Но я сделал это только потому, что воины Аддрадда прикрывались злой магией. Если бы враг шел только с оружием, я бы не стал вмешиваться. Смертные должны сами разбираться со смертными.
- Даже если враг уничтожает целые поселения? Предает мучениям и смерти женщин и детей? - спросил Хейграст.
- Да, - горько сказал Агнран. - Самый тяжелый и иногда непосильный груз для мага. Невыносимый соблазн, поскольку это соблазн добра. Самое большее, что я могу себе позволить в обычной жизни, это облегчить страдания больного или раненого, разбудить в нем желание жить, помочь ему самому бороться с болезнью или раной. И то я полагаюсь на силы трав, а не на свой дар.
- Значит, - негромко сказал Саш, - когда маг применяет свою силу даже ради добра, он должен помнить о…
- О равновесии сущего, - продолжил старик.
- А если он нарушит его, нарушит ради спасения, например ребенка, разве сущее обрушится после этого? - спросил Саш.
- Нет, - сказал старик. - Более того, сам маг способен удержать неблагоприятные последствия своего вмешательства. Если он обладает огромной силой. И если он готов заплатить собственными страданиями, поскольку все сделанное им находит отзвук в нем самом. Но, даже самый могущественный маг, даже демон или великий дух не в состоянии увидеть всех последствий своих шагов. Это подвластно только Элу. Эл-Айран до сих пор расхлебывает вмешательство могучего мага в сущее. Его колдовство вызвало Черную Смерть. Другой великий маг запер черную язву на теле Дары. Заплатил за это тяжкую цену. Но и на этом цепь событий не закончилась. Третье дерево смараг тоже отголосок прихода Черной Смерти.
- Значит, за всем происходящим опять стоит магия? - спросил негромко Лукус. - Иначе бы ты не решился на столь серьезное вмешательство?
- Когда банги замахивается молотком, чтобы отбить кусок породы, он не всегда знает точно, отскочит ли его молоток, или провалится во внутреннюю пустоту, или даже вызовет обвал. Ему нужен звук удара, чтобы оценить это, - старик пристально смотрел на угли. - Когда я поднимал посох, надеялся, что изгоню злого духа одним словом, но когда опустил, был уверен, что потребуется вся моя сила. И все же я не смог бы справиться с этим созданием, если бы не ваш друг. Именно поэтому я позвал вас - чтобы предостеречь. Когда вы дойдете до Мерсилванда, остерегать будет уже Леганд. Но ваш друг не несет в себе зла, даже не зная. Не об этом ли ты хотел спросить меня, нари?
Старик взглянул на Хейграста, и тот в растерянности опустил глаза.
- Ты смел и честен, нари, - сказал старик. - Но вот что я скажу тебе и твоим друзьям. Лучше обмануться, приняв предателя за хорошего человека, так как истина все равно откроется, а мудрость способна помочь избежать непоправимых шагов, чем подозревать в нечестности невинного. Ибо ни один яд не действует в одну сторону. Он отравляет не только уста пьющего, но и уста предлагающего. Думать о худшем - значит не готовиться к худшему, а пропитываться им!
- Я понял тебя, Агнран, - кивнул Хейграст.
- Разные вопросы мучат вас, - медленно продолжал говорить старик. - Главный из них одинаков для всех. Смогу ли я противостоять той беде, которая заставила меня выйти из дома и невидимой тучей нависла над всем Эл-Лиа. На этот вопрос я не отвечу. Это ваше дело. Вы не служите королям или демонам. Вы просто друзья одинокого старика, который бродит лиги и лиги лет по дорогам Эл-Айрана и пытается уберечь его от гибели. И в этом ваша слабость и ваша сила. Когда-то и я был таким же. Но мое время прошло. Или проходит, - колдун усмехнулся уголком рта. - Новая беда становится заботой новых детей Эл-Лиа. Но и на вопрос о том, что это за беда, я не отвечу. Скажу лишь, что тот, кто преследовал вас и здесь, и в землях Дары, а также странные пришельцы на ее равнине - лишь части общего действа, которые могут не подозревать друг о друге. Об остальном вы будете говорить с Легандом, я для этого теперь слишком слаб. Что я еще могу сказать тебе, нари? Именно ты наиболее мужественен среди всех и наименее нуждаешься в моих советах. Не все благополучно в Эйд-Мере, но семья твоя в безопасности, и ты будешь благодарить за это элбанов, чьи имена Вадлин и Райба.
- Я…? - попытался что-то сказать Хейграст, но старик предостерегающе поднял чашу.
- Я не скажу тебе больше. Это и так слишком много. Тебе, белу Лукус, я отвечу, что, к сожалению, никого из твоей семьи тебе уже не отыскать на просторах Эл-Лиа, но твой род все еще жив и твое селение все еще стоит в Андарских горах. Более того, разоренный дом твоего отца восстановлен и ждет тебя. Об этом позаботился Леганд. Он отправил туда весть о том, что ты избежал рабской участи и стал воином, пусть и в чужой земле.
- Эта земля уже не чужая для меня, - прошептал Лукус.
- Достойные слова, - кивнул старик. - И они тем ценнее, что совпадают с твоими мыслями. Что касается тебя, парень, - старик, улыбнувшись, посмотрел на Дана, - помни, что ничего не бывает случайного. И ты не зря оказался в этом отряде. Это значит, что в твоих силах, чтобы твой воинский дух не был истрачен понапрасну. И о твоей боли… Не думай, что она утихнет, сдобренная чувством исполненной мести. Месть это яд. Подумай, прежде чем отравлять себя. Не все твои родные канули за грань мира. Остатки твоего рода все еще обитают на склонах Плежских гор, но впереди тебя ждет встреча с людьми, которые помнят о тебе и ищут тебя.
- Дядя Форгерн?! - воскликнул Дан.
- Может быть, - кивнул старик и обернулся к Сашу.
Все стихли. Саш сидел ближе всех к старику и молча смотрел на огонь. Старик снова глотнул из своей чаши и медленно проговорил:
- Иногда, уходя из родных мест, закрывая за собой дверь, отправляясь в дальнюю дорогу, элбан движется домой. Иногда, возвращаясь к родному порогу, на самом деле покидает его безвозвратно. Как отличить одно от другого? Одиночество - неизбежная участь любого, кто попадает в обстоятельства, требующие наивысшего напряжения сил. И все же одиночество - это состояние, которое более чем любое другое чувство создается изнутри. Не во спасение ли от одиночества рядом с тобой твои друзья? И не так ли, как и ты, они мучаются сомнениями в своей способности выдержать испытания? В правильности своего выбора!
- Но у них был выбор, - негромко сказал Саш.
- А им казалось, что нет. Иногда выбор так похож на отсутствие выбора, что впору впасть в отчаяние. Когда перед тобой тяжелейшая, пусть и непонятная для тебя великая участь, и недостойная возможность этой участи избежать, это легко воспринимается как отсутствие выбора. Но он есть. Всегда, как и в это мгновение.
- Я уже слышал эти слова.
- И услышишь еще. Потому что они звучат у тебя изнутри.
- Я слышал и другие слова, - Саш посмотрел в глаза колдуну. - И они тоже звучали у меня изнутри. Выбора нет.
- Именно так, - твердо сказал Агнран. - После того, как выбор сделан.
- Я хочу вернуться домой. В свой мир.
Саш заколебался, окинул глазами молчащих друзей.
- А иду совсем в другую сторону. Надеюсь, ты прав, и я возвращаюсь, уходя. Но с каждым шагом мой груз словно становится тяжелее. Где мне взять силы? Где мне взять уверенность? То ли я делаю?
- А ты делай, - старик вновь зажал чашу коленями, протянул узловатую руку и коснулся плеча Саша. - Делай, пока твоя душа соглашается с твоими действиями. Для того чтобы удостовериться в правильности выбранного пути, по нему надо пройти. Хотя бы немного.
- Я и иду.
Саш оторвал глаза от очага и грустно усмехнулся. Хейграст с облегчением выдохнул и взглянул на Лукуса и Дана. Они смотрели на старика.
- А этот мой вопрос ты почувствовал, Агнран? - Саш поднял руку и коснулся невидимой рукояти меча. - Кто мне помогает? Или это ловушка?
- Не знаю, - старик покачал головой. - Это кажется мне еще более сложным, чем разобраться с новой угрозой для Эл-Лиа. Тебя преследует чья-то бесконечная боль и одновременно ненависть. Эта сила мне неизвестна. Чувствую только, что она ничтожна и безмерно велика. Это тайна. И может быть, не меньшая, чем главная тайна Эл-Лиа.
- А в чем главная тайна Эл-Лиа? - затаил дыхание Лукус.
- Ты хочешь, чтобы я ответил тебе на вопрос, который уже лиги и лиги лет волнует Леганда? - старик усмехнулся. - Есть что-то, что привлекает сюда силы из иных миров. Есть что-то, что ранит этот мир и приносит неисчислимые страдания его обитателям. Что это? Какой секрет хранит мир под вершиной Меру-Лиа? Не знаю. Но мне кажется, что ответ на этот вопрос не должен быть найден никогда.
- Кто это, Райба? - спросил Дан у Хейграста, когда они вышли из дома Агнрана и, взяв с собой Лингу, двинулись обратно к постоялому двору.
- Это дочь Вадлина, - хмуро ответил Хейграст. - Девчонка немногим старше тебя, Дан.
Глава третья.
ЛЕС ДЕРРИ.
68.
Вернувшись к постоялому двору, Хейграст объявил, что до темноты отряд будет двигаться без остановки, поэтому он очень надеется, что в оставшееся до выхода время все либо перекусят, либо позаботятся, чтобы поесть на ходу. Когда отряд углубился в тень лесной чащи, один из двух стражников, а именно Титур, следуя этому совету, достал из холщовой сумки кусок копченой оленины и, не обращая внимания на окружающих, начал с ним расправляться. Швар, который ехал рядом, огорченно покачал головой, но вмешиваться не стал. Видимо, знал, что это бесполезно.
К обеду отряд оставил поселок в полудюжине ли за спиной. Отличная дорога не собиралась превращаться в тропу, и спутники ехали по ней парами. Видимо, дерри содержали ее в надлежащем порядке. Так или нет, но даже и теперь, когда редко какой отряд, не говоря уже об одиночках, отправлялся в путь, она по-прежнему была заботливо очищена от упавших деревьев, и только хвоя шелестела под копытами лошадей. Кстати, Хейграста изрядно обрадовало, когда он обнаружил, что отряд движется почти бесшумно.
Хейграст ехал с Лингой впереди. Девушка восседала на огромном черном коне, рядом с которым Аен выглядел карликовой лошадкой. Дженга, оказавшийся настоящим банги с быстрыми глазами, крючковатым носом и заботливо укрытым в дорогих одеждах округлым брюшком с легкостью одолжил коня проводнице. Торговцу уже надоело бессмысленно проводить время в деррском поселке, и он без разговоров согласился на просьбу нари. Лишь бы уехать. Сразу за Хейграстом следовал Лукус на Упрямце и Эсон. Саш бежал рядом со своей лошадью. В ответ на поднятые брови Хейграста, он сказал, что, сидя в седле, не восстановится еще несколько дней. Бежал Саш с трудом, то и дело смахивал пот со лба, но не сдавался, притягивая к себе недоуменные взгляды остальных спутников. На спине Саша мотался удивительный меч. По настоянию Хейграста Лукус затянул ножны холщевой тканью, а рукоять покрыл серым составом. Нари надеялся, что меч сойдет за дешевую поделку не самого умелого кузнеца. Но Дан видел, что взгляд банги не отрывается от меча Саша.
Рядом с Даном ехал молодой священник храма. Он подошел к Хейграсту перед самым отбытием, поклонился, назвал свое имя и попросил разрешения присоединиться к отряду. Хейграст придирчиво осмотрел его старую лошадь, вздохнул и согласился. И теперь, как казалось Дану, не бегущий Саш, а именно эта старательная, но слабая лошадка определяла общую скорость передвижения. Ангес держался в седле уверенно, но на этом его достоинства, по мнению Дана, исчерпывались. Предупредительный взгляд и не сходящая с губ улыбка сразу не понравились мальчишке. Он то и дело поглядывал на полноватую фигуру закутанного в мантию храмовника и с удивлением рассматривал старый имперский меч, закрепленный на боку лошади. Если этот Ангес и с мечом управляется так же, как улыбается, его успеют убить не менее полудюжины раз, пока он поднимет оружие.
За священником и Даном поскрипывала повозка Дженги. Следом ехали охранники торговца Бока и Друор, оказавшиеся выходцами из Империи. В хвосте отряда тряслись на маленьких сварских лошадях Титур и Швар. Причем жующий и сонный Титур почти чертил ногами по опавшей хвое. Хейграст то и дело с досадой оглядывался на растянувшийся по дороге отряд. Вид некоторых спутников, особенно Титура и священника, не поднимал нари настроения. Что касалось Дана, то его более всех настораживали охранники Дженги. Они ни с кем не разговаривали и тоже не сводили глаз со спины Саша. Едва различимый среди высоких крон Алатель постепенно спускался с зенита, ритм дороги захватывал и убаюкивал, и уже начинало казаться, что отряд давным-давно идет этой дорогой, и не было ни путешествия через Мертвые Земли, ни ночлега в Утонском постоялом дворе. Только вот посох манки, притороченный белу к спине Упрямца, все время попадался на глаза.
Дан, выросший в степи, восхищенно крутил головой. Дорога забирала вверх, пока не пошла по гребню невысоких холмов, лес стал светлее, и взорам мальчишки начали открываться то пойма узкой речушки, то глухая поляна, то заросший бурьяном глубокий овраг. Толстые и прямые стволы эрнов, которые лишь немногим уступали ландам Эйд-Мера, уходили высоко вверх, и там шла невидимая лесная жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
- Даже если враг уничтожает целые поселения? Предает мучениям и смерти женщин и детей? - спросил Хейграст.
- Да, - горько сказал Агнран. - Самый тяжелый и иногда непосильный груз для мага. Невыносимый соблазн, поскольку это соблазн добра. Самое большее, что я могу себе позволить в обычной жизни, это облегчить страдания больного или раненого, разбудить в нем желание жить, помочь ему самому бороться с болезнью или раной. И то я полагаюсь на силы трав, а не на свой дар.
- Значит, - негромко сказал Саш, - когда маг применяет свою силу даже ради добра, он должен помнить о…
- О равновесии сущего, - продолжил старик.
- А если он нарушит его, нарушит ради спасения, например ребенка, разве сущее обрушится после этого? - спросил Саш.
- Нет, - сказал старик. - Более того, сам маг способен удержать неблагоприятные последствия своего вмешательства. Если он обладает огромной силой. И если он готов заплатить собственными страданиями, поскольку все сделанное им находит отзвук в нем самом. Но, даже самый могущественный маг, даже демон или великий дух не в состоянии увидеть всех последствий своих шагов. Это подвластно только Элу. Эл-Айран до сих пор расхлебывает вмешательство могучего мага в сущее. Его колдовство вызвало Черную Смерть. Другой великий маг запер черную язву на теле Дары. Заплатил за это тяжкую цену. Но и на этом цепь событий не закончилась. Третье дерево смараг тоже отголосок прихода Черной Смерти.
- Значит, за всем происходящим опять стоит магия? - спросил негромко Лукус. - Иначе бы ты не решился на столь серьезное вмешательство?
- Когда банги замахивается молотком, чтобы отбить кусок породы, он не всегда знает точно, отскочит ли его молоток, или провалится во внутреннюю пустоту, или даже вызовет обвал. Ему нужен звук удара, чтобы оценить это, - старик пристально смотрел на угли. - Когда я поднимал посох, надеялся, что изгоню злого духа одним словом, но когда опустил, был уверен, что потребуется вся моя сила. И все же я не смог бы справиться с этим созданием, если бы не ваш друг. Именно поэтому я позвал вас - чтобы предостеречь. Когда вы дойдете до Мерсилванда, остерегать будет уже Леганд. Но ваш друг не несет в себе зла, даже не зная. Не об этом ли ты хотел спросить меня, нари?
Старик взглянул на Хейграста, и тот в растерянности опустил глаза.
- Ты смел и честен, нари, - сказал старик. - Но вот что я скажу тебе и твоим друзьям. Лучше обмануться, приняв предателя за хорошего человека, так как истина все равно откроется, а мудрость способна помочь избежать непоправимых шагов, чем подозревать в нечестности невинного. Ибо ни один яд не действует в одну сторону. Он отравляет не только уста пьющего, но и уста предлагающего. Думать о худшем - значит не готовиться к худшему, а пропитываться им!
- Я понял тебя, Агнран, - кивнул Хейграст.
- Разные вопросы мучат вас, - медленно продолжал говорить старик. - Главный из них одинаков для всех. Смогу ли я противостоять той беде, которая заставила меня выйти из дома и невидимой тучей нависла над всем Эл-Лиа. На этот вопрос я не отвечу. Это ваше дело. Вы не служите королям или демонам. Вы просто друзья одинокого старика, который бродит лиги и лиги лет по дорогам Эл-Айрана и пытается уберечь его от гибели. И в этом ваша слабость и ваша сила. Когда-то и я был таким же. Но мое время прошло. Или проходит, - колдун усмехнулся уголком рта. - Новая беда становится заботой новых детей Эл-Лиа. Но и на вопрос о том, что это за беда, я не отвечу. Скажу лишь, что тот, кто преследовал вас и здесь, и в землях Дары, а также странные пришельцы на ее равнине - лишь части общего действа, которые могут не подозревать друг о друге. Об остальном вы будете говорить с Легандом, я для этого теперь слишком слаб. Что я еще могу сказать тебе, нари? Именно ты наиболее мужественен среди всех и наименее нуждаешься в моих советах. Не все благополучно в Эйд-Мере, но семья твоя в безопасности, и ты будешь благодарить за это элбанов, чьи имена Вадлин и Райба.
- Я…? - попытался что-то сказать Хейграст, но старик предостерегающе поднял чашу.
- Я не скажу тебе больше. Это и так слишком много. Тебе, белу Лукус, я отвечу, что, к сожалению, никого из твоей семьи тебе уже не отыскать на просторах Эл-Лиа, но твой род все еще жив и твое селение все еще стоит в Андарских горах. Более того, разоренный дом твоего отца восстановлен и ждет тебя. Об этом позаботился Леганд. Он отправил туда весть о том, что ты избежал рабской участи и стал воином, пусть и в чужой земле.
- Эта земля уже не чужая для меня, - прошептал Лукус.
- Достойные слова, - кивнул старик. - И они тем ценнее, что совпадают с твоими мыслями. Что касается тебя, парень, - старик, улыбнувшись, посмотрел на Дана, - помни, что ничего не бывает случайного. И ты не зря оказался в этом отряде. Это значит, что в твоих силах, чтобы твой воинский дух не был истрачен понапрасну. И о твоей боли… Не думай, что она утихнет, сдобренная чувством исполненной мести. Месть это яд. Подумай, прежде чем отравлять себя. Не все твои родные канули за грань мира. Остатки твоего рода все еще обитают на склонах Плежских гор, но впереди тебя ждет встреча с людьми, которые помнят о тебе и ищут тебя.
- Дядя Форгерн?! - воскликнул Дан.
- Может быть, - кивнул старик и обернулся к Сашу.
Все стихли. Саш сидел ближе всех к старику и молча смотрел на огонь. Старик снова глотнул из своей чаши и медленно проговорил:
- Иногда, уходя из родных мест, закрывая за собой дверь, отправляясь в дальнюю дорогу, элбан движется домой. Иногда, возвращаясь к родному порогу, на самом деле покидает его безвозвратно. Как отличить одно от другого? Одиночество - неизбежная участь любого, кто попадает в обстоятельства, требующие наивысшего напряжения сил. И все же одиночество - это состояние, которое более чем любое другое чувство создается изнутри. Не во спасение ли от одиночества рядом с тобой твои друзья? И не так ли, как и ты, они мучаются сомнениями в своей способности выдержать испытания? В правильности своего выбора!
- Но у них был выбор, - негромко сказал Саш.
- А им казалось, что нет. Иногда выбор так похож на отсутствие выбора, что впору впасть в отчаяние. Когда перед тобой тяжелейшая, пусть и непонятная для тебя великая участь, и недостойная возможность этой участи избежать, это легко воспринимается как отсутствие выбора. Но он есть. Всегда, как и в это мгновение.
- Я уже слышал эти слова.
- И услышишь еще. Потому что они звучат у тебя изнутри.
- Я слышал и другие слова, - Саш посмотрел в глаза колдуну. - И они тоже звучали у меня изнутри. Выбора нет.
- Именно так, - твердо сказал Агнран. - После того, как выбор сделан.
- Я хочу вернуться домой. В свой мир.
Саш заколебался, окинул глазами молчащих друзей.
- А иду совсем в другую сторону. Надеюсь, ты прав, и я возвращаюсь, уходя. Но с каждым шагом мой груз словно становится тяжелее. Где мне взять силы? Где мне взять уверенность? То ли я делаю?
- А ты делай, - старик вновь зажал чашу коленями, протянул узловатую руку и коснулся плеча Саша. - Делай, пока твоя душа соглашается с твоими действиями. Для того чтобы удостовериться в правильности выбранного пути, по нему надо пройти. Хотя бы немного.
- Я и иду.
Саш оторвал глаза от очага и грустно усмехнулся. Хейграст с облегчением выдохнул и взглянул на Лукуса и Дана. Они смотрели на старика.
- А этот мой вопрос ты почувствовал, Агнран? - Саш поднял руку и коснулся невидимой рукояти меча. - Кто мне помогает? Или это ловушка?
- Не знаю, - старик покачал головой. - Это кажется мне еще более сложным, чем разобраться с новой угрозой для Эл-Лиа. Тебя преследует чья-то бесконечная боль и одновременно ненависть. Эта сила мне неизвестна. Чувствую только, что она ничтожна и безмерно велика. Это тайна. И может быть, не меньшая, чем главная тайна Эл-Лиа.
- А в чем главная тайна Эл-Лиа? - затаил дыхание Лукус.
- Ты хочешь, чтобы я ответил тебе на вопрос, который уже лиги и лиги лет волнует Леганда? - старик усмехнулся. - Есть что-то, что привлекает сюда силы из иных миров. Есть что-то, что ранит этот мир и приносит неисчислимые страдания его обитателям. Что это? Какой секрет хранит мир под вершиной Меру-Лиа? Не знаю. Но мне кажется, что ответ на этот вопрос не должен быть найден никогда.
- Кто это, Райба? - спросил Дан у Хейграста, когда они вышли из дома Агнрана и, взяв с собой Лингу, двинулись обратно к постоялому двору.
- Это дочь Вадлина, - хмуро ответил Хейграст. - Девчонка немногим старше тебя, Дан.
Глава третья.
ЛЕС ДЕРРИ.
68.
Вернувшись к постоялому двору, Хейграст объявил, что до темноты отряд будет двигаться без остановки, поэтому он очень надеется, что в оставшееся до выхода время все либо перекусят, либо позаботятся, чтобы поесть на ходу. Когда отряд углубился в тень лесной чащи, один из двух стражников, а именно Титур, следуя этому совету, достал из холщовой сумки кусок копченой оленины и, не обращая внимания на окружающих, начал с ним расправляться. Швар, который ехал рядом, огорченно покачал головой, но вмешиваться не стал. Видимо, знал, что это бесполезно.
К обеду отряд оставил поселок в полудюжине ли за спиной. Отличная дорога не собиралась превращаться в тропу, и спутники ехали по ней парами. Видимо, дерри содержали ее в надлежащем порядке. Так или нет, но даже и теперь, когда редко какой отряд, не говоря уже об одиночках, отправлялся в путь, она по-прежнему была заботливо очищена от упавших деревьев, и только хвоя шелестела под копытами лошадей. Кстати, Хейграста изрядно обрадовало, когда он обнаружил, что отряд движется почти бесшумно.
Хейграст ехал с Лингой впереди. Девушка восседала на огромном черном коне, рядом с которым Аен выглядел карликовой лошадкой. Дженга, оказавшийся настоящим банги с быстрыми глазами, крючковатым носом и заботливо укрытым в дорогих одеждах округлым брюшком с легкостью одолжил коня проводнице. Торговцу уже надоело бессмысленно проводить время в деррском поселке, и он без разговоров согласился на просьбу нари. Лишь бы уехать. Сразу за Хейграстом следовал Лукус на Упрямце и Эсон. Саш бежал рядом со своей лошадью. В ответ на поднятые брови Хейграста, он сказал, что, сидя в седле, не восстановится еще несколько дней. Бежал Саш с трудом, то и дело смахивал пот со лба, но не сдавался, притягивая к себе недоуменные взгляды остальных спутников. На спине Саша мотался удивительный меч. По настоянию Хейграста Лукус затянул ножны холщевой тканью, а рукоять покрыл серым составом. Нари надеялся, что меч сойдет за дешевую поделку не самого умелого кузнеца. Но Дан видел, что взгляд банги не отрывается от меча Саша.
Рядом с Даном ехал молодой священник храма. Он подошел к Хейграсту перед самым отбытием, поклонился, назвал свое имя и попросил разрешения присоединиться к отряду. Хейграст придирчиво осмотрел его старую лошадь, вздохнул и согласился. И теперь, как казалось Дану, не бегущий Саш, а именно эта старательная, но слабая лошадка определяла общую скорость передвижения. Ангес держался в седле уверенно, но на этом его достоинства, по мнению Дана, исчерпывались. Предупредительный взгляд и не сходящая с губ улыбка сразу не понравились мальчишке. Он то и дело поглядывал на полноватую фигуру закутанного в мантию храмовника и с удивлением рассматривал старый имперский меч, закрепленный на боку лошади. Если этот Ангес и с мечом управляется так же, как улыбается, его успеют убить не менее полудюжины раз, пока он поднимет оружие.
За священником и Даном поскрипывала повозка Дженги. Следом ехали охранники торговца Бока и Друор, оказавшиеся выходцами из Империи. В хвосте отряда тряслись на маленьких сварских лошадях Титур и Швар. Причем жующий и сонный Титур почти чертил ногами по опавшей хвое. Хейграст то и дело с досадой оглядывался на растянувшийся по дороге отряд. Вид некоторых спутников, особенно Титура и священника, не поднимал нари настроения. Что касалось Дана, то его более всех настораживали охранники Дженги. Они ни с кем не разговаривали и тоже не сводили глаз со спины Саша. Едва различимый среди высоких крон Алатель постепенно спускался с зенита, ритм дороги захватывал и убаюкивал, и уже начинало казаться, что отряд давным-давно идет этой дорогой, и не было ни путешествия через Мертвые Земли, ни ночлега в Утонском постоялом дворе. Только вот посох манки, притороченный белу к спине Упрямца, все время попадался на глаза.
Дан, выросший в степи, восхищенно крутил головой. Дорога забирала вверх, пока не пошла по гребню невысоких холмов, лес стал светлее, и взорам мальчишки начали открываться то пойма узкой речушки, то глухая поляна, то заросший бурьяном глубокий овраг. Толстые и прямые стволы эрнов, которые лишь немногим уступали ландам Эйд-Мера, уходили высоко вверх, и там шла невидимая лесная жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78