Отсоединяет первый. Тошка кричит, и Бода отдергивает руки от панели, ХОРОШИЙ ДРАЙВЕР, – говорит Колумб. – ДАВАЙ НЕ БУДЕМ ДУРИТЬ.
Но его голос дрожит, Бода это чувствует. Она снова тянется под панель за вторым штекером, настраиваясь на гонку на ручном управлении. Фаэтон зовет ее на убывающих волнах, его голос все темнее и темнее, буквы исчезают с ее такси-визора.
НЕ ВОЛНУЙСЯ ЗА МЕНЯ… БОДА… ТЫ ЖЕ НЕ БУДЕШЬ… БОДА… НЕ… НЕ ВОЛНУЙСЯ… НЕ…
Не обращая внимания на тающий голос, хотя он ее просто убивает, она отключает девятый разъем. Тут на сцене снова появляется Колумб.
ЛАДНО, БОДА. ДАВАЙ РАЗМЫШЛЯТЬ СПОКОЙНО. ЭТОТ ФАЭТОН ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ.
– Поживем – увидим. Тринадцатый штекер.
ТЫ НЕ ОСТАВЛЯЕШЬ МНЕ ВЫБОРА.
– Да ну? Четырнадцатый штекер.
БОАДИЦЕЯ ДЖОНС, ОТНЫНЕ ТЫ УДАЛЕНА ИЗ СПИСКОВ ОСОБО ДОВЕРЕННОГО ПЕРСОНАЛА ТРАНСПОРТНОЙ КОМПАНИИ. ВСЕ НЕВЫПЛАЧЕННОЕ ЖАЛОВАНИЕ НЕМЕДЛЕННО БУДЕТ ПЕРЕЧИСЛЕНО В ТВОЮ СИСТЕМУ.
Бода видит на своем счетчике грустно светящиеся голубым 227.60.
Пятнадцатый штекер…
ПРОЩАЙ, ДРАЙВЕР БОДА. ПРИЯТНО БЫЛО С ТОБОЙ РАБОТАТЬ.
Прощальные слова Колумба повторяет эхом слабеющий голос Тошки…
ПРОЩАЙ… БОДА… ПРИЯТНО БЫЛО… РАБОТАТЬ… МОЖЕТ, ПОСЛЕДНИЙ ШОК ПЕРЕД ТЕМ, КАК Я ИСЧЕЗНУ?
Бода включает шокер в пассажирском отсеке. Оглушающее напряжение. Машина вспыхивает. Когда в пассажира вонзается молния, он вскрикивает, а потом падает, гаснет…
ПРИЯТНО БЫЛО РАБОТАТЬ С ТОБОЙ… РАБОТАТЬ С ТОБОЙ… ПРИЯТНО…
Фаэтон скользит и останавливается. Треснувшее лобовое стекло ослеплено дождем! Сверху на бетонных колоннах тянется Манкуниан-вей. Машины разгоняются. Бода вытягивает шестнадцатый и последний штекер.
Бода – хозяйка машины. Одна-единственная.
Время 7:42 утра, и с манчестерской картой что-то творится. Все дороги в икс-кэб-системе скрутились в тугие петли, привычные переходы разорваны, всюду новые формы. В системе находилось две тысячи машин, связанных друг с другом. Теперь там осталось тысяча девятьсот девяносто девять разорванных связей. Такую мутацию вызвало исчезновение из Улья одной-единственной машины, потому что часть – это целое. Система целостной структуры. Иксеры по всему городу думали, что приехали по нужному адресу, но на них градом сыпались жалобы и отказы платить, потому что такси оказывалось в неправильном месте. Колумб чуть не тронулся от растерянности: он не знал, что делать дальше. Он заболел. Словно в его теле поселился вирус. Эта тварь Бода вышла из Улья. Еще никто так не делал. Колумб уже в убытках, за несколько минут – девяносто семь входящих жалоб. На икс-кэбы никогда не жалуются! Господи-такси! Колумб оказался перегружен, он чувствовал, что сам виноват во всех проблемах. Если бы он не попытался избавиться от Боды. Если бы не позволил своему одному проценту человека принимать решения. Невзирая на опасения, он выводит онлайн видимость своей прежней сущности. У него есть сохраненная карта, слава Берликорну, но доступ к ней – вопрос времени, которого нет. Он уже начал процесс, одновременно лично отвечая на все жалобы. На загрузку новой карты ушло даже меньше пятнадцати минут. Это была старая копия, наследие первых иксерских лет, и в ней полно пробелов и ошибок. Ничего, пока потянет.
Когда старая карта установлена и запущена, он вызывает все такси и говорит им, что можно снова развозить пассажиров, а потом объявляет, что сегодня будет день нулевой таксы; каждый может бесплатно проехать куда пожелает. Никаких платежей делать не надо. Возмещение ущерба по инструкции Свича. И когда все это сделано, он вызывает свободные такси и отправляет их искать беглого драйвера. Колумб не слишком переживает из-за Боды, но машину он хочет вернуть. Кэб по имени Фаэтон – часть системы, жизненно важный орган тела икс-кэба. Новая карта, которую он планирует, будет бесполезна, пока он не обретет целостность.
БЛЯ! ПОЧЕМУ Я ДАЛ ЭТОЙ СУКЕ…
Колумб ненавидит злость, она слишком отдает человеческим поведением. Еще ничего не кончено. У него всего шесть дней до того, как из Вирта придет новая карта. Персефона – скороцвет. Шесть дней, за которые надо найти потерянную машину и заткнуть рот Боде.
Раз и навсегда.
ЧЕРТОВ ИМБЕЦИЛ-УБИЙЦА! ГОСПОДИ-ТАКСИ! ОН ДОЛЖЕН БЫЛ УБИТЬ ЕЕ, А НЕ ОТКРЫТЬ ЕЙ ДОРОГУ ИЗ КАРТЫ!
На этом проблемы не кончаются: теперь, когда Фаэтон вышел из икс-кэб системы, он стал просто еще одной машиной на дороге. Свич может отследить машину в городе, но не может говорить с ней. Не может управлять ею. Фаэтон стал свободным радикалом. Мавериком. Естественно, местонахождение машины известно: пересечение Аппер Брук-стрит и Манкуниан-вей. Колумб послал туда четыре машины. И у него еще есть адрес Боды в базе: Дадли-роуд, Уоллей Рендж. Туда он шлет еще две машины, держать это место. Еще три машины – к Александра-парк, на случай, если Бода решит посетить последнюю точку прибытия черного таксиста.
Все точки накрыты, Боду загоняют, но в глубине своих перекрестков Колумб чувствует, как потеря разъедает его дорожную душу.
Бода вытаскивает бесчувственное тело пассажира из отсека, потом снова забирается в Тошку. Она колдует над управлением, и в конце концов машина трогается. Дорога отстойная, машина под ее пальцами мотается, как голова больного. Только проехав пятьдесят метров, Бода понимает, что не знает, где находится.
Словно бродяга только что приехал в новый город – внутренняя карта Боды мертва и похоронена. Первый раз за девять лет она заблудилась. Потерявшаяся девочка. И от этого ощущения дрожат руки на баранке» Она поворачивает машину на боковую улицу и останавливается. Она пытается понять, что это значит, но в ее мозгу нет знания. Нет вариантов. Карта на голове болит там, где ее процарапала пуля, и она трет раненые улицы. На пальцах кровь. Слабый свет на лобовом стекле – и дрожащие слова:
ОПЯТЬ ПРИBET, БОДА. ХА-ХА-ХА.
– Тошка! Это ты?!
ТЫ ОТ МЕНЯ ТАК, ПРОСТО НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ. ПОЕХАЛИ, ДЕТКА, По ее лицу пробегает улыбка; без ее кэба иксеры в Улье тоже потеряют ориентацию. Наверняка Колумб раздобудет резервную копию, но пока Бода может спокойно путешествовать. Может, у нее есть всего несколько минут, но больше ей и не надо. Забыв о боли, Бода тянется за своим рюкзаком и достает оттуда потертый, древний атлас Манчестера. Находит в содержании Клоук-стрит, определяет свое местоположение, а потом просматривает первые страницы с общей картой Манчестера. Ее глаза останавливаются на месте, под названием Уоллей Рендж. Рождается связь. Ее дом. Ее маленькая комнатка с плакатами Кида Блисса и разбитыми бутылками из-под «бумера». Через пятнадцать секунд она разворачивает кэб и едет назад по Манкуниан-вей к Уоллей Рендж. Она не знает пути даже от А до Б, не говоря уже об от А до Я, но с картой, положенной на панель, она наверняка найдет нужную дорогу. У нее в голове звучит голос Тошки, как он умудрился это сделать?
У НАС ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ, БОДА.
– Надеюсь.
– СПОКОЙНО, СПОКОЙНО.
Тошка едет сам, вперед по улице, вираж за виражом.
В воздухе что-то, что Бода никак не может опознать, присутствие чего-то тяжкого смешивается с ее болью. Хорлтон-роуд, в пределах видимости гонятся за ней четыре икс-кэба. Руки по-прежнему лежат на руле, но в носу начинает свербеть, на глаза наворачиваются слезы. Запах цветов идет войной на ее ноздри. Она хочет чихнуть. Это словно заряд пороха, забитый в нос…
Вот сейчас… « Но ощущение спадает, и Бода остается опустошенная, полная неутоленных желаний и размышлений о том, что скажет следующий знак.
Она делает головоломный поворот на Стретфорд-роуд. Первый икс-кэб пролетает перекресток, но остальные три легко проходят кривую. Со Стретфорда она уходит на Генриетту. Дорога к Сент-Джону – сзади троица икс-кэбов: отец, сын и святой дух ее прошлой жизни. Взгляд Боды мечется туда-сюда: с дороги в зеркало, с зеркала в атлас. Первый икс-кэб толкает ее в задний бампер, когда они едут по Рассел-роуд, а потом сразу на Дадли, где она живет. Запах цветов льется из местного сада.
Бода еще раз пытается чихнуть; Сейчас… Сейчас…
Цветы на дожде.
Она хочет…
Чихай!
Чихай!!!
«Давай же, сволочь! Фигачь! Давай!»
Ничего. Не получается. Совсем погано, никак не чихается.
«Это нечестно».
Бода себя чувствует, как неразорвавшаяся бомба.
Она едет по кривой Дадли-роуд, пока на горизонте не показывается ее дом. Два икс-кэба припаркованы перед ее садом. Бода вдавливает ногу в пол кэба. Тошка проносится между двумя машинами, сдирая желтую и черную краску с их боков. Она смотрит в зеркало, как два кэба пытаются сделать U-образный поворот и устраивают кучу малу, врезавшись в предыдущих преследователей. Две машины влетают друг в друга. Бода сворачивает налево – на Колледж-роуд. Направо – на Уитингтон. Жмет кнопку «смертельного ускорения», смотрит в зеркало. Двое еще преследуют ее. Направо на Уилбрехэм-роуд. Это быстрый маршрут, Уилбрехэм; Бода оставляет огненные следы, пытаясь удрать от погони. Если честно, она понятия не имеет, где находится и куда дальше ехать. Девочка просто ведет машину. Еще один икс-кэб вылетает с Уилмслоу-роуд и несется ей в лоб. Колумб по всей системе отслеживает ее маршрут. Как можно скрыться от его пристального ока? Бода на волосок поправляет руль. Машина отзывается и срывает икс-кэбу крыло. И икс-кэб сминается от удара. Она видит, как остальные машины теряются, пока карта Улья приспосабливается к потере. Вот она поворачивает на Кингсвей, где бы он ни был (ее атлас упал с панели во время поворота). Бода Джонс потерялась в деревне под названием Бернэйдж, два икс-кэба все еще отчаянно пытаются догнать ее. Она поворачивает на боковую улочку под названием Кингсвей-креснт, останавливает кэб, активизирует колесные лезвия.
В зеркале заднего вида пляшут икс-кэбы. Задним ходом она влетает в передок первого икс-кэба. Милый сердцу скрежет стали по стали, когда она толкает преследователя назад, сцепившись бамперами, – и вот она может снова повернуть на Кингсвей. Бода двумя колесами въезжает на тротуар, сбривает краску с припаркованной машины, одновременно делая два длинных разреза в шинах икс-кэба. С первым покончено, а второй кэб теряет запал. В машине Боды включается радио. Теперь она едет спокойно. Вниз по Кингсвей. Бездомная. Не имеющая представления, где теперь ее дом.
Шрам на голове пересекает вытатуированную Кингсвей, и дорога, по которой она едет, тоже ранена: куча разбитых машин и горящих домов. Ее разум наконец-то сосредоточивается на предательстве Колумба. « Чего хочет этот пиздюк ? Босс пытался убить ее! Что случилось с миром?»
– Спасибо, Ванита, за последние новости. Твой сладкий голос может превратить в песню даже историю смерти. Ну как, плохие новости о такси-псе? Койот погиб, люди. Гамбо не раз и не два ездил на этом прелестном черном такси, когда Волшебный Автобус не работал. Зовите меня старомодным, но один хиппи всегда имел пунктик на тему ярой индивидуальности бунтарей и аутсайдеров. Для меня Койот был героем.
– И для меня, – говорит Бода.
– Езда с ним была гораздо больше похожа на путешествие, чем с этими сверхчистыми и эффективными икс-кэбами. У которых, к слову говоря, сегодня маленькие проблемы с большой метакартой.
– Надо думать, Гамбо.
– Я залезу в их карту попозже, чтобы посмотреть, что у них там не так. Ну что, какие сегодня секретные коп-новости? Никаких результатов, как обычно. Да, еще одно замечательное создание приняло бесславную смерть от руки очередного собаконенавистника, а что делают копы? Совершенно ничего. Когда убивают пса, полиция закрывает глаза. Йо-Йо! Койот был отличным экземпляром, и его убийство поднимет высокие волны в собачьем королевстве. Тем временем вернемся в сады: содержание пыльцы мощно скакнуло. 195 и растет. Следующая запись – памяти Койота. Пускай он найдет большую кость на собачьих небесах. «День из жизни», «Битлз». Я читаю волну – драйвер-пес был убит в своем черном-пречерном такси. Джон Леннон, как всегда, полностью в теме. Держите, ребята…
Потом звук – «битлы» творят музыку из смерти, а Бода слушает со слезами на глазах и скользит по Кингсвей. В ее сознании снова появляется Тошка:
ПОБЕРЕГИ СЛЕЗЫ, СОЛНЫШКО, – говорит он ей. – НАДО ПРЯТАТЬСЯ.
– Где, например?
Кровь из раны течет с Кингсвей на юг, вниз по шее, в темные зоны ее одежды.
ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНО БЕЗОПАСНОЕ МЕСТО, ДРАЙВЕР.
Вторник 2 мая
Первое движение сканирующего ножа проделало глубокий разрез на левой щеке от уголка губ к мускулам шеи. За ним последовал другой разрез, такой же, но с другой стороны, справа. Звали полицейского доктора робо-Шкурник, и его работа вполне соответствовала имени. Я смотрела, как он срезает одинаковые лоскутки кожи, пока он не зарылся глубоко во внутренности горла жертвы. На экране появилась болезненно яркая абстракция – мышцы гортани и сломанные стебли обосновавшихся там цветов. Стебли плотно забили всю глотку. Шкурник сделал третий разрез, поперек горла слева направо, потом еще один ниже, отыскивая начало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Но его голос дрожит, Бода это чувствует. Она снова тянется под панель за вторым штекером, настраиваясь на гонку на ручном управлении. Фаэтон зовет ее на убывающих волнах, его голос все темнее и темнее, буквы исчезают с ее такси-визора.
НЕ ВОЛНУЙСЯ ЗА МЕНЯ… БОДА… ТЫ ЖЕ НЕ БУДЕШЬ… БОДА… НЕ… НЕ ВОЛНУЙСЯ… НЕ…
Не обращая внимания на тающий голос, хотя он ее просто убивает, она отключает девятый разъем. Тут на сцене снова появляется Колумб.
ЛАДНО, БОДА. ДАВАЙ РАЗМЫШЛЯТЬ СПОКОЙНО. ЭТОТ ФАЭТОН ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ.
– Поживем – увидим. Тринадцатый штекер.
ТЫ НЕ ОСТАВЛЯЕШЬ МНЕ ВЫБОРА.
– Да ну? Четырнадцатый штекер.
БОАДИЦЕЯ ДЖОНС, ОТНЫНЕ ТЫ УДАЛЕНА ИЗ СПИСКОВ ОСОБО ДОВЕРЕННОГО ПЕРСОНАЛА ТРАНСПОРТНОЙ КОМПАНИИ. ВСЕ НЕВЫПЛАЧЕННОЕ ЖАЛОВАНИЕ НЕМЕДЛЕННО БУДЕТ ПЕРЕЧИСЛЕНО В ТВОЮ СИСТЕМУ.
Бода видит на своем счетчике грустно светящиеся голубым 227.60.
Пятнадцатый штекер…
ПРОЩАЙ, ДРАЙВЕР БОДА. ПРИЯТНО БЫЛО С ТОБОЙ РАБОТАТЬ.
Прощальные слова Колумба повторяет эхом слабеющий голос Тошки…
ПРОЩАЙ… БОДА… ПРИЯТНО БЫЛО… РАБОТАТЬ… МОЖЕТ, ПОСЛЕДНИЙ ШОК ПЕРЕД ТЕМ, КАК Я ИСЧЕЗНУ?
Бода включает шокер в пассажирском отсеке. Оглушающее напряжение. Машина вспыхивает. Когда в пассажира вонзается молния, он вскрикивает, а потом падает, гаснет…
ПРИЯТНО БЫЛО РАБОТАТЬ С ТОБОЙ… РАБОТАТЬ С ТОБОЙ… ПРИЯТНО…
Фаэтон скользит и останавливается. Треснувшее лобовое стекло ослеплено дождем! Сверху на бетонных колоннах тянется Манкуниан-вей. Машины разгоняются. Бода вытягивает шестнадцатый и последний штекер.
Бода – хозяйка машины. Одна-единственная.
Время 7:42 утра, и с манчестерской картой что-то творится. Все дороги в икс-кэб-системе скрутились в тугие петли, привычные переходы разорваны, всюду новые формы. В системе находилось две тысячи машин, связанных друг с другом. Теперь там осталось тысяча девятьсот девяносто девять разорванных связей. Такую мутацию вызвало исчезновение из Улья одной-единственной машины, потому что часть – это целое. Система целостной структуры. Иксеры по всему городу думали, что приехали по нужному адресу, но на них градом сыпались жалобы и отказы платить, потому что такси оказывалось в неправильном месте. Колумб чуть не тронулся от растерянности: он не знал, что делать дальше. Он заболел. Словно в его теле поселился вирус. Эта тварь Бода вышла из Улья. Еще никто так не делал. Колумб уже в убытках, за несколько минут – девяносто семь входящих жалоб. На икс-кэбы никогда не жалуются! Господи-такси! Колумб оказался перегружен, он чувствовал, что сам виноват во всех проблемах. Если бы он не попытался избавиться от Боды. Если бы не позволил своему одному проценту человека принимать решения. Невзирая на опасения, он выводит онлайн видимость своей прежней сущности. У него есть сохраненная карта, слава Берликорну, но доступ к ней – вопрос времени, которого нет. Он уже начал процесс, одновременно лично отвечая на все жалобы. На загрузку новой карты ушло даже меньше пятнадцати минут. Это была старая копия, наследие первых иксерских лет, и в ней полно пробелов и ошибок. Ничего, пока потянет.
Когда старая карта установлена и запущена, он вызывает все такси и говорит им, что можно снова развозить пассажиров, а потом объявляет, что сегодня будет день нулевой таксы; каждый может бесплатно проехать куда пожелает. Никаких платежей делать не надо. Возмещение ущерба по инструкции Свича. И когда все это сделано, он вызывает свободные такси и отправляет их искать беглого драйвера. Колумб не слишком переживает из-за Боды, но машину он хочет вернуть. Кэб по имени Фаэтон – часть системы, жизненно важный орган тела икс-кэба. Новая карта, которую он планирует, будет бесполезна, пока он не обретет целостность.
БЛЯ! ПОЧЕМУ Я ДАЛ ЭТОЙ СУКЕ…
Колумб ненавидит злость, она слишком отдает человеческим поведением. Еще ничего не кончено. У него всего шесть дней до того, как из Вирта придет новая карта. Персефона – скороцвет. Шесть дней, за которые надо найти потерянную машину и заткнуть рот Боде.
Раз и навсегда.
ЧЕРТОВ ИМБЕЦИЛ-УБИЙЦА! ГОСПОДИ-ТАКСИ! ОН ДОЛЖЕН БЫЛ УБИТЬ ЕЕ, А НЕ ОТКРЫТЬ ЕЙ ДОРОГУ ИЗ КАРТЫ!
На этом проблемы не кончаются: теперь, когда Фаэтон вышел из икс-кэб системы, он стал просто еще одной машиной на дороге. Свич может отследить машину в городе, но не может говорить с ней. Не может управлять ею. Фаэтон стал свободным радикалом. Мавериком. Естественно, местонахождение машины известно: пересечение Аппер Брук-стрит и Манкуниан-вей. Колумб послал туда четыре машины. И у него еще есть адрес Боды в базе: Дадли-роуд, Уоллей Рендж. Туда он шлет еще две машины, держать это место. Еще три машины – к Александра-парк, на случай, если Бода решит посетить последнюю точку прибытия черного таксиста.
Все точки накрыты, Боду загоняют, но в глубине своих перекрестков Колумб чувствует, как потеря разъедает его дорожную душу.
Бода вытаскивает бесчувственное тело пассажира из отсека, потом снова забирается в Тошку. Она колдует над управлением, и в конце концов машина трогается. Дорога отстойная, машина под ее пальцами мотается, как голова больного. Только проехав пятьдесят метров, Бода понимает, что не знает, где находится.
Словно бродяга только что приехал в новый город – внутренняя карта Боды мертва и похоронена. Первый раз за девять лет она заблудилась. Потерявшаяся девочка. И от этого ощущения дрожат руки на баранке» Она поворачивает машину на боковую улицу и останавливается. Она пытается понять, что это значит, но в ее мозгу нет знания. Нет вариантов. Карта на голове болит там, где ее процарапала пуля, и она трет раненые улицы. На пальцах кровь. Слабый свет на лобовом стекле – и дрожащие слова:
ОПЯТЬ ПРИBET, БОДА. ХА-ХА-ХА.
– Тошка! Это ты?!
ТЫ ОТ МЕНЯ ТАК, ПРОСТО НЕ ОТДЕЛАЕШЬСЯ. ПОЕХАЛИ, ДЕТКА, По ее лицу пробегает улыбка; без ее кэба иксеры в Улье тоже потеряют ориентацию. Наверняка Колумб раздобудет резервную копию, но пока Бода может спокойно путешествовать. Может, у нее есть всего несколько минут, но больше ей и не надо. Забыв о боли, Бода тянется за своим рюкзаком и достает оттуда потертый, древний атлас Манчестера. Находит в содержании Клоук-стрит, определяет свое местоположение, а потом просматривает первые страницы с общей картой Манчестера. Ее глаза останавливаются на месте, под названием Уоллей Рендж. Рождается связь. Ее дом. Ее маленькая комнатка с плакатами Кида Блисса и разбитыми бутылками из-под «бумера». Через пятнадцать секунд она разворачивает кэб и едет назад по Манкуниан-вей к Уоллей Рендж. Она не знает пути даже от А до Б, не говоря уже об от А до Я, но с картой, положенной на панель, она наверняка найдет нужную дорогу. У нее в голове звучит голос Тошки, как он умудрился это сделать?
У НАС ВСЕ ПОЛУЧИТСЯ, БОДА.
– Надеюсь.
– СПОКОЙНО, СПОКОЙНО.
Тошка едет сам, вперед по улице, вираж за виражом.
В воздухе что-то, что Бода никак не может опознать, присутствие чего-то тяжкого смешивается с ее болью. Хорлтон-роуд, в пределах видимости гонятся за ней четыре икс-кэба. Руки по-прежнему лежат на руле, но в носу начинает свербеть, на глаза наворачиваются слезы. Запах цветов идет войной на ее ноздри. Она хочет чихнуть. Это словно заряд пороха, забитый в нос…
Вот сейчас… « Но ощущение спадает, и Бода остается опустошенная, полная неутоленных желаний и размышлений о том, что скажет следующий знак.
Она делает головоломный поворот на Стретфорд-роуд. Первый икс-кэб пролетает перекресток, но остальные три легко проходят кривую. Со Стретфорда она уходит на Генриетту. Дорога к Сент-Джону – сзади троица икс-кэбов: отец, сын и святой дух ее прошлой жизни. Взгляд Боды мечется туда-сюда: с дороги в зеркало, с зеркала в атлас. Первый икс-кэб толкает ее в задний бампер, когда они едут по Рассел-роуд, а потом сразу на Дадли, где она живет. Запах цветов льется из местного сада.
Бода еще раз пытается чихнуть; Сейчас… Сейчас…
Цветы на дожде.
Она хочет…
Чихай!
Чихай!!!
«Давай же, сволочь! Фигачь! Давай!»
Ничего. Не получается. Совсем погано, никак не чихается.
«Это нечестно».
Бода себя чувствует, как неразорвавшаяся бомба.
Она едет по кривой Дадли-роуд, пока на горизонте не показывается ее дом. Два икс-кэба припаркованы перед ее садом. Бода вдавливает ногу в пол кэба. Тошка проносится между двумя машинами, сдирая желтую и черную краску с их боков. Она смотрит в зеркало, как два кэба пытаются сделать U-образный поворот и устраивают кучу малу, врезавшись в предыдущих преследователей. Две машины влетают друг в друга. Бода сворачивает налево – на Колледж-роуд. Направо – на Уитингтон. Жмет кнопку «смертельного ускорения», смотрит в зеркало. Двое еще преследуют ее. Направо на Уилбрехэм-роуд. Это быстрый маршрут, Уилбрехэм; Бода оставляет огненные следы, пытаясь удрать от погони. Если честно, она понятия не имеет, где находится и куда дальше ехать. Девочка просто ведет машину. Еще один икс-кэб вылетает с Уилмслоу-роуд и несется ей в лоб. Колумб по всей системе отслеживает ее маршрут. Как можно скрыться от его пристального ока? Бода на волосок поправляет руль. Машина отзывается и срывает икс-кэбу крыло. И икс-кэб сминается от удара. Она видит, как остальные машины теряются, пока карта Улья приспосабливается к потере. Вот она поворачивает на Кингсвей, где бы он ни был (ее атлас упал с панели во время поворота). Бода Джонс потерялась в деревне под названием Бернэйдж, два икс-кэба все еще отчаянно пытаются догнать ее. Она поворачивает на боковую улочку под названием Кингсвей-креснт, останавливает кэб, активизирует колесные лезвия.
В зеркале заднего вида пляшут икс-кэбы. Задним ходом она влетает в передок первого икс-кэба. Милый сердцу скрежет стали по стали, когда она толкает преследователя назад, сцепившись бамперами, – и вот она может снова повернуть на Кингсвей. Бода двумя колесами въезжает на тротуар, сбривает краску с припаркованной машины, одновременно делая два длинных разреза в шинах икс-кэба. С первым покончено, а второй кэб теряет запал. В машине Боды включается радио. Теперь она едет спокойно. Вниз по Кингсвей. Бездомная. Не имеющая представления, где теперь ее дом.
Шрам на голове пересекает вытатуированную Кингсвей, и дорога, по которой она едет, тоже ранена: куча разбитых машин и горящих домов. Ее разум наконец-то сосредоточивается на предательстве Колумба. « Чего хочет этот пиздюк ? Босс пытался убить ее! Что случилось с миром?»
– Спасибо, Ванита, за последние новости. Твой сладкий голос может превратить в песню даже историю смерти. Ну как, плохие новости о такси-псе? Койот погиб, люди. Гамбо не раз и не два ездил на этом прелестном черном такси, когда Волшебный Автобус не работал. Зовите меня старомодным, но один хиппи всегда имел пунктик на тему ярой индивидуальности бунтарей и аутсайдеров. Для меня Койот был героем.
– И для меня, – говорит Бода.
– Езда с ним была гораздо больше похожа на путешествие, чем с этими сверхчистыми и эффективными икс-кэбами. У которых, к слову говоря, сегодня маленькие проблемы с большой метакартой.
– Надо думать, Гамбо.
– Я залезу в их карту попозже, чтобы посмотреть, что у них там не так. Ну что, какие сегодня секретные коп-новости? Никаких результатов, как обычно. Да, еще одно замечательное создание приняло бесславную смерть от руки очередного собаконенавистника, а что делают копы? Совершенно ничего. Когда убивают пса, полиция закрывает глаза. Йо-Йо! Койот был отличным экземпляром, и его убийство поднимет высокие волны в собачьем королевстве. Тем временем вернемся в сады: содержание пыльцы мощно скакнуло. 195 и растет. Следующая запись – памяти Койота. Пускай он найдет большую кость на собачьих небесах. «День из жизни», «Битлз». Я читаю волну – драйвер-пес был убит в своем черном-пречерном такси. Джон Леннон, как всегда, полностью в теме. Держите, ребята…
Потом звук – «битлы» творят музыку из смерти, а Бода слушает со слезами на глазах и скользит по Кингсвей. В ее сознании снова появляется Тошка:
ПОБЕРЕГИ СЛЕЗЫ, СОЛНЫШКО, – говорит он ей. – НАДО ПРЯТАТЬСЯ.
– Где, например?
Кровь из раны течет с Кингсвей на юг, вниз по шее, в темные зоны ее одежды.
ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНО БЕЗОПАСНОЕ МЕСТО, ДРАЙВЕР.
Вторник 2 мая
Первое движение сканирующего ножа проделало глубокий разрез на левой щеке от уголка губ к мускулам шеи. За ним последовал другой разрез, такой же, но с другой стороны, справа. Звали полицейского доктора робо-Шкурник, и его работа вполне соответствовала имени. Я смотрела, как он срезает одинаковые лоскутки кожи, пока он не зарылся глубоко во внутренности горла жертвы. На экране появилась болезненно яркая абстракция – мышцы гортани и сломанные стебли обосновавшихся там цветов. Стебли плотно забили всю глотку. Шкурник сделал третий разрез, поперек горла слева направо, потом еще один ниже, отыскивая начало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41