К своему удивлению, Алекси обнаружила, что отца по-прежнему помнят и любят по всей колонии; борьба за его честь привела ее в парламент, а спустя пять лет она была выдвинута своей партией на пост заместителя директора. После избрания Винса Стэнфилда директором, она, как говорится, оказалась в одном шаге от рычагов управления всей планетой.
Алекси все еще злилась на Киркпатрика, да и на саму себя за то, что пошла у него на поводу и высказала ему свои подлинные мысли. Она достигла каменистого пляжа в начале волнореза, спрыгнула на обкатанную волнами гальку и прошла несколько метров, глубоко дыша и стараясь ни о чем не думать.
Ей пришлось остановиться на мгновение, чтобы снять туфли. Гладкие влажные камешки перекатывались, постукивая, под ее босыми ступнями, пока она не добрела до шелковисто-теплой воды, с шипением заструившейся вокруг лодыжек.
Алекси любила Уайд Скай. Красота этого мира завораживала... особенно в летний период в Южном полушарии, когда вид ночного неба был ошеломительно прекрасен и когда название планеты казалось особенно точным. В отличие от системы МакНэйр-Мюир, расположенной глубоко в рое столпившихся звезд, Уайд Скай лежала как раз на внешней границе Скопления, как любили говорить местные жители - между великолепием Галактики и пустотой Великого Залива.
На востоке, на фоне туманно-серебристой реки звезд и замерзшего света спирального Рукава Галактики, три четверти неба занимали красные, оранжевые и желтые огни Скопления Стратана, отражаясь бесчисленными бликами на водах залива, мягко накатывавшихся на берег с медленно наступавшим приливом.
А на западе тьму Вечной Ночи нарушали лишь несколько звезд и расплывчатый свет недостижимо далеких галактик.
Многие считали, что жители Уайд Скай склонны к меланхолии, что жизнь на узком, холодном краю Галактики сделала их одинокими и немного странными.
При этой мысли Алекси фыркнула. Может, они и были странными в своей независимости и в отрицании принятых в обществе норм, но большинство ее земляков стремились жить сплоченно, как будто это могло сдержать бесконечный холод Великой Ночи.
Алекси очень любила стихотворение стратанской поэтессы Шерон Кимберли:
У края Вечной Ночи мы стоим
Между сиянием далеких звезд
И темными изгибами пространства,
Где меркнет свет, напоминая нам,
Как наша жизнь хрупка и мимолетна.
Когда-то она помнила его целиком, но сейчас не могла вспомнить ни строчки последующего текста. Стихи напоминали жителям планеты, как незначительны они в масштабах вселенной, и заверяли в важности дружбы, добрососедства, семьи, всех традиционных человеческих ценностей, защищающих человечество от одиночества в Ночи.
Ее взгляд задержался на яркой оранжевой точке, одиноко горевшей в окружающей пустоте; это было солнце Эндателайн, расположенное всего в восьми световых годах отсюда. Оно еще дальше углублялось в Залив, так как находилось на самой границе Конфедерации. Колонию там основали сто лет назад выходцы с Уайд Скай и Туле, и тамошние жители отличались такой же твердолобой практичностью, упорством, свободолюбием и уверенностью в собственных силах, как и большинство жителей Уайд Скай.
“Что же у них произошло на самом деле?” - думала она, глядя на одинокую звезду. Она не верила ни в рассказы Сэма Карвера о пришельцах-захватчиках, ни в то, что их Боло вышел из-под контроля. На военной базе Гэллоуэй она несколько раз видела Боло 76235, или, как его называли, Алги. Чудовищная гора металлокерамической брони на четырех гусеницах, управляемая сверхсложным компьютером. Такие древние модели Боло, как Марк XVIII, не обладали сознанием и не считались разумными, разве что в самом примитивном и искусственном смысле, и абсолютно точно не могли “чокнуться”, как предположил Киркпатрик. Несмотря на впечатляющие возможности машины, Алекси не могла представить себе Марк XVIII, повернувшего против своих хозяев - людей; это было так же немыслимо, как если бы на нее напал тостер или любой другой предмет автоматизированного кухонного инвентаря.
Высоко на западе небо прорезал метеор - бриллиантовое пятнышко желто-оранжевого цвета, оставившее за собой след белого пламени. В абсолютной тишине он пролетел почти над ее головой на юго-запад, скрывшись через секунду где-то за холмами. Второй, сопровождаемый двумя другими, проследовал по светящимся следам первого почти сразу. Некоторое время спустя до нее донесся звук, напоминавший отдаленные раскаты грома, прорезавший все небо вослед пролетевшим метеорам.
- Мой бог! - услышала Алекси совсем рядом голос Киркпатрика. Она даже подпрыгнула от неожиданности, ибо совершенно не ожидала, что он последует за ней на пляж. - Похоже на фейерверк.
Упали еще три метеора, ослепляющие маленькие вспышки сверхяркого пламени, на мгновение затмившие даже великолепие Стратана.
- Что это, - спросил Киркпатрик, - метеоритный дождь?
- Это не метеоры.- (Соблюдая безупречное построение буквой “V”, по небу пронеслись еще три.) - Это космические корабли, заходящие на посадку.
- Этого не может быть! В Скайпорт не прилетает такое количество кораблей!
Алекси выгнула свою идеально ровную бровь:
- Да неужели? Тогда, может, нам вовсе и не нужен этот новый космодром?
- Но все-таки, что это такое? - продолжал вопрошать он.
- Полагаю, какие-то военные маневры. Спокойной ночи, мистер Киркпатрик.
Оставив его на пляже, Алекси пошла прочь, легко ступая по перекатывавшейся под ногами гальке. Ей хотелось поскорее избавиться от Киркпатрика, который, похоже, ее преследовал. Неужели ее оппозиция проекту нового космодрома действительно так сильно заботит его друзей?
Еще несколько метеоров - или входивших в атмосферу кораблей - пронеслись над ней, сопровождаемые отдаленными раскатами грома.
С сотрясшим все тело толчком высвободились взрывные панели, и крылатая десантная капсула рассыпалась в противорадарное облако горящих фрагментов, подарив Счааграсч Пробующей Кровь первый приемлемый облик того мира, который был целью вторжения. Она летела на высоте двадцати пяти тайрухтов, по-прежнему над редкими облаками, достаточно высоко, чтобы далекий горизонт казался лишь тонкой линией на фоне светящегося неба. Стая спускалась на ночную сторону планеты, но океан, холмы и лесистые горы внизу освещались мягким светом сферического скопления кроваво-красных звезд, озарявших горизонт с востока.
Клаустрофобия прошла сразу, как появилась возможность обзора, уступив место горячему, пульсирующему пылу предбоевого возбуждения. Глазам Счааграсч, зрительный диапазон которых был смещен почти к инфракрасному краю спектра, расстилавшийся внизу ландшафт казался омытым жемчужным светом дрожащего золотого рассвета - тогда как люди видели бы там кровавый, умирающий закат. По экрану бортового компьютера, помогая сориентироваться, поползли геометрические символы и извивавшиеся червяками буквы алфавита Малах. Большую часть низлежащей местности занимали пустыни и океан - шокирующее пренебрежение ценными ресурсами; радар и другие электронные приборы идентифицировали растянувшийся по поверхности населенный центр, на экране отображалось свечение теплового выброса заводского комплекса, яркие пульсирующие лучи радарных систем контроля движения. Невдалеке от побережья, к северу от города, виднелось нечто похожее на космодром. Между этим “нечто” и береговой линией располагалась какая-то военная база. Дюжина фонемических символов, означавших “активный радар”, замерцала на изображении этого района; кому-то внизу было очень интересно, что за объекты спускаются из холодных верхних слоев атмосферы. Однако не было никаких признаков враждебного огня. Судя по всему, для защитников планеты их появление стало полной неожиданностью. Это было удачей, поскольку Охотники были наиболее уязвимы именно во время спуска с орбиты.
Освобожденный от объятий посадочной капсулы, Охотник обладал достаточно плоской формой для создания подъемной силы на сверхзвуковых скоростях: ромбовидный корпус из эбеново-черной керамики и дюрастали, с загнутыми вниз крыльями, похожими на плавники гигантского ската - манты. Движением правой верхней руки Счааграсч включила маневренные реактивные двигатели, бросив изящную машину влево, в сторону холмистой, покрытой лесом поверхности, к простиравшейся на север от военной базы. Смутные очертания деревьев и неровной местности стремительно пронеслись перед нею; в нескольких эрухтах над скалами она запустила главные турбореактивные двигатели и начала экстренное торможение, резко гася скорость струями перегретого пара.
Машина ударилась о поверхность планеты и пропахала ее с жутким треском, выбросив вверх каскад земли и камней. Счааграсч ощутила яростную, распирающую радость выполнения задания, радость успеха. Она приземлилась целой и невредимой и, несмотря на то что временно находилась в вынужденном заточении, по-прежнему пребывала в здравом уме.
Жажда битвы кипела внутри нее, требуя немедленного выхода. Счааграсч начала поиск противника, с которым могла бы ее утолить.
Глава шестая
В течение нескольких секунд тишину нарушали лишь отчетливые прерывистые щелчки охлаждавшегося металла и короткий грохот удара чьей-то капсулы, пронесшейся над головой. Проехавшись по земле, Охотник пропахал небольшой ров, который увенчался кратером там, где он наконец остановился. Со скрипом отошли задние панели, сложились короткие аэродинамические крылья, и Охотник поднялся из дымившейся ямы на скелетообразных ногах из стали и керамики, выдвинувшихся из корпуса, словно коленчатые телескопические ходули. В полной боевой готовности Охотник был в пять раз выше взрослой Малах: гладкое мантаобразное тело с клинообразным носом, покрытое бронепластинами, формой напоминавшее голову Малах, ощетинившееся шипами и иглами систем основного и вспомогательного вооружения. Ноги со смотрящими назад, как и у живых Малах, коленями заканчивались птичьими ступнями с отточенными дюрасталевыми когтями. Непроницаемо-черная окраска корпуса, практически не отражавшая свет, делала облик машины трудноразличимым в дневном свете и совершенно невидимым ночью. Краска поглощала лучи радара так же легко, как и видимый свет; Охотника было очень трудно обнаружить и еще труднее выследить и навести на него прицел.
Замеченная с воздуха военная база лежала примерно в двенадцати тысячах эрухтов к югу - необычно близко по стандартам военной тактики Малах... но если Охотникам действительно удалось застичь противника врасплох, то такая близость может превратиться в преимущество и позволит выпотрошить местных защитников раньше, чем они успеют организовать достойное сопротивление.
Поворачиваясь на долговязых ногах, Счааграсч просканировала близлежащее пространство. Несколько туземцев приближались с юго-запада, и она быстрым шагом направилась в их сторону.
Для воина Малах Охотник был чем-то вроде второго тела. Подвешенная в облегающей упряжи, несущая на себе тысячи датчиков, Счааграсч легко могла идти, бежать, приседать и прыгать - телеуправляемый скакун повторял все движения ее тела. Вращением ладоней и ступней она могла наводить и стрелять различным оружием либо включать выхлоп перегретого воздуха из сопел на брюхе машины, способный послать Охотника в низкий, планирующий полет. Шагнув вперед и ощутив легкое сопротивление в ногах облегавшего тело телекомбинезона, она отправила Охотника вперед быстрой, поглощавшей пространство рысью. Камеры и датчики, погруженные в бронированный внешний корпус, давали ей почти всесторонний обзор, а ее компьютер постоянно обрабатывал изображение снаружи, испещряя его численно-буквенными обозначениями, помогая быстро сортировать потоки тактической информации.
Уровень наружного освещения был низок, однако это не сильно затрудняло передвижение. Звездное небо давало более чем достаточно света, для того чтобы выбрать направление движения; но тем не менее Счааграсч переключилась на инфракрасный спектр для полного информационного ввода.
Прорвавшись сквозь стену густой, спутанной растительности, она выглянула из-за низкой вершины холма, согнув ноги так, чтобы корпус Охотника лишь на пару эрухтов выступал над землей. Ее внимание привлекли движение и вспышки света на приборах, зафиксировавших многочисленные источники тепла. На противоположной стороне гряды столпились туземцы, по крайней мере две группы по восемь человек, стоявших так плотно, что их изображения сливались в единую массу. На фоне холодной земли их тела светились на экране необычными цветами. Счааграсч не заметила ничего, что напоминало бы оружие, но возможности этих существ еще не были полностью исследованы. Повернув голову и дважды мигнув, она прицелилась в стоявших в пятидесяти эрухтах от нее людей. Движением левой руки с выпущенным третьим когтем она сделала один выстрел из кайхо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Алекси все еще злилась на Киркпатрика, да и на саму себя за то, что пошла у него на поводу и высказала ему свои подлинные мысли. Она достигла каменистого пляжа в начале волнореза, спрыгнула на обкатанную волнами гальку и прошла несколько метров, глубоко дыша и стараясь ни о чем не думать.
Ей пришлось остановиться на мгновение, чтобы снять туфли. Гладкие влажные камешки перекатывались, постукивая, под ее босыми ступнями, пока она не добрела до шелковисто-теплой воды, с шипением заструившейся вокруг лодыжек.
Алекси любила Уайд Скай. Красота этого мира завораживала... особенно в летний период в Южном полушарии, когда вид ночного неба был ошеломительно прекрасен и когда название планеты казалось особенно точным. В отличие от системы МакНэйр-Мюир, расположенной глубоко в рое столпившихся звезд, Уайд Скай лежала как раз на внешней границе Скопления, как любили говорить местные жители - между великолепием Галактики и пустотой Великого Залива.
На востоке, на фоне туманно-серебристой реки звезд и замерзшего света спирального Рукава Галактики, три четверти неба занимали красные, оранжевые и желтые огни Скопления Стратана, отражаясь бесчисленными бликами на водах залива, мягко накатывавшихся на берег с медленно наступавшим приливом.
А на западе тьму Вечной Ночи нарушали лишь несколько звезд и расплывчатый свет недостижимо далеких галактик.
Многие считали, что жители Уайд Скай склонны к меланхолии, что жизнь на узком, холодном краю Галактики сделала их одинокими и немного странными.
При этой мысли Алекси фыркнула. Может, они и были странными в своей независимости и в отрицании принятых в обществе норм, но большинство ее земляков стремились жить сплоченно, как будто это могло сдержать бесконечный холод Великой Ночи.
Алекси очень любила стихотворение стратанской поэтессы Шерон Кимберли:
У края Вечной Ночи мы стоим
Между сиянием далеких звезд
И темными изгибами пространства,
Где меркнет свет, напоминая нам,
Как наша жизнь хрупка и мимолетна.
Когда-то она помнила его целиком, но сейчас не могла вспомнить ни строчки последующего текста. Стихи напоминали жителям планеты, как незначительны они в масштабах вселенной, и заверяли в важности дружбы, добрососедства, семьи, всех традиционных человеческих ценностей, защищающих человечество от одиночества в Ночи.
Ее взгляд задержался на яркой оранжевой точке, одиноко горевшей в окружающей пустоте; это было солнце Эндателайн, расположенное всего в восьми световых годах отсюда. Оно еще дальше углублялось в Залив, так как находилось на самой границе Конфедерации. Колонию там основали сто лет назад выходцы с Уайд Скай и Туле, и тамошние жители отличались такой же твердолобой практичностью, упорством, свободолюбием и уверенностью в собственных силах, как и большинство жителей Уайд Скай.
“Что же у них произошло на самом деле?” - думала она, глядя на одинокую звезду. Она не верила ни в рассказы Сэма Карвера о пришельцах-захватчиках, ни в то, что их Боло вышел из-под контроля. На военной базе Гэллоуэй она несколько раз видела Боло 76235, или, как его называли, Алги. Чудовищная гора металлокерамической брони на четырех гусеницах, управляемая сверхсложным компьютером. Такие древние модели Боло, как Марк XVIII, не обладали сознанием и не считались разумными, разве что в самом примитивном и искусственном смысле, и абсолютно точно не могли “чокнуться”, как предположил Киркпатрик. Несмотря на впечатляющие возможности машины, Алекси не могла представить себе Марк XVIII, повернувшего против своих хозяев - людей; это было так же немыслимо, как если бы на нее напал тостер или любой другой предмет автоматизированного кухонного инвентаря.
Высоко на западе небо прорезал метеор - бриллиантовое пятнышко желто-оранжевого цвета, оставившее за собой след белого пламени. В абсолютной тишине он пролетел почти над ее головой на юго-запад, скрывшись через секунду где-то за холмами. Второй, сопровождаемый двумя другими, проследовал по светящимся следам первого почти сразу. Некоторое время спустя до нее донесся звук, напоминавший отдаленные раскаты грома, прорезавший все небо вослед пролетевшим метеорам.
- Мой бог! - услышала Алекси совсем рядом голос Киркпатрика. Она даже подпрыгнула от неожиданности, ибо совершенно не ожидала, что он последует за ней на пляж. - Похоже на фейерверк.
Упали еще три метеора, ослепляющие маленькие вспышки сверхяркого пламени, на мгновение затмившие даже великолепие Стратана.
- Что это, - спросил Киркпатрик, - метеоритный дождь?
- Это не метеоры.- (Соблюдая безупречное построение буквой “V”, по небу пронеслись еще три.) - Это космические корабли, заходящие на посадку.
- Этого не может быть! В Скайпорт не прилетает такое количество кораблей!
Алекси выгнула свою идеально ровную бровь:
- Да неужели? Тогда, может, нам вовсе и не нужен этот новый космодром?
- Но все-таки, что это такое? - продолжал вопрошать он.
- Полагаю, какие-то военные маневры. Спокойной ночи, мистер Киркпатрик.
Оставив его на пляже, Алекси пошла прочь, легко ступая по перекатывавшейся под ногами гальке. Ей хотелось поскорее избавиться от Киркпатрика, который, похоже, ее преследовал. Неужели ее оппозиция проекту нового космодрома действительно так сильно заботит его друзей?
Еще несколько метеоров - или входивших в атмосферу кораблей - пронеслись над ней, сопровождаемые отдаленными раскатами грома.
С сотрясшим все тело толчком высвободились взрывные панели, и крылатая десантная капсула рассыпалась в противорадарное облако горящих фрагментов, подарив Счааграсч Пробующей Кровь первый приемлемый облик того мира, который был целью вторжения. Она летела на высоте двадцати пяти тайрухтов, по-прежнему над редкими облаками, достаточно высоко, чтобы далекий горизонт казался лишь тонкой линией на фоне светящегося неба. Стая спускалась на ночную сторону планеты, но океан, холмы и лесистые горы внизу освещались мягким светом сферического скопления кроваво-красных звезд, озарявших горизонт с востока.
Клаустрофобия прошла сразу, как появилась возможность обзора, уступив место горячему, пульсирующему пылу предбоевого возбуждения. Глазам Счааграсч, зрительный диапазон которых был смещен почти к инфракрасному краю спектра, расстилавшийся внизу ландшафт казался омытым жемчужным светом дрожащего золотого рассвета - тогда как люди видели бы там кровавый, умирающий закат. По экрану бортового компьютера, помогая сориентироваться, поползли геометрические символы и извивавшиеся червяками буквы алфавита Малах. Большую часть низлежащей местности занимали пустыни и океан - шокирующее пренебрежение ценными ресурсами; радар и другие электронные приборы идентифицировали растянувшийся по поверхности населенный центр, на экране отображалось свечение теплового выброса заводского комплекса, яркие пульсирующие лучи радарных систем контроля движения. Невдалеке от побережья, к северу от города, виднелось нечто похожее на космодром. Между этим “нечто” и береговой линией располагалась какая-то военная база. Дюжина фонемических символов, означавших “активный радар”, замерцала на изображении этого района; кому-то внизу было очень интересно, что за объекты спускаются из холодных верхних слоев атмосферы. Однако не было никаких признаков враждебного огня. Судя по всему, для защитников планеты их появление стало полной неожиданностью. Это было удачей, поскольку Охотники были наиболее уязвимы именно во время спуска с орбиты.
Освобожденный от объятий посадочной капсулы, Охотник обладал достаточно плоской формой для создания подъемной силы на сверхзвуковых скоростях: ромбовидный корпус из эбеново-черной керамики и дюрастали, с загнутыми вниз крыльями, похожими на плавники гигантского ската - манты. Движением правой верхней руки Счааграсч включила маневренные реактивные двигатели, бросив изящную машину влево, в сторону холмистой, покрытой лесом поверхности, к простиравшейся на север от военной базы. Смутные очертания деревьев и неровной местности стремительно пронеслись перед нею; в нескольких эрухтах над скалами она запустила главные турбореактивные двигатели и начала экстренное торможение, резко гася скорость струями перегретого пара.
Машина ударилась о поверхность планеты и пропахала ее с жутким треском, выбросив вверх каскад земли и камней. Счааграсч ощутила яростную, распирающую радость выполнения задания, радость успеха. Она приземлилась целой и невредимой и, несмотря на то что временно находилась в вынужденном заточении, по-прежнему пребывала в здравом уме.
Жажда битвы кипела внутри нее, требуя немедленного выхода. Счааграсч начала поиск противника, с которым могла бы ее утолить.
Глава шестая
В течение нескольких секунд тишину нарушали лишь отчетливые прерывистые щелчки охлаждавшегося металла и короткий грохот удара чьей-то капсулы, пронесшейся над головой. Проехавшись по земле, Охотник пропахал небольшой ров, который увенчался кратером там, где он наконец остановился. Со скрипом отошли задние панели, сложились короткие аэродинамические крылья, и Охотник поднялся из дымившейся ямы на скелетообразных ногах из стали и керамики, выдвинувшихся из корпуса, словно коленчатые телескопические ходули. В полной боевой готовности Охотник был в пять раз выше взрослой Малах: гладкое мантаобразное тело с клинообразным носом, покрытое бронепластинами, формой напоминавшее голову Малах, ощетинившееся шипами и иглами систем основного и вспомогательного вооружения. Ноги со смотрящими назад, как и у живых Малах, коленями заканчивались птичьими ступнями с отточенными дюрасталевыми когтями. Непроницаемо-черная окраска корпуса, практически не отражавшая свет, делала облик машины трудноразличимым в дневном свете и совершенно невидимым ночью. Краска поглощала лучи радара так же легко, как и видимый свет; Охотника было очень трудно обнаружить и еще труднее выследить и навести на него прицел.
Замеченная с воздуха военная база лежала примерно в двенадцати тысячах эрухтов к югу - необычно близко по стандартам военной тактики Малах... но если Охотникам действительно удалось застичь противника врасплох, то такая близость может превратиться в преимущество и позволит выпотрошить местных защитников раньше, чем они успеют организовать достойное сопротивление.
Поворачиваясь на долговязых ногах, Счааграсч просканировала близлежащее пространство. Несколько туземцев приближались с юго-запада, и она быстрым шагом направилась в их сторону.
Для воина Малах Охотник был чем-то вроде второго тела. Подвешенная в облегающей упряжи, несущая на себе тысячи датчиков, Счааграсч легко могла идти, бежать, приседать и прыгать - телеуправляемый скакун повторял все движения ее тела. Вращением ладоней и ступней она могла наводить и стрелять различным оружием либо включать выхлоп перегретого воздуха из сопел на брюхе машины, способный послать Охотника в низкий, планирующий полет. Шагнув вперед и ощутив легкое сопротивление в ногах облегавшего тело телекомбинезона, она отправила Охотника вперед быстрой, поглощавшей пространство рысью. Камеры и датчики, погруженные в бронированный внешний корпус, давали ей почти всесторонний обзор, а ее компьютер постоянно обрабатывал изображение снаружи, испещряя его численно-буквенными обозначениями, помогая быстро сортировать потоки тактической информации.
Уровень наружного освещения был низок, однако это не сильно затрудняло передвижение. Звездное небо давало более чем достаточно света, для того чтобы выбрать направление движения; но тем не менее Счааграсч переключилась на инфракрасный спектр для полного информационного ввода.
Прорвавшись сквозь стену густой, спутанной растительности, она выглянула из-за низкой вершины холма, согнув ноги так, чтобы корпус Охотника лишь на пару эрухтов выступал над землей. Ее внимание привлекли движение и вспышки света на приборах, зафиксировавших многочисленные источники тепла. На противоположной стороне гряды столпились туземцы, по крайней мере две группы по восемь человек, стоявших так плотно, что их изображения сливались в единую массу. На фоне холодной земли их тела светились на экране необычными цветами. Счааграсч не заметила ничего, что напоминало бы оружие, но возможности этих существ еще не были полностью исследованы. Повернув голову и дважды мигнув, она прицелилась в стоявших в пятидесяти эрухтах от нее людей. Движением левой руки с выпущенным третьим когтем она сделала один выстрел из кайхо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47