- Они совсем поблекли.
- Потому что я пренебрегал тобой, любовь моя, - сказал Утренний
Туман. Громко хлестнула плеть. Вуаль слетела с лица Невзгоды. Капюшон
упал, открыв тускло-каштановые пряди. На щеке - там, куда попала плеть, -
остался след. Но она лучезарно улыбалась.
- Невзгода, познакомься с моим старым приятелем Вениамином, - сказал
миньон. - И еще с одним моим приятелем, ксестом, который по обычаю их рода
безымянен. Улыбнись же им, сука.
Миньонетка покорно улыбнулась каждому из них и сделала это с такой
непринужденностью, что Вениамин замешкался и не улыбнулся в ответ, тогда
как конечности ксеста судорожно соединились.
- Вы совершите сейчас слияние? - поинтересовался ксест. - Извините,
если некто настолько любопытен, что нарушает приличия. Наш вид никогда не
понимал природу вашего вида вполне.
- И никогда не поймет, - согласился Вениамин. - В этот час не
существует приличий. - Он нетвердо поднялся, покачивая стимуляторами на
теле, словно украшениями. - Друг-миньон, мой брат умер в $ 402 из-за
миньонетки. Кажется, ее звали Злоба. Десятилетиями я пестовал коварное
желание, которому все возрастающее опьянение позволяет наконец дать выход.
Позволь?
Утренний Туман вручил ему плеть.
- Друг мой, доставь мне удовольствие. Кто имеет на это большее право,
чем ты?
Вениамин поднял плеть.
- Понимаешь, - объяснил он ксесту как мог, одной свободной рукой, -
чувства у миньонетки перевернуты. Наша боль для нее - радость. Мне очень
жаль, что это так, и поэтому...
Он неумело хлестнул плетью. Плеть задела женщину по плечу - более или
менее безвредно.
- Проклятый Хтон! - выругался Вениамин, когда искусственное легкое
качнулось и ударило его в бок. В сущности, наказан был он, а не
миньонетка.
Невзгода улыбнулась.
- Тебе не хватает практики, - сказал миньон, тоже улыбаясь, и теперь
миньонетка выглядела удрученной. - Я обращаюсь не к тебе? - бросил ей
Утренний Туман, и ее лицо осветилось улыбкой.
- Очень любопытно, - просигналил ксест. - Есть определенное сходство
с тафисами. Некто начинает понимать.
Вениамин схватил левой рукой бокал, глотнул еще вина, встал
поустойчивей, удостоверился, что стимуляторы ему не мешают, и вновь занес
плеть.
- Когда я попадаю по ней, я причиняю ей боль, и она счастлива. Но
воздействует на нее моя вина из-за причинения ей боли, а не сам удар,
который она вполне может перенести. Когда же я промахиваюсь, я сержусь на
себя за неловкость, и она вновь счастлива. В этом-то и заключается
красота. Я век не знал такой возможности выплеснуть свои подавленные
антагонизмы!
- Не считая Рагнарек, - пробормотал Утренний Туман.
- О да. Хтон...
- Тем не менее, это, похоже, оказывает тонизирующее воздействие, -
добавил Утренний Туман. - Ты гораздо подвижнее, чем прежде.
- Да! Таким проявлением враждебности можно было бы продлить мою жизнь
на неопределенный срок, если бы она не заканчивалась через час.
- Некто хотел бы понять, - просигналил ксест. - Это понятие
неизбежной гибели... оно относится к нашей общей судьбе. - Кубик перед ним
таял.
- Поскольку это вполне подходящий случай для описания несчастий, -
сказал миньон, - я объясню про Рагнарек, пока мой друг бьет мою мать.
- Мать? - спросил ксест. - Некто предполагал, что она твоя супруга.
Некто именно так понял выражение.
- Она и _е_с_т_ь_ супруга. Супруга и к тому же мать, а для более
удачливых миньонов - бабушка и так далее по восходящей линии. При обычном
ходе событий она станет моей невесткой, то есть супругой моего сына, и так
далее. После моей кончины, естественно. Так заведено на нашей планете.
- Следовательно, вы размножаетесь делением, - просигналил ксест,
будто его осенило. - Ваше отдельное бытие продолжается из поколения в
поколение, как и наше.
- Мои поздравления, - с трудом произнес Вениамин, сбившийся с дыхания
из-за неумелого обращения с плетью. - Посланец с Миньона, ты прояснил
наконец загадку веков: Природу Размножения Людей. - Он откашлялся и
сплюнул: - Деление!
Ксест молчал, созерцая уменьшающийся кубик.
- Но зачем вам в таком случае две ипостаси?
- Два пола, - терпеливо произнес Утренний Туман.
- Два вида?
- Две разновидности, женщина и мужчина. Они соединяются, чтобы
образовать новую особь.
- Да, - согласился ксест, вновь что-то поняв. - Как ЕеоО! Только у
вас женская ипостась непрерывна - родительница, супруга, младшее
поколение. Деление наряду со слиянием.
- Отлично изложено, - сказал Вениамин.
Миньон покачал головой:
- Конечно, виды, наделенные полом, не раз сталкивались на этой почве
с вашим бесполым видом! Вероятно, будет полезно, если ты объяснишь вашу
систему воспроизводства - и при чем тут тафисы.
- С радостью. Мы делимся непроизвольно, когда случайно отрывается
отросток. Ксест, естественно, восстанавливается, но и отросток
воспроизводит нового ксеста. Получается двое там, где был один. Поскольку
у нас перенаселение, возникает долг обществу. Мы же долги не одобряем.
Поэтому и используем тафисов.
Вениамин, несмотря на свою дряхлость и усиливающееся опьянение,
освоился наконец с плетью. Одежда лоскутьями спадала с миньонетки,
открывая взору великолепное тело. Волосы ее заалели, словно в них заиграло
пламя.
- Трудно поверить, что тебе больше восьмидесяти лет! - пробормотал
Вениамин.
- Я старше тебя, - сказала Невзгода. - До Розового Утеса я родила
трех сыновей. Он разорвал цепочку, превратившись в чудовище до того, как я
зачала от него, и моему племени пришлось покончить с ним из-за его
неосторожности. Так я стала вдовой. Не появись в это время Каменное
Сердце...
- Изумительно! - выдохнул Вениамин. - У тебя такое лицо, грудь...
человеческая девушка в твоем состоянии была бы на целый век моложе.
- Не забывай о плети, - напомнила она.
- Извини. - Он вновь хлестнул, еще слегка обнажив тело, которым так
восхищался. - Какое преступление я совершаю: садист и созерцатель! Я зашел
слишком далеко, чтобы хоть как-то ею воспользоваться, будь мне это
позволено.
- Насколько нам известно, - говорил между тем Утренний Туман ксесту,
- тафисы все едят. Пластмассу, мясо, дерево - все, что хоть отдаленно
съедобно. А какое употребление находите им вы?
- То же самое, - ответил ксест. - Тафисы - самые замечательные едоки,
которых мы обнаружили, - лучшие, чем кто-либо из обитателей наших
собственных планет. Поэтому они пользуются огромным спросом, и на них
приходится большая часть нашей торговли с другими галактическими видами. -
Он вновь проверил кубик, проведя по нему одной из ног. - Скоро появятся
личинки.
- Не расточайте себя чрезмерно, сударь, - сказал миньон Вениамину. -
Мы хотим быть в финале вместе.
- Вероятно, так будет лучше, - согласился старик, отдавая плеть. -
Чудесное укрепляющее, но всему же есть предел. Большинство моих
стимуляторов зашкаливает.
Утренний Туман взмахнул плетью и умело сорвал с миньонетки остатки
одежды. У нее была изумительная фигура, от которой захватывало дух
(условно говоря, поскольку ксест не дышал); ни худощавая, ни полная, но
словно бы вылепленная великим скульптором как образец идеальной женщины.
Вениамин наблюдал, потягивая вино.
- Я начинаю понимать, почему мой брат связался со Злобой, - сказал
он. - Будь я предметом ее соблазна, я бы не остался холостяком. Даже если
бы _з_н_а_л_ о судьбе тех, кого искушают ей подобные?
- Судьба всех миньонов, - сказал Утренний Туман. - Кроме вот
э_т_о_г_о_, по небывалой галактической причине. Дайте подумать... как бы
довести ее до высшей точки самым унизительным образом?
- Для этого не нужно особенно думать, - сказал Вениамин. - Вспомни
моего племянника.
- Как бы я мог забыть? Ведь я и есть твой племянник.
Вениамин вздохнул.
- И впрямь настало время для сбрасывания покровов со старинных тайн!
О да, откроем истину хотя бы перед самым концом! Ты - мой родственник, ты
- наследник Старшего Пятого.
Миньонетка застонала.
Вениамин улыбнулся:
- Смотри-ка, наша радость причиняет ей боль! Разве мы не садисты?
- Некто хочет спросить, - просигналил ксест, - в каком родстве
находитесь вы двое? Некто вновь сбит с толку.
- У людей существует дурацкое понятие чести, - объяснил Вениамин. -
Когда мы нарушаем законы общества, мы стараемся это скрыть, чтобы защитить
доброе имя своих династий. Неверность своим законным супругам - одно из
таких нарушений.
Утренний Туман бросил косой взгляд.
- Миньонетка никаких законов не нарушает, - заявил он. - Она
сохраняет верность унаследованному ею супругу - любого поколения. Даже
порку, которую ты ей задал, она выносит лишь по моему указанию и лишь в
моем присутствии.
- Верно, племянник, верно! Хотя временами я гадаю, что произойдет,
если одна из миньонеток решит, что ее супруг мертв, и выйдет за другого. А
затем узнает, что первый жив. Как она справится с этим нечаянным
нарушением.
- Первый супруг предпочтительнее. Посягатель обязан уйти.
- Даже если он законным, галактическим образом женился на ней или
связан с ней родственными узами?
- В этом случае оба супруга должны встретиться в смертельном
поединке...
- Но обычные люди не так сильны. Мой племянник Атон, по-своему
помолвленный со Злобой или женатый на ней, в поисках необходимых ему
сведений посетил в $ 401 планету Миньон. Там он жил с только что
овдовевшей местной девушкой...
- Каменное Сердце! - воскликнула Невзгода, лучезарно улыбаясь.
- Кажется, он называл себя именно так, - согласился Вениамин. - Он
оплодотворил тебя, Невзгода, и покинул планету. В должное время ты родила
Утреннего Тумана, который, повзрослев, стал твоим мужем. Итак, он - мой
внучатый племянник, и его на четверть человеческая кровь - это кровь
великой Династии Пятых. Вот тайная причина, по которой я разыскал его - и
содействовал его вхождению в галактическую культуру, хотя, делая это, я
нарушил наш закон. Я не разочаровался!
- Насколько удачлив был твой племянник Атон, если оплодотворил ее так
легко, - просигналил ксест, хотя, используя это понятие, смутно его себе
представлял и вряд ли полагал такое легкое копирование удачливым.
- Не удача, - сказала Невзгода. - Мы зачинаем, когда любовь очень
сильна. Любовь Каменного Сердца была сильнее любой другой любви.
- Даже моей? - с перекошенным лицом спросил Утренний Туман. - Не
забывай, что я - твой кровный родственник, а мой отец - нет.
- У него были невероятные чувства, - настаивала Невзгода. - Он едва
не убил меня неистовством своей страсти. Если бы он остался...
Утренний Туман ударил ее кулаком в лицо.
- Я бы убил его, чтоб завладеть тобой, сука!
- О, теперь твоя любовь почти достигает его, - радостно пробормотала
она.
Вениамин обернулся к ксесту:
- Так у вашего рода проблемы с излишком продовольствия?
- Нет. Скорее с его хронической нехваткой.
- Зачем же тогда вам эти пожиратели-тафисы?
- Вы должны усвоить наше понятие долга. Каждое существо обязано
достичь благостного равновесия, возвращая виду ровно столько, сколько оно
потребило, или даже больше. Если оно безрассудно делится, оно лишь
увеличивает свой долг.
- Даже если деление непроизвольно? Когда, скажем, нога воспроизводит
новое существо?
- Правильно. Такие случаи бедственны. Мы не вправе допускать
беспорядочного размножения под каким бы то ни было предлогом. Поэтому -
тафисы.
Вениамин затряс головой:
- Я пьян, и голова у меня плохо соображает. Почему-то мне кажется,
что обжорство тафисов способно лишь усугубить вашу проблему.
- Не совсем так. Главное то, что осуществляется контроль за делением.
Вениамин вновь затряс головой:
- Надеюсь, что со временем все прояснится.
- Вспомните свое собственное положение, - вежливо обратился ксест. -
Как вы его достигли? Вы, похоже, на пути к полному погашению долга.
Вениамин уставился в бокал. Большинство лампочек на стимуляторах
показывали норму, но сам он был далеко не в идеальном состоянии.
- Воистину галактическая ситуация. Моя причастность к ней была
определена моим братом Аврелием, родившим сына от миньонетки, о чем мы уже
говорили. - Он приподнял голову. - Мы об этом _г_о_в_о_р_и_л_и_? Мой
старческий мозг в тумане...
- Понятно, - дипломатично произнес ксест.
- Когда его сын Атон сблизился со своей матерью - наши летописи
называют это комплексом Эдипа, в отличие от комплекса Электры, при котором
дочь сближается со своим отцом, - его через некоторое время поймали и
посадили в пожизненную тюрьму Хтона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31