальное Дерево. Значит, твой герб — это не… аллегория?
— Алле… — Он нахмурил брови, не скрывая недоумения. — Прошу прощения. Он… Когда мы были детьми, то наставление Делма заключалось в том, что на всех нас лежит груз обещания Кантры и что если в живых останется всего один Корвал, то жизнь этого одного будет посвящена только хранению Дерева.
Энн медленно выдохнула и покачала головой. — И это Дерево… то первое, которое принадлежало Джеле?
— Да, — тихо ответил Эр Том, тормозя машину, приближающуюся к зарослям низкого кустарника.
— Тогда, значит, ему сколько? Девятьсот лет?
— Несколько… больше, наверное, — отозвался он, бросая на нее беглый взгляд, а потом поворачивая машину в одну из длинных, таинственных подъездных аллей. — Мы уже приезжаем.
Джелаза Казон — дом оказался двухэтажным, под покатой крышей. Второй этаж опоясывал широкий балкон. На нем кое-где видны были кресла и шезлонги.
Энн с облегчением подумала, что дом выглядит уютным и не походит парадные особняки — пусть даже в него вместилось бы не меньше семидесяти квартир вроде той, что она сама занимала на Университете. Возможно, благосклонное присутствие Джелаза Казон, Дерева, способствовало тому, что он казался таким приветливым.
Ибо Дерево, чья вершина уже потерялась из виду, росло прямо из центра дома.
Когда она спросила об этом Эр Тома, он объяснил, что дом строился постепенно, с ростом Клана, пока не окружил Дерево со всех сторон.
— Мои комнаты расположены… располагались… на втором этаже и выходили во внутренний двор, где находится Дерево.
Машина бесшумно остановилась, и Эр Том ввел в пульт ее управления несколько быстрых команд, а потом повернулся на месте, чтобы оказаться лицом к Энн.
— Делм уже… очень скоро… Увидит нашего ребенка, и Клан будет радоваться, — очень серьезно проговорил он, беря ее за руку и глядя ей в глаза. — Энн. Если у тебя на сердце есть что-то, что нужно… решить, то ты можешь без колебаний изложить это Корвалу для… для решения.
Он сжимал ей пальцы очень крепко — почти до боли, и у нее создалось впечатление, будто он пытается сообщить ей сведения, которые имеют первостепенную важность.
— Известно… прости меня!., что от твоего лица говорить некому. Нам не хотелось бы… не оказать… необходимой услуги нашей… нашей гостье.
Он глубоко вздохнул и выпустил ее руки, неуверенно заглядывая ей в глаза.
— Я не хотел тебя оскорбить, Энн.
— Да, конечно, — мягко ответила она, пока ее мысли стремительно неслись вперед.
По традиции делм выносил решение тем, кто принадлежал к его собственному клану — говорил от их лица. Чтобы Делм Корвала был готов представлять кого-то вне своего клана — и к тому же землянку! — было чем-то довольно необычным.
Энн низко склонила голову.
— Я… обезоружена любезностью Корвала, — осторожно проговорила она. — Вы оказываете мне высокую честь. Я не колеблясь представлю вниманию делма любой вопрос, достойный этого.
Лицо Эр Тома осветила улыбка.
— Тогда это хорошо, — сказал он и опустил взгляд на Шана. — А теперь нам надо разбудить этого соню и взять его в дом.
Величественный человек, открывший им дверь, четко сообщил Эр Тому, что мастер Даав находится во Внутреннем дворе. Не будут ли лорд, леди и юный сударь так любезны, чтобы последовать за ним?
И они последовали за ним — по хорошо освещенному коридору, обшитому деревянными панелями, где их шаги заглушал яркий и пушистый ковер, мимо старинных дверей, по центру которых были закреплены древние фарфоровые ручки. Казалось, даже Шана впечатлило это зрелище: он держался рядом с Энн и цеплялся за ее руку.
Завернув за угол, они пошли по чуть более узкому коридору, который закончился стеклянной дверью. Их проводник красивым жестом распахнул дверь и с поклоном пропустил гостей во Внутренний двор.
Энн сделала три шага по саду — и замерла, изумленная множеством цветов и кустарников, обилием птичьих трелей и порханием ярких насекомых.
Эр Том двинулся дольше по шелковистой траве, поворачивая голову среди буйства цветов то в одну сторону, то в другую.
— Добрая встреча, брат! — раздался жизнерадостный возглас непонятно откуда.
Эр Том остановился и чуть склонил набок голову.
— Даав?
— А кто же еще? Хороший был полет?
— Без происшествий и проблем. — Эр Том подошел к мощному Дереву и, приложив ладонь к его серебристому стволу, посмотрел наверх, в сплетение ветвей. — Трудно разговаривать, когда я тебя не вижу.
— Это легко решить. Забирайся наверх сам.
— А ты не мог бы спуститься вниз? — осведомился Эр Том. — Я здесь не один, и есть вопросы, требующие твоего внимания.
— А. Вот видишь, как обстоят дела, брат: за время твоего отсутствия мои манеры полностью атрофировались.
— Так ты слезешь? — вопросил Эр Том.
В его голосе странно смешивались смех и досада. Энн подошла ближе. Молчаливый и настороженный Шан оставался с ней рядом.
— Конечно, слезу! — весело заявило Дерево. — Будь осторожен, денубиа, и чуть посторонись. Не годится мне на тебя падать.
Среди безмолвных широких листьев почти не видно было движения. Когда гибкий темноволосый мужчина упал с ветвей, это было похоже на номер иллюзиониста: вот вы его видите…
— Ну вот.
Он ухмыльнулся Эр Тому и раскинул руки, не обращая внимания на сучок, запутавшийся у него в волосах, и на зеленую полосу на широком белом рукаве. Не колеблясь, Эр Том двинулся вперед, и два родича обнялись, прижавшись щекой к щеке.
— Добро пожаловать домой, мой милый, — проговорил темноволосый мужчина, и Энн ясно услышала его слова на низком лиадийском.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47