Атон стоял в смятенной толпе, когда Старшой показывал, как это
делается он отрубил топором еще теплые конечности, другие мужчины оттащили
их от торса. Брызнула кровь, покрыла лезвие топора, побилась на каменный
пол и, густея, отвратительно потекла по тропе. Первоцвет развел костер из
нескольких старых мехов; дым и вонь были тошнотворны, мясо обгорало,
падало в огонь и вообще готовилось плохо. Впоследствии они будут
довольствоваться сырой пищей.
Топор Старшого продолжал работу, разделывая конечности на маленькие
куски и расчленяя туловище. Под конец в ход пошли ножи и камни.
- Кто голоден, ешьте, - сказал Старшой.
В первый раз это сделали немногие. Годные куски завернули в
оставшиеся меха и отдали угрюмым носильщикам, поскольку Старшой мясо
выбрасывать запретил. Кости и прочие отбросы оставили химере. Через
несколько переходов все больше и больше людей сдавалось - и давилось сырым
мясом, предпочитая его голодной смерти.
Через некоторое время все выжившие ели - так сказать, по определению.
Особо щепетильных забирала смерть.
Щепетильность - не для Тяжелого Похода.
Во время четвертого перехода начались нападения. Отставшие громко
кричали, затем их находили с вывороченными кишками. Для сбора пригодных
остатков составили бригаду уборщиков. Но до основного отряда химера не
добиралась и оставалась для него невидимой.
На четвертой ночевке Старшой нашел занятие предателю. Он привязал
Влома к выступу недалеко от привала.
- Когда увидишь химеру, кричи, - посоветовал он. - Если хочешь, спи.

Атон слушал.
- ...знаю, я грешен. Я все время врал. Атон - хитрый, он врал только
когда надо. Сообразил, наверное, что, если бы узнали, повязали бы обоих.
Интересно, кто же нашел второй осколок голубого граната? Кто-то подобрал
его и отослал в дыру. А я теперь расплачиваюсь за все мое мелкое вранье.
Потому что я не в силах отважиться на настоящую ложь, хотя она - часть
меня. Но я знаю, что должен платить, и единственный способ для этого -
сваливать все, как он, на кого-нибудь другого, вроде Гранатки. Я должен
нести наказание за ложь, которой не было, и надеяться, что это сделает
добром ту ложь, которая была и которую я не способен отменить.
- Кто это? Я слышу тебя, тебе не спрятаться, я прекрасно слышу. Не
надо меня дурачить. Я слышу... поступь твоих ног и... рев твоего дыхания,
шуршание твоего хвоста и...
Сдавленные крики заставили прибежать людей. Они застыли, сдерживая
тошноту, при виде того, что осталось от Влома. Кровь капала из пустых
глазниц и изо рта, где когда-то был язык, текла меж разорванных ног.
Старшой осмотрел еще живое тело, взвесил в руке топор и одним ударом
разрубил Влому шейные позвонки.
- Я сделал ему чуток легче, - словно извиняясь за слабость,
проговорил он.
Другой мужчина отвязал труп от выступа.
- Не это ли и отличает людей от химеры, - сказал он. - Мы убиваем
прежде, чем сожрать самые лакомые кусочки.
"Да? - хотелось спросить Атону. - В самом деле?"

В начале шестого перехода отряд вышел к реке - вероятно, километрах в
ста от начала пути. Узкая, но глубокая и быстрая водяная струя пересекала
пещеру, образуя небольшую расщелину. Первая река, которую они видели в
Хтоне, и выглядела она, пожалуй, сверхъестественно.
- Жребий, - сказал Старшой. - Если мы сможем ее пить...
Достали и перемешали гранаты. Процедурой заправлял Первоцвет. Пока
Старшой строил всех в очередь, он сунул обе руки в мех с камнями, вынул
два сжатых кулака, протянул их в лицо первому подошедшему - сурового вида
женщине. Она шлепнула по левому кулаку. Там лежал обычный красный гранат.
Женщина взяла его, надменно бросила обратно в мех и невозмутимо отошла в
сторону.
Первоцвет опустил пустую руку в мешок и снова вытащил ее сжатой.
Следующий в очереди снова выбрал левый кулак: второй красный гранат. Он с
облегчением ушел.
Атон был третьим. Он выбрал ту же руку - ему достался роковой голубой
обломок.
- Один есть, - сказал Старшой. - Надо бы еще одного, чтобы наверняка.
Из очереди выступила женщина. Это была Гранатка.
- Я пойду, - сказала она. - Без всякого жребия.
Старшой нахмурился, но перечить не стал.
Очередь рассеялась - до первой подобной ситуации. Гранаты убрали.
Старшой указал на воду.
- Пейте! - приказал он. - Сколько сможете. И наполните меха. - Он
обратился к остальным: - Останемся с конденсатором. Мы еще не уверены.
Предупреждение было излишним. Вода могла оказаться ядовитой, в ней
могли водиться какие-нибудь крохотные, твари, убивающие человека, или
большие, подкарауливающие, когда он неосторожно войдет в воду. Хтон
никогда не был безопасен.
Атон и Гранатка пили. Вода не была холодна, но по сравнению с
извлекаемой из воздуха - свежа и приятна. Если они останутся в живых,
остальные поймут, что источник безвреден.
- Пойдем вдоль реки, - предложил Первоцвет, - тогда нам не
понадобится конденсатор. И меха.
Старшой взглянул на него:
- Вверх или вниз по течению?
Первоцвет развел руками:
- Понимаю твою мысль.
- Зато я не понимаю! - вмешалась черноволосая знакомая Атона. - Мы
пойдем вверх по течению, у нас будет вода, и мы поднимемся наверх. Что-то
не так?
- Если мы пойдем вверх, - спокойно объяснил Первоцвет, - то рано или
поздно выйдем к слою пористого камня. Сквозь него просачивается влага и
капает вниз, пока ее не собирается достаточно, чтобы стать потоком.
- В таком случае пойдем вниз! - сказала черноволосая женщина с
нарочитым безразличием.
- Как скоро, по-твоему, мы доберемся до поверхности, если пойдем
в_н_и_з_?
Она с недоверием посмотрела на него:
- Толстый бочонок! Мы должны идти или туда, или туда.
- Мы пойдем пещерами, - сказал Старшой, отметая ее довод. - Пещеры
поднимаются, а ветер в них доказывает, что они _к_у_д_а_-_т_о_ ведут.
Отряд, уже не столь многочисленный, как прежде, перешел реку вброд и
двинулся дальше. Туннели продолжали подниматься и расширяться. Свечение на
стенах уменьшилось, воцарился полумрак; сзади и спереди на колонну все
настойчивее нападали невидимые хищники. Атон и Гранатка шагали рядом
где-то посреди, но поодаль от остальных. Такое положение не было
случайным: проба воды окажется ни к чему, если они станут добычей химеры.
Оба оказались в выгодной ситуации: пока не истечет изрядное время, никто к
ним не приблизится. Болезнь, разносимая водой, без труда нашла бы слабые
организмы...
- Ты меня больше не проклинаешь, Гранатка, - заметил Атон.
- Нет смысла, Атон. Я проиграла.
- Зачем же ты прикрыла меня? - язвительно спросил он.
Она закрыла глаза, двигаясь на звук шагов, как теперь мог делать
любой. Вопрос не нуждался в ответе, но она заговорила ради другого:
- Потому что ты похож на _н_е_г_о_. - Первое ее упоминание о жизни до
Хтона. - Не внешностью, а своим каменным сердцем. В таких мужиках, в таких
демонах, как ты, нет жалости, только цель.
- Ты любила его и убила, потому что он разлюбил тебя, - сказал Атон.
- А теперь любишь меня.
- Сначала я пыталась с этим бороться. Я с первого взгляда поняла, кто
ты такой.
"О, Злоба, Злоба, неужели ты насмехаешься надо мной и над этой
одинокой женщиной? Почему я должен причинять ей боль?"
- Разве ты не знаешь, что я никогда не стану твоим? Никогда не
поцелую тебя? Никогда не полюблю?
- Знаю, - сказала она.
- Ты и меня собираешься убить?
Она продолжала идти, но говорить уже не могла.
- Или на сей раз себя?
Месть была едкая, но это его не волновало. Гранатка - лишь пешка в
его игре. Она обеспечила ему алиби в деле с голубым гранатом, подтвердив,
что в это время они занимались любовью. Это было скорее приятным
воспоминанием, нежели истиной: он изнасиловал ее и обнаружил в ней
желание. Теперь Гранатка делила вину за смерть Влома и знала это.
- Не убежать, - сказал он то ли себе, то ли ей. - Я пытался вырваться
из-под ее власти, во она настигла меня на расстоянии многих световых лет.
"Зачем я сообщаю свои тайны этой женщине? - гадал он. - В самом ли
деле я изнасиловал Гранатку из мести или просто потому, что нуждался в
контрасте и собственности - даже в Хтоне? Понимаю ли я свои побуждения?"

11
Еще два перехода привели их в огромные пещеры. Потолки скрывались
высоко во мраке, а шириной туннели были в десятки метров. Ветер напоминал
слабый шепот и стал совсем прохладным: в Хтоне это приводило в
замешательство. Возникло ощущение, предвкушение: больше пещеры
продолжаться не могут. Постоянный подъем должен привести отряд к
поверхности.
Внезапно стены раздвинулись. Люди замерли на кромке перед огромной
пропастью - настолько широкой, что дальний ее край терялся в темноте, и
настолько глубокой, что звук от падения брошенного камня не был слышен.
Двести мужчин и женщин столпились в тревоге на краю пропасти: дальше
пути не было.
- Зажгите факел, - рявкнул Старшой.
Зажгли головешку, испускавшую желтый свет с давно забытой яркостью.
Вытянув ее в руке. Старшой встал на край и посмотрел вниз.
- Так гореть не должно, - пробормотал кто то. - Слишком ярко.
- Откуда ты знаешь? - возразил другой. - Ведь ты не видел настоящий
свет уже три года, не так ли?
Когда факел подняли, обнаружился потолок пещеры. Он оказался ниже,
чем думал Атон, на расстоянии метров пятнадцати: глыбы висячих пористых
образований, напоминающих морское дно, из которых струились вниз потоки
мутного пара. Картина была довольно зловещей. Что это за пар, который
тяжелее воздуха? Но дальний край по-прежнему не был виден, а глубина, куда
опускался пар, - скрывалась в темноте.
Старшой крикнул. Эхо вернулось через десять секунд.
- Есть один способ определить, насколько глубока эта штука, -
предложил какой-то мужчина.
Старшой улыбнулся.
- Нет! - воскликнул Первоцвет, тяжело подпрыгнув, чтобы остановить
его. Но опоздал. Старшой бросил факел в поток пара. Первоцвет смотрел на
него с ужасом. - Это газ, дурак! - крикнул он. - Сейчас загорится.
Отряд как завороженный наблюдал за летящим вниз факелом. Падая, он
разгорался все ярче и озарял крутую стену у них под ногами. Яркость была
невероятной; факел стал как бы малой сверхновой звездой. Теперь он
отражался от белесого облака, заполнявшего дно расщелины. Ближняя стена
ничем не выделялась.
Факел упал в облако. Беззвучно, как зарница, вспыхнул свет и исчез.
Затем последовала еще одна вспышка, открывшая в неоновом свете величие
Хтона.
Атон глянул вниз и увидел на фоне огня и пропасти манящее лицо Злобы.
"Поцелуй меня! - молча говорила она. - Вот обратная сторона песни".
Сильные руки оттащили его назад.
- Неужели ты хочешь так глупо умереть? - прошептала Гранатка.
Наконец свечение погасло, и пропасть снова потемнела.
- Недостаточная плотность, - проговорил Первоцвет, обливаясь холодным
потом. - Слава Хтону, ты не взорвал нас всех к черту. Ты знаешь, что это
такое?
Старшой воспринял замечание:
- Что?
- Круговорот огня, - сказал Первоцвет. Десятки лиц уставились на
него. - Смотрите, с потолка спускается пар, своего рода природный газ, и
скапливается в озере на дне. Вероятно, существует множество ущелий и
трещин, отсасывающих смесь к пламени. Километры труб, наподобие тех, по
которым двигались мы, только гораздо глубже. Все в целом - громадная
паяльная лампа (если вы помните старинный термин), выбрасывающая огонь и
перегретый воздух с другого конца и нагревающая пещеры. По мере своего
движения и расширения воздух охлаждается, снова попадает сюда и омывает
эти насыщенные образования сверху, поглощая топливо.
- Все-то ты знаешь, - в изумлении произнес Старшой.
Это означало, как понял Атон, замкнутый круг. Водяные пары, кислород,
горючее просачивались сквозь пористый камень, а физического выхода не
было. Убежать здесь невозможно, даже если бы они сумели перебраться через
пропасть. Сквозняк вел в никуда, они по-прежнему оставались в ловушке.

Отряд спал: мужчины и женщины, растянувшись на полу во всевозможных
позах, набирались сил и смелости для возвращения назад, к реке. "Утром"
неспособные или не желающие продолжать поход будут убиты и заготовлены на
мясо: таков был заведенный порядок, и пока для его поддержания жребия не
требовалось. Несколько добровольцев стояли на страже, хотя при нынешнем
повороте событий химера ужаса уже не вызывала. Если бы она пришла, первый
же крик вызвал бы дикую погоню - за ее мясом.
Гранатка не спала. Она молча и неподвижно стояла над отвесным
склоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33