Один заняла Т'Шомбе, другой – Бубу. Чарльзу стул не требовался, а мы с Фрэнком остались стоять. Из курильницы поднимался тонкий, перистый столбик дыма.
Рубин понюхал воздух. («Что это за запах?» – спросил он Т'Шомбе. «Мы что, сейчас «Пинк Флойд» будем слушать?»)
– Хорошо. Счастливо. – Мелинда опустила телефон в его гнездо и развернулась к нам в своем шикарном кресле. – Это шалфей, – обратилась она к Бубу. – Он разгоняет злых духов.
У Рубина отвисла челюсть – но Мелинда уже долбила по клавишам своего ЛОМа, точно по карманному «Нинтендо», и хмурила лоб, читая текст на экране.
Наконец она положила ЛОМ и подняла глаза от стола.
– Ну хорошо, детки, – сказала она, – я рассчитывала, что это будет непринужденная планерка-знакомство, но через полчаса у меня важная встреча в городе, а до того – еще масса дел. Так что, если вы не против, вернемся к нашим баранам немедленно.
***
ЛОМ
«Личный органайзер-менеджер»: карманное электронное устройство, совмещающее в себе функции пейджера, ежедневника, телефонной книги и сотового факса. Если соберетесь покупать себе ЛОМ, не пожалейте денег на поляризованный дисплей. Мелинда поскупилась – что позволило мне легко считать информацию с ее ЛОМа, хотя он был и вверх ногами. Текст был такой:
П.30 УЛД отель обед и УЛД+ МШ = любовь!!! Взять зап. кол-ки, 2 з.щ. и «Ментос».
***
– Чарльз? – Глянув на него, Мелинда тут же поспешила отвести глаза. – Как дела с проектом Сондерсона?
Чарльз пощелкал, пожужжал, нервно задергался и ответил:
– ВОЗМОЖНЫ НЕКОТОРЫЕ СЛОЖНОСТИ.
Чудненько. Он опять переключился в режим робота-убийцы.
Фрэнк поспешил вмешаться.
– Чарльз имеет в виду, – разъяснил он, покашливая, – что возникли серьезные проблемы с…
Мелинда пронзила Фрэнка остронаточенным взглядом.
– Я не сомневаюсь, что Чарльз в состоянии сказать все за себя.
Улыбалась она вежливо, но в голосе пылало горячее масло, сверкали когти, дымился яд.
– НЕТ, – произнес Чарльз. Мелинда попробовала было и на него глянуть, но Чарльз спокойно уставился на нее своим единственным здоровым, налитым кровью глазом, и через несколько секунд Мелинда заморгала. – ПУСТЬ ФРЭНК СКАЖЕТ.
Мелинда перевела взгляд на Фрэнка:
– Ну же?
– Проблемы чисто технические, – промямлил Фрэнк, надеясь, что она побоится лезть в эти дебри.
– Я попробую понять, – отпарировала Мелинда, стиснув зубы.
Фрэнк набрал в грудь воздуха, выплюнул его обратно, запустил руку в свои редеющие черные волосы.
– Это очень похоже на Уигмановский метод минимизации квадратов, – проговорил он наконец. – Сондерсону явно свойственна генетическая предрасположенность к субоптимальной когнитивности, и результирующая интенция…
Мелинда взмахнула рукой, прерывая его речь.
– То есть вы говорите, что, по вашему мнению, это нельзя сделать так, как задумал Сондерсон?
– Ну, видите ли, имеется достаточно широ… разрыв между идеацией и..
– Ваше МНЕНИЕ меня не интересует, – заявила она мертвым, ровным голосом. – НАЙДИТЕ способ. ВОПЛОТИТЕ замысел в жизнь.
Фрэнк попытался было еще что-то промямлить, но Мелинда, вновь уставившись на свой ЛОМ, переключилась на новую тему:
– Следующий. Рубин.
Подняв глаза, она положила ЛОМ на стол и сложила руки ладонями вместе.
– Авраам, – прощебетала она милым, светозарным голоском. – Вы сегодня ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ заняты?
Бубу нервно заерзал на стуле, прокашлялся:
– Ну, э-э-э, надо заняться анализом для МРП, и еще..
– Но это ведь МОЖЕТ ПОДОЖДАТЬ до завтра, верно?
– Да, да, наверно, может. А в чем дело? Есть какое-то…
Надув губки, Мелинда кивнула:
– О да, есть.
Покосившись на Фрэнка, она обрушила всю мощь своих гляделок на Бубу:
– Я хочу, чтобы сегодня вы все оставшееся время посвятили анализу всех ошибок ГП за прошлый месяц. Очевидно, система голосовой почты неисправна, поскольку ни вы, ни Фрэнк явно не получили послания, которое я оставила вчера.
– Но… – попытался взбунтоваться Бубу.
– Проанализируйте ВСЕ сообщения – и ошибочные, и нет, – подгорчила она пилюлю. – К концу сегодняшнего рабочего дня я жду от вас полного отчета в письменном виде.
– Но…
– СЛЕДУЮЩИЙ, – рявкнула она.
Воровато покосившись на экран ЛОМа, уставилась на меня и медленно, аккуратно смерила меня взглядом с ног до головы и обратно. Я слегка поежился, но постарался закутаться в ауру мнимой уверенности в себе. Блин, я ведь прочел эту треклятую книгу (ну, пропустил парочку глав, что такого…). Я выглядел КАК НАДО. Темно-синие брюки, черные остроносые ботинки, белая рубашка с воротничком на пуговичках, голубой, в диагональную красную полоску галстук.
– С учетом вашего уровня – не так плохо, Пайл, – сказала Мелинда наконец. – Но позвольте мне познакомить вас с новым подходом к одежде. Ее принято ГЛАДИТЬ. И, Бога ради, заправьте сзади рубашку в брюки. – Попятившись от сослуживцев, я попробовал тихонько запихнуть рубашку в штаны.
Мелинда вернулась к своему ЛОМу.
– Не спешите уходить после совещания, – отчеканила она, не отрываясь от экрана. – Для вас у меня специальное задание. о-хо-хо-нюшки.
– Но вначале… – Мелинда приосанилась, решительно плюхнула ЛОМ на стол и выпустила по Т'Шомбе очередь ледяных взглядов. – Уж не знаю, моя хорошая, что за балаган вы затеяли…
– Балаган? – искренне удивилась Т'Шомбе. Улыбнулась, откинулась на стуле, умудрилась так поиграть плечами и бедрами, что декольте моментально стало еще глубже. – Вы о чем? Не пойму никак.
– Не придуривайтесь. Вы отлично знаете…
– Я всего лишь, – проворковала Т'Шомбе, – осуществляю свое право, предусмотренное шестым параграфом третьего раздела «Мультикультурного устава МДИ». Если память мне не изменяет, он гласит: «Все работники имеют право носить одежду и/или украшения, соответствующие их культурной, религиозной, этнической или сексуально-групповой принадлежности, при условии, если эта одежда и/или украшения не нарушают норм техники безопасности и не содержат текстуально-визуальной информации, которая оскорбляла бы интересы других работников МДИ, клиентов, продавцов, гостей или случайных встречных».
К тому моменту, когда Т'Шомбе закончила свою декламацию, Мелинда побагровела до корней своих белокурых волос:
– ВЫ…
– К примеру, эта одежда, – Т'Шомбе, подняв руки вверх, оглядела себя, – отражает мою этническую принадлежность и, очевидно, не нарушает норм техники безопасности при нахождении рядом с рабочими станциями и серверами.
Т'Шомбе встала, неспешно, на манер манекенщицы, повернулась на пятках, при этом умудрившись обнажить ножку до самого бедра. У Фрэнка глаза полезли на лоб, Бубу раскрыл рот. Даже Чарльз загудел и завибрировал, точно старая стиральная машина – от перегрузки. А у меня появилось подозрение, что Т'Шомбе умеет усилием воли задирать свои поразительно крупные соски кверху.
– Возможно, я ошибаюсь, – с тем же искренним изумлением протянула Т'Шомбе, – но мне кажется, что эта одежда не оскорбляет чувств моих сослуживцев. – Перестав кружиться, она уставилась наивными глазами на Фрэнка. – Или оскорбляет?
– О нет, – выдохнул Фрэнк.
– Ни в малейшей степени, – поддержал его Бубу. Т'Шомбе вновь обернулась к Мелинде:
– Конечно, я сама буду рада признать, что моя одежда НЕ СОВСЕМ соответствует культурным нормам. Среди моих предков – в племени тутси – подобный кусок ткани завязывали вокруг пояса наподобие обычной юбки. Приличия требовали, чтобы женщины летом полностью обнажали грудь. Как вы думаете, мои сослуживцы будут против, если…
– Что вы, что вы, – выпалил Фрэнк.
– Не стесняйтесь нас, – добавил Бубу. Мелинда, окончательно потеряв самообладание, вскочила на ноги:
– ХВАТИТ! – вскричала она. – ВОН! ВОН ОТСЮДА, ВЫ ВСЕ!
Мы ринулись к двери.
– ПАЙЛ, СТОЯТЬ!
Я застыл на пороге, потратил микросекунду на проклятия моей злой судьбе, после чего повернулся и вновь вошел в кабинет.
( – Тутси? – донесся до меня голос Рубина, удаляющегося по коридору. – Я и не знал, что ты из тутси.
– Отец был тутси, – ответила ему Т'Шомбе. – А мать – ватуси. Ну а я, вероятно, – тутси-вутси.
Бубу брызнул слюной. Фрэнк фыркнул. Даже Чарльз издал органический звук, подозрительно похожий на смех.)
Мелинда по-прежнему возвышалась над столом. Ее лицо было искривлено гримасой злобы, из ушей валил пар. Не знаю уж, делала она упражнения по глубокому дыханию или просто считала про себя до миллиона, но взять себя в руки ей кое-как удалось.
– Закройте дверь, Пайл. Я повиновался.
Она плюхнулась в свой кожаный начальственно-восседалищный модуль. Рассудив, что пользоваться стулом для пеонов не запрещено, я тоже сел.
– Джек? – окликнула она. Какая-то нотка в ее голосе вселила в меня желание вскочить с места. – Вы не против, если я буду называть вас Джеком?
Немного расслабившись, я опять сел:
– Не-а, не против.
– Два вопроса, – заявила она, торопливо покосившись на экран ЛОМа. – Во-первых, – оттолкнувшись каблучками, она совершила «полет босса» к рабочему столу и положила руку на компьютер. – Что это?
«Странный вопрос», – подумал я. Пожав плечами, я произнес:
– Персональная мультитронная система типа «Солярис», модель Ми-Пять…
– Спасибо, знаю, – рявкнула она. – Меня интересует другое – что эта вещь делает в моем кабинете?
Я почесал в затылке:
– Ну, мы предполагали, что вам, как заведующей МИСС, захочется…
– Предположения оставьте при себе, – оборвала меня Мелинда. – Мне нужна моя «Гуава 2000», ясно?
***
«ГУАВА 2000»
Один из последних «фруктовых» компьютеров. После успеха родоначальника – яблочного «Эппло» – на рынок хлынула продукция, которая пыталась выехать на новой концепции. «Апельсины», «Бананы», «Абрикосы» и разумеется, злосчастные «Пьяные вишни» со временем сгнили, и лишь «Гуава» осталась состязаться с «Эпплом» за обетованную экологическую нишу «техники для плодотворной работы».
***
Тут я не мог не выгнуть бровь:
– Эта ржавая развалина? Э-э-э, вы не обижайтесь, Мелинда, но ей же четыре года без малого. Конечно, и «Солярис» – не самый последний писк, но рядом с ней…
– Я вас прошу, – произнесла она таким голосом, точно обращалась к умственно отсталому пятилетнему мальчику, – сходить в мой прежний кабинет, взять мою прежнюю «Гуаву 2000» и принести ее СЮДА.
Я опасливо покачал головой:
– Мелинда, поверьте, «Солярис» на самом деле гораздо лучше. Если на локальном диске «Гуавы» остались какие-то нужные вам файлы или прикладные штучки, мы запросто сможем…
– А после этого, – продолжала она тем же голосом, – я прошу вас забрать эту рабочую станцию «Солярис», отправить ее на склад и никогда больше о ней не упоминать. Понятно?
Ни фига себе. Я кивнул и сказал:
– Да.
– А после ЭТОГО… – Она выдержала паузу, на ее губах появилась милая улыбочка, и буквально на несколько секунд я вспомнил, какой утонченно красивой она показалась мне в миг нашей первой встречи, до того, как я узнал ее по-настоящему.
Мелинда вновь въехала на кресле за стол, облокотилась о мраморную плиту, уперлась подбородком в сложенные «чашечкой» ладони, наклонилась вперед.
– Джек? – нежно выдохнула она. Я тоже наклонился ей навстречу:
– Да, Мелинда?
– Вы помните, как начали работать в МДИ? Как мы работали буквально в двух шагах друг от друга?
– Да?
– Бок о бок, день за днем?
– Да?
– Как иногда наши пальцы случайно соприкасались?
– Да?
– Помните, как вы исподтишка смотрели на меня, а когда я перехватывала ваш взгляд, вы пытались прикинуться, будто смотрите вовсе не на меня?
– ДА?
– Это было очень мило, – улыбнулась она. – Вы были так застенчивы.
– ДА?
– А потом – помните ту глупую историю с дискетами, сейфом и магнитами от холодильника?
– ДА!
– И как после этого вы рассказали всему отделу, что я типичная тупоголовая блондинка? Ой, мама.
– И как я поклялась себе, что при малейшей возможности отрежу вам яйца и брелок из них сделаю?
Уж чего-чего, а этого я как-то не запомнил. Мелинда улыбнулась мне нежной, кроткой, обворожительной улыбкой. Затем запустила руку в карман своего блейзера, достала оттуда связку ключей (БЕЗ брелка) и тихонько позвенела ими.
– Ты прозевал свой шанс, – сказала она тихо. – Еще одна оплошность – и ты мой. Просек?
Все, на что я был способен, – это медленно, испуганно кивнуть головой.
– Чудненько. – Улыбка выключилась и исчезла. – А теперь шевели своей никчемной задницей! Работай! Мне надо подготовиться к совещанию. – Ее левая рука машинально расстегнула верхнюю пуговку блузки. – Я рассчитываю, что к моему возвращению – примерно к двум часам – «Гуава» будет стоять в моем кабинете. В рабочем состоянии. – В очередной раз покосившись на ЛОМ, она уставилась на меня. – Вопросы будут?
Помотав головой, я встал и, пятясь, покинул кабинет:
– Нет, сэр.
– Отлично. Закройте дверь за собой с той стороны.
Я повиновался.
Очевидно, скоро меня попросят закрыть за собой дверь МДИ. С той стороны.
ОТСТУПЛЕНИЕ* ОТСТУПЛЕНИЕ* ОТСТУПЛЕНИЕ
Я предчувствую, что в этот момент у читателя наверняка возник ряд вопросов, например:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Рубин понюхал воздух. («Что это за запах?» – спросил он Т'Шомбе. «Мы что, сейчас «Пинк Флойд» будем слушать?»)
– Хорошо. Счастливо. – Мелинда опустила телефон в его гнездо и развернулась к нам в своем шикарном кресле. – Это шалфей, – обратилась она к Бубу. – Он разгоняет злых духов.
У Рубина отвисла челюсть – но Мелинда уже долбила по клавишам своего ЛОМа, точно по карманному «Нинтендо», и хмурила лоб, читая текст на экране.
Наконец она положила ЛОМ и подняла глаза от стола.
– Ну хорошо, детки, – сказала она, – я рассчитывала, что это будет непринужденная планерка-знакомство, но через полчаса у меня важная встреча в городе, а до того – еще масса дел. Так что, если вы не против, вернемся к нашим баранам немедленно.
***
ЛОМ
«Личный органайзер-менеджер»: карманное электронное устройство, совмещающее в себе функции пейджера, ежедневника, телефонной книги и сотового факса. Если соберетесь покупать себе ЛОМ, не пожалейте денег на поляризованный дисплей. Мелинда поскупилась – что позволило мне легко считать информацию с ее ЛОМа, хотя он был и вверх ногами. Текст был такой:
П.30 УЛД отель обед и УЛД+ МШ = любовь!!! Взять зап. кол-ки, 2 з.щ. и «Ментос».
***
– Чарльз? – Глянув на него, Мелинда тут же поспешила отвести глаза. – Как дела с проектом Сондерсона?
Чарльз пощелкал, пожужжал, нервно задергался и ответил:
– ВОЗМОЖНЫ НЕКОТОРЫЕ СЛОЖНОСТИ.
Чудненько. Он опять переключился в режим робота-убийцы.
Фрэнк поспешил вмешаться.
– Чарльз имеет в виду, – разъяснил он, покашливая, – что возникли серьезные проблемы с…
Мелинда пронзила Фрэнка остронаточенным взглядом.
– Я не сомневаюсь, что Чарльз в состоянии сказать все за себя.
Улыбалась она вежливо, но в голосе пылало горячее масло, сверкали когти, дымился яд.
– НЕТ, – произнес Чарльз. Мелинда попробовала было и на него глянуть, но Чарльз спокойно уставился на нее своим единственным здоровым, налитым кровью глазом, и через несколько секунд Мелинда заморгала. – ПУСТЬ ФРЭНК СКАЖЕТ.
Мелинда перевела взгляд на Фрэнка:
– Ну же?
– Проблемы чисто технические, – промямлил Фрэнк, надеясь, что она побоится лезть в эти дебри.
– Я попробую понять, – отпарировала Мелинда, стиснув зубы.
Фрэнк набрал в грудь воздуха, выплюнул его обратно, запустил руку в свои редеющие черные волосы.
– Это очень похоже на Уигмановский метод минимизации квадратов, – проговорил он наконец. – Сондерсону явно свойственна генетическая предрасположенность к субоптимальной когнитивности, и результирующая интенция…
Мелинда взмахнула рукой, прерывая его речь.
– То есть вы говорите, что, по вашему мнению, это нельзя сделать так, как задумал Сондерсон?
– Ну, видите ли, имеется достаточно широ… разрыв между идеацией и..
– Ваше МНЕНИЕ меня не интересует, – заявила она мертвым, ровным голосом. – НАЙДИТЕ способ. ВОПЛОТИТЕ замысел в жизнь.
Фрэнк попытался было еще что-то промямлить, но Мелинда, вновь уставившись на свой ЛОМ, переключилась на новую тему:
– Следующий. Рубин.
Подняв глаза, она положила ЛОМ на стол и сложила руки ладонями вместе.
– Авраам, – прощебетала она милым, светозарным голоском. – Вы сегодня ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ заняты?
Бубу нервно заерзал на стуле, прокашлялся:
– Ну, э-э-э, надо заняться анализом для МРП, и еще..
– Но это ведь МОЖЕТ ПОДОЖДАТЬ до завтра, верно?
– Да, да, наверно, может. А в чем дело? Есть какое-то…
Надув губки, Мелинда кивнула:
– О да, есть.
Покосившись на Фрэнка, она обрушила всю мощь своих гляделок на Бубу:
– Я хочу, чтобы сегодня вы все оставшееся время посвятили анализу всех ошибок ГП за прошлый месяц. Очевидно, система голосовой почты неисправна, поскольку ни вы, ни Фрэнк явно не получили послания, которое я оставила вчера.
– Но… – попытался взбунтоваться Бубу.
– Проанализируйте ВСЕ сообщения – и ошибочные, и нет, – подгорчила она пилюлю. – К концу сегодняшнего рабочего дня я жду от вас полного отчета в письменном виде.
– Но…
– СЛЕДУЮЩИЙ, – рявкнула она.
Воровато покосившись на экран ЛОМа, уставилась на меня и медленно, аккуратно смерила меня взглядом с ног до головы и обратно. Я слегка поежился, но постарался закутаться в ауру мнимой уверенности в себе. Блин, я ведь прочел эту треклятую книгу (ну, пропустил парочку глав, что такого…). Я выглядел КАК НАДО. Темно-синие брюки, черные остроносые ботинки, белая рубашка с воротничком на пуговичках, голубой, в диагональную красную полоску галстук.
– С учетом вашего уровня – не так плохо, Пайл, – сказала Мелинда наконец. – Но позвольте мне познакомить вас с новым подходом к одежде. Ее принято ГЛАДИТЬ. И, Бога ради, заправьте сзади рубашку в брюки. – Попятившись от сослуживцев, я попробовал тихонько запихнуть рубашку в штаны.
Мелинда вернулась к своему ЛОМу.
– Не спешите уходить после совещания, – отчеканила она, не отрываясь от экрана. – Для вас у меня специальное задание. о-хо-хо-нюшки.
– Но вначале… – Мелинда приосанилась, решительно плюхнула ЛОМ на стол и выпустила по Т'Шомбе очередь ледяных взглядов. – Уж не знаю, моя хорошая, что за балаган вы затеяли…
– Балаган? – искренне удивилась Т'Шомбе. Улыбнулась, откинулась на стуле, умудрилась так поиграть плечами и бедрами, что декольте моментально стало еще глубже. – Вы о чем? Не пойму никак.
– Не придуривайтесь. Вы отлично знаете…
– Я всего лишь, – проворковала Т'Шомбе, – осуществляю свое право, предусмотренное шестым параграфом третьего раздела «Мультикультурного устава МДИ». Если память мне не изменяет, он гласит: «Все работники имеют право носить одежду и/или украшения, соответствующие их культурной, религиозной, этнической или сексуально-групповой принадлежности, при условии, если эта одежда и/или украшения не нарушают норм техники безопасности и не содержат текстуально-визуальной информации, которая оскорбляла бы интересы других работников МДИ, клиентов, продавцов, гостей или случайных встречных».
К тому моменту, когда Т'Шомбе закончила свою декламацию, Мелинда побагровела до корней своих белокурых волос:
– ВЫ…
– К примеру, эта одежда, – Т'Шомбе, подняв руки вверх, оглядела себя, – отражает мою этническую принадлежность и, очевидно, не нарушает норм техники безопасности при нахождении рядом с рабочими станциями и серверами.
Т'Шомбе встала, неспешно, на манер манекенщицы, повернулась на пятках, при этом умудрившись обнажить ножку до самого бедра. У Фрэнка глаза полезли на лоб, Бубу раскрыл рот. Даже Чарльз загудел и завибрировал, точно старая стиральная машина – от перегрузки. А у меня появилось подозрение, что Т'Шомбе умеет усилием воли задирать свои поразительно крупные соски кверху.
– Возможно, я ошибаюсь, – с тем же искренним изумлением протянула Т'Шомбе, – но мне кажется, что эта одежда не оскорбляет чувств моих сослуживцев. – Перестав кружиться, она уставилась наивными глазами на Фрэнка. – Или оскорбляет?
– О нет, – выдохнул Фрэнк.
– Ни в малейшей степени, – поддержал его Бубу. Т'Шомбе вновь обернулась к Мелинде:
– Конечно, я сама буду рада признать, что моя одежда НЕ СОВСЕМ соответствует культурным нормам. Среди моих предков – в племени тутси – подобный кусок ткани завязывали вокруг пояса наподобие обычной юбки. Приличия требовали, чтобы женщины летом полностью обнажали грудь. Как вы думаете, мои сослуживцы будут против, если…
– Что вы, что вы, – выпалил Фрэнк.
– Не стесняйтесь нас, – добавил Бубу. Мелинда, окончательно потеряв самообладание, вскочила на ноги:
– ХВАТИТ! – вскричала она. – ВОН! ВОН ОТСЮДА, ВЫ ВСЕ!
Мы ринулись к двери.
– ПАЙЛ, СТОЯТЬ!
Я застыл на пороге, потратил микросекунду на проклятия моей злой судьбе, после чего повернулся и вновь вошел в кабинет.
( – Тутси? – донесся до меня голос Рубина, удаляющегося по коридору. – Я и не знал, что ты из тутси.
– Отец был тутси, – ответила ему Т'Шомбе. – А мать – ватуси. Ну а я, вероятно, – тутси-вутси.
Бубу брызнул слюной. Фрэнк фыркнул. Даже Чарльз издал органический звук, подозрительно похожий на смех.)
Мелинда по-прежнему возвышалась над столом. Ее лицо было искривлено гримасой злобы, из ушей валил пар. Не знаю уж, делала она упражнения по глубокому дыханию или просто считала про себя до миллиона, но взять себя в руки ей кое-как удалось.
– Закройте дверь, Пайл. Я повиновался.
Она плюхнулась в свой кожаный начальственно-восседалищный модуль. Рассудив, что пользоваться стулом для пеонов не запрещено, я тоже сел.
– Джек? – окликнула она. Какая-то нотка в ее голосе вселила в меня желание вскочить с места. – Вы не против, если я буду называть вас Джеком?
Немного расслабившись, я опять сел:
– Не-а, не против.
– Два вопроса, – заявила она, торопливо покосившись на экран ЛОМа. – Во-первых, – оттолкнувшись каблучками, она совершила «полет босса» к рабочему столу и положила руку на компьютер. – Что это?
«Странный вопрос», – подумал я. Пожав плечами, я произнес:
– Персональная мультитронная система типа «Солярис», модель Ми-Пять…
– Спасибо, знаю, – рявкнула она. – Меня интересует другое – что эта вещь делает в моем кабинете?
Я почесал в затылке:
– Ну, мы предполагали, что вам, как заведующей МИСС, захочется…
– Предположения оставьте при себе, – оборвала меня Мелинда. – Мне нужна моя «Гуава 2000», ясно?
***
«ГУАВА 2000»
Один из последних «фруктовых» компьютеров. После успеха родоначальника – яблочного «Эппло» – на рынок хлынула продукция, которая пыталась выехать на новой концепции. «Апельсины», «Бананы», «Абрикосы» и разумеется, злосчастные «Пьяные вишни» со временем сгнили, и лишь «Гуава» осталась состязаться с «Эпплом» за обетованную экологическую нишу «техники для плодотворной работы».
***
Тут я не мог не выгнуть бровь:
– Эта ржавая развалина? Э-э-э, вы не обижайтесь, Мелинда, но ей же четыре года без малого. Конечно, и «Солярис» – не самый последний писк, но рядом с ней…
– Я вас прошу, – произнесла она таким голосом, точно обращалась к умственно отсталому пятилетнему мальчику, – сходить в мой прежний кабинет, взять мою прежнюю «Гуаву 2000» и принести ее СЮДА.
Я опасливо покачал головой:
– Мелинда, поверьте, «Солярис» на самом деле гораздо лучше. Если на локальном диске «Гуавы» остались какие-то нужные вам файлы или прикладные штучки, мы запросто сможем…
– А после этого, – продолжала она тем же голосом, – я прошу вас забрать эту рабочую станцию «Солярис», отправить ее на склад и никогда больше о ней не упоминать. Понятно?
Ни фига себе. Я кивнул и сказал:
– Да.
– А после ЭТОГО… – Она выдержала паузу, на ее губах появилась милая улыбочка, и буквально на несколько секунд я вспомнил, какой утонченно красивой она показалась мне в миг нашей первой встречи, до того, как я узнал ее по-настоящему.
Мелинда вновь въехала на кресле за стол, облокотилась о мраморную плиту, уперлась подбородком в сложенные «чашечкой» ладони, наклонилась вперед.
– Джек? – нежно выдохнула она. Я тоже наклонился ей навстречу:
– Да, Мелинда?
– Вы помните, как начали работать в МДИ? Как мы работали буквально в двух шагах друг от друга?
– Да?
– Бок о бок, день за днем?
– Да?
– Как иногда наши пальцы случайно соприкасались?
– Да?
– Помните, как вы исподтишка смотрели на меня, а когда я перехватывала ваш взгляд, вы пытались прикинуться, будто смотрите вовсе не на меня?
– ДА?
– Это было очень мило, – улыбнулась она. – Вы были так застенчивы.
– ДА?
– А потом – помните ту глупую историю с дискетами, сейфом и магнитами от холодильника?
– ДА!
– И как после этого вы рассказали всему отделу, что я типичная тупоголовая блондинка? Ой, мама.
– И как я поклялась себе, что при малейшей возможности отрежу вам яйца и брелок из них сделаю?
Уж чего-чего, а этого я как-то не запомнил. Мелинда улыбнулась мне нежной, кроткой, обворожительной улыбкой. Затем запустила руку в карман своего блейзера, достала оттуда связку ключей (БЕЗ брелка) и тихонько позвенела ими.
– Ты прозевал свой шанс, – сказала она тихо. – Еще одна оплошность – и ты мой. Просек?
Все, на что я был способен, – это медленно, испуганно кивнуть головой.
– Чудненько. – Улыбка выключилась и исчезла. – А теперь шевели своей никчемной задницей! Работай! Мне надо подготовиться к совещанию. – Ее левая рука машинально расстегнула верхнюю пуговку блузки. – Я рассчитываю, что к моему возвращению – примерно к двум часам – «Гуава» будет стоять в моем кабинете. В рабочем состоянии. – В очередной раз покосившись на ЛОМ, она уставилась на меня. – Вопросы будут?
Помотав головой, я встал и, пятясь, покинул кабинет:
– Нет, сэр.
– Отлично. Закройте дверь за собой с той стороны.
Я повиновался.
Очевидно, скоро меня попросят закрыть за собой дверь МДИ. С той стороны.
ОТСТУПЛЕНИЕ* ОТСТУПЛЕНИЕ* ОТСТУПЛЕНИЕ
Я предчувствую, что в этот момент у читателя наверняка возник ряд вопросов, например:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46