Гудрун и прочие служанки усмирили ее, усевшись сверху, и заткнули ей рот тряпкой.
— Ты бы, Бера, следила за собой, — выговаривала ей Гудрун. — Жене Вигфуса не по нраву крикливые и пугливые девчонки. Перестань реветь, не то потеряешь место.
Решив, что тетушкино представление окончено, Бран попрощался и вернулся в большой дом, чтобы отыскать Пера.Прочие гости, все известные вожди и их слуги, так шумели, что вряд ли расслышали странный шум, доносившийся снаружи. Лишь один раз кто-то заметил, что скот нынче беспокоен, и тогда все прислушались к отдаленному ржанию коней в конюшне и к испуганному мычанию и блеянию коров и овец.
— Должно быть, там творится какое-нибудь колдовство, — шутливо заметил Вигфус, но за спиной сделал охранительный знак.
Гости засмеялись, и тут одна за другой посыпались истории, от которых у Брана волосы стали дыбом. Он заметил страх в округлившихся глазах некоторых слуг, таких же простолюдинов, как и он сам. К тому времени, когда ужас и напряжение достигли предела и начались рассказы о могильных курганах, драугах и Призрачных Всадниках, нервы у Брана натянулись, точно струны на арфе.
Ветер за стеной стонал и рычал, являясь как бы зловещим сопровождением голосов рассказчиков.
Беспокойный взгляд Брана метался по зале и вдруг остановился у окна возле самого входа. Снаружи к окну прилипло худое костистое, похожее на голый череп лицо, затененное нависшим капюшоном, и Бран мог бы поклясться — глаза в глубоких глазницах горели, точно угли в очаге. Он ахнул, поперхнулся и так закашлялся, что не мог произнести ни слова, а только в ужасе тыкал пальцем в окно, другой рукой схватившись за горло, и лицо его побагровело, как от удушья.
Прочие гости повскакали, широко раскрыв глаза, и не один втихомолку сделал охранительный знак.
— Что это? — кричали они вразнобой. — Кто это там? Это Призрачные Всадники! Живые мертвецы!
— Тихо! — гаркнул Вигфус и, развернувшись к Брану, отвесил ему в спину солидный тычок, чтобы тот мог прокашляться.
— Что с тобой стряслось, приятель? Припадок, что ли?
Бран простонал, указывая на дверь:
— Кто-то сейчас заглядывал в окно, и вид у него был… неживой!
— Что это значит, болван? — фыркнул Вигфус и, тяжело дыша, уставился на дверь. — Почему это — неживой?.. —
Громкий стук прервал его слова. — А, ну ясно. Всего лишь запоздавший путник заблудился в метель. Должно быть, спешит на тинг, как и вы, друзья. — Вигфус с отвращением поглядел на Брана, и тот, униженный, скрылся в уголке потемнее.
Вигфус поспешил открыть дверь, дружески приветствовав путника и предложив ему воспользоваться всеми щедротами пропитания и ночлега, какие только могло предложить Вигфусово подворье. Путник вошел и остановился, опираясь на посох и одним быстрым взглядом молча окинул всю компанию. Бран подумал о том, как старомодно выглядит этот человек с длинной седой бородой, доходившей ему до пояса, с этим самым поясом, который стягивал свободное одеяние, ниспадавшее до самых носков сапог; огромный плащ укутывал незнакомца с головы до пят. Мужчины обычно заправляли штаны в сапоги, плащи носили покороче и предпочитали шляпы капюшонам. В этом старомодном одеянии Брану почудилось что-то явно зловещее, а еще хуже — Бран заметил, что вся эта одежда новая, а не потрепанная и запыленная, как у некоторых стариков в окрестностях Торстенова подворья.
Когда странник вошел в залу, порыв ветра влетел вслед за ним, плеснув плащом и обнажив густо красную изнанку. У Брана перехватило дух — он вспомнил, как сквозь завесу пламени тогда, в тоннеле разглядел красно-черный плащ Миркъяртана.
— Ну что ж, приятель, располагайся и чувствуй себя, как дома, — добродушно говорил Вигфус, не замечая того, что заметил Бран — чужак смотрел на собравшихся в зале купцов, землевладельцев и слуг так, точно они ему были в диковинку, как и он им.
— О да, благодарю тебя, — пробурчал он, твердым шагом подошел к столу и уселся, прислонив рядом посох. В зале воцарилось слегка растерянное молчание — в кои-то веки болтливые скиплинги не знали, что сказать.
— Есть у тебя конь, который нуждается в стойле? — спросил Вигфус, для удобства подкладывая гостю подушку, веля принести из кухни еды и питья и предложив даже пару войлочных туфель, от которых гость жестом отказался.
— Конюх показал мне, куда поставить коня. Его стойло рядом с толстой крапчатой лошадью. Весьма примечательное животное.
От этих слов сердце Брана застыло. Цепенея от ужаса, глядел он на пришельца и сознавал, что все чувства легко читаются по его лицу, а чужак в это время пристально глядел на него бесцветными, холодными, как у змеи, глазами. Бран окончательно понял, что это и есть чародей Миркъяртан.
Когда принесли еду, чародей перестал изучающе разглядывать Брана и принялся подкрепляться. Бран подобрался поближе к Перу и толкал его ногой, кривляясь и гримасничая, пока Пер не начал бросать на него испепеляющие взгляды. Обычный веселый гул мужских голосов скоро достиг прежнего уровня, гости смеялись и разом рассказывали несколько историй, стараясь перекричать друг друга, а это служило прикрытием любой беседе вполголоса.
— Пер, — прошептал Бран, — это Миркъяртан. Заметил ты, как он упомянул Факси? Он хотел дать нам понять, кто он такой.
— Это и есть тот человек, которого ты видел под землей… или он тебе только приснился? — Пер искоса оглядел Миркъяртана и неловко пошевелил больными ступнями, под которые жена Вигфуса заботливо подсунула подушку. — Ну, и что же нам с ним делать? Он похож на древнюю высохшую хворостину, и если гость из преисподней хоть как-то связан со всей этой историей с Ингвольд, я бы охотно переломил его пополам. — Он грозно поглядел на Миркъяртана, пряча растущую неуверенность. Уж если признать, что существуют ведьмы, как же тут не поверить в чародеев, троллей, магов и еще невесть кого? Ученость и самоуверенность Пера все больше уступала позиции тем самым «суевериям», которые прежде он так высмеивал.
— Что он собирается делать? — прошептал Пер.
Бран пожал плечами и покачал головой.
— Понятия не имею. Но мне кажется, он ищет Ингвольд, чтобы она ничего никому не рассказала о своем медальоне.
— Ингвольд или тебя? — осведомился Пер, но Бран пропустил его слова мимо ушей.
— Ингвольд была здесь сегодня утром, и моя тетушка сказала, что она отправилась на восток, к Храпповой переправе. Там мы сможем расспросить о ней, а потом нагоним ее, предупредим о погоне и предложим ей нашу помощь.
— Ни в коем случае. Мы едем на тинг.
— Ты — может быть, а я — нет. Ингвольд куда важнее, чем кучка древних судебных тяжб, распрей и вир. Ты же связан с этим делом еще больше, чем я; удивляюсь, что ты не хочешь помочь Ингвольд.
— Помочь! Еще чего! Я и видеть-то ее больше не желаю — особенно в полнолуние. Бран, а ты уверен, что тебе это все не приснилось? — Если б здесь был Торстен, отец Пера, то Пер не нуждался бы ни в каких заверениях. Торстен отрицал всякое волшебство, а этого чародея просто сдунул бы, как пылинку. —
Хорошо бы нам поскорее отыскать моего отца, уж я бы его кое о чем порасспросил. В наши дни такие истории просто не могут случаться.
— Но ведь с твоими ногами все же кое-что приключилось, — заметил Бран. пер только проворчал что-то и, хмурясь, отвернулся. —
Есть только один способ все разузнать, — задумчиво проговорил он, — нынче ночью, пока этот чужак будет спать, нужно пошарить как следует в его вещах. Дом сегодня переполнен гостями, так что придется ему спать внизу, у очага. А когда мы убедимся, что он захрапел, ты спустишь лестницу с чердака и пороешься в его сумках.
— Я? — ужаснулся Бран. — В жизни ничем подобным не занимался! Мне не надо соваться к нему близко, чтобы понять, кто это такой. Он чародей и чернокнижник!
К несчастью, его последние слова прозвучали в наступившей на миг тишине. Развеселые гуляки услыхали пронзительный шепот и с подозрением глянули на пришельца, который, несомненно, тоже все отлично расслышал. Впрочем, он не подал вида, и остался сидеть, прямо и безмолвно, в своем мрачном и холодном углу. Бран не смел и глянуть на пришельца, чувствуя, как сверлят его эти ледяные жесткие глаза. Он вытер о колени вспотевшие ладони и постарался отогнать мысли о лихом Перовом замысле.
В довершение всего, когда гости начали разбредаться к тюфякам и спальням, чародей предпочел спать в конюшне, а не в многолюдной и нагретой зале. Вигфус огорчился, но старик заверил его, что холод и неудобства конюшни — ничто для того, кто привык ночевать и в худших условиях.
— Придется тебе пробираться в конюшню, прошептал Пер Брану. — Я бы сам пошел, но не могу. — Он укоризненно оглядел свои больные ноги. — Я буду следить за тобой из чердачного окошка и, помогу тебе забраться потом наверх. Не тревожься, такие старые дурни всегда глухи, как пень, и так храпят, что не услышат и налета берсерков. Даже ты, Бран, запросто с этим справишься.
Бран и Пер спали на чердаке бок о бок с дюжиной других молодых парней, которые ехали на тинг. Вдоволь поколотив друг друга охапками соломы и нахохотавшись, они наконец унялись и легли спать. Тогда Пер подтолкнул Брака и прошептал:
— Да проснись ты! Все заснули, пора идти.
Бран и не думал засыпать. С несчастным видом он протиснулся через чердачное окошко — чересчур тесное для человека его упитанности — и бесшумно пополз по плоской торфяной крыше. Было так безветренно, что Брана не оставляло чувство, будто за ним следят. Предав себя в руки недоброй судьбы, он спрыгнул с крыши и прокрался к конюшне. Кони все еще тревожились — должно быть, непрошеный гость был им совсем не по нраву. Бран пролез в низкое окно и в отчаянии огляделся, пытаясь хоть что-нибудь разобрать в непроглядной тьме конюшни. Вдруг что-то ткнулось в него, и Бран едва не завопил от страха, но тут же узнал Факси. Это означало, что конь Миркъяртана здесь — рядом с его верным скакуном.
Бран двинулся к нему, различая лишь массивный темный силуэт, глядящий на него из тьмы. Это был рослый конь, то ли белый, то ли серый. Клочок лунного света пробился сквозь тучи, и Бран увидел то, чего больше всего страшился — седло и сумки Миркъяртана, лежащие рядом с охапкой свежей соломы, и на этом импровизированном ложе — неподвижную темную фигуру.
Бран затаил дыхание и снова начал дышать только когда у него закружилась голова. Казалось, полночи минуло, а он все стоял, вперив в спящего неподвижный взгляд… но вот Бран шагнул к седлу. Ничто не случилось, и целую вечность спустя он наконец осмелился сделать другой шаг. Наконец юноша подобрался к сумкам настолько близко, что мог дотронуться до них. Сердце колотилось так громко, что Брану оставалось только дивиться, как этот грохот до сих пор не разбудил чародея. Негнущимися пальцами он долго возился с петлями и крючками и затем попытался заглянуть в сумку. Сунув туда руку, Бран нащупал что-то вроде старых костей и клочков расползшейся ткани. Он поспешно закрыл сумку и взялся за следующую, дрожа от нетерпения скорее покончить с этим гнусным и совершенно ненужным делом. В другой сумке обнаружилась смесь камней, цепочек и монет — вероятно, золотых. Наткнулась его рука и на какой-то гладкий, холодный на ощупь шар, и мгновенный роковой ужас пронизал Брана.
С него было довольно. Он повернулся, готовясь уйти, и тут небольшой кошель сорвался с крючка и шлепнулся к самым его ногам, в пятно лунного света. Из кошеля выкатилось содержимое — как почудилось Брану, нечто округлое и волосатое. Бран схватил его — и тут же выронил с придушенным «ох!». Это была человеческая голова, высушенная так искусно, что казалась живой. У Брана едва слезы не брызнули из глаз, пока он принуждал себя до нее дотронуться. Наконец, весь трясясь, он перевернул голову, чтобы поглядеть на черты лица. К его ужасу, на него негодующе уставились широко раскрытые глаза. Одна мысль о том, чтобы прикоснуться к этой мерзости, была для него невыносима.
Волосатое лицо дрогнуло, исказилось, и Бран услышал хриплый шепот:
— Положи меня на место, болван, пока я тебя не проклял!
Миркъяртан об этом узнает, уж будь уверен!
Бран слабо застонал и, натянув кошель на говорящую голову, чтобы еще раз не коснуться ее, поспешно затянул его и повесил на крюк. Затем он бросился к окну, уже не заботясь о том, чтобы не слишком шуметь. Когда он вылезал из окна, ему почудился сухой смешок, и это лишь подстегнуло его бегство. Точно ловкий акробат, соскочил он на землю, сломя голову помчался к дому, вскарабкался по стене, прополз по крыше и протиснулся в чердачное окно — все без малейшей передышки. Наконец Бран с шумом спрыгнул на пол, разбудив кое-кого из соседей, которые обругали его за то, что так бесцеремонно нарушил их сон.
— Да это Бран во сне свалился с кровати, — насмешливо пояснил Пер. — Должно быть, ему приснилось, что скачет верхом.
Парни загоготали и вернулись к прерванному сну. Бран заполз в постель, все еще тяжело дыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— Ты бы, Бера, следила за собой, — выговаривала ей Гудрун. — Жене Вигфуса не по нраву крикливые и пугливые девчонки. Перестань реветь, не то потеряешь место.
Решив, что тетушкино представление окончено, Бран попрощался и вернулся в большой дом, чтобы отыскать Пера.Прочие гости, все известные вожди и их слуги, так шумели, что вряд ли расслышали странный шум, доносившийся снаружи. Лишь один раз кто-то заметил, что скот нынче беспокоен, и тогда все прислушались к отдаленному ржанию коней в конюшне и к испуганному мычанию и блеянию коров и овец.
— Должно быть, там творится какое-нибудь колдовство, — шутливо заметил Вигфус, но за спиной сделал охранительный знак.
Гости засмеялись, и тут одна за другой посыпались истории, от которых у Брана волосы стали дыбом. Он заметил страх в округлившихся глазах некоторых слуг, таких же простолюдинов, как и он сам. К тому времени, когда ужас и напряжение достигли предела и начались рассказы о могильных курганах, драугах и Призрачных Всадниках, нервы у Брана натянулись, точно струны на арфе.
Ветер за стеной стонал и рычал, являясь как бы зловещим сопровождением голосов рассказчиков.
Беспокойный взгляд Брана метался по зале и вдруг остановился у окна возле самого входа. Снаружи к окну прилипло худое костистое, похожее на голый череп лицо, затененное нависшим капюшоном, и Бран мог бы поклясться — глаза в глубоких глазницах горели, точно угли в очаге. Он ахнул, поперхнулся и так закашлялся, что не мог произнести ни слова, а только в ужасе тыкал пальцем в окно, другой рукой схватившись за горло, и лицо его побагровело, как от удушья.
Прочие гости повскакали, широко раскрыв глаза, и не один втихомолку сделал охранительный знак.
— Что это? — кричали они вразнобой. — Кто это там? Это Призрачные Всадники! Живые мертвецы!
— Тихо! — гаркнул Вигфус и, развернувшись к Брану, отвесил ему в спину солидный тычок, чтобы тот мог прокашляться.
— Что с тобой стряслось, приятель? Припадок, что ли?
Бран простонал, указывая на дверь:
— Кто-то сейчас заглядывал в окно, и вид у него был… неживой!
— Что это значит, болван? — фыркнул Вигфус и, тяжело дыша, уставился на дверь. — Почему это — неживой?.. —
Громкий стук прервал его слова. — А, ну ясно. Всего лишь запоздавший путник заблудился в метель. Должно быть, спешит на тинг, как и вы, друзья. — Вигфус с отвращением поглядел на Брана, и тот, униженный, скрылся в уголке потемнее.
Вигфус поспешил открыть дверь, дружески приветствовав путника и предложив ему воспользоваться всеми щедротами пропитания и ночлега, какие только могло предложить Вигфусово подворье. Путник вошел и остановился, опираясь на посох и одним быстрым взглядом молча окинул всю компанию. Бран подумал о том, как старомодно выглядит этот человек с длинной седой бородой, доходившей ему до пояса, с этим самым поясом, который стягивал свободное одеяние, ниспадавшее до самых носков сапог; огромный плащ укутывал незнакомца с головы до пят. Мужчины обычно заправляли штаны в сапоги, плащи носили покороче и предпочитали шляпы капюшонам. В этом старомодном одеянии Брану почудилось что-то явно зловещее, а еще хуже — Бран заметил, что вся эта одежда новая, а не потрепанная и запыленная, как у некоторых стариков в окрестностях Торстенова подворья.
Когда странник вошел в залу, порыв ветра влетел вслед за ним, плеснув плащом и обнажив густо красную изнанку. У Брана перехватило дух — он вспомнил, как сквозь завесу пламени тогда, в тоннеле разглядел красно-черный плащ Миркъяртана.
— Ну что ж, приятель, располагайся и чувствуй себя, как дома, — добродушно говорил Вигфус, не замечая того, что заметил Бран — чужак смотрел на собравшихся в зале купцов, землевладельцев и слуг так, точно они ему были в диковинку, как и он им.
— О да, благодарю тебя, — пробурчал он, твердым шагом подошел к столу и уселся, прислонив рядом посох. В зале воцарилось слегка растерянное молчание — в кои-то веки болтливые скиплинги не знали, что сказать.
— Есть у тебя конь, который нуждается в стойле? — спросил Вигфус, для удобства подкладывая гостю подушку, веля принести из кухни еды и питья и предложив даже пару войлочных туфель, от которых гость жестом отказался.
— Конюх показал мне, куда поставить коня. Его стойло рядом с толстой крапчатой лошадью. Весьма примечательное животное.
От этих слов сердце Брана застыло. Цепенея от ужаса, глядел он на пришельца и сознавал, что все чувства легко читаются по его лицу, а чужак в это время пристально глядел на него бесцветными, холодными, как у змеи, глазами. Бран окончательно понял, что это и есть чародей Миркъяртан.
Когда принесли еду, чародей перестал изучающе разглядывать Брана и принялся подкрепляться. Бран подобрался поближе к Перу и толкал его ногой, кривляясь и гримасничая, пока Пер не начал бросать на него испепеляющие взгляды. Обычный веселый гул мужских голосов скоро достиг прежнего уровня, гости смеялись и разом рассказывали несколько историй, стараясь перекричать друг друга, а это служило прикрытием любой беседе вполголоса.
— Пер, — прошептал Бран, — это Миркъяртан. Заметил ты, как он упомянул Факси? Он хотел дать нам понять, кто он такой.
— Это и есть тот человек, которого ты видел под землей… или он тебе только приснился? — Пер искоса оглядел Миркъяртана и неловко пошевелил больными ступнями, под которые жена Вигфуса заботливо подсунула подушку. — Ну, и что же нам с ним делать? Он похож на древнюю высохшую хворостину, и если гость из преисподней хоть как-то связан со всей этой историей с Ингвольд, я бы охотно переломил его пополам. — Он грозно поглядел на Миркъяртана, пряча растущую неуверенность. Уж если признать, что существуют ведьмы, как же тут не поверить в чародеев, троллей, магов и еще невесть кого? Ученость и самоуверенность Пера все больше уступала позиции тем самым «суевериям», которые прежде он так высмеивал.
— Что он собирается делать? — прошептал Пер.
Бран пожал плечами и покачал головой.
— Понятия не имею. Но мне кажется, он ищет Ингвольд, чтобы она ничего никому не рассказала о своем медальоне.
— Ингвольд или тебя? — осведомился Пер, но Бран пропустил его слова мимо ушей.
— Ингвольд была здесь сегодня утром, и моя тетушка сказала, что она отправилась на восток, к Храпповой переправе. Там мы сможем расспросить о ней, а потом нагоним ее, предупредим о погоне и предложим ей нашу помощь.
— Ни в коем случае. Мы едем на тинг.
— Ты — может быть, а я — нет. Ингвольд куда важнее, чем кучка древних судебных тяжб, распрей и вир. Ты же связан с этим делом еще больше, чем я; удивляюсь, что ты не хочешь помочь Ингвольд.
— Помочь! Еще чего! Я и видеть-то ее больше не желаю — особенно в полнолуние. Бран, а ты уверен, что тебе это все не приснилось? — Если б здесь был Торстен, отец Пера, то Пер не нуждался бы ни в каких заверениях. Торстен отрицал всякое волшебство, а этого чародея просто сдунул бы, как пылинку. —
Хорошо бы нам поскорее отыскать моего отца, уж я бы его кое о чем порасспросил. В наши дни такие истории просто не могут случаться.
— Но ведь с твоими ногами все же кое-что приключилось, — заметил Бран. пер только проворчал что-то и, хмурясь, отвернулся. —
Есть только один способ все разузнать, — задумчиво проговорил он, — нынче ночью, пока этот чужак будет спать, нужно пошарить как следует в его вещах. Дом сегодня переполнен гостями, так что придется ему спать внизу, у очага. А когда мы убедимся, что он захрапел, ты спустишь лестницу с чердака и пороешься в его сумках.
— Я? — ужаснулся Бран. — В жизни ничем подобным не занимался! Мне не надо соваться к нему близко, чтобы понять, кто это такой. Он чародей и чернокнижник!
К несчастью, его последние слова прозвучали в наступившей на миг тишине. Развеселые гуляки услыхали пронзительный шепот и с подозрением глянули на пришельца, который, несомненно, тоже все отлично расслышал. Впрочем, он не подал вида, и остался сидеть, прямо и безмолвно, в своем мрачном и холодном углу. Бран не смел и глянуть на пришельца, чувствуя, как сверлят его эти ледяные жесткие глаза. Он вытер о колени вспотевшие ладони и постарался отогнать мысли о лихом Перовом замысле.
В довершение всего, когда гости начали разбредаться к тюфякам и спальням, чародей предпочел спать в конюшне, а не в многолюдной и нагретой зале. Вигфус огорчился, но старик заверил его, что холод и неудобства конюшни — ничто для того, кто привык ночевать и в худших условиях.
— Придется тебе пробираться в конюшню, прошептал Пер Брану. — Я бы сам пошел, но не могу. — Он укоризненно оглядел свои больные ноги. — Я буду следить за тобой из чердачного окошка и, помогу тебе забраться потом наверх. Не тревожься, такие старые дурни всегда глухи, как пень, и так храпят, что не услышат и налета берсерков. Даже ты, Бран, запросто с этим справишься.
Бран и Пер спали на чердаке бок о бок с дюжиной других молодых парней, которые ехали на тинг. Вдоволь поколотив друг друга охапками соломы и нахохотавшись, они наконец унялись и легли спать. Тогда Пер подтолкнул Брака и прошептал:
— Да проснись ты! Все заснули, пора идти.
Бран и не думал засыпать. С несчастным видом он протиснулся через чердачное окошко — чересчур тесное для человека его упитанности — и бесшумно пополз по плоской торфяной крыше. Было так безветренно, что Брана не оставляло чувство, будто за ним следят. Предав себя в руки недоброй судьбы, он спрыгнул с крыши и прокрался к конюшне. Кони все еще тревожились — должно быть, непрошеный гость был им совсем не по нраву. Бран пролез в низкое окно и в отчаянии огляделся, пытаясь хоть что-нибудь разобрать в непроглядной тьме конюшни. Вдруг что-то ткнулось в него, и Бран едва не завопил от страха, но тут же узнал Факси. Это означало, что конь Миркъяртана здесь — рядом с его верным скакуном.
Бран двинулся к нему, различая лишь массивный темный силуэт, глядящий на него из тьмы. Это был рослый конь, то ли белый, то ли серый. Клочок лунного света пробился сквозь тучи, и Бран увидел то, чего больше всего страшился — седло и сумки Миркъяртана, лежащие рядом с охапкой свежей соломы, и на этом импровизированном ложе — неподвижную темную фигуру.
Бран затаил дыхание и снова начал дышать только когда у него закружилась голова. Казалось, полночи минуло, а он все стоял, вперив в спящего неподвижный взгляд… но вот Бран шагнул к седлу. Ничто не случилось, и целую вечность спустя он наконец осмелился сделать другой шаг. Наконец юноша подобрался к сумкам настолько близко, что мог дотронуться до них. Сердце колотилось так громко, что Брану оставалось только дивиться, как этот грохот до сих пор не разбудил чародея. Негнущимися пальцами он долго возился с петлями и крючками и затем попытался заглянуть в сумку. Сунув туда руку, Бран нащупал что-то вроде старых костей и клочков расползшейся ткани. Он поспешно закрыл сумку и взялся за следующую, дрожа от нетерпения скорее покончить с этим гнусным и совершенно ненужным делом. В другой сумке обнаружилась смесь камней, цепочек и монет — вероятно, золотых. Наткнулась его рука и на какой-то гладкий, холодный на ощупь шар, и мгновенный роковой ужас пронизал Брана.
С него было довольно. Он повернулся, готовясь уйти, и тут небольшой кошель сорвался с крючка и шлепнулся к самым его ногам, в пятно лунного света. Из кошеля выкатилось содержимое — как почудилось Брану, нечто округлое и волосатое. Бран схватил его — и тут же выронил с придушенным «ох!». Это была человеческая голова, высушенная так искусно, что казалась живой. У Брана едва слезы не брызнули из глаз, пока он принуждал себя до нее дотронуться. Наконец, весь трясясь, он перевернул голову, чтобы поглядеть на черты лица. К его ужасу, на него негодующе уставились широко раскрытые глаза. Одна мысль о том, чтобы прикоснуться к этой мерзости, была для него невыносима.
Волосатое лицо дрогнуло, исказилось, и Бран услышал хриплый шепот:
— Положи меня на место, болван, пока я тебя не проклял!
Миркъяртан об этом узнает, уж будь уверен!
Бран слабо застонал и, натянув кошель на говорящую голову, чтобы еще раз не коснуться ее, поспешно затянул его и повесил на крюк. Затем он бросился к окну, уже не заботясь о том, чтобы не слишком шуметь. Когда он вылезал из окна, ему почудился сухой смешок, и это лишь подстегнуло его бегство. Точно ловкий акробат, соскочил он на землю, сломя голову помчался к дому, вскарабкался по стене, прополз по крыше и протиснулся в чердачное окно — все без малейшей передышки. Наконец Бран с шумом спрыгнул на пол, разбудив кое-кого из соседей, которые обругали его за то, что так бесцеремонно нарушил их сон.
— Да это Бран во сне свалился с кровати, — насмешливо пояснил Пер. — Должно быть, ему приснилось, что скачет верхом.
Парни загоготали и вернулись к прерванному сну. Бран заполз в постель, все еще тяжело дыша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50