!! Такого Гарион не смог вынести и, окончательно выйдя из себя, начал орать. Смысл в его словах найти было трудно, но на душе полегчало.
Сначала они бросали друг другу взаимные несправедливые обвинения, но вскоре перешли на ругательства. Се'Недра визжала, как камаарская базарная торговка, а новообретенный баритон Гариона то и дело срывался на петушиные нотки. Они тыкали пальцами друг другу в лицо и орали. Се'Недра топала ногами, а Гарион размахивал руками. Должно быть, наблюдать ссору со стороны было весьма интересно, во всяком случае Гарион почувствовал себя немного лучше после того, как все закончилось Выкрикивать оскорбления в адрес Се'Недры оказалось невинной забавой по сравнению с теми ужасными непростительными вещами, сказанными тете Пол, да к тому же позволило сорвать гнев на ком-то, не причинив особого вреда.
Правда, Се'Недра в конце концов залилась слезами и убежала, оставив Гариона, сознающего, что он вел себя по-дурацки, хотя особого стыда он не испытывал. Юноша, не совсем еще остыв от сражения, пробормотал несколько отборных оскорблений, которыми не успел осыпать противницу, но потом, вздохнув, в задумчивости облокотился о поручни, наблюдая, как ночь окутывает город на болотах.
В глубине души он был благодарен принцессе, хотя даже себе не осмеливался признаться в этом. Глупая ссора заставила его опомниться, и теперь он ясно понимал, что должен извиниться перед тетей Пол, ведь все несправедливые обвинения в ее адрес были вызваны чувством собственной вины и желанием переложить на кого-нибудь ответственность за случившееся.
Но за все сделанное приходилось отвечать самому. И, придя к такому решению, Гарион почувствовал, что выздоравливает от тяжкой болезни.
Стемнело. Душная тропическая ночь опустилась на город; из непроходимых болот доносился удушливый запах гниющих водорослей и стоячей воды. Какое-то злобное насекомое, пробравшееся под тунику, вгрызлось в спину между лопаток, в том месте, куда он не мог дотянуться.
Он не успел услышать ни скрипа, ни шороха – ничего, предупреждающего об опасности: кто-то схватил его, заломил руки назад и прижал ко рту и носу мокрую тряпку. Гарион попытался вырваться, но безуспешно, а тяжелая ткань не давала высвободить голову и позвать на помощь. От тряпки шел какой-то странный запах, навязчивый, омерзительно сладкий и очень сильный. Голова его закружилась, а ноги и руки внезапно ослабели. Гарион сделал еще одно, последнее усилие вырваться, но тьма надвинулась, окутала его; юноша потерял сознание.
Глава 27
Они оказались в каком-то длинном коридоре. Перед глазами Гариона шпал вымощенный брусчаткой пол. Его несли лицом вниз, голова немилосердно болталась, во рту пересохло, в ноздрях все еще стоял густой сладковатый запах. Он чуть повернул шею, пытаясь осмотреться.
– Приходит в себя, – заметил тащивший его за руки человек…
– Наконец-то, – пробормотал кто-то. – Ты слишком долго держал тряпку у него на лице, Иссас.
– Я знаю, что делаю, – возразил первый. – Отпустите-ка его.
– Можешь стоять? – обратился Иссас к Гариону.
На бритой голове найсанца пробивалась щетина, ото лба к подбородку через пустую глазницу шел рваный шрам. Одежда его была грязной, покрытой пятнами.
– Вставай! – шипящим голосом приказал он, ткнув Гариона сапогом.
Гарион попытался подняться. Колени тряслись, пришлось опереться о влажные камни стены, покрытые плесенью.
– Несите его, – велел Иссас остальным.
Те, подхватив юношу под руки, поволокли его по сырому коридору в какое-то помещение без окон, походившее не столько на комнату, сколько на темноватый сводчатый погреб. Огромные колонны, покрытые резьбой, поддерживали высокий потолок; маленькие масляные лампы, подвешенные на длинных цепях или стоявшие на каменных полочках, вырубленных в колоннах, бросали неверные отсветы на стены и пол. Люди в многоцветных одеяниях беспорядочно перемещались с места на место в каком-то блаженно-бессознательном состоянии.
– Ты! – рявкнул Иссас пухлому молодому человеку с сонными глазами. – Пойди скажи Сэйди, главному евнуху, что мы схватили мальчишку.
– Пойди и скажи сам, – тоненьким голоском проверещал толстяк. – Я не подчиняюсь приказам таких, как ты, Иссас.
Тот, коротко размахнувшись, отвесил юноше звонкую пощечину.
– Ты ударил меня! – завопил толстяк, схватившись за щеку. – И раскроил губу, видишь, кровь!
Он сунул окровавленную ладонь под нос Иссаса.
– Если не будешь делать что велено, перережу твое жирное горло, – не повышая голоса, пообещал Иссас.
– Я все скажу Сэйди, вот увидишь!
– Беги скорее, да не забудь сообщить, что мы поймали мальчишку, которого требовала королева. Пухлый юноша поспешно удалился.
– Евнухи! – презрительно сплюнул один из тех, кто держал Гариона за руку.
– Такие, как они, тоже нужны, – ответил другой с грубым смехом.
– Ведите мальчишку! – велел Иссас. – Сэйди ждать не любит.
Они потащили Гариона из залы. На полу сидело несколько оборванных грязных мужчин с нечесаными длинными волосами и бородами, скованные длинной цепью.
– Воды! – прохрипел один из них. – Пожалуйста!
И умоляюще протянул руки.
Иссас остановился и с изумлением оглядел раба.
– Почему у этого язык на месте? Не успели отрезать? – обрушился он на стоящего рядом стражника. Тот пожал плечами.
– Еще не успели? Если кто-нибудь из жрецов услышит, что они разговаривают, тебя вызовут на допрос. Вряд ли тебе это понравится.
– Я не боюсь жрецов, – ответил стражник, нервно озираясь – Перед ними всегда лучше жить в страхе, – посоветовал Иссас. – И не забудь напоить этих животных, ведь за них деньги плачены.
Он было зашагал впереди державших Гариона мужчин, направляясь к погруженному в темноту проходу между: двумя колоннами, но опять остановился и громко приказал:
– Убирайся с дороги!
Что-то зашевелилось, зашуршало, и Гарион с отвращением увидел, как поблескивает чешуя огромной змеи.
– Иди к остальным, – велел гадине Иссас, показывая на полуосвещенный угол, где копошилась бесформенная зеленоватая масса, из которой время от времени показывалась узкая треугольная голова.
Гарион услышал шорох трущихся друг о друга сухих чешуйчатых тел. Змея, загородившая дорогу, высунула раздвоенный язык, громко зашипела и уползла в указанном направлении.
– Когда-нибудь тебя ужалят, Иссас, – предупредил один из мужчин. – Они не любят, когда вот так приказывают!
Иссас равнодушно пожал плечами и продолжал путь. У широкой полированной двери их встретил давешний евнух.
– Сэйди желает поговорить с тобой, – злобно ухмыльнулся он. – Я рассказал, как ты меня ударил. Маас тоже там.
– Прекрасно, – кивнул Иссас, толкнув створку.
– Сэйди! – громко окликнул он. – Скажи своему другу, что это я. Не желаю, чтобы он ненароком ошибся.
– Он знает тебя, Иссас, – донесся чей-то голос. – И никогда не ошибается.
Иссас вошел, плотно притворив за собой дверь.
– Ты можешь идти, – сказал толстому евнуху один из стражников, схвативших Гариона.
– Мне приказывает только Сэйди, – фыркнул тот.
– Ну да, если он свистнет, ты тут же танцуешь на задних лапках.
– Это наше дело – мое и Сэйди!
– Ведите его, – приказал Иссас, вновь открывая дверь. Стражники втолкнули Гариона в комнату.
– Мы подождем снаружи, – боязливо пробормотал один из них.
Иссас хрипло расхохотался, толкнул створку ногой и потащил Гариона к столу, на котором тускло горела единственная масляная лампа, почти не дававшая света. За столом сидел тощий человек с мертвенными глазами, осторожно поглаживающий длинными пальцами безволосую голову.
– Ты можешь говорить, мальчик? – спросил он Гариона необычно высоким голосом.
Юноша заметил, что его одеяние, сшитое из плотной пунцовой ткани, совсем не походило на полупрозрачную цветную одежду найсанцев.
– Нельзя ли хоть глоток воды? – прохрипел Гарион.
– Через минуту.
– Неплохо бы получить мои деньги, Сэйди, – вмешался Иссас.
– Как только мы убедимся, что это тот самый мальчик, – кивнул Сэйди.
– Спроси, как его зовут, – раздался из темноты свис тящий шепот.
– Сейчас, Маас, – с некоторым раздражением ответил Сэйди. – Не в первый раз допрашиваем.
– Слишком много времени тратишь…
– Твое имя, мальчик? – обратился Сэйди к Гариону.
– Дорун, – поспешно соврал тот. – Очень пить хочется.
– Принимаешь меня за дурака, Иссас? – ощерился Сэйди. – Думаешь, любой мальчишка сойдет, лишь бы денежки получить?
– Это тот парень, которого велено доставить, – настаивал Иссас. – Значит, твои шпионы ошиблись – Говоришь, ты – Дорун? – повторил Сэйди.
– Да Юнга на корабле капитана Грелдика. Куда меня привезли?
– Здесь я задаю вопросы, мальчик, – предостерег, Сэйди.
– Он лжет, – вновь донесся свистящий шепот из-за спины Гариона.
– Знаю, Маас, – спокойно отозвался Сэйди. – Они всегда поначалу лгут.
– У нас нет времени, – донеслось из темноты. – Дай ему орит. Мне нужна правда немедленно.
– Как скажешь, Маас, – кивнул Сэйди и, поднявшись из-за стола, исчез во тьме. Послышался звон стекла и шум льющейся жидкости. – Только помни, это ты приказал. Если Она рассердится, я не желаю отвечать за мальчишку.
– Она поймет, Сэйди.
– Возьми, мальчик, пей, – предложил Сэйди, выходя на свет и протягивая коричневую обливную чашку.
– Да… нет, пожалуй, спасибо, – отказался Гарион. – Не так уж я хочу пить.
– Хочешь или не хочешь, придется выпить, – прищурился Сэйди. – Не послушаешь, Иссас будет тебя держать, а я волью это тебе в горло. Не бойся, больно не будет.
– Пей! – скомандовал шипящий голос.
– Лучше делай как велено, – посоветовал Иссас.
Гарион безвольно взял чашку. У воды оказался неприятно-горький привкус, язык и гортань заболели, будто обожженные.
– Ну вот, уже лучше, – кивнул Сэйди, вновь усаживаясь за стол.
– Говоришь, тебя зовут Дорун?
– Да.
– Ты откуда?
– Из Сендарии.
– Из какого места?
– Недалеко от Дарины на северном побережье.
– Что ты делаешь на чирекском судне?
– Капитан Грелдик – друг моего отца, – начал Гарион, желая по какой-то причине все объяснить подробно. – Отец хотел, чтобы я стал моряком, говорил, что такое занятие лучше, чем гнуть спину на ферме. Капитан Грелдик согласился взять меня в ученики, потому что я крепкий, никогда не страдаю от морской болезни, не боюсь взбираться по вантам на мачту и скоро смогу грести и…
– Как, говоришь, тебя зовут?
– Гарион… то есть, Дорун. Да, Дорун, и…
– Сколько тебе лет, Гарион?
– На прошлый Эрастайд исполнилось пятнадцать Тетя Пол говорит, что люди, родившиеся на Эрастайд, всегда счастливы в жизни, только пока я этого не заметил…
– Кто это – тетя Пол?
– Моя тетка. Когда-то мы жили на ферме Фолдора, но пришел господин Волк и…
– Как называют ее другие люди?
– Король Фулрах обращался к ней «леди Полгара» – это когда капитан Брендиг привез нас в Сендар во дворец. Потом мы отправились к королю Энхегу в Вэл Олорн и…
– Кто такой господин Волк?
– Мой дедушка. Его имя – Белгарат. Раньше я этому не верил, но потом убедился, потому что он как-то раз…
– Почему вы покинули ферму Фолдора?
– Сначала я не знал, но потом услышал, что все произошло из-за Зидара, который похитил Око Олдура с рукоятки меча в тронном зале райвенского короля, и мы должны возвратить Око, пока Зидар не успел доставить его Тораку и разбудить его и…
– Это тот мальчик, который нам нужен, – просвистело сзади.
Гарион медленно повернулся. В комнате, казалось, чуть посветлело, словно крошечное пламя стало немного повыше. В углу, лениво свивая и развивая кольца, шевелилась огромная змея с чересчур плоской шеей и красными мерцающими глазами.
– Теперь можно вести его к Солмиссре, – прошипело чудовище и поползло к Гариону. Сухой холодный нос ткнулся в ногу. Внутри мальчика все задрожало, но он заставил себя стоять неподвижно, пока гадина медленно обвивала тело.
Треугольная голова закачалась перед глазами; дрожащий раздвоенный язык облизал лицо.
– Будь хорошим мальчиком, – просвистела рептилия, – очень-очень послушным.
Чешуйчатое тело всей тяжестью повисло на юноше, обдавая ледяным холодом.
– Сюда, мальчик, – велел Сэйди, поднимаясь.
– Мои деньги! – потребовал Иссас.
– А, это! – полупрезрительно бросил Сэйди. – Там на столе кошелек! Возьми!
И, повернувшись, повел Гариона из комнаты.
– ГАРИОН! – раздался внезапно холодный голос, постоянно живший в душе юноши. – СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО. МОЛЧИ И ПОСТАРАЙСЯ НЕ ВЫКАЗЫВАТЬ УДИВЛЕНИЯ. ТОЛЬКО СЛУШАЙ, ЧТО Я СКАЖУ.
– К-кто ты? – пролепетал про себя Гарион, борясь с обволакивающим мозг туманом.
– ТЫ МЕНЯ ЗНАЕШЬ, – продолжал холодный голос. – ПОЙМИ, ОНИ ДАЛИ ТЕБЕ КАКОЕ-ТО ЗЕЛЬЕ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ГОВОРИТЬ. НЕ ПЫТАЙСЯ ПРОТЕСТОВАТЬ. РАССЛАБЬСЯ И ВЕДИ СЕБЯ СПОКОЙНО.
– Но… я сказал то, что не должен был открывать. Я…
– ЭТО УЖЕ НЕВАЖНО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Сначала они бросали друг другу взаимные несправедливые обвинения, но вскоре перешли на ругательства. Се'Недра визжала, как камаарская базарная торговка, а новообретенный баритон Гариона то и дело срывался на петушиные нотки. Они тыкали пальцами друг другу в лицо и орали. Се'Недра топала ногами, а Гарион размахивал руками. Должно быть, наблюдать ссору со стороны было весьма интересно, во всяком случае Гарион почувствовал себя немного лучше после того, как все закончилось Выкрикивать оскорбления в адрес Се'Недры оказалось невинной забавой по сравнению с теми ужасными непростительными вещами, сказанными тете Пол, да к тому же позволило сорвать гнев на ком-то, не причинив особого вреда.
Правда, Се'Недра в конце концов залилась слезами и убежала, оставив Гариона, сознающего, что он вел себя по-дурацки, хотя особого стыда он не испытывал. Юноша, не совсем еще остыв от сражения, пробормотал несколько отборных оскорблений, которыми не успел осыпать противницу, но потом, вздохнув, в задумчивости облокотился о поручни, наблюдая, как ночь окутывает город на болотах.
В глубине души он был благодарен принцессе, хотя даже себе не осмеливался признаться в этом. Глупая ссора заставила его опомниться, и теперь он ясно понимал, что должен извиниться перед тетей Пол, ведь все несправедливые обвинения в ее адрес были вызваны чувством собственной вины и желанием переложить на кого-нибудь ответственность за случившееся.
Но за все сделанное приходилось отвечать самому. И, придя к такому решению, Гарион почувствовал, что выздоравливает от тяжкой болезни.
Стемнело. Душная тропическая ночь опустилась на город; из непроходимых болот доносился удушливый запах гниющих водорослей и стоячей воды. Какое-то злобное насекомое, пробравшееся под тунику, вгрызлось в спину между лопаток, в том месте, куда он не мог дотянуться.
Он не успел услышать ни скрипа, ни шороха – ничего, предупреждающего об опасности: кто-то схватил его, заломил руки назад и прижал ко рту и носу мокрую тряпку. Гарион попытался вырваться, но безуспешно, а тяжелая ткань не давала высвободить голову и позвать на помощь. От тряпки шел какой-то странный запах, навязчивый, омерзительно сладкий и очень сильный. Голова его закружилась, а ноги и руки внезапно ослабели. Гарион сделал еще одно, последнее усилие вырваться, но тьма надвинулась, окутала его; юноша потерял сознание.
Глава 27
Они оказались в каком-то длинном коридоре. Перед глазами Гариона шпал вымощенный брусчаткой пол. Его несли лицом вниз, голова немилосердно болталась, во рту пересохло, в ноздрях все еще стоял густой сладковатый запах. Он чуть повернул шею, пытаясь осмотреться.
– Приходит в себя, – заметил тащивший его за руки человек…
– Наконец-то, – пробормотал кто-то. – Ты слишком долго держал тряпку у него на лице, Иссас.
– Я знаю, что делаю, – возразил первый. – Отпустите-ка его.
– Можешь стоять? – обратился Иссас к Гариону.
На бритой голове найсанца пробивалась щетина, ото лба к подбородку через пустую глазницу шел рваный шрам. Одежда его была грязной, покрытой пятнами.
– Вставай! – шипящим голосом приказал он, ткнув Гариона сапогом.
Гарион попытался подняться. Колени тряслись, пришлось опереться о влажные камни стены, покрытые плесенью.
– Несите его, – велел Иссас остальным.
Те, подхватив юношу под руки, поволокли его по сырому коридору в какое-то помещение без окон, походившее не столько на комнату, сколько на темноватый сводчатый погреб. Огромные колонны, покрытые резьбой, поддерживали высокий потолок; маленькие масляные лампы, подвешенные на длинных цепях или стоявшие на каменных полочках, вырубленных в колоннах, бросали неверные отсветы на стены и пол. Люди в многоцветных одеяниях беспорядочно перемещались с места на место в каком-то блаженно-бессознательном состоянии.
– Ты! – рявкнул Иссас пухлому молодому человеку с сонными глазами. – Пойди скажи Сэйди, главному евнуху, что мы схватили мальчишку.
– Пойди и скажи сам, – тоненьким голоском проверещал толстяк. – Я не подчиняюсь приказам таких, как ты, Иссас.
Тот, коротко размахнувшись, отвесил юноше звонкую пощечину.
– Ты ударил меня! – завопил толстяк, схватившись за щеку. – И раскроил губу, видишь, кровь!
Он сунул окровавленную ладонь под нос Иссаса.
– Если не будешь делать что велено, перережу твое жирное горло, – не повышая голоса, пообещал Иссас.
– Я все скажу Сэйди, вот увидишь!
– Беги скорее, да не забудь сообщить, что мы поймали мальчишку, которого требовала королева. Пухлый юноша поспешно удалился.
– Евнухи! – презрительно сплюнул один из тех, кто держал Гариона за руку.
– Такие, как они, тоже нужны, – ответил другой с грубым смехом.
– Ведите мальчишку! – велел Иссас. – Сэйди ждать не любит.
Они потащили Гариона из залы. На полу сидело несколько оборванных грязных мужчин с нечесаными длинными волосами и бородами, скованные длинной цепью.
– Воды! – прохрипел один из них. – Пожалуйста!
И умоляюще протянул руки.
Иссас остановился и с изумлением оглядел раба.
– Почему у этого язык на месте? Не успели отрезать? – обрушился он на стоящего рядом стражника. Тот пожал плечами.
– Еще не успели? Если кто-нибудь из жрецов услышит, что они разговаривают, тебя вызовут на допрос. Вряд ли тебе это понравится.
– Я не боюсь жрецов, – ответил стражник, нервно озираясь – Перед ними всегда лучше жить в страхе, – посоветовал Иссас. – И не забудь напоить этих животных, ведь за них деньги плачены.
Он было зашагал впереди державших Гариона мужчин, направляясь к погруженному в темноту проходу между: двумя колоннами, но опять остановился и громко приказал:
– Убирайся с дороги!
Что-то зашевелилось, зашуршало, и Гарион с отвращением увидел, как поблескивает чешуя огромной змеи.
– Иди к остальным, – велел гадине Иссас, показывая на полуосвещенный угол, где копошилась бесформенная зеленоватая масса, из которой время от времени показывалась узкая треугольная голова.
Гарион услышал шорох трущихся друг о друга сухих чешуйчатых тел. Змея, загородившая дорогу, высунула раздвоенный язык, громко зашипела и уползла в указанном направлении.
– Когда-нибудь тебя ужалят, Иссас, – предупредил один из мужчин. – Они не любят, когда вот так приказывают!
Иссас равнодушно пожал плечами и продолжал путь. У широкой полированной двери их встретил давешний евнух.
– Сэйди желает поговорить с тобой, – злобно ухмыльнулся он. – Я рассказал, как ты меня ударил. Маас тоже там.
– Прекрасно, – кивнул Иссас, толкнув створку.
– Сэйди! – громко окликнул он. – Скажи своему другу, что это я. Не желаю, чтобы он ненароком ошибся.
– Он знает тебя, Иссас, – донесся чей-то голос. – И никогда не ошибается.
Иссас вошел, плотно притворив за собой дверь.
– Ты можешь идти, – сказал толстому евнуху один из стражников, схвативших Гариона.
– Мне приказывает только Сэйди, – фыркнул тот.
– Ну да, если он свистнет, ты тут же танцуешь на задних лапках.
– Это наше дело – мое и Сэйди!
– Ведите его, – приказал Иссас, вновь открывая дверь. Стражники втолкнули Гариона в комнату.
– Мы подождем снаружи, – боязливо пробормотал один из них.
Иссас хрипло расхохотался, толкнул створку ногой и потащил Гариона к столу, на котором тускло горела единственная масляная лампа, почти не дававшая света. За столом сидел тощий человек с мертвенными глазами, осторожно поглаживающий длинными пальцами безволосую голову.
– Ты можешь говорить, мальчик? – спросил он Гариона необычно высоким голосом.
Юноша заметил, что его одеяние, сшитое из плотной пунцовой ткани, совсем не походило на полупрозрачную цветную одежду найсанцев.
– Нельзя ли хоть глоток воды? – прохрипел Гарион.
– Через минуту.
– Неплохо бы получить мои деньги, Сэйди, – вмешался Иссас.
– Как только мы убедимся, что это тот самый мальчик, – кивнул Сэйди.
– Спроси, как его зовут, – раздался из темноты свис тящий шепот.
– Сейчас, Маас, – с некоторым раздражением ответил Сэйди. – Не в первый раз допрашиваем.
– Слишком много времени тратишь…
– Твое имя, мальчик? – обратился Сэйди к Гариону.
– Дорун, – поспешно соврал тот. – Очень пить хочется.
– Принимаешь меня за дурака, Иссас? – ощерился Сэйди. – Думаешь, любой мальчишка сойдет, лишь бы денежки получить?
– Это тот парень, которого велено доставить, – настаивал Иссас. – Значит, твои шпионы ошиблись – Говоришь, ты – Дорун? – повторил Сэйди.
– Да Юнга на корабле капитана Грелдика. Куда меня привезли?
– Здесь я задаю вопросы, мальчик, – предостерег, Сэйди.
– Он лжет, – вновь донесся свистящий шепот из-за спины Гариона.
– Знаю, Маас, – спокойно отозвался Сэйди. – Они всегда поначалу лгут.
– У нас нет времени, – донеслось из темноты. – Дай ему орит. Мне нужна правда немедленно.
– Как скажешь, Маас, – кивнул Сэйди и, поднявшись из-за стола, исчез во тьме. Послышался звон стекла и шум льющейся жидкости. – Только помни, это ты приказал. Если Она рассердится, я не желаю отвечать за мальчишку.
– Она поймет, Сэйди.
– Возьми, мальчик, пей, – предложил Сэйди, выходя на свет и протягивая коричневую обливную чашку.
– Да… нет, пожалуй, спасибо, – отказался Гарион. – Не так уж я хочу пить.
– Хочешь или не хочешь, придется выпить, – прищурился Сэйди. – Не послушаешь, Иссас будет тебя держать, а я волью это тебе в горло. Не бойся, больно не будет.
– Пей! – скомандовал шипящий голос.
– Лучше делай как велено, – посоветовал Иссас.
Гарион безвольно взял чашку. У воды оказался неприятно-горький привкус, язык и гортань заболели, будто обожженные.
– Ну вот, уже лучше, – кивнул Сэйди, вновь усаживаясь за стол.
– Говоришь, тебя зовут Дорун?
– Да.
– Ты откуда?
– Из Сендарии.
– Из какого места?
– Недалеко от Дарины на северном побережье.
– Что ты делаешь на чирекском судне?
– Капитан Грелдик – друг моего отца, – начал Гарион, желая по какой-то причине все объяснить подробно. – Отец хотел, чтобы я стал моряком, говорил, что такое занятие лучше, чем гнуть спину на ферме. Капитан Грелдик согласился взять меня в ученики, потому что я крепкий, никогда не страдаю от морской болезни, не боюсь взбираться по вантам на мачту и скоро смогу грести и…
– Как, говоришь, тебя зовут?
– Гарион… то есть, Дорун. Да, Дорун, и…
– Сколько тебе лет, Гарион?
– На прошлый Эрастайд исполнилось пятнадцать Тетя Пол говорит, что люди, родившиеся на Эрастайд, всегда счастливы в жизни, только пока я этого не заметил…
– Кто это – тетя Пол?
– Моя тетка. Когда-то мы жили на ферме Фолдора, но пришел господин Волк и…
– Как называют ее другие люди?
– Король Фулрах обращался к ней «леди Полгара» – это когда капитан Брендиг привез нас в Сендар во дворец. Потом мы отправились к королю Энхегу в Вэл Олорн и…
– Кто такой господин Волк?
– Мой дедушка. Его имя – Белгарат. Раньше я этому не верил, но потом убедился, потому что он как-то раз…
– Почему вы покинули ферму Фолдора?
– Сначала я не знал, но потом услышал, что все произошло из-за Зидара, который похитил Око Олдура с рукоятки меча в тронном зале райвенского короля, и мы должны возвратить Око, пока Зидар не успел доставить его Тораку и разбудить его и…
– Это тот мальчик, который нам нужен, – просвистело сзади.
Гарион медленно повернулся. В комнате, казалось, чуть посветлело, словно крошечное пламя стало немного повыше. В углу, лениво свивая и развивая кольца, шевелилась огромная змея с чересчур плоской шеей и красными мерцающими глазами.
– Теперь можно вести его к Солмиссре, – прошипело чудовище и поползло к Гариону. Сухой холодный нос ткнулся в ногу. Внутри мальчика все задрожало, но он заставил себя стоять неподвижно, пока гадина медленно обвивала тело.
Треугольная голова закачалась перед глазами; дрожащий раздвоенный язык облизал лицо.
– Будь хорошим мальчиком, – просвистела рептилия, – очень-очень послушным.
Чешуйчатое тело всей тяжестью повисло на юноше, обдавая ледяным холодом.
– Сюда, мальчик, – велел Сэйди, поднимаясь.
– Мои деньги! – потребовал Иссас.
– А, это! – полупрезрительно бросил Сэйди. – Там на столе кошелек! Возьми!
И, повернувшись, повел Гариона из комнаты.
– ГАРИОН! – раздался внезапно холодный голос, постоянно живший в душе юноши. – СЛУШАЙ ВНИМАТЕЛЬНО. МОЛЧИ И ПОСТАРАЙСЯ НЕ ВЫКАЗЫВАТЬ УДИВЛЕНИЯ. ТОЛЬКО СЛУШАЙ, ЧТО Я СКАЖУ.
– К-кто ты? – пролепетал про себя Гарион, борясь с обволакивающим мозг туманом.
– ТЫ МЕНЯ ЗНАЕШЬ, – продолжал холодный голос. – ПОЙМИ, ОНИ ДАЛИ ТЕБЕ КАКОЕ-ТО ЗЕЛЬЕ, ЧТОБЫ ЗАСТАВИТЬ ГОВОРИТЬ. НЕ ПЫТАЙСЯ ПРОТЕСТОВАТЬ. РАССЛАБЬСЯ И ВЕДИ СЕБЯ СПОКОЙНО.
– Но… я сказал то, что не должен был открывать. Я…
– ЭТО УЖЕ НЕВАЖНО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47