– Что? Опять за тобой приходили мертвецы?
– Да нет, это к вам, – любезно ответил я. – Мне такие гости не нравятся, да и спал я вчера.
– А приходили все равно к тебе. Видишь? – Охранник показал на упырей без голов. – Если проследить направление их движения по телам, то сразу понятно, что направлялись к вашему фургону.
– Может, дело в самом фургоне?
– Еще и шутит! – Охранник поднес к моему лицу кулак. – Дать бы тебе, да нельзя…
– Страшно?
– Нет, Бохан запретил тебя трогать, сказал, что ты – такая коробочка, из которой сыплются неприятности, тронешь – и нигде от них не спрячешься, но сдержаться все равно трудно, так что язык попридержи, иначе воткну тебе кинжал в бок и облегчу всем жизнь.
– Уже молчу, – пожал я плечами. – Ты спросил, я ответил.
Охранник отодвинул меня плечом, словно ему места не хватало, чтобы пройти на огромном лугу, и удалился. Я видел, как охранники стаскивают в одну кучу тела упырей и своих товарищей, чтобы сжечь. Мне на мгновение стало грустно, и я подумал, а хватит ли у Бохана охранников, чтобы добраться до королевства Грига? Трое уже погибло, а мы еще и сотни верст не отъехали от города. Впрочем, это его проблема, а не моя, у меня задача намного проще – остаться в живых.
Если все, кто находились вместе со мной в караване, правы, а вероятнее всего, так оно и есть, то жить мне осталось недолго – кто-нибудь меня прихлопнет, пользуясь удачным стечением обстоятельств.
Подойдя к фургону, я увидел чрезвычайно довольное лицо Мятника и хмуро поинтересовался:
– Что-то случилось?
– Мой фургон переводят в середину.
– И что здесь радостного?
– А то, что нападают на первый и последний – самое безопасное место в центре, там и поедем.
– А объяснили почему?
– Конечно. – Из фургона вылез Молот, в руках у него хлеб, окорок и вино в бочонке. – Сказали, все проблемы из-за нас, поэтому лучше будет для всех, если мы поедем в середине, так труднее до нас добраться. А я согласился, нам спокойнее, не нравилось мне охранять караван сзади, когда, того и гляди, кто-нибудь в спину стрелу пустит. Мятник давно мечтал о середине каравана, там сытнее и спокойнее.
– Ладно, посмотрим, что будет дальше. – Я сел на мокрую от росы траву и стал с удовольствием жевать копченое мясо и хлеб, запивая разбавленным вином. – Думаю, это неплохо.
Мятник запряг лошадей, сел с нами рядом, мы едва успели поесть, как объявили отправку. Тогда возница перевел фургон на новое место, здесь от нас никто ничего не требовал, поэтому мы привязали своих лошадей к заднему брусу фургона, а сами залезли внутрь, легли спать и проснулись только тогда, когда караван встал на дневную стоянку.
Там сбегали к речке, искупались, потом поели каши, которую сварил наш возница. Настроение понемногу становилось лучше, хотя все охранники смотрели на нас со злобой и подозрением. Слабость моя от лечения прошла, синяки сошли, Молот тоже чувствовал себя неплохо.
Когда уже возвращались с купания к лагерю, поднялся переполох. Охранники, похватав луки, побежали к лесу. Мы с другом переглянулись:
– Лично я никуда не побегу, – фыркнул Молот. – Они нас за людей не считают. Если будет нужно, то попросят.
– Согласен, – кивнул я. – Мы вообще к ним не просились, без нас решили. Правда, все равно любопытно, что там произошло…
Но тут все само собой разрешилось. Из леса навстречу охранникам вылетел одинокий всадник, одетый в куртку из жесткой кожи яка, ее выделывают особым способом, тогда она приобретает великолепные свойства, не всякая стрела уже может ее пробить, в ней можно спать на земле, не боясь застудиться, даже зимой.
На лбу у человека была повязана красная ленточка – знак гонца. Эх, сколько бы я избежал неприятностей, если бы увидел в темноте этот знак, когда дрался с грабителями.
Охрана расступилась. Курьеров уважали повсюду, на них не нападали даже бандиты, отчасти из-за того, что любой гонец в бою превосходил умением сражаться даже королевских гвардейцев, ну и, кроме того, все знали, что за смерть гонца придется ответить. Бывало, из-за убитых гонцов начинались войны и велись до тех пор, пока виновные не несли наказание. Так, был один король, который любил вешать курьеров на крепостной стене. Конец его был печален – задушили поздней ночью, и никто так и не узнал, кто это сделал.
Если на гонца нападали разбойники, то они могли быть уверены в том, что жить им после этого нападения осталось ровно столько, сколько времени потребуется гильдии, чтобы добраться до них от ближайшего отделения, и смерть их будет ужасной – обычно бандитов вешали на собственных кишках.
Наш гонец проскакал прямо к центральному полотняному шатру Маха. Мы посмотрели ему вслед и пошли к своему фургону, решив, что нас это не касается.
Но тут прибежал один из охранников:
– Мах зовет!
– Оба нужны или кто-то один?
– Сказано – обоих.
Мы переглянулись и пошли к шатру, никто из нас ничего хорошего от этого не ждал, как-то уже перестали верить в то, что может случиться что-то доброе.
Гонец – высокий смуглый мужчина с раскосыми глазами, что свидетельствовало о наличии в его роду кровей степняков, – внимательно нас рассматривал, особенно меня, видимо, сравнивал с данными ему приметами. Только тщательно разглядев нас, он сделал легкий поклон и подал мне небольшой пергамент, закрытый восковой печатью. Я узнал отцовский перстень.
«Сын мой, прости, что так получилось. – Почерк был отцовский, буквы немного прыгали, значит, у него тряслись руки от волнения, когда мне писал. – Не стоило мне тебя отправлять в этот храм, но я не смог устоять против силы. Знаю, у тебя нелегкая дорога, а то, что случится в конце, не понравится тебе еще больше.
Иногда так бывает. Вероятно, это судьба. Мне и раньше говорили, что у тебя свой путь, непохожий на другие. И он начался. Мне жаль, что так все случилось. Я чувствую свою вину. Единственное, чем могу помочь, – это послать тебе оберег. Никто не знает, откуда он взялся, но мне его принес мой старинный друг и отдал, узнав о твоей беде.
В старых книгах написано, что этот амулет чувствует магию, которая направлена на его владельца, и может защитить от нее. К сожалению, этот оберег, как и другие ему подобные, очень капризен и сам выбирает себе владельца.
Примерь его, если почувствуешь исходящую от него приятную теплоту, то он твой, если кожа начнет мерзнуть, верни гонцу, иначе амулет тебя убьет.
Надеюсь, мы еще свидимся. Удачи тебе, сын мой. Прости…»
– Амулет! – Я хмуро посмотрел на гонца, мне хотелось плакать, словно за строками видел отца, как он, едва сдерживая слезы, писал это письмо. Не сомневаюсь, что он обегал всех своих друзей в поисках этого оберега, который наверняка стоит бешеных денег. Да и нанять гонца стоит немало золота, а мы никогда не были богаты, так что, думаю, он заложил все, что у нас было. – Тут сказано – вы должны передать мне какой-то предмет.
– Так и есть.
Курьер подал мне полотняный мешочек. Я не стал его рассматривать, вокруг стояло слишком много людей, а просто приложил ткань к руке. Кожа потеплела, настроение у меня стало чуть лучше, амулет принял меня, а значит, деньги отец потратил не зря.
– Насчет этого предмета есть специальное указание: если он вам не понравится, приказано вернуть назад, за это заплачено. Будете возвращать?
– Не буду. – Я хмуро посмотрел по сторонам, мне не нравилось, что столько людей на меня глазеет, хорошо еще, что никто не подслушивал. – Скажите, сколько заплатил мой отец за то, чтобы вы передали этот предмет мне?
– Не могу сказать. – Курьер чуть усмехнулся. – Это тайна гильдии.
– Тогда сколько возьмете за то, чтобы доставить посылку моему отцу?
– Что это ты собрался посылать? – вдруг заинтересовался разговором Молот. – У тебя же ничего нет…
– Ничего, кроме золота…
– Много вы собираетесь послать золота? – Гонец заговорил деловым тоном. – Как будем заключать договор? Обычная доставка или срочная?
– Обычная. Пятьдесят золотых монет. Сколько это будет стоить?
– Для вас немного, поскольку мне все равно возвращаться обратно. – Курьер улыбнулся. – Десять золотых.
– Так много? – У меня даже волосы встали дыбом. – Сколько же заплатил вам мой отец?
– В два раза больше. – Я помрачнел, у нас никогда не было столько денег, представляю, в какие долги ему пришлось влезть. – Так будем заключать договор?
– Мы оплатим договор, но вдвоем, – вмешался в разговор Молот. – Я тоже хочу отправить деньги моим старикам.
– Сумма станет больше, – предупредил гонец. – Предупреждаю…
На что мой друг только укоризненно покачал головой:
– Не стоит нас обманывать. По законам гильдии, сумма, если уже названа, не может быть пересмотрена, даже в том случае, если придется везти что-то в убыток.
– Это так, но у меня появились два нанимателя.
– Но место доставки одно…
– Хорошо. – Гонец вздохнул. – Я не буду настаивать на удвоении суммы – радуйтесь тому, что мне все равно ехать обратно. Где передадите посылку?
– Идем к нашему фургону. – Я не собирался показывать всему каравану, сколько у меня золота, и без того довольно неприятностей. Не хватало еще, чтобы ночью кто-нибудь из своих попытался бы меня обокрасть или убить из-за денег. – Подальше от недобрых глаз.
– Разумно, – понимающе кивнул курьер. – Может, заодно накормите меня чем-нибудь горячим? Путь оказался нелегким, как понимаю, у каравана тоже были проблемы с безопасностью? Я видел по дороге пепелища с обгорелыми костями. Неужели нечисть проснулась?
– Проснулась.
Я повел гонца к нашему возу, там уже горел костер, и Мятник варил неизменную кашу. Увидев нас, возница помахал рукой, давая знак, что еда готова.
– Мы вас накормим.
Пока гонец ел, мы с другом, забравшись в фургон, вытрясли из карманов наше золото, собрали вместе, положили в один мешок, внутрь которого вложили записку для моего отца, в ней написали, сколько монет кому принадлежит. Мой отец – человек чести, Молот не сомневался, его родные получат все до последней монеты.
– Ты все решил правильно, – грустно усмехнулся друг. – Мертвым золото ни к чему, если нас убьют упыри или разбойники, все наше добро достанется охранникам и потеряется весь смысл нашего с тобой путешествия. А если отправим нашим родным, то оно будет ждать нас дома. Почему ты отправляешь не всю сумму?
– А ты знаешь, сколько стоит нанять корабль? – спросил я шепотом, мне совсем не хотелось, чтобы нас хоть кто-нибудь слышал. – Хотим или не хотим, нам все равно придется исполнять это поручение жрецов, а значит, будут затраты.
– Тут ты прав, – покивал Молот. – Попали мы с тобой в историю, из которой вряд ли выберемся живыми, но хоть родные от этого что-то выгадают.
Мы отдали гонцу мешочек, вручили отдельно плату за доставку, и он, вытащив свой магический амулет, произнес слова договора:
– Обязуюсь доставить посылку по сообщенному мне адресу в известный мне город, плата взята. Если со мной или с посылками что-то случится, то гильдия восполнит утерянное или уничтоженное, а меня сурово накажет.
Амулет вспыхнул ярким синим светом, что говорило – договор принят и подтвержден. У гонцов имелись свои маги, которые следили за курьерами, именно они записывали слова договора в свои скрижали. С этого момента за доставку наших посылок отвечал не только этот конкретный человек, но и вся гильдия.
Гонец ушел, а мы с Молотом полезли в фургон, настроение у нас испортилось, оба вспомнили своих родных и близких, которые остались в далеком теперь от нас городе. А впереди нас не ждало ничего хорошего, только дорога, в которой могло произойти все, что угодно.
Я словно видел перед собой отца. Он любил меня и готов был на все, лишь бы мне хоть немного помочь. Сейчас он еще раз подтвердил это.
В детстве было забавно слушать его обмолвки, когда он говорил – тебе это пригодится в будущем, оно у тебя будет трудным, иногда невыносимо тяжелым, и без этого никак. Я смеялся над ним, потому что знал, кем стану, уже тогда собирался жениться на богатой барышне, получить наследство от тестя и жить счастливо в незамутненном невзгодами будущем.
В детстве мы всегда умнее родителей и лучше их знаем, как построить себе лучшую жизнь на этой земле, только позже начинаем понимать, насколько были глупы и сколь многого не учитывали…
Я вытащил мешочек с амулетом. Молот, который мрачно глядел в полотняный верх фургона, встрепенулся и перевернулся на бок, чтобы наблюдать за мной:
– Интересно, что же он такое тебе прислал?
Я вытащил оберег. Он был странный – бронзовые кольца разного размера входили одно в другое, и все крепились на одной оси. Когда я взял амулет в руки, то два самых маленьких внутренних кольца начали вращаться, набирая обороты.
Непонятная сила их вращала, но она как-то зависела и от меня, и от моего друга: когда я поднес оберег к Молоту – быстро закрутилось маленькое кольцо, отодвинул – повернулось среднее.
– Хорошая игрушка, – одобрил друг. – Такую бы в детстве, и вся улица завидовала бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54