Бран и его спутники тоже приготовились к бою, слыша при этом дальний слаженный волчий вой — это перекликались отряды доккальвов, составные части неумолимой смертоносной машины, которая вот-вот обрушится на Микльборг.
— Они решились идти на штурм, — шепнул Бран Ингвольд. Мы проиграли по всем статьям.
— Нет, не говори так. Даже если нам придется умереть — это означает лишь, что у Рибху есть лучший замысел, — с грустью отозвалась Ингвольд. — Но я-то надеялась, Бран, что у нас с тобой еще будут лучшие времена…
— Их всего двадцать два, не сотня, — сказал Пер, почти радостно взмахнув мечом. — Ну, бездельники, ступайте-ка сюда!
Доккальвы ринулись на них, увертываясь от огненных шаров Кольссинира, действие которых Миркъяртан ослаблял своими чарами. Затем Пер ранил одного доккальва, что дало прочим набраться решимости, и они, как один, бросились в рукопашную, размахивая мечами и топорами.
Не успели противники обменяться дюжиной ударов, как внезапно зверские физиономии доккальвов залил яркий слепящий свет, и четверо из них рухнули, шипя и истаивая, точно лед в огне. Вопя от смертного ужаса, те, что были ближе всего к погибшим. побросали свое оружие и пустились наутек, — а другие все еще стояли, недоуменно переговариваясь о том, что же такое случилось. Вспышка света скосила еще несколько доккальвов, и лишь тогда уцелевшие решились бежать, несмотря на яростные вопли Миркъяртана. Ледяная молния взорвалась над самыми их головами; несколько доккальвов замерли, а те, кто был порассудительнее, только прибавили ходу. Миркъяртан захромал вперед с мечом в одной руке, другой волоча за собой Тюркелля и выкрикивая что-то несвязное и вызывающее. Пленник изготовились отразить новую атаку.
— Дирстигг! — взвыл Миркъяртан, помешкав на миг, чтобы сотворить еще одну ледяную молнию. — Я знаю, что это ты! Вор! Ничтожество! Предатель!
Волна слепяще-белого света ударила в чародея, и Тюркелль в ужасе нырнул за его спину.
— Это ты — вор, Миркъяртан. Кто как не ты похитил мои вещи раздал их своим разбойным приятелям? Моя месть долго преследовала тебя, а теперь она с тобой покончит. Сдавайся, Миркъяртан, отдай себя на суд Эльбегаста — или мне представить тебя ему изрубленным на куски?
Всадник, закутанный в плащ, подъехал ближе, с мечом в руке; из-под открытого забрала его шлема струился тот самый ярко-белый свет, который слепил Миркъяртана. Движением меча всадник предложил бывшим пленникам обступить Миркъяртана и Тюркелля. Чародей с затравленной ненавистью глядел на Брана и Пера.
— Мне — сдаться вот этим? — проворчал он, с усилием поворачиваясь, чтобы оказаться с ними лицом к лицу. Да мои драуги еще будут терзать и пытать их до конца их ничтожной жизни! Я презираю их, и тебя, Дирстигг, тоже! И я еще отомщу всем вам! Он вскинул было посох, чтобы сотворить заклинание, но Дирстигг ударом меча выбил посох из его руки. Кольссинир тотчас воспользовался случаем и, прыгнув на спину чародея, повалил его наземь. Тюркелль не тратил времени понапрасну, чтобы помочь своему бывшему Господину; он как-то вывернулся из рук Брана и Пера, по пути принимая свою волчью фюльгью, и стремглав умчался прочь, отчаянно воя.
Кольссинир связал руки Миркъяртану за спиной мягкой веревкой, и она словно положила конец неистовству Миркъяртана — чародей сразу превратился в сгорбленного, разом постаревшего оборванца, который напоминал Брану Скальга в его худшие дни скитаний.
Бран отвернулся от чернокнижника, который рычал и изрыгал проклятья — и лишь сейчас обнаружил, что их окружило около сотни микльборгских альвов — эти воины живо расправились с теми доккальвами, у которых не хватило здравого ума удрать или сдаться. Сторожевые огни пылали на башнях и стенах Микльборга.
— Мы спасены! Микльборг спасен! — непонятно зачем кричал Пер на ухо Брану, тряс его, щипал и наконец отвесил тяжеловесную медвежью затрещину.
Кольссинир передал своего пленника предводителю льесальвов и тотчас принялся расставлять войска напротив позиций доккальвов. Миркъяртана увели, и в Микльборг послали гонца с сообщением, где располагаются силы доккальвов и какие их намерения. Дирстигг, восседая на своем коне, наблюдал с вершины холма за всей этой деятельной суматохой.
Бран только сейчас позволил себе расслабиться и опустил одолженный Кольссиниром топор, поняв наконец, что тяжесть непомерно страшной ответственности снята с его плеч. Теперь он волен вернуться в Торстеново подворье, к старой жизни — пасти овец, косить сено, добродушно позволять Перу подшучивать над ним. У него даже голова закружилась от облегчения. И только теперь он почувствовал себя совсем бесполезным — стоит себе и глазеет, как льесальвы готовятся к бою.
Ингвольд потянула его за руку, нарушив его задумчивость.
— Идем, поговорим с Дирстиггом, пока он не уехал. Ему придется вести в сражение льесальвов, и у нас, может быть, уже не будет такой возможности. — Она сорвала со шнурка висевшее на шее кольцо и уверенно двинулась к темной неподвижной фигуре, увлекая за собой Брана, который вовсе не был так уверен, что славный герой желает, чтобы его беспокоили.
— Дирстигг, я хочу отдать тебе кольцо, которое ты подарил моему отцу Тьодмару, — проговорила Ингвольд протягивая кольцо всаднику, который приподнял забрало и омыл их волной золотистого света, который напомнил Брану о днях раннего лета, о зеленых мирных холмах. Ингвольд продолжала:
— Мы искали тебя, чтобы отдать драконье сердце и попросить твоей помощи. Благодарим тебя за то, что ты появился так вовремя. Мы никогда не забудем, как ты спас нас от Миркъяртана и доккальвов.
Дирстигг поднял руку, прерывая ее речь.
— Нет, это ты спасла меня, ты и два скиплинга — отважные юноши, которые заслужили мою благодарность, отняв у врагов мое волшебное оружие. Я не в силах был помочь себе, потому Хьердис и Миркъяртан подвергли меня ужасным мучениям. Теперь же, благодаря всем вам, всем, кто пришел мне на помощь, я возрожден в прежней силе. Когда я вернусь домой, я позабочусь о том, чтобы все вы получили щедрую награду.
— Нам не нужна награда, — благородно начал Пер, но умолк, когда Дирстигг, глянув на него, медленно покачал головой.
— Все вы будете вознаграждены, хотите вы того или нет, — сказал он. — Ингвольд, кольцо твоего отца принадлежит не мне, а тебе. Что до тебя Бран, таящийся за чужими спинами и хранящий молчание, я должен вернуть тебе кое-что, дабы оплатить хотя бы часть безмерного моего долга перед тобой.
Бран неохотно выступил вперед.
— Я всего лишь раб, — с трудом пробормотал он. — Разве может что-то мне задолжать такая высокопоставленная персона? Боюсь, мы задерживаем тебя, а ведь тебе еще предстоит вести льесальвов против доккальвов.
— Эта честь не для моих преклонных лет. Пора мне заняться другими делами. — С этими словами Дирстигг вложил меч в ножны, а ножны вместе с мечом и поясом вручил Брану, сколько тот не отнекивался.
— Меч, — сказал он грубовато. Затем расстегнул фибулы плаща и с немалым изяществом набросил его на плечи Брана.
— Плащ.
Дирстигг снял с шеи медальон с драконьим сердцем и надел цепочку на шею Брана.
— Сердце. Храни его рядом со своим собственным сердцем.
Затем он спешился и вложил поводья в руку Брана.
— Конь. — При этом Дирстигг хохотнул — и, к величайшему изумлению Брана конь оказался стариной Факси, довольно потрепанным и покрытым засохшей кровью, и своей, и чужой; впрочем, глаза его горели от гордости тем, что ему довелось нести на себе такого славного героя.
— Твой шлем, — Дирстигг снял его и почти насильно сунул подмышку Брану, который, казалось, потерял способность двигаться самостоятельно — так велико было его изумление.
— И наконец, самый последний и бесполезный дар. — Дирстигг вдруг преклонил колено у ног Брана. — Слуга. Я стар, и теперь, когда мои враги мертвы или пленены, пора мне передать волшебные вещи другому, молодому и сильному, который состарится с ними, как состарился я, и употребит их во благо льесальвам. Они твои, Бран; ты заслужил их и уплатил за них всем — своим трудом, своей отвагой и верностью. Я не бы желать этим вещам лучшего хозяина.
— Я тоже, — сказала Ингвольд.
Бран медленно, потрясенно качал головой, глядя на волшебные вещи.
— Но я всего лишь раб. Я совсем не стою такой чести и не волен принять их.
— Нет, — ворчливо сказал Пер, — ты больше не раб. Я твой господин, Бран, я и освобождаю тебя. Ты теперь такой же свободный человек, как и другие, да что там — гораздо лучше.
Бран поднял глаза на Дирстигга, который стоял лицом к бледному свету луны, впервые ясно осветившему его черты. Бран воззрился на знакомый до боли нос, понимая, что ошибки быть не может.
— Скальг! — воскликнул он потрясенно. — Так ты — Дирстигг! Это все время был ты! И подумать только, — добавил он с неожиданным и горьким смирением, — как мы измывались и насмехались над тобой!
Дирстигг лишь рассмеялся и ссутулился, мгновенно превратившись в старого Скальга с его невыразимо хитрым видом.
— Я ведь не со зла говорил тебе всякие грубости, — подал голос Пер. — Мне часто случается болтать всякое… ох, какой же я болван! Прости меня, Скальг… то есть, Дирстигг.
— Мне так стыдно, — проговорила Ингвольд, качая головой.
— Если б только ты сказал нам правду с самого начала…
— Вы бы мне не поверили, — отвечал Дирстигг, с нежностью поглядывая на своих друзей. — Признаться, я от души наслаждался вашими оскорблениями — ведь они были так искренни. Знаменитому напыщенному обжоре, вроде меня, доводится услышать в жизни немало лести, так что время от времени посбивать с него спесь даже полезно. Правда ведь, маскарад удался на славу? Впрочем, настоящие холод и голод немало этому помогли. Как бы там ни было, — продолжал он уже серьезно, — я должен попросить у вас прощения за то, что так часто обманывал вас. Мне невыносимо было изображать предателя, но я знал, что мы сможем одолеть наших врагов, только стравив их друг с другом. Я всегда говорил: пусть себе сильные бьются с сильными, а слабые их подначивают. Они отняли у меня Силу, бросили меня, бездомного и одинокого, умирать в суровом краю. Одна только жажда мести и сохранила меня в живых, покуда Рибху не привели меня к вам. Я знал тогда, что вновь обрету свою Силу и волшебные вещи, но к тому времени, когда я отнял их у Бьерна, я уже понял, что они больше не мои по праву. — Он вздохнул, но тут же просветлел. — Ну вот что, Бран, нечего тебе здесь стоять. Надевай пояс с мечом и расправь свой плащ. Это ты поведешь льесальвов и, надеюсь я, приведешь их к самым воротам Хьердисборга.
— Скальг. — Ингвольд подошла к нему и обняла. — Для меня ты всегда останешься Скальгом, таким же дорогим другом, каким был моему отцу. Ты столько вынес ради нас. Отец всегда говорил, что лучше тебя нет никого среди льесальвов.
— Как жаль, что я не сумел бежать вовремя, чтобы помочь ему. — Голос Дирстигга дрогнул. — Но Тьодмар гордился бы своей дочерью. Гордился бы безумно.
Неподалеку хрипло протрубил рожок, и со всех сторон отозвались ему грозные трели. Дирстигг выжидательно глянул на Брана.
— Они ждут только тебя. На сей раз ты на правой стороне и знаешь к тому же все о доккальвах — вплоть до того, что было на ужин у последнего пехотинца. Ты преподашь им урок, который они забудут не скоро.
Бран не мог сказать ничего, что не показалось бы совершенной бессмыслицей.
Он торжественно пожал руки всем, нарочно не заметив, что Пер подтянул для него подпругу. Взяв в свои руки ладонь Ингвольд, он долго не мог себя заставить выпустить ее и успокоился лишь тогда, когда, прокашлявшись, взял с Пера клятву беречь Ингвольд хотя бы ценой собственной жизни, пока Бран не вернется за ней.
Когда Бран садился в седло, появился Кольссинир и, затормозив, на бегу, обратился к Брану, назвав его Дирстиггом. Осознав свою ошибку, он медленно переводил взгляд с Брана на Скальга и обратно — главным образом на знакомое до мелочей снаряжение. Дирстигг шагнул вперед и пожал руку вконец растерянного Кольссинира.
— Я отдам тебе полсотни марок, как только вернусь в Снегохолм. — Ты уж пойми, я был в весьма стесненных обстоятельствах.
— Забудь об этом, — отвечал Кольссинир, обретя наконец, хотя бы частично, свое прежнее самообладание. — Скальг! Но почему ты не доверил нам свою тайну… Дирстигг?
— Да потому что тогда бы у меня и вполовину так хорошо не вышло, — удовлетворенно пояснил Дирстигг.
Глава 24
Когда Бран и Кольссинир вернулись в Микльборг, солнце возвратилось уже из своего зимнего изгнания, и суровые горы и стены Микльборга снова зазеленели. Упорство осажденных защитников Хьердисборга таяло вместе со льдом и снегом, и наконец они сдались Брану и его льесальвам. Среди пленных был и Тюркелль, испуганный и раболепный. Когда Бран поведал о его преступлениях, Тюркелля заковали в цепи и увели, а затем вместе с прочими, наиболее воинственными вождями выслали к самым северным берегам Скарисея, где царили вечная тьма и тролли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50