— Спасибо тебе, Эр Том.
— Не за что, — отозвался он, направляясь к горе.
Он на секунду остановился, чтобы снять куртку и повесить ее на спинку мягкого кресла, а потом прошел на кухню.
С идиотски радостным сердцем Энн вернулась за свой стол и открыла следующую голубую книжицу.
Верный своему слову Эр Том нашел место для всего, что только было в коробках, а потом аккуратно сложил коробки и спрятал их в узкое пространство между холодильником и мойкой.
Оставшиеся немногие минуты, которые нужны были Энн, чтобы проверить последнюю работу, он потратил на то, чтобы использовать часть только что приобретенных продуктов. Получившуюся закуску он вместе с вином и рюмками вынес в гостиную.
— Выглядит чудесно! — призналась Энн, с искренним удовольствием разглядывая поднос с сыром, овощами и соусом. Она улыбнулась Эр Тому и потянулась, встав на цыпочки, чтобы расправить все затекшее тело. Как всегда, кончики ее пальцев коснулись потолка. — Проклятые низкие своды, — пробормотала она привычно. — Насколько дороже было бы прибавить несколько лишних дюймов в высоту?
— Думаю, что намного дороже, — серьезно ответил Эр Том. — Два лишних дюйма при таком масштабе строительства очень скоро превращаются в мили. — Он повел плечами, сосредоточенно глядя на вино, которое наливал в рюмки, — а не на роскошное зрелище, которое являла собой она, потягиваясь всем телом. — И в кантры.
Энн ухмыльнулась.
— Наверное, ты прав. Но ужасно досадно постоянно задевать пальцами потолок.
Она устроилась в углу дивана и взяла протянутую им рюмку.
— Спасибо, мой дорогой, за все твои труды ради меня.
На секунду он застыл, с ужасом подумав, что ей удалось каким-то образом узнать о мольбе, с которой он обратился к Дааву… Но потом он пришел в себя: конечно, она имела в виду только этот вечер, что было поистине пустяком для человека, привыкшего распределять груз по трюмам космического корабля.
— Я был рад помочь, — ответил он, поскольку ему показалось, что именно это ей хотелось услышать, — и был вознагражден ее улыбкой.
Он осторожно уселся в противоположном углу дивана, стараясь не замечать, как разгорается его кровь от ее близости, какие позорные желания пытаются победить требования порядочности и меланти… Он отпил немного вина, бережно отставил рюмку и заставил себя посмотреть ей в лицо.
— Я сожалею, — проговорил он и откашлялся, потому что голос у него непривычно охрип. — Я глубоко сожалею о том, что причинил тебе боль, Энн. Я не ожидал, что ты вернешься домой в ранний час. Я совершил ошибку и прошу, чтобы ты меня простила.
Она заморгала. Так вот в чем причина столь официального его поведения! Она чуть было не протянула руку, чтобы прикоснуться к его щеке. И только воспоминание об обжигающей, бездумной страсти, которую будило самое мимолетное прикосновение к нему, заставило ее руку остаться лежать на колене.
— Я охотно тебя прощаю, — ответила она вместо этого и тепло улыбнулась ему. — Было очень… глупо с моей стороны так паниковать. Ты дал мне слово, и мне следовало бы… — Она почувствовала, что находится на опасной почве. Было бы опасно признаться, что она усомнилась в его слове. — … следовало бы это помнить.
— А! — Он слабо улыбнулся ей в ответ. — Ты очень добра.
Тут он замялся, оттягивая минуту, когда ему придется повиноваться велению долга и задать ей вопрос, который заставляет содрогаться меланти. И он с грустной иронией признался себе, как признался бы Дааву, что им движут не только соображения чести. Скорее ему было радостно от того, что в данном случае требования чести практически совпадают с желанием его сердца.
Он сделал еще глоток вина и съел чуть-чуть сыра, разве что не сотрясаясь от желания, которое она в нем будила. Однако он сурово подавил свою страсть. Он поклялся, что все будет так, как того пожелает Энн, и неуемные страсти Эр Тома йос-Галана не должны заглушить голоса ее рассудка. Здесь необходимо рассмотреть предложения, заняться торговлей. Он набрал в легкие воздуха.
— Энн?
— Да, любимый?
Ее пристальный взгляд выдавал страсть, которая была такой же неуемной, как и его собственная. И встретившись с ее глазами, он снова потерял голову. Сжав зубы, он отвел взгляд и подавил мощную волну желания.
— У меня есть… предложение, — проговорил он, слыша, как его голос срывается и дрожит. — Если ты согласишься меня выслушать.
— Хорошо, — ответила она. Ее голос тоже звучал странно, хотя когда он повернулся к ней, она уже опустила голову и смотрела на свою рюмку, которую вернула на столик. — Что за предложение, Эр Том?
— Я предлагаю…
Боги! Его Тоделм будет его ругать, и Делм, возможно, тоже. Она не входит в Книгу Кланов. Она землянка, землянка, землянка до мозга костей. Но она — хлеб, который питает его, вода, которая утоляет его жажду, страсть, которая терзает его так, что он не может не обладать ею, пусть для этого ему придется пойти против Клана, и Кодекса, и — да! — близких.
— Я предлагаю, — повторил он, заставляя себя смотреть ей в глаза со спокойствием, которого не испытывал, — чтобы мы с тобой поженились.
Глава одиннадцатая
Если тебе суждено утонуть, то все автокатастрофы ты переживешь.
Земная поговорка
— Поженились? — Изумление оказалось сильнее восторга — но ненамного. Сотрясаемая этими двумя эмоциями, она пролепетала: — Но… но я же не лиадийка!
Эр Том слегка улыбнулся, и его худые плечи шевельнулись в гибком движении, которое не соответствовало земному пожатию плеч.
— А я — не землянин, — отозвался он суховато.
Он чуть было не протянул к ней руку, но опомнился и взялся вместо этого за рюмку.
— Было бы правильно, — проговорил он крайне осторожно (потому что кто он такой, чтобы информировать равную себе о должном поведении?), правильно и благонамеренно, — чтобы ты и я были связаны контрактом — браком — в тот момент, когда нашего сына Увидит Корвал.
Восторг потух так стремительно, что это было мучительно больно. От Эр Тома слов любви не услышишь… Энн с непривычной горечью подумала, что не слышала от него даже ласкового обращения. Он сделал это предложение из соображений удобства, и только. Немыслимо, чтобы человек с меланти Эр Тома вернулся домой и продемонстрировал своему делму шлюху и незаконнорожденного сыночка, когда без особых затрат можно продемонстрировать жену и законного наследника. Энн сморгнула внезапно застлавшую глаза пелену слези приказала себе думать, что отчаянное биение ее сердца вызвано гневом, а не страданием.
— Нет, спасибо, — отрывисто бросила она, гордясь тем, что ее голос звучит резко и твердо.
Она отвернулась, не желая смотреть на него, и взяла свою рюмку.
— А!
Его рука — тонкие золотистые пальцы, один из которых украшало аметистовое кольцо мастер-купца, — легко легла на ее запястье, удерживая ее, разжигая пламя в ее груди.
— Я нанес оскорбление, — тихо сказал он, убирая руку. — Мое намерение было… совершенно иным, Энн. Пожалуйста. Что я должен сделать, чтобы восстановить между нами равновесие?
— Я не оскорблена, — солгала она и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза. — Я просто не хочу выходить за тебя замуж.
Разлетающиеся золотые брови выгнулись, красноречиво выражая неверие.
— Прости меня, — мягко проговорил он. — Но, помнится, радость, которую мы разделили совсем недавно, как и та, которую мы знали раньше…
— Разве я сказала, что не хочу с тобой спать? — огрызнулась Энн, злясь на него — и на себя. — Даже слишком, милый мой! Но похоть — это не резон для брака, как и… благонамеренность. И будь я проклята, если выйду замуж из-за такого!
Она судорожно вздохнула, едва видя его лицо сквозь пелену слез — слез гнева.
— Это твоя идея везти Шанни и показывать его твоему делму, а не моя. Что до меня, то он может оставаться неучтенным хоть до конца его жизни! Он — гражданин Земли, чего достаточно очень и очень многим людям, которым удается жить долго, счастливо и плодотворно, и…
— Энн! — Он вдруг оказался очень близко. Одним коленом он упирался в диван, а руки его поймали ее за плечи, разминая напряженные мышцы. — Энн!
Она вскрикнула, задохнулась и подняла руку, чтобы утереть слезы. Она непривычно посмотрела в лицо Эр Тома снизу вверх, и сердце ее дрогнуло при виде его расстроенного взгляда. А его близость снова вызвала вспышку обжигающей страсти.
Щемяще медленно он поднял руку и нежно провел дрожащими пальцами по ее влажной щеке и губам. Его лиловые глаза были широко открыты — и завораживали.
— Я люблю тебя, Энн Дэвис, — прошептал он.
— Нет!
Она едва смогла заставить себя закрыть глаза, отказать своему телу в утешении, которое обещала их близость. Всеми фибрами души она хотела поверить в это тихое признание, но остатки здравого смысла кричали ей, что это — тоже всего лишь дань необходимости.
— Нет, — повторила она снова, зажмурив глаза и трепеща от желания. — Эр Том, прекрати это. Пожалуйста.
Вместо этого его теплое дыхание пошевелило волосы у ее виска, а в следующую секунду туда прижались его губы.
— Я люблю тебя, — повторил он снова, и его дивный, чарующий голос дрожал от страсти. Он нежно пригладил ее волосы, поцеловал мочку уха. — Энн…
— Эр Том! — Ее собственный голос тоже нельзя было назвать ровным. — Эр Том, ты дал мне слово…
Она могла бы поклясться, что почувствовала, как он вздрогнул, словно ледяная струя здравомыслия залила пламенное очарование страсти. А в следующую секунду от стремительно отстранился и вскочил, после чего замер в полной неподвижности, крепко сжав руки за спиной.
— О боги!
Энн содрогнулась, ощущая его внезапное отсутствие не столько как облегчение, сколько как новую пытку. «Что это?» — уже в который раз со вчерашнего дня спросила она себя. Она почти с самого начала ощущала контакт с Эр Томом. Но эта новая… тяга… напомнила ей древние легенды о феях, о волшебных владыках старинной Земли и о колдовских чарах, которыми они опутывали простых смертных… Если не считать того, что мокрое от пота лицо Эр Тома и мука в его глазах несомненно подтверждали, что если это и колдовство, то он опутан им так же крепко, как и она сама.
Она перевела дыхание, только теперь заметив, что задержала его, и села прямее.
— Эр Том…
Он поклонился, заставляя ее замолчать.
— Энн, только подумай, — быстро сказал он, и его акцент стал гораздо заметнее, чем прежде. — Ты говоришь, что будешь на Лиад, где у тебя есть долг по отношению к тому, кто умер. Разве не лучше лететь туда с тем, кто тебе друг, и стать гостем в доме родни твоего сына — на такой срок, какой тебе понадобится? Все будет так, как ты пожелаешь…
Он закусил губу и резко отвел глаза, но почти сразу же снова посмотрел на нее.
— Если ты не хочешь, чтобы мы поженились, ну что ж: тогда об этом больше нечего говорить. Я… мне, конечно, неизвестны твои необходимости. Однако ты должна знать, что моя необходимость требует, чтобы наш сын предстал перед Делмом не позже, чем на второй день следующей релюммы — через три стандартные недели, как ты сказала.
Он поднял руки и продемонстрировал ей свои ладони в знак того, что ничего не скрывает.
— Я говорю тебе все, — продолжил он, и его слова чуть замедлились. — Энн. Я не хочу ранить тебя, или пугать, или красть у тебя нашего сына. Но его необходимо отвезти к Делму. Он — йос-Галан! Нужно позаботиться… И ты сама! Неужели ты хочешь стоять одна и без союзников, родив сына Корвала?
Энн уставилась на него: его слова заставили ее задохнуться.
— Это… опасно? — спросила она.
— Опасно? — недоуменно переспросил Эр Том, а потом взмахнул рукой, словно отметая эту возможность. — А, ха! Это — игры меланти. Ничего пугающего для благоразумного человека.
Он наклонил голову и покусал губу, словно не зная, что говорить дальше.
— Благоразумно приобретать союзников, — сказал он наконец, и Энн почувствовала, насколько осторожно он подбирает слова, чтобы ее не оскорбить. — Корвал, видишь ли, имеет вес. А ребенок — йос-Галан. Никто не может отрицать такой основы для союза. Брак, которого я… желал, сразу же дал бы тебе защиту… намеренного союза. Тебя считали бы находящейся под крылом Дракона немедленно, а не в ожидании прилета на Лиад и составления… иных контрактов.
Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза — прямо и открыто.
— Мне больно видеть, что тебе грозит опасность, — добавил он очень мягко, — когда я имею возможность и… желание… предоставить тебе защиту.
— Я… понимаю, — с трудом выдавила из себя она с отчаянно бьющимся сердцем.
Ей пришлось тряхнуть головой, чтобы хоть немного прояснить ее, и попыталась ухватиться за подсказку здравого смысла. В конце концов они же находятся в Университетском центре. Это — прибежище ученых и студентов, а также других служителей странных знаний и таинственных направлений мысли.
— Сюда за моей головой вряд ли кто-то прилетит, — сказала она Эр Тому, стараясь успокоить его и хоть немного умерить огорчение, которое ясно читалось у него на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Не за что, — отозвался он, направляясь к горе.
Он на секунду остановился, чтобы снять куртку и повесить ее на спинку мягкого кресла, а потом прошел на кухню.
С идиотски радостным сердцем Энн вернулась за свой стол и открыла следующую голубую книжицу.
Верный своему слову Эр Том нашел место для всего, что только было в коробках, а потом аккуратно сложил коробки и спрятал их в узкое пространство между холодильником и мойкой.
Оставшиеся немногие минуты, которые нужны были Энн, чтобы проверить последнюю работу, он потратил на то, чтобы использовать часть только что приобретенных продуктов. Получившуюся закуску он вместе с вином и рюмками вынес в гостиную.
— Выглядит чудесно! — призналась Энн, с искренним удовольствием разглядывая поднос с сыром, овощами и соусом. Она улыбнулась Эр Тому и потянулась, встав на цыпочки, чтобы расправить все затекшее тело. Как всегда, кончики ее пальцев коснулись потолка. — Проклятые низкие своды, — пробормотала она привычно. — Насколько дороже было бы прибавить несколько лишних дюймов в высоту?
— Думаю, что намного дороже, — серьезно ответил Эр Том. — Два лишних дюйма при таком масштабе строительства очень скоро превращаются в мили. — Он повел плечами, сосредоточенно глядя на вино, которое наливал в рюмки, — а не на роскошное зрелище, которое являла собой она, потягиваясь всем телом. — И в кантры.
Энн ухмыльнулась.
— Наверное, ты прав. Но ужасно досадно постоянно задевать пальцами потолок.
Она устроилась в углу дивана и взяла протянутую им рюмку.
— Спасибо, мой дорогой, за все твои труды ради меня.
На секунду он застыл, с ужасом подумав, что ей удалось каким-то образом узнать о мольбе, с которой он обратился к Дааву… Но потом он пришел в себя: конечно, она имела в виду только этот вечер, что было поистине пустяком для человека, привыкшего распределять груз по трюмам космического корабля.
— Я был рад помочь, — ответил он, поскольку ему показалось, что именно это ей хотелось услышать, — и был вознагражден ее улыбкой.
Он осторожно уселся в противоположном углу дивана, стараясь не замечать, как разгорается его кровь от ее близости, какие позорные желания пытаются победить требования порядочности и меланти… Он отпил немного вина, бережно отставил рюмку и заставил себя посмотреть ей в лицо.
— Я сожалею, — проговорил он и откашлялся, потому что голос у него непривычно охрип. — Я глубоко сожалею о том, что причинил тебе боль, Энн. Я не ожидал, что ты вернешься домой в ранний час. Я совершил ошибку и прошу, чтобы ты меня простила.
Она заморгала. Так вот в чем причина столь официального его поведения! Она чуть было не протянула руку, чтобы прикоснуться к его щеке. И только воспоминание об обжигающей, бездумной страсти, которую будило самое мимолетное прикосновение к нему, заставило ее руку остаться лежать на колене.
— Я охотно тебя прощаю, — ответила она вместо этого и тепло улыбнулась ему. — Было очень… глупо с моей стороны так паниковать. Ты дал мне слово, и мне следовало бы… — Она почувствовала, что находится на опасной почве. Было бы опасно признаться, что она усомнилась в его слове. — … следовало бы это помнить.
— А! — Он слабо улыбнулся ей в ответ. — Ты очень добра.
Тут он замялся, оттягивая минуту, когда ему придется повиноваться велению долга и задать ей вопрос, который заставляет содрогаться меланти. И он с грустной иронией признался себе, как признался бы Дааву, что им движут не только соображения чести. Скорее ему было радостно от того, что в данном случае требования чести практически совпадают с желанием его сердца.
Он сделал еще глоток вина и съел чуть-чуть сыра, разве что не сотрясаясь от желания, которое она в нем будила. Однако он сурово подавил свою страсть. Он поклялся, что все будет так, как того пожелает Энн, и неуемные страсти Эр Тома йос-Галана не должны заглушить голоса ее рассудка. Здесь необходимо рассмотреть предложения, заняться торговлей. Он набрал в легкие воздуха.
— Энн?
— Да, любимый?
Ее пристальный взгляд выдавал страсть, которая была такой же неуемной, как и его собственная. И встретившись с ее глазами, он снова потерял голову. Сжав зубы, он отвел взгляд и подавил мощную волну желания.
— У меня есть… предложение, — проговорил он, слыша, как его голос срывается и дрожит. — Если ты согласишься меня выслушать.
— Хорошо, — ответила она. Ее голос тоже звучал странно, хотя когда он повернулся к ней, она уже опустила голову и смотрела на свою рюмку, которую вернула на столик. — Что за предложение, Эр Том?
— Я предлагаю…
Боги! Его Тоделм будет его ругать, и Делм, возможно, тоже. Она не входит в Книгу Кланов. Она землянка, землянка, землянка до мозга костей. Но она — хлеб, который питает его, вода, которая утоляет его жажду, страсть, которая терзает его так, что он не может не обладать ею, пусть для этого ему придется пойти против Клана, и Кодекса, и — да! — близких.
— Я предлагаю, — повторил он, заставляя себя смотреть ей в глаза со спокойствием, которого не испытывал, — чтобы мы с тобой поженились.
Глава одиннадцатая
Если тебе суждено утонуть, то все автокатастрофы ты переживешь.
Земная поговорка
— Поженились? — Изумление оказалось сильнее восторга — но ненамного. Сотрясаемая этими двумя эмоциями, она пролепетала: — Но… но я же не лиадийка!
Эр Том слегка улыбнулся, и его худые плечи шевельнулись в гибком движении, которое не соответствовало земному пожатию плеч.
— А я — не землянин, — отозвался он суховато.
Он чуть было не протянул к ней руку, но опомнился и взялся вместо этого за рюмку.
— Было бы правильно, — проговорил он крайне осторожно (потому что кто он такой, чтобы информировать равную себе о должном поведении?), правильно и благонамеренно, — чтобы ты и я были связаны контрактом — браком — в тот момент, когда нашего сына Увидит Корвал.
Восторг потух так стремительно, что это было мучительно больно. От Эр Тома слов любви не услышишь… Энн с непривычной горечью подумала, что не слышала от него даже ласкового обращения. Он сделал это предложение из соображений удобства, и только. Немыслимо, чтобы человек с меланти Эр Тома вернулся домой и продемонстрировал своему делму шлюху и незаконнорожденного сыночка, когда без особых затрат можно продемонстрировать жену и законного наследника. Энн сморгнула внезапно застлавшую глаза пелену слези приказала себе думать, что отчаянное биение ее сердца вызвано гневом, а не страданием.
— Нет, спасибо, — отрывисто бросила она, гордясь тем, что ее голос звучит резко и твердо.
Она отвернулась, не желая смотреть на него, и взяла свою рюмку.
— А!
Его рука — тонкие золотистые пальцы, один из которых украшало аметистовое кольцо мастер-купца, — легко легла на ее запястье, удерживая ее, разжигая пламя в ее груди.
— Я нанес оскорбление, — тихо сказал он, убирая руку. — Мое намерение было… совершенно иным, Энн. Пожалуйста. Что я должен сделать, чтобы восстановить между нами равновесие?
— Я не оскорблена, — солгала она и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза. — Я просто не хочу выходить за тебя замуж.
Разлетающиеся золотые брови выгнулись, красноречиво выражая неверие.
— Прости меня, — мягко проговорил он. — Но, помнится, радость, которую мы разделили совсем недавно, как и та, которую мы знали раньше…
— Разве я сказала, что не хочу с тобой спать? — огрызнулась Энн, злясь на него — и на себя. — Даже слишком, милый мой! Но похоть — это не резон для брака, как и… благонамеренность. И будь я проклята, если выйду замуж из-за такого!
Она судорожно вздохнула, едва видя его лицо сквозь пелену слез — слез гнева.
— Это твоя идея везти Шанни и показывать его твоему делму, а не моя. Что до меня, то он может оставаться неучтенным хоть до конца его жизни! Он — гражданин Земли, чего достаточно очень и очень многим людям, которым удается жить долго, счастливо и плодотворно, и…
— Энн! — Он вдруг оказался очень близко. Одним коленом он упирался в диван, а руки его поймали ее за плечи, разминая напряженные мышцы. — Энн!
Она вскрикнула, задохнулась и подняла руку, чтобы утереть слезы. Она непривычно посмотрела в лицо Эр Тома снизу вверх, и сердце ее дрогнуло при виде его расстроенного взгляда. А его близость снова вызвала вспышку обжигающей страсти.
Щемяще медленно он поднял руку и нежно провел дрожащими пальцами по ее влажной щеке и губам. Его лиловые глаза были широко открыты — и завораживали.
— Я люблю тебя, Энн Дэвис, — прошептал он.
— Нет!
Она едва смогла заставить себя закрыть глаза, отказать своему телу в утешении, которое обещала их близость. Всеми фибрами души она хотела поверить в это тихое признание, но остатки здравого смысла кричали ей, что это — тоже всего лишь дань необходимости.
— Нет, — повторила она снова, зажмурив глаза и трепеща от желания. — Эр Том, прекрати это. Пожалуйста.
Вместо этого его теплое дыхание пошевелило волосы у ее виска, а в следующую секунду туда прижались его губы.
— Я люблю тебя, — повторил он снова, и его дивный, чарующий голос дрожал от страсти. Он нежно пригладил ее волосы, поцеловал мочку уха. — Энн…
— Эр Том! — Ее собственный голос тоже нельзя было назвать ровным. — Эр Том, ты дал мне слово…
Она могла бы поклясться, что почувствовала, как он вздрогнул, словно ледяная струя здравомыслия залила пламенное очарование страсти. А в следующую секунду от стремительно отстранился и вскочил, после чего замер в полной неподвижности, крепко сжав руки за спиной.
— О боги!
Энн содрогнулась, ощущая его внезапное отсутствие не столько как облегчение, сколько как новую пытку. «Что это?» — уже в который раз со вчерашнего дня спросила она себя. Она почти с самого начала ощущала контакт с Эр Томом. Но эта новая… тяга… напомнила ей древние легенды о феях, о волшебных владыках старинной Земли и о колдовских чарах, которыми они опутывали простых смертных… Если не считать того, что мокрое от пота лицо Эр Тома и мука в его глазах несомненно подтверждали, что если это и колдовство, то он опутан им так же крепко, как и она сама.
Она перевела дыхание, только теперь заметив, что задержала его, и села прямее.
— Эр Том…
Он поклонился, заставляя ее замолчать.
— Энн, только подумай, — быстро сказал он, и его акцент стал гораздо заметнее, чем прежде. — Ты говоришь, что будешь на Лиад, где у тебя есть долг по отношению к тому, кто умер. Разве не лучше лететь туда с тем, кто тебе друг, и стать гостем в доме родни твоего сына — на такой срок, какой тебе понадобится? Все будет так, как ты пожелаешь…
Он закусил губу и резко отвел глаза, но почти сразу же снова посмотрел на нее.
— Если ты не хочешь, чтобы мы поженились, ну что ж: тогда об этом больше нечего говорить. Я… мне, конечно, неизвестны твои необходимости. Однако ты должна знать, что моя необходимость требует, чтобы наш сын предстал перед Делмом не позже, чем на второй день следующей релюммы — через три стандартные недели, как ты сказала.
Он поднял руки и продемонстрировал ей свои ладони в знак того, что ничего не скрывает.
— Я говорю тебе все, — продолжил он, и его слова чуть замедлились. — Энн. Я не хочу ранить тебя, или пугать, или красть у тебя нашего сына. Но его необходимо отвезти к Делму. Он — йос-Галан! Нужно позаботиться… И ты сама! Неужели ты хочешь стоять одна и без союзников, родив сына Корвала?
Энн уставилась на него: его слова заставили ее задохнуться.
— Это… опасно? — спросила она.
— Опасно? — недоуменно переспросил Эр Том, а потом взмахнул рукой, словно отметая эту возможность. — А, ха! Это — игры меланти. Ничего пугающего для благоразумного человека.
Он наклонил голову и покусал губу, словно не зная, что говорить дальше.
— Благоразумно приобретать союзников, — сказал он наконец, и Энн почувствовала, насколько осторожно он подбирает слова, чтобы ее не оскорбить. — Корвал, видишь ли, имеет вес. А ребенок — йос-Галан. Никто не может отрицать такой основы для союза. Брак, которого я… желал, сразу же дал бы тебе защиту… намеренного союза. Тебя считали бы находящейся под крылом Дракона немедленно, а не в ожидании прилета на Лиад и составления… иных контрактов.
Он глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза — прямо и открыто.
— Мне больно видеть, что тебе грозит опасность, — добавил он очень мягко, — когда я имею возможность и… желание… предоставить тебе защиту.
— Я… понимаю, — с трудом выдавила из себя она с отчаянно бьющимся сердцем.
Ей пришлось тряхнуть головой, чтобы хоть немного прояснить ее, и попыталась ухватиться за подсказку здравого смысла. В конце концов они же находятся в Университетском центре. Это — прибежище ученых и студентов, а также других служителей странных знаний и таинственных направлений мысли.
— Сюда за моей головой вряд ли кто-то прилетит, — сказала она Эр Тому, стараясь успокоить его и хоть немного умерить огорчение, которое ясно читалось у него на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47