Я бы поныл в свое удовольствие – будь у меня хоть один слушатель – но во всем здании я был один. Кроме того, я слишком упивался своей истерикой, чтобы прерываться на поиски свежих жертв.
Потом я еще немного поскрипел зубами. Но в итоге, стоя под душем, подставляя лицо горячим водяным иголочкам и вновь разыгрывая у себя в голове сцену с кофеваркой (то была обновленная версия с радикально подправленным саркастическим диалогом, где я сообщал Ле-Мату все, что он заслужил своим поведением), я наконец понял, в чем собака зарыта. Я просто-напросто завидовал. Нет, не Инге, которой Ле-Мат уделял так много внимания. И не Ле-Мату, к которому она относилась со столь глубоко запрятанной симпатией. А им обоим – потому что у них была своя жизнь вне виртуальной реальности. А у меня такой жизни не было.
Разобравшись с этой проблемой, я домылся, оделся и решил временно плюнуть на работу. Запер офис, спустился на уровень мостовой, прошелся до соседнего квартала и взял в кофейне круассан, большую чашку кофе и воскресную газету. И до самого обеда просидел на скамейке, в парке на набережной, тупо наслаждаясь отличной весенней погодой и наблюдая за смертельными трюками роллеров на дорожке для велосипедистов. Ровно три часа я делал вид, будто читаю газету – хотя на самом деле одолел только юмор и телепрограмму.
И был всем этим необъяснимо горд.
К тому времени, когда я вернулся в офис, мое отношение к жизни резко улучшилось, а неизвестные доброжелатели покрасили правое переднее крыло моей «тойоты» яркой, царственной, блестящей синей краской.
17. ВЗЯТИЕ БЕРЛИНА: СТРАТЕГИЯ
Остаток воскресенья я посвятил работе – изучал файлы Амбер и составлял алгоритм моих действий по осуществлению ее задания. Ближе к вечеру я рассудил, что парочка разумных сборщиков информации мне не помешает, и слепил двоих торопливых, нескладных, не блистающих особой красотой автономных демонов. Я избрал для них облик мелких, мне по колено протогуманоидов с вихрастыми волосами, маниакальными ухмылками и трехпалыми перчатками вместо кистей рук. Закончив, я попятился на шаг, критически оглядел свои творения и нарек их «Тварек-1» и «Тварек-2».
Примерно в шесть воротился Ле-Мат. У него хватило совестливости завернуть к «Боцману Комаре» и купить «Бочонок капитанский» (жареные кальмары, десять порций). Он извинился за то, что увильнул от работы, а я извинился за свое хреновое настроение, а он извинился, что позволил гормонам взять верх над мозгом, а я извинился, что позавидовал его приятному времяпровождению с новой приятельницей, а он… Словом, после нескольких раундов до нас дошло, что дальнейшие состязания в самобичевательских извинениях вскоре кончатся уже НАСТОЯЩЕЙ дракой. Пришлось переключиться на кальмаров. После ужина мы доделали инфосборщиков. Потом Ле-Мат уехал домой – проверить, чем особняк занимался в его отсутствие, и выспаться на нормальной кровати.
На следующее утро, ровно в семь, меня разбудил мой верный друг факс. Значит, телефонная сеть исправно выполняла мое поручение по переадресовке звонков на офис.
22 мая, понедельник, 08.05 по местному времени. Я подключился, пристегнулся, нарядился под Маниакального Нонконформиста и теперь очень радовался, что мы не поленились заделать скотчем все щелки в шторах на восточных окнах. Ле-Мат восседал в кресле перед рабочей станцией интерфейса, прихлебывая кофе, жуя булочку, следя за моей жизнедеятельностью и осуществляя предстартовый контроль.
– Торакальные датчики? (Правда, звучит получше, чем «инфолифчик»?)
– Есть.
– Тазовые датчики? (Аналогично.)
– Есть.
– Аудиошлемофон?
– Есть.
– Датчики положения черепа?
– Есть.
– «Проктопрод»… э-э-э… в гнезде?
– «Проктопрод» где надо. И – чисто для информации – не беспокойся, я к нему ни за что не привыкну.
– Отлично. – Ле-Мат захлопнул руководство и уронил его на пол. – Представление начинается. Пошла загрузка. Три, два, один…
Я затемнил стекла видеоочков. Ле-Мат распахнул Портал Сети. На миг – ужасное, катастрофическое ощущение, будто меня всасывает колоссальная, абсолютно черная труба канализации, а потом…
ЧМОК! Я стоял на симпатичном зелененьком склоне в Виртуальной Реальности, где все мужчины сильны, все женщины – красивы, а все дети находятся в розыске за уголовные преступления.
– Лады, – проскрипел мне в ухо Гуннар, – проскочил. Тут вроде тихо-мирно, так что я пока отключу аудио и видео. Обойдемся биотелеметрией. Но прежде всего… Макс?
– Да, Гуннар?
– Ни пуха ни пера, старина. Я показал ему большой палец:
– К черту. Оставь на мою долю пару булочек. (За завтраком мы имели бурную дискуссию по этому вопросу и сошлись на том, что булочки с пророщенной пшеницей и интерфейс данной конструкции – не лучшее сочетание.) В моем ухе раздался щелчок – Гуннар вырубил аудио. Спустя секунду я ощутил затылком что-то вроде «одиночества» – следовательно, Гуннар перестал смотреть на мир моими глазами.
Я набрал в грудь воздуха, собрал нервы в кулак и сказал себе: «Ну ладно, Макс, раз взялся – давай!» Щелкнув пальцами, я вызвал мой новый виртуальный «харлей-ультраглайд».
Мой новый, модернизированный до последнего винтика «харлей-ультраглайд».
Хорошо-хорошо, я сам первый признаюсь, что переделывать его было глупо и бессмысленно. Но примерно в три утра я проснулся, обливаясь холодным потом, и глаз сомкнуть уже не смог. Оставалось лишь включить компьютер, надеть очки и чем-нибудь заняться: вот я и потрудился над своим виртуальным мотоциклом. И теперь, благодаря моим новым суперпользовательским талантам и врожденной патологической скрупулезности, железный конь выглядел не менее реальным, чем я. А может, и еще реальнее. Все было при нем: включая монотонное «кап-кап-кап» смазочного масла,
Я медленно обошел вокруг мотоцикла, любуясь своим творением. Потом вскочил в седло, натянул свои черные перчатки с заклепками, поправил черные очки, поглядел на свои сальные черные волосы в зеркальце. Одним мановением правой руки сотворил горящую сигарету. Сунул в рот. Глубоко затянулся – и, поперхнувшись, чуть не выкашлял все легкие. Наклонил мотоцикл вправо, чтобы подножка поднялась. Выжал сцепление и поехал вниз по виртуальному склону. Разогнавшись до нужной скорости, включил первую передачу, включил зажигание и дал газ.
Разразившись зловещим, достойным газонокосилки самого бога Тора ревом, 1100 куб. см закаленной милуокской стали, рыча, рыгая и плюясь огнем, ОЖИЛИ! Выпрямившись в седле, я газанул на полную катушку. Со скоростью 100 миль/час мой железный конь переехал кювет у подножия горы, перепрыгнул через четыре полосы запруженного машинами Суперхайвэя и плюхнулся в крайней левой. И как оглашенный помчался в Делмир.
Джек Берроуз, честно говоря, испуганно грыз ногти – только маленькие кровавые объедки оставались. Зато Макс Супер испытывал полный кайф.
Суперхайвэй, 8.12 утра. Эх, ребятки, как же я был рад, что Ле-Мат не нашептывает мне на ухо и не видит того, что вижу я! Теперь, немного попрактиковавшись, я уже взял хренов кубизм под контроль, научился по желанию включать его и отключать, и все же правда была на стороне Ле-Мата. Делмир с точки зрения суперпользователя действительно походил на картину Фернана Леже.
***
ФЕРНАН ЛЕЖЕ
Французский художник (1881-1955).
***
Конечно, он оставался все той же тесной тюрьмой из серых инфогромадин, но теперь я видел, что эти громады – не безликие, однотонные монолиты, а удивительно сложные, плотные переплетения трубопроводов, балок, проводов. Этакая помесь нефтеперерабатывающего завода с Центром Помпиду, которую оккупировали и заселили гигантские радиоактивные гусеницы тутового шелкопряда. Я даже сбавил скорость, чтобы полюбоваться этим живым памятником информационной анархии и энтропии и припомнить статью о какой-то теории хаоса из журнала «Ридерз-дайджест» (я ее просмотрел по диагонали в приемной у зубного). «Люди не могут без общения», называлась она. Правило на распространяется на отношения между супругами – но это уже тема для другой статьи.
И тут я увидел огоньки.
Еще больше сбавил скорость, чтобы разглядеть детали. М-да, каждая из этих крепостей большого бизнеса просто кишела крохотными, стремительными, яркими и пестрыми огоньками – так роятся светлячки в сказочных ледяных замках. Квазилазерные лучи ослепительно-зеленого цвета то и дело протягивались от одной части структуры к другой, или даже из одной корпорации – в другую. И надо сказать, смотрелось неплохо – если вы любите фейерверки на Четвертое июля и световые шоу. «Что же это за огоньки?» – гадал я. «Искры творческого вдохновения? Очаровательные символы свободного обмена информацией?» – Я перевел двигатель на холостой ход, подкатился к самой стене инфоквартала компании «Пищепрогресс» и попытался приглядеться к проскакивающим мимо виртуальным светлячкам. На стене рядом со мной затеплился крохотный голубой огонек, и я изловил его.
Это оказалась непристойная, неумело намалеванная карикатура на тему дележа имущества после развода, которую скучающая торговая представительница «Пищепрогресса» послала по факсу бывшей однокурснице в «Диету Лимитед».
Я потратил попусту еще пару минут, хватая все огоньки, какие попадались под руку. Потом отпустил их на волю и пожалел, что негде вымыть мои виртуальные руки. Я в точности установил, что огни были факс-модемами и что их ужасающее большинство использовалось для передачи таких сверхважных материалов, как новейшие анекдоты о блондинках. Чуть поинтереснее – но именно что «чуть» – оказались зеленые лазерные лучи. То были резюме сотрудников, которые хотели обменять коммерческие тайны своей фирмы на хорошую должность у конкурентов.
Сокрушаясь о плачевном конце информационно-компьютерной революции (неужели за это дерьмо боролись?), я вновь включил первую передачу и дал газу.
Делмир, 8.22 утра. Из-за горизонта показался инфоквартал корпорации МДИ – странно-плоский, полностью лишенный перспективы, как здания из малобюджетных японских мультиков. Притормозив, я съехал на обочину и достал из седельной сумки виртуальный бинокль. Испытующе оглядел МДИ – проверяя, много ли информации можно получить при взгляде извне.
Как выяснилось, немного. Инфоздание МДИ выглядело так, как я, в общем, и ожидал: колоссальное, высокое, широкое, рваное: целые отделы висели безо всякой опоры, держась лишь упорством одного-единственного менеджера, который мертвой хваткой цеплялся за фалды вице-президента. Где-то посреди структурной схемы корпорации в воздухе бессмысленно болтались точки высокооплачиваемых, но ровно ни к чему не привязанных должностей, похожие на слабоумных шмелей. Вначале они меня озадачили – но, присмотревшись к одной из них, я узнал виртуальный символ Скотта Юбермэна.
В общем и целом инфоздание МДИ походило на этакую мобильную скульптуру – насмешку над гравитацией, сварганенную от нечего делать из первых попавшихся обломков каким-нибудь склонным к сарказму художником. И лишь с четвертого или пятого взгляда я заметил, что у него все-таки есть прочное ядро. Только оно и не позволяло всему безобразию превратиться в бизнес-компост. «Все держится на одном, неуклонно приносящим прибыль подразделении», – догадался я. Поставил бинокль на максимальное увеличение и попытался рассмотреть эту единственную опору.
А-а. ТОПР. Кто б сомневался…
Вернув коэффициент увеличения к норме, я завершил рекогносцировку МДИ издалека. Будь у меня неделя, я с большим удовольствием потратил бы ее на картографирование инфопотоков. К примеру, что стоит за этой сияющей паутиной в левом боку «Дайнэмик-Инфотайнмент»? А пульсирующие лазерные лучи? Их же до фига и больше! Ну, самый толстый и зеленый, исходящий из ядра успехов МДИ – прямой канал между кабинетом генерального и Высочайшим Святилищем Менеджмента в Париже, это понятно. Но все эти тоненькие и тихие, снующие между вице-президентским ярусом МДИ и высшими эшелонами наших конкурентов? В чьи окна я загляну, если выслежу эти лучики? «И, – подумал я, вспомнив Катэ из Перераспределения, – какую власть даст мне эта информация?»
Внезапно структура МДИ показалась мне безумно интересной.
Тут зазвонили мои виртуальные часы. Отвернув рукав «косухи», я взглянул на циферблат. Блин, уже 8.30. Мысленно завязав узелок на память, я убрал бинокль в сумку и запустил двигатель. «Эх, будь у меня неделя…» – пробормотал я про себя. Но недели у меня не было. А был всего лишь ограниченный во времени шанс – окошко, которое захлопнется, в лучшем случае, через пятнадцать минут.
Разогнав мотоцикл, я дал газу и поехал разыскивать въезд на стоянку.
Автостоянка МДИ, 8.32. Медленно, с невинным видом я проехал по Фронтально-регистрационной линии, тщательно удостоверился, что никто за мной не наблюдает, нырнул за инфомусорный бак и морфировал в… В безликого (понимайте это буквально) типа, одетого в серый костюм и черную шляпу-котелок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Потом я еще немного поскрипел зубами. Но в итоге, стоя под душем, подставляя лицо горячим водяным иголочкам и вновь разыгрывая у себя в голове сцену с кофеваркой (то была обновленная версия с радикально подправленным саркастическим диалогом, где я сообщал Ле-Мату все, что он заслужил своим поведением), я наконец понял, в чем собака зарыта. Я просто-напросто завидовал. Нет, не Инге, которой Ле-Мат уделял так много внимания. И не Ле-Мату, к которому она относилась со столь глубоко запрятанной симпатией. А им обоим – потому что у них была своя жизнь вне виртуальной реальности. А у меня такой жизни не было.
Разобравшись с этой проблемой, я домылся, оделся и решил временно плюнуть на работу. Запер офис, спустился на уровень мостовой, прошелся до соседнего квартала и взял в кофейне круассан, большую чашку кофе и воскресную газету. И до самого обеда просидел на скамейке, в парке на набережной, тупо наслаждаясь отличной весенней погодой и наблюдая за смертельными трюками роллеров на дорожке для велосипедистов. Ровно три часа я делал вид, будто читаю газету – хотя на самом деле одолел только юмор и телепрограмму.
И был всем этим необъяснимо горд.
К тому времени, когда я вернулся в офис, мое отношение к жизни резко улучшилось, а неизвестные доброжелатели покрасили правое переднее крыло моей «тойоты» яркой, царственной, блестящей синей краской.
17. ВЗЯТИЕ БЕРЛИНА: СТРАТЕГИЯ
Остаток воскресенья я посвятил работе – изучал файлы Амбер и составлял алгоритм моих действий по осуществлению ее задания. Ближе к вечеру я рассудил, что парочка разумных сборщиков информации мне не помешает, и слепил двоих торопливых, нескладных, не блистающих особой красотой автономных демонов. Я избрал для них облик мелких, мне по колено протогуманоидов с вихрастыми волосами, маниакальными ухмылками и трехпалыми перчатками вместо кистей рук. Закончив, я попятился на шаг, критически оглядел свои творения и нарек их «Тварек-1» и «Тварек-2».
Примерно в шесть воротился Ле-Мат. У него хватило совестливости завернуть к «Боцману Комаре» и купить «Бочонок капитанский» (жареные кальмары, десять порций). Он извинился за то, что увильнул от работы, а я извинился за свое хреновое настроение, а он извинился, что позволил гормонам взять верх над мозгом, а я извинился, что позавидовал его приятному времяпровождению с новой приятельницей, а он… Словом, после нескольких раундов до нас дошло, что дальнейшие состязания в самобичевательских извинениях вскоре кончатся уже НАСТОЯЩЕЙ дракой. Пришлось переключиться на кальмаров. После ужина мы доделали инфосборщиков. Потом Ле-Мат уехал домой – проверить, чем особняк занимался в его отсутствие, и выспаться на нормальной кровати.
На следующее утро, ровно в семь, меня разбудил мой верный друг факс. Значит, телефонная сеть исправно выполняла мое поручение по переадресовке звонков на офис.
22 мая, понедельник, 08.05 по местному времени. Я подключился, пристегнулся, нарядился под Маниакального Нонконформиста и теперь очень радовался, что мы не поленились заделать скотчем все щелки в шторах на восточных окнах. Ле-Мат восседал в кресле перед рабочей станцией интерфейса, прихлебывая кофе, жуя булочку, следя за моей жизнедеятельностью и осуществляя предстартовый контроль.
– Торакальные датчики? (Правда, звучит получше, чем «инфолифчик»?)
– Есть.
– Тазовые датчики? (Аналогично.)
– Есть.
– Аудиошлемофон?
– Есть.
– Датчики положения черепа?
– Есть.
– «Проктопрод»… э-э-э… в гнезде?
– «Проктопрод» где надо. И – чисто для информации – не беспокойся, я к нему ни за что не привыкну.
– Отлично. – Ле-Мат захлопнул руководство и уронил его на пол. – Представление начинается. Пошла загрузка. Три, два, один…
Я затемнил стекла видеоочков. Ле-Мат распахнул Портал Сети. На миг – ужасное, катастрофическое ощущение, будто меня всасывает колоссальная, абсолютно черная труба канализации, а потом…
ЧМОК! Я стоял на симпатичном зелененьком склоне в Виртуальной Реальности, где все мужчины сильны, все женщины – красивы, а все дети находятся в розыске за уголовные преступления.
– Лады, – проскрипел мне в ухо Гуннар, – проскочил. Тут вроде тихо-мирно, так что я пока отключу аудио и видео. Обойдемся биотелеметрией. Но прежде всего… Макс?
– Да, Гуннар?
– Ни пуха ни пера, старина. Я показал ему большой палец:
– К черту. Оставь на мою долю пару булочек. (За завтраком мы имели бурную дискуссию по этому вопросу и сошлись на том, что булочки с пророщенной пшеницей и интерфейс данной конструкции – не лучшее сочетание.) В моем ухе раздался щелчок – Гуннар вырубил аудио. Спустя секунду я ощутил затылком что-то вроде «одиночества» – следовательно, Гуннар перестал смотреть на мир моими глазами.
Я набрал в грудь воздуха, собрал нервы в кулак и сказал себе: «Ну ладно, Макс, раз взялся – давай!» Щелкнув пальцами, я вызвал мой новый виртуальный «харлей-ультраглайд».
Мой новый, модернизированный до последнего винтика «харлей-ультраглайд».
Хорошо-хорошо, я сам первый признаюсь, что переделывать его было глупо и бессмысленно. Но примерно в три утра я проснулся, обливаясь холодным потом, и глаз сомкнуть уже не смог. Оставалось лишь включить компьютер, надеть очки и чем-нибудь заняться: вот я и потрудился над своим виртуальным мотоциклом. И теперь, благодаря моим новым суперпользовательским талантам и врожденной патологической скрупулезности, железный конь выглядел не менее реальным, чем я. А может, и еще реальнее. Все было при нем: включая монотонное «кап-кап-кап» смазочного масла,
Я медленно обошел вокруг мотоцикла, любуясь своим творением. Потом вскочил в седло, натянул свои черные перчатки с заклепками, поправил черные очки, поглядел на свои сальные черные волосы в зеркальце. Одним мановением правой руки сотворил горящую сигарету. Сунул в рот. Глубоко затянулся – и, поперхнувшись, чуть не выкашлял все легкие. Наклонил мотоцикл вправо, чтобы подножка поднялась. Выжал сцепление и поехал вниз по виртуальному склону. Разогнавшись до нужной скорости, включил первую передачу, включил зажигание и дал газ.
Разразившись зловещим, достойным газонокосилки самого бога Тора ревом, 1100 куб. см закаленной милуокской стали, рыча, рыгая и плюясь огнем, ОЖИЛИ! Выпрямившись в седле, я газанул на полную катушку. Со скоростью 100 миль/час мой железный конь переехал кювет у подножия горы, перепрыгнул через четыре полосы запруженного машинами Суперхайвэя и плюхнулся в крайней левой. И как оглашенный помчался в Делмир.
Джек Берроуз, честно говоря, испуганно грыз ногти – только маленькие кровавые объедки оставались. Зато Макс Супер испытывал полный кайф.
Суперхайвэй, 8.12 утра. Эх, ребятки, как же я был рад, что Ле-Мат не нашептывает мне на ухо и не видит того, что вижу я! Теперь, немного попрактиковавшись, я уже взял хренов кубизм под контроль, научился по желанию включать его и отключать, и все же правда была на стороне Ле-Мата. Делмир с точки зрения суперпользователя действительно походил на картину Фернана Леже.
***
ФЕРНАН ЛЕЖЕ
Французский художник (1881-1955).
***
Конечно, он оставался все той же тесной тюрьмой из серых инфогромадин, но теперь я видел, что эти громады – не безликие, однотонные монолиты, а удивительно сложные, плотные переплетения трубопроводов, балок, проводов. Этакая помесь нефтеперерабатывающего завода с Центром Помпиду, которую оккупировали и заселили гигантские радиоактивные гусеницы тутового шелкопряда. Я даже сбавил скорость, чтобы полюбоваться этим живым памятником информационной анархии и энтропии и припомнить статью о какой-то теории хаоса из журнала «Ридерз-дайджест» (я ее просмотрел по диагонали в приемной у зубного). «Люди не могут без общения», называлась она. Правило на распространяется на отношения между супругами – но это уже тема для другой статьи.
И тут я увидел огоньки.
Еще больше сбавил скорость, чтобы разглядеть детали. М-да, каждая из этих крепостей большого бизнеса просто кишела крохотными, стремительными, яркими и пестрыми огоньками – так роятся светлячки в сказочных ледяных замках. Квазилазерные лучи ослепительно-зеленого цвета то и дело протягивались от одной части структуры к другой, или даже из одной корпорации – в другую. И надо сказать, смотрелось неплохо – если вы любите фейерверки на Четвертое июля и световые шоу. «Что же это за огоньки?» – гадал я. «Искры творческого вдохновения? Очаровательные символы свободного обмена информацией?» – Я перевел двигатель на холостой ход, подкатился к самой стене инфоквартала компании «Пищепрогресс» и попытался приглядеться к проскакивающим мимо виртуальным светлячкам. На стене рядом со мной затеплился крохотный голубой огонек, и я изловил его.
Это оказалась непристойная, неумело намалеванная карикатура на тему дележа имущества после развода, которую скучающая торговая представительница «Пищепрогресса» послала по факсу бывшей однокурснице в «Диету Лимитед».
Я потратил попусту еще пару минут, хватая все огоньки, какие попадались под руку. Потом отпустил их на волю и пожалел, что негде вымыть мои виртуальные руки. Я в точности установил, что огни были факс-модемами и что их ужасающее большинство использовалось для передачи таких сверхважных материалов, как новейшие анекдоты о блондинках. Чуть поинтереснее – но именно что «чуть» – оказались зеленые лазерные лучи. То были резюме сотрудников, которые хотели обменять коммерческие тайны своей фирмы на хорошую должность у конкурентов.
Сокрушаясь о плачевном конце информационно-компьютерной революции (неужели за это дерьмо боролись?), я вновь включил первую передачу и дал газу.
Делмир, 8.22 утра. Из-за горизонта показался инфоквартал корпорации МДИ – странно-плоский, полностью лишенный перспективы, как здания из малобюджетных японских мультиков. Притормозив, я съехал на обочину и достал из седельной сумки виртуальный бинокль. Испытующе оглядел МДИ – проверяя, много ли информации можно получить при взгляде извне.
Как выяснилось, немного. Инфоздание МДИ выглядело так, как я, в общем, и ожидал: колоссальное, высокое, широкое, рваное: целые отделы висели безо всякой опоры, держась лишь упорством одного-единственного менеджера, который мертвой хваткой цеплялся за фалды вице-президента. Где-то посреди структурной схемы корпорации в воздухе бессмысленно болтались точки высокооплачиваемых, но ровно ни к чему не привязанных должностей, похожие на слабоумных шмелей. Вначале они меня озадачили – но, присмотревшись к одной из них, я узнал виртуальный символ Скотта Юбермэна.
В общем и целом инфоздание МДИ походило на этакую мобильную скульптуру – насмешку над гравитацией, сварганенную от нечего делать из первых попавшихся обломков каким-нибудь склонным к сарказму художником. И лишь с четвертого или пятого взгляда я заметил, что у него все-таки есть прочное ядро. Только оно и не позволяло всему безобразию превратиться в бизнес-компост. «Все держится на одном, неуклонно приносящим прибыль подразделении», – догадался я. Поставил бинокль на максимальное увеличение и попытался рассмотреть эту единственную опору.
А-а. ТОПР. Кто б сомневался…
Вернув коэффициент увеличения к норме, я завершил рекогносцировку МДИ издалека. Будь у меня неделя, я с большим удовольствием потратил бы ее на картографирование инфопотоков. К примеру, что стоит за этой сияющей паутиной в левом боку «Дайнэмик-Инфотайнмент»? А пульсирующие лазерные лучи? Их же до фига и больше! Ну, самый толстый и зеленый, исходящий из ядра успехов МДИ – прямой канал между кабинетом генерального и Высочайшим Святилищем Менеджмента в Париже, это понятно. Но все эти тоненькие и тихие, снующие между вице-президентским ярусом МДИ и высшими эшелонами наших конкурентов? В чьи окна я загляну, если выслежу эти лучики? «И, – подумал я, вспомнив Катэ из Перераспределения, – какую власть даст мне эта информация?»
Внезапно структура МДИ показалась мне безумно интересной.
Тут зазвонили мои виртуальные часы. Отвернув рукав «косухи», я взглянул на циферблат. Блин, уже 8.30. Мысленно завязав узелок на память, я убрал бинокль в сумку и запустил двигатель. «Эх, будь у меня неделя…» – пробормотал я про себя. Но недели у меня не было. А был всего лишь ограниченный во времени шанс – окошко, которое захлопнется, в лучшем случае, через пятнадцать минут.
Разогнав мотоцикл, я дал газу и поехал разыскивать въезд на стоянку.
Автостоянка МДИ, 8.32. Медленно, с невинным видом я проехал по Фронтально-регистрационной линии, тщательно удостоверился, что никто за мной не наблюдает, нырнул за инфомусорный бак и морфировал в… В безликого (понимайте это буквально) типа, одетого в серый костюм и черную шляпу-котелок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46