А постоянные войны с соседями, которые уносят жизни многих молодых крепких парней. А недавний мор, который унес десятки тысяч жизней? Его можно было предотвратить, требовалось только поставить гвардейцев у села, в котором появилась болезнь, чтобы ее зараженные жители не разбегались по соседним деревням. Но король отказал…
Грустно мне стало после этого. И до того ощущал я себя былинкой, которую несет неизвестно куда ветер, а после этих мыслей стало совсем горько, потому что понял – нет у людей шанса выжить, если ими правят оборотни.
Впрочем, может, они и есть те пастухи, которые нам нужны? Если нас становится много, уменьшают нашу численность, если мало – позволяют размножаться. Мы для них пища, они же нами питаются…
Что-то мне еще более скверно стало после этой мысли. Я сразу вспомнил стада коров и овец в деревнях, крестьяне держат животных для той же цели, только те безмозглая скотина, а мы? Впрочем, для оборотней люди такие же безмозглые существа. Да и как может быть иначе, если мы даже не понимаем, кто нами правит.
Понемногу стемнело. Я сел на сундук, уже не обращая внимания на возню мышей, и какое-то время бездумно пялился в пространство, потом закрыл глаза. А что еще оставалось делать? Бежать невозможно – железные ставни не прошибешь, а двери сделаны из толстых дубовых досок, такие даже тараном не выбьешь.
Я просто слился с этим мраком и тишиной, в которой были едва слышны далекие человеческие голоса, или не совсем человеческие, да писк и шорох мышиных лапок по деревянному полу.
Шло время… За окном стало светлеть. Как и обещал герцог, появилась луна, и я снова подошел к окну. Сквозь щель в ставнях было видно, как над черными деревьями повисло ее огромное щербатое лицо с грустными, чуть скошенными глазами.
Вот уж кому не повезло. Сколько столетий смотрит она вниз, на нас? Интересно, ей жалко нас или нет?
Додумать эту мысль я не успел: в коридоре раздался топот тяжелых ног, около двери остановились, она открылась, и в комнату вошли два высоких человека.
– Уже за мной? Пора? – спросил я. – Вы знаете, что работаете на оборотня, который ненавидит всех людей?
– Нет, – усмехнулся один из них, протягивая свою огромную руку. – Мы к людям относимся спокойно, без восторженных чувств – еда как еда, иногда, правда, сопротивляется, но это только разжигает аппетит.
Глаза его полыхнули в тонком лучике луны желтым цветом, и сомнений у меня не осталось – передо мной оборотень, и второй тоже… Наверняка близкое окружение герцога составляли перевертыши, иначе его тайна давно бы раскрылась.
Меня схватили, подняли и понесли. Пошевелиться я не мог, силы у этих верзил было столько, что они могли бы преспокойно нести на себе лошадь.
Оборотень в храме рассказывал, что есть перевертыши, которые превращаются в медведей и тигров. Должно быть, они обладают великой силой, как эти двое. Двигались они так быстро, что плохо освещенные коридоры и двери комнат мелькали перед моими глазами, как будто я скакал на лошади.
Оборотни выбежали из дома и направились в сад. Там на огромной круглой поляне, закрытой от чужих взглядов высокими деревьями и густыми кустами, стоял герцог. Кроме него здесь же находился тот человек – нет, скорее всего, еще один перевертыш, – который привел меня из темницы. Я вспомнил, как его зовут – Тигр.
Посредине поляны был сложен большой костер, рядом находились пустые кувшины с маслом. Все ясно – погребальный костер готов, осталось только достойно умереть, без воплей и криков о пощаде, как подобает воину, а то в верхнем мире меня засмеют.
Герцог держал в руках меч. Я узнал его сразу, это было мое оружие – то, которое я купил в городе. Этим мечом я собирался сражаться с нечистью, а теперь по иронии судьбы отрубят голову мне, причем именно те, с кем я собирался сражаться.
– Подойди ко мне, человек Юра, или бывший Шрам, – усмехнулся Грива. Повинуясь его жесту, оборотни отпустили меня, но встали рядом так, чтобы при всем своем желании я никуда не мог сбежать. – Жаль, шрама на твоем лице нет, и я так и не узнаю, кто тебе дал зелье драконов. Если ты чего-то хочешь, то говори, получишь все, что попросишь, кроме свободы. Хочешь есть, пить?
– Нет, спасибо. – Я задумался. У меня вдруг возникло ощущение, что этот человек может объяснить мне все, поэтому спросил: – Почему все это произошло именно со мной?
– Наши маги когда-то решили сделать так, чтобы никто не мог открыть дверь в нижний мир. Сначала они разделили каик на две половины и отдали их двум враждующим родам оборотней. Но потом решили, что может наступить час, когда враги помирятся. Как же сделать так, чтобы открыть дверь было невозможно без всеобщего согласия? Вот кто-то из них и придумал вложить третью часть – умение ключника – в человека, и теперь каждые тысячу лет появляется на свет человеческий ребенок с такими свойствами. Тебе не повезло, ты именно такой.
– Почему вы боитесь, что я открою дверь в нижний мир?
– Уже не откроешь. – Грива грустно усмехнулся. – Мне жаль тебя, человек. Ты сам не понимаешь, что делаешь, как и те, кто послал тебя.
– А вы знаете, что там?
– Как я смог понять из книг, которые прочитал в своей библиотеке, огромное количество хищников всех видов и размеров. Даже нам, оборотням, там едва удавалось выжить, а уж у вас, людей, вообще нет никаких шансов, вы – лишь мясо для тамошних обитателей.
– И последний вопрос… – Я огляделся в надежде найти возможность сбежать, но только разочарованно вздохнул: оборотни не спускали с меня глаз. Тогда я продолжил жалобным тоном: – Может, все-таки отпустите? Обещаю, забуду об этом каике, он мне и раньше был не нужен, а сейчас, после того, что вы мне рассказали обо всем, и вовсе ни к чему.
– Ты, может, и забудешь, да вот жрецы вряд ли. Так что проще убить тебя. Поэтому не разочаровывай меня, прими смерть как воин и мужчина.
– Да мне как-то не хочется умирать сегодня – может, перенесем казнь на завтра, когда у меня будет настроение получше?
Оборотни-стражники подхватили меня, приподняли и поднесли к Гриве, который задумчиво разглядывал мой меч.
– Хороший меч, он мне знаком.
– Правда? – проговорил я, извиваясь в могучих лапах оборотней.
– Он принадлежал знаменитому охотнику на оборотней. Я сам его убил, когда парень стал сильно докучать. Довольно забавно, что его оружие оказалось в твоих руках. – Герцог взмахнул мечом. – Хорошая сталь, жаль, отравлена серебром, а то бы стала достойным украшением моей коллекции.
Меня бросили на колени и пригнули голову, теперь я мог видеть только сапоги герцога и ждал, когда смертоносная сталь разрубит мне шею.
Интересно, мне будет больно или ничего не почувствую?
Прости, отец… Жил глупо, так же и умер…
– Стойте! – неожиданно раздался женский голос откуда-то из кустов. Я его узнал – дочь герцога. А еще услышал топот многих ног. – Немедленно отпустите этого человека!
– Дочка? – Грива был спокоен. – Зачем ты здесь? Почему отказалась от охоты? Не каждую ночь появляется такая прекрасная луна, от которой ноги становятся легкими, а пасть наполняется слюной в предвкушении алой горячей крови.
– Папа, отпусти этого человека. Прошу тебя. Мы хотим, чтобы он открыл дверь в другой мир. В этом наше будущее, не лишай нас его.
– Дочка, ты сама не понимаешь, чего просишь. Из другого мира придет беда! Оттуда вырвутся могучие оборотни, которым мы не сможем противостоять. Один раз мы уже сделали такую ошибку, разрешили открыть дверь ключнику, и тогда погибла половина тех, кто наблюдал за этим, а ведь тогда оттуда вырвался всего один перевертыш.
– Это произошло тысячу лет тому назад. Сколько времени вы еще будете вспоминать о той случайности? За это время многое здесь изменилось, почему вы считаете, что там все осталось прежним?
Лезвие коснулось моей шеи, пока оно просто легло, но у меня внутри неприятно екнуло. Сердце застучало так, словно я куда-то бежал, да только двинуться не мог – на моих плечах лежали лапы оборотней.
– Если этот человек умрет, все останется прежним. Я буду так же любить тебя и учить жизни, и когда-нибудь ты сама станешь принимать такие решения и поймешь, как это нелегко. Мы пока не готовы к радикальным переменам, следует подождать, пока подрастет молодая поросль. Пусть они решают…
– А те, о ком ты говоришь, уже давно выросли, отец, и сами могут решать, что для них хорошо, а что нет. – Я услышал звук взводимого арбалета. – На этот раз мы не позволим вам убить нашу надежду на лучшее.
– Не будешь же ты стрелять в родного отца? – Голос Гривы был спокоен, но я почувствовал, как дрогнуло лезвие на моей шее. – Надеюсь, это обычные стрелы?
– Нет, отец, в этих болтах много серебра, я сама заказывала их у оружейника. Мне трудно заряжать, мои руки обжигает боль даже через толстые кожаные перчатки. Но поверь, это оружие убьет даже такого древнего оборотня, как ты.
Лезвие убрали с моей шеи, и я вздохнул с облегчением. Оборотни отпустили меня, и я огляделся. Возле кустов стояла группа молодых людей, там были девушки и парни – все смотрели настороженно и держали в руках оружие. Дочь герцога была с арбалетом. Я его узнал! Именно он был в руках моей спасительницы, и именно из него был застрелен прорицатель. По крайней мере, одна загадка разрешилась – вот кто был моим ангелом-хранителем все это время. Только мне до сих пор непонятно, зачем она убила прорицателя, но это можно узнать позже, если выживу.
Видимо, и зелье драконов, после которого пропал мой шрам, тоже влила мне в рот она, когда тащила по пустынным ночным улицам города. И от него потом я чувствовал в себе невероятную силу…
Выходит, именно она убила семью оборотней, которые на меня напали…
Что ж, загадки разрешаются, только непонятно, что дальше. Оборотни и герцог стояли напротив подростков, лица их были напряжены, они готовились к драке. Юноши и девушки тоже были не прочь выплеснуть на них свою ярость.
Я здесь лишний – убежал бы, если мог…
– Ты не станешь стрелять в своего отца. – Голос герцога наполнился силой и глубиной. – Положи оружие и уходи, мы поговорим о наших делах позже, когда у меня появится время.
– Я не стану стрелять, отец, если ты сейчас же уйдешь вместе со своими людьми. У меня нет на тебя зла, просто нельзя допустить, чтобы ты убил нашу последнюю надежду на лучшую жизнь.
– Разве тебе плохо живется, дочка? Можешь охотиться, когда хочешь и где хочешь! Поверь, многим из нашего племени этого не дано. Человеческая кровь всегда была твоей любимой пищей, когда ты была еще младенцем. Я приносил ее с охоты и поил ею тебя из глиняной бутылочки. И тебе она нравилась больше, чем молоко матери. Почему же ты сейчас защищаешь этого человека? Хочешь, я отдам его тебе? Перекинься и съешь его на моих глазах, я не буду возражать, если и твои друзья присоединятся к трапезе.
– Отец, этот человек мне неинтересен. Я с удовольствием съем его после того, как он откроет нашу дверь.
– Нашу?
– Да, отец, нашу. Через нее в этот мир пришли наши предки и завоевали его. Они были первыми и самыми сильными. Звери и люди бежали от них. Сначала волки и медведи…
– Откуда ты знаешь это, дочь?
– Отец, я тоже читала наши книги. Мне хотелось узнать, как наши предки завоевывали этот мир. Когда они встречались с волком, то становились волчицей, а когда самцы тянулись к ним, разрывали им когтями мягкие животы. Если встречалась самка, то они отгрызали ей голову. Но это было давно. Мы забыли обо всем и разучились выживать. Нам это не нужно. Звери признали нашу силу и обходят стороной. Иногда только волки принимают в свои стаи, и мы охотимся вместе.
– Вот видишь, дочка…
– Отец, это было давным-давно, а теперь нам скучно. Зверей нет, люди слабы, убивать их слишком просто… И эта легкая жизнь изменила нас, мы стали слабыми и уже неспособны к борьбе. И вот результат, мы даже не можем рожать, потому что, когда теряется сила, она теряется во всем. Не стало самцов, у которых огонь горит в глазах, а от других рождаются лишь слабые бесполезные существа, которые и перекидываться-то умеют лишь в волков, редко в медведей…
– Мы еще все сможем изменить, у нас есть время, когда-нибудь…
– Отец, никогда не наступит это «когда-нибудь», всегда найдутся такие, как ты, которые не позволят открыть дверь. А нам нужна настоящая охота, кровавая, беспощадная, забирающая все силы, а иногда и жизнь.
– Дочка, если мы откроем эту дверь, то убивать станут нас! Мало останется живых, а может, и вообще никого. Наш род погибнет…
– Наш род погибнет в любом случае. Возможно, до следующего ключника мы не доживем, исчезнем, останемся только в преданиях и легендах этих глупцов людей. Отпусти человека, отец.
– Нет! – Грива сделал шаг ко мне, его оборотни вновь бросили меня на колени. – Слишком велика цена ошибки. Если убьем его, то будем еще долго жить, а откроем дверь – погибнем!!!
– Ты боишься, отец! – Девушка притопнула ногой, словно старалась придать этим дополнительную силу своим словам. – Вы все, старики, боитесь, потому что ваша кровь уже не так горяча, вам хочется прожить чуть дольше, именно поэтому вы не даете нам свободы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Грустно мне стало после этого. И до того ощущал я себя былинкой, которую несет неизвестно куда ветер, а после этих мыслей стало совсем горько, потому что понял – нет у людей шанса выжить, если ими правят оборотни.
Впрочем, может, они и есть те пастухи, которые нам нужны? Если нас становится много, уменьшают нашу численность, если мало – позволяют размножаться. Мы для них пища, они же нами питаются…
Что-то мне еще более скверно стало после этой мысли. Я сразу вспомнил стада коров и овец в деревнях, крестьяне держат животных для той же цели, только те безмозглая скотина, а мы? Впрочем, для оборотней люди такие же безмозглые существа. Да и как может быть иначе, если мы даже не понимаем, кто нами правит.
Понемногу стемнело. Я сел на сундук, уже не обращая внимания на возню мышей, и какое-то время бездумно пялился в пространство, потом закрыл глаза. А что еще оставалось делать? Бежать невозможно – железные ставни не прошибешь, а двери сделаны из толстых дубовых досок, такие даже тараном не выбьешь.
Я просто слился с этим мраком и тишиной, в которой были едва слышны далекие человеческие голоса, или не совсем человеческие, да писк и шорох мышиных лапок по деревянному полу.
Шло время… За окном стало светлеть. Как и обещал герцог, появилась луна, и я снова подошел к окну. Сквозь щель в ставнях было видно, как над черными деревьями повисло ее огромное щербатое лицо с грустными, чуть скошенными глазами.
Вот уж кому не повезло. Сколько столетий смотрит она вниз, на нас? Интересно, ей жалко нас или нет?
Додумать эту мысль я не успел: в коридоре раздался топот тяжелых ног, около двери остановились, она открылась, и в комнату вошли два высоких человека.
– Уже за мной? Пора? – спросил я. – Вы знаете, что работаете на оборотня, который ненавидит всех людей?
– Нет, – усмехнулся один из них, протягивая свою огромную руку. – Мы к людям относимся спокойно, без восторженных чувств – еда как еда, иногда, правда, сопротивляется, но это только разжигает аппетит.
Глаза его полыхнули в тонком лучике луны желтым цветом, и сомнений у меня не осталось – передо мной оборотень, и второй тоже… Наверняка близкое окружение герцога составляли перевертыши, иначе его тайна давно бы раскрылась.
Меня схватили, подняли и понесли. Пошевелиться я не мог, силы у этих верзил было столько, что они могли бы преспокойно нести на себе лошадь.
Оборотень в храме рассказывал, что есть перевертыши, которые превращаются в медведей и тигров. Должно быть, они обладают великой силой, как эти двое. Двигались они так быстро, что плохо освещенные коридоры и двери комнат мелькали перед моими глазами, как будто я скакал на лошади.
Оборотни выбежали из дома и направились в сад. Там на огромной круглой поляне, закрытой от чужих взглядов высокими деревьями и густыми кустами, стоял герцог. Кроме него здесь же находился тот человек – нет, скорее всего, еще один перевертыш, – который привел меня из темницы. Я вспомнил, как его зовут – Тигр.
Посредине поляны был сложен большой костер, рядом находились пустые кувшины с маслом. Все ясно – погребальный костер готов, осталось только достойно умереть, без воплей и криков о пощаде, как подобает воину, а то в верхнем мире меня засмеют.
Герцог держал в руках меч. Я узнал его сразу, это было мое оружие – то, которое я купил в городе. Этим мечом я собирался сражаться с нечистью, а теперь по иронии судьбы отрубят голову мне, причем именно те, с кем я собирался сражаться.
– Подойди ко мне, человек Юра, или бывший Шрам, – усмехнулся Грива. Повинуясь его жесту, оборотни отпустили меня, но встали рядом так, чтобы при всем своем желании я никуда не мог сбежать. – Жаль, шрама на твоем лице нет, и я так и не узнаю, кто тебе дал зелье драконов. Если ты чего-то хочешь, то говори, получишь все, что попросишь, кроме свободы. Хочешь есть, пить?
– Нет, спасибо. – Я задумался. У меня вдруг возникло ощущение, что этот человек может объяснить мне все, поэтому спросил: – Почему все это произошло именно со мной?
– Наши маги когда-то решили сделать так, чтобы никто не мог открыть дверь в нижний мир. Сначала они разделили каик на две половины и отдали их двум враждующим родам оборотней. Но потом решили, что может наступить час, когда враги помирятся. Как же сделать так, чтобы открыть дверь было невозможно без всеобщего согласия? Вот кто-то из них и придумал вложить третью часть – умение ключника – в человека, и теперь каждые тысячу лет появляется на свет человеческий ребенок с такими свойствами. Тебе не повезло, ты именно такой.
– Почему вы боитесь, что я открою дверь в нижний мир?
– Уже не откроешь. – Грива грустно усмехнулся. – Мне жаль тебя, человек. Ты сам не понимаешь, что делаешь, как и те, кто послал тебя.
– А вы знаете, что там?
– Как я смог понять из книг, которые прочитал в своей библиотеке, огромное количество хищников всех видов и размеров. Даже нам, оборотням, там едва удавалось выжить, а уж у вас, людей, вообще нет никаких шансов, вы – лишь мясо для тамошних обитателей.
– И последний вопрос… – Я огляделся в надежде найти возможность сбежать, но только разочарованно вздохнул: оборотни не спускали с меня глаз. Тогда я продолжил жалобным тоном: – Может, все-таки отпустите? Обещаю, забуду об этом каике, он мне и раньше был не нужен, а сейчас, после того, что вы мне рассказали обо всем, и вовсе ни к чему.
– Ты, может, и забудешь, да вот жрецы вряд ли. Так что проще убить тебя. Поэтому не разочаровывай меня, прими смерть как воин и мужчина.
– Да мне как-то не хочется умирать сегодня – может, перенесем казнь на завтра, когда у меня будет настроение получше?
Оборотни-стражники подхватили меня, приподняли и поднесли к Гриве, который задумчиво разглядывал мой меч.
– Хороший меч, он мне знаком.
– Правда? – проговорил я, извиваясь в могучих лапах оборотней.
– Он принадлежал знаменитому охотнику на оборотней. Я сам его убил, когда парень стал сильно докучать. Довольно забавно, что его оружие оказалось в твоих руках. – Герцог взмахнул мечом. – Хорошая сталь, жаль, отравлена серебром, а то бы стала достойным украшением моей коллекции.
Меня бросили на колени и пригнули голову, теперь я мог видеть только сапоги герцога и ждал, когда смертоносная сталь разрубит мне шею.
Интересно, мне будет больно или ничего не почувствую?
Прости, отец… Жил глупо, так же и умер…
– Стойте! – неожиданно раздался женский голос откуда-то из кустов. Я его узнал – дочь герцога. А еще услышал топот многих ног. – Немедленно отпустите этого человека!
– Дочка? – Грива был спокоен. – Зачем ты здесь? Почему отказалась от охоты? Не каждую ночь появляется такая прекрасная луна, от которой ноги становятся легкими, а пасть наполняется слюной в предвкушении алой горячей крови.
– Папа, отпусти этого человека. Прошу тебя. Мы хотим, чтобы он открыл дверь в другой мир. В этом наше будущее, не лишай нас его.
– Дочка, ты сама не понимаешь, чего просишь. Из другого мира придет беда! Оттуда вырвутся могучие оборотни, которым мы не сможем противостоять. Один раз мы уже сделали такую ошибку, разрешили открыть дверь ключнику, и тогда погибла половина тех, кто наблюдал за этим, а ведь тогда оттуда вырвался всего один перевертыш.
– Это произошло тысячу лет тому назад. Сколько времени вы еще будете вспоминать о той случайности? За это время многое здесь изменилось, почему вы считаете, что там все осталось прежним?
Лезвие коснулось моей шеи, пока оно просто легло, но у меня внутри неприятно екнуло. Сердце застучало так, словно я куда-то бежал, да только двинуться не мог – на моих плечах лежали лапы оборотней.
– Если этот человек умрет, все останется прежним. Я буду так же любить тебя и учить жизни, и когда-нибудь ты сама станешь принимать такие решения и поймешь, как это нелегко. Мы пока не готовы к радикальным переменам, следует подождать, пока подрастет молодая поросль. Пусть они решают…
– А те, о ком ты говоришь, уже давно выросли, отец, и сами могут решать, что для них хорошо, а что нет. – Я услышал звук взводимого арбалета. – На этот раз мы не позволим вам убить нашу надежду на лучшее.
– Не будешь же ты стрелять в родного отца? – Голос Гривы был спокоен, но я почувствовал, как дрогнуло лезвие на моей шее. – Надеюсь, это обычные стрелы?
– Нет, отец, в этих болтах много серебра, я сама заказывала их у оружейника. Мне трудно заряжать, мои руки обжигает боль даже через толстые кожаные перчатки. Но поверь, это оружие убьет даже такого древнего оборотня, как ты.
Лезвие убрали с моей шеи, и я вздохнул с облегчением. Оборотни отпустили меня, и я огляделся. Возле кустов стояла группа молодых людей, там были девушки и парни – все смотрели настороженно и держали в руках оружие. Дочь герцога была с арбалетом. Я его узнал! Именно он был в руках моей спасительницы, и именно из него был застрелен прорицатель. По крайней мере, одна загадка разрешилась – вот кто был моим ангелом-хранителем все это время. Только мне до сих пор непонятно, зачем она убила прорицателя, но это можно узнать позже, если выживу.
Видимо, и зелье драконов, после которого пропал мой шрам, тоже влила мне в рот она, когда тащила по пустынным ночным улицам города. И от него потом я чувствовал в себе невероятную силу…
Выходит, именно она убила семью оборотней, которые на меня напали…
Что ж, загадки разрешаются, только непонятно, что дальше. Оборотни и герцог стояли напротив подростков, лица их были напряжены, они готовились к драке. Юноши и девушки тоже были не прочь выплеснуть на них свою ярость.
Я здесь лишний – убежал бы, если мог…
– Ты не станешь стрелять в своего отца. – Голос герцога наполнился силой и глубиной. – Положи оружие и уходи, мы поговорим о наших делах позже, когда у меня появится время.
– Я не стану стрелять, отец, если ты сейчас же уйдешь вместе со своими людьми. У меня нет на тебя зла, просто нельзя допустить, чтобы ты убил нашу последнюю надежду на лучшую жизнь.
– Разве тебе плохо живется, дочка? Можешь охотиться, когда хочешь и где хочешь! Поверь, многим из нашего племени этого не дано. Человеческая кровь всегда была твоей любимой пищей, когда ты была еще младенцем. Я приносил ее с охоты и поил ею тебя из глиняной бутылочки. И тебе она нравилась больше, чем молоко матери. Почему же ты сейчас защищаешь этого человека? Хочешь, я отдам его тебе? Перекинься и съешь его на моих глазах, я не буду возражать, если и твои друзья присоединятся к трапезе.
– Отец, этот человек мне неинтересен. Я с удовольствием съем его после того, как он откроет нашу дверь.
– Нашу?
– Да, отец, нашу. Через нее в этот мир пришли наши предки и завоевали его. Они были первыми и самыми сильными. Звери и люди бежали от них. Сначала волки и медведи…
– Откуда ты знаешь это, дочь?
– Отец, я тоже читала наши книги. Мне хотелось узнать, как наши предки завоевывали этот мир. Когда они встречались с волком, то становились волчицей, а когда самцы тянулись к ним, разрывали им когтями мягкие животы. Если встречалась самка, то они отгрызали ей голову. Но это было давно. Мы забыли обо всем и разучились выживать. Нам это не нужно. Звери признали нашу силу и обходят стороной. Иногда только волки принимают в свои стаи, и мы охотимся вместе.
– Вот видишь, дочка…
– Отец, это было давным-давно, а теперь нам скучно. Зверей нет, люди слабы, убивать их слишком просто… И эта легкая жизнь изменила нас, мы стали слабыми и уже неспособны к борьбе. И вот результат, мы даже не можем рожать, потому что, когда теряется сила, она теряется во всем. Не стало самцов, у которых огонь горит в глазах, а от других рождаются лишь слабые бесполезные существа, которые и перекидываться-то умеют лишь в волков, редко в медведей…
– Мы еще все сможем изменить, у нас есть время, когда-нибудь…
– Отец, никогда не наступит это «когда-нибудь», всегда найдутся такие, как ты, которые не позволят открыть дверь. А нам нужна настоящая охота, кровавая, беспощадная, забирающая все силы, а иногда и жизнь.
– Дочка, если мы откроем эту дверь, то убивать станут нас! Мало останется живых, а может, и вообще никого. Наш род погибнет…
– Наш род погибнет в любом случае. Возможно, до следующего ключника мы не доживем, исчезнем, останемся только в преданиях и легендах этих глупцов людей. Отпусти человека, отец.
– Нет! – Грива сделал шаг ко мне, его оборотни вновь бросили меня на колени. – Слишком велика цена ошибки. Если убьем его, то будем еще долго жить, а откроем дверь – погибнем!!!
– Ты боишься, отец! – Девушка притопнула ногой, словно старалась придать этим дополнительную силу своим словам. – Вы все, старики, боитесь, потому что ваша кровь уже не так горяча, вам хочется прожить чуть дольше, именно поэтому вы не даете нам свободы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54