Первый уже пересек дорогу, когда снова, теперь совсем близко, раздался звук рога.
Из-за деревьев вырвался огромный конь с всадником в полном вооружении и понесся к нападающим монстрам. Рыцарь, пригнувшись, взял копье наперевес и врезался в самую гущу перепуганных олгротов. Разъяренный жеребец заржал и бросился вперед; из-под копыт летели лепешки грязи. Копье пронзило грудь одного из самых больших олгротов, сила удара была такова, что древко переломилось и ударило в морду другого олгрота. Рыцарь тут же вытащил палаш и широко размахнулся. Рубя наотмашь, он расчищал себе путь, а боевой конь втаптывал живых и мертвых в дорожную грязь. Доскакав до свободного пространства, он развернулся и ринулся назад, снова пролагая себе дорогу палашом. Олгроты с воем кинулись обратно в лес.
– Мендореллен! – позвал Волк. – Сюда! Рыцарь в латах поднял забрызганное кровью забрало и взглянул наверх.
– Позволь мне сначала расправиться с этой нечистью, старый друг! – весело ответил он, вновь опуская забрало, и бросился в погоню за олгротами.
– Хеттар! – заорал Бэйрек на ходу. Олгар молча кивнул; оба, подбежав к лошадям, вскочили в седла и помчались на помощь незнакомцу.
– Смотрю, твой друг выказывает поразительное отсутствие здравого смысла, – заметил Силк господину Волку, вытирая с лица дождевые капли. – Эти создания в любую минуту ринутся на него.
– Ему, возможно, и в голову не пришло подумать об опасности, – отозвался Волк. – Мимбрат, что поделать! Все они убеждены в собственной неуязвимости!
Битва в лесу, казалось, продолжалась уже довольно долго: то и дело раздавались вопли, звенящие удары, крики ужаса олгротов. Потом Хеттар, Бэйрек и незнакомый рыцарь выехали из чаши и галопом поскакали к холму. Добравшись до вершины, рыцарь спешился.
– Прекрасная встреча, дружище, – прогудел он, – и приятели твои – люди резвые.
Латы отливали тусклым серебром в дождевых потоках.
– Очень рад, что смогли развлечь тебя, – сухо отозвался Волк.
– Я все еще слышу их, – заметил Дерник. – По-моему, олгроты бегут, не останавливаясь.
– Трусость этих мерзавцев лишила нас возможности приятно провести время, – вздохнул рыцарь, с сожалением кладя палаш в ножны и снимая шлем.
– Все мы должны чем-то жертвовать, – вмешался Силк, растягивая слова.
– Как верно сказано, – кивнул рыцарь. – Вижу, что человек ты искусный в философии и риторике, – продолжал он, стряхивая воду с белого плюмажа шлема.
– Простите меня, – объявил Волк. – Это Мендореллен, барон Во Мендор. Он едет с нами. Мендореллен, это принц Келдар из королевского дома Драснии и Бэйрек, граф Трелхеймский, кузен короля чиреков Энхега. Вон тот – Хеттар, сын Чо-Хэга, главного вождя вождей племен в Олгарии. Чуть дальше стоит самый практичный из нас человек – кузнец Дерник из Сендарии, а мальчик рядом с ним – Гарион, мой внук, в сотом поколении.
Мендореллен низко поклонился каждому в отдельности.
– Приветствую вас, товарищи мои по скитаниям, – объявил он громовым басом.
– Приключение наше началось весьма странно. Умоляю, откройте, кто эта дама, красота которой ослепляет глаза мои?
– Прекрасная речь, сэр рыцарь, – ответила тетя Пол, заливисто рассмеявшись и почти бессознательно поправляя волосы. – Думаю, наш новый компаньон мне понравится.
– Легендарная леди Полгара? – осведомился Мендореллен. – Величайший день!
Жизнь моя достигла зенита сегодня!
Изысканный поклон был слегка подпорчен скрипом лат.
– Наш раненый друг – Леллдорин, сын барона Уилдентора, – продолжал Волк, – должно быть, ты о нем слышал.
Лицо Мендореллена слегка потемнело.
– Совершенно верно. Слухи, к сожалению, не стоят на месте, а бегут впереди человека, подобно лающим собакам. Говорят, этот Леллдорин из Уилдентора поднял гнусный мятеж против короны.
– Это теперь не имеет значения, – покачал головой Волк. – Дело, собравшее здесь нас, гораздо серьезнее всех мятежей на свете. Так что придется забыть об этом.
– Пусть будет все, как ты сказал, о благородный Белгарат, – немедленно объявил Мендореллен, по-прежнему не сводя глаз с лежавшего без сознания Леллдорина.
– Дедушка, – позвал Гарион, показывая на внезапно появившегося на вершине всадника на черной лошади, одетого в черное. Он тут же откинул капюшон, обнажив стальную маску, отлитую в форме лица, одновременно странно притягательного и отталкивающего. Знакомый голос в душе объяснил Гариону, что в появлении этого незнакомца крылось нечто важное, то, что необходимо немедленно вспомнить Юноша напряг память, но безуспешно: мысли, казалось, расплывались.
– Брось свои поиски, Белгарат, – прозвучал глухой голос из-под маски.
– Ты слишком хорошо знаешь меня, Чемдар, чтобы требовать подобного, – спокойно ответил Волк, явно узнав всадника. – Эта детская глупость с олгротами – твоя идея?
– Ты слишком хорошо знаешь меня, чтобы подумать подобное, – пренебрежительно отмахнулся незнакомец в тон Волку. – Когда я поднимусь против тебя, можешь ожидать гораздо более серьезных вещей. А пока… для того, чтобы вас задержать, наемников хватит. Только этого нам и надо. Как только Зидар доставит Крэг Яску моему хозяину, попытайся, если хочешь, испытать свою силу против мощи и воли Торака.
– Значит, ты на побегушках у Зидара? – спросил Волк.
– Я людям не служу, – уничтожающе-презрительно ответил темный человек.
Конь и всадник казались вполне реальными, живыми, как и все, стоящие на вершине холма, но, как ни странно, Гарион мог видеть, что прозрачная пелена дождя проходит прямо сквозь них, падая на землю под лошадью.
– Почему же тогда ты здесь, Чемдар? – прищурился Волк.
– Назовем это любопытством, Белгарат. Хотел видеть собственными глазами, как тебе удалась попытка осуществить Пророчество в наши дни.
Мрачный призрак оглядел присутствующих.
– Неглупо, – признал он нехотя, с нотками уважения в голосе. – Где ты их нашел?
– Их не нужно было искать, Чемдар. Эти люди всегда были наготове. Если любая часть Пророчества верна, значит, и все Пророчество исполнится, не так ли?
Это не выдумка, поверь. Каждый шел ко мне через множество поколений, дольше, чем можешь представить себе.
Незнакомец с почти змеиным шипением втянул в легкие воздух.
– Ничего еще не кончено, Старый Волк.
– Кончится, Чемдар, – уверенно ответил Волк. – Я уже обо всем позаботился.
– Кто из вас будет жить дважды? – спросил Чемдар. Волк холодно улыбнулся, но промолчал.
– Привет тебе, моя королева, – издевательски поклонился незнакомец тете Пол.
– Вежливость гролимов подобна стуже в весенний день, – ответила та, окидывая его ледяным взглядом. – Я не твоя королева, Чемдар.
– Так будешь ею, Полгара. Мой хозяин сказал, что ты станешь его женой, когда он возвратится в свое королевство. Получишь власть над всем миром.
– Это поставит тебя в невыгодное положение, не так ли, Чемдар? Если я стану твоей королевой, ты должен бояться разгневать меня, верно?
– Но я всегда могу обойти тебя, Полгара, а как только ты выйдешь замуж за Торака, во всем покоришься его воле. Уверен, тогда все старые обиды и распри забудутся.
– Думаю, с нас хватит, Чемдар, – вмешался господин Волк. – Твои речи начинают утомлять меня. Можешь получить обратно свою тень!
Он взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.
– Иди!
И снова Гарион почувствовал странный толчок и прежний рев в ушах. Всадник исчез.
– Ты ведь не уничтожил его? – ошеломленно охнул Силк.
– Нет, что ты. Это всего-навсего иллюзия. Детский фокус, так восхищающий гролимов. Тень можно перенести на любое расстояние, если кто-то пожелает взять на себя этот труд. А я всего-навсего отослал эту тень к хозяину.
И внезапно ухмыльнулся, ехидно скривив губы:
– Конечно, я выбрал окольный маршрут. Боюсь, путешествие займет несколько дней. Ему это вреда не причинит, но чувствовать себя будет довольно неприятно, а главное, привлечет всеобщее внимание.
– Да, невеселая перспектива, – согласился Мендореллен. – А кому же принадлежит столь невежливая тень?
– Чемдару, – ответила тетя Пол, возвращаясь к израненному Леллдорину. – Одному из верховных жрецов гролимов. Мы с отцом встречались с ним раньше.
– По-моему, нам лучше убраться отсюда, – решил Волк. – Как скоро Леллдорин сможет сесть в седло?
– Не раньше чем через неделю. И то вряд ли, – откликнулась тетя Пол.
– Об этом не может быть и речи. Оставаться здесь нельзя.
– Он не может ехать верхом, – твердо повторила она.
– Можно сделать что-то вроде носилок, – предложил Дерник. – Перекинем их на спины двух лошадей. Так мы не причиним ему вреда.
– Ну как, Пол? – нахмурился Волк.
– Думаю, Дерник прав, – ответила она не очень решительно.
– Тогда за работу. Нас здесь отовсюду видно. Нужно уходить.
Дерник кивнул и отправился за веревкой, чтобы сделать носилки.


Глава 7

Сэр Мендореллен, барон Во Мендор, мужчина ростом чуть выше среднего, с черными вьющимися волосами и темно-синими глазами, обладал зычным голосом, которым привык громогласно изрекать собственное мнение. Гариону он не понравился. Ошеломляющая самоуверенность, эгоизм в столь первозданном виде, что казался почти трогательным, – все это подтверждало мрачные рассказы Леллдорина о мимбратах, а изысканная почтительность Мендореллена по отношению к тете Пол казалась Гариону переходящей границы обычной вежливости. Положение ухудшалось тем, что тетя Пол, по-видимому, с большой охотой выслушивала любезности рыцаря.
По мере того как путешественники под непрерывным дождем оставляли за собой все больше лиг, Гарион с удовлетворением заметил, что друзья разделяют его мнение. Выражение лица Бэйрека говорило само за себя, брови Силка насмешливо поднимались при каждом новом заявлении рыцаря, а Дерник все больше хмурился.
Гариону, однако, было некогда разбираться в своих чувствах к мимбрату.
Приходилось ехать рядом с носилками, на которых в горячечном бреду метался Леллдорин: яд олгрота по-прежнему бродил в его крови. Гарион то и дело бросал встревоженные взгляды на тетю Пол, а во время самых тяжелых припадков беспомощно держал друга за руку, не в силах придумать, как бы облегчить боль.
– Переноси свое несчастье с достоинством, добрый юноша, – жизнерадостно наставлял Мендореллен раненого после особенно страшного припадка, оставившего его совсем без сил. – Боль эта – всего-навсего иллюзия, и разум вполне может справиться с ней… если пожелаешь, конечно.
– Именно такого утешения я и ожидал от мимбрата, – прошипел Леллдорин сквозь стиснутые зубы. – Думаю, тебе лучше ехать подальше от меня. Твои высказывания пахнут так же дурно, как и ржавые доспехи.
Щеки Мендореллена чуть покраснели.
– Жестокий яд, бурлящий в жилах нашего искалеченного друга, лишил его, по всей видимости, не только здравого смысла, но и простой вежливости, – холодно заметил он.
Леллдорин с трудом приподнялся, видимо, желая дать достойный ответ, но даже это маленькое усилие разбередило рану: юноша потерял сознание.
– Состояние астурийца весьма тяжелое, – заключил Мендореллен. – Твоего снадобья, леди Полгара, вероятно, недостаточно, чтобы спасти ему жизнь.
– Леллдорин нуждается в отдыхе, – отозвалась тетя Пол. – Постарайся не слишком его волновать – Попробую ехать так, чтобы взор его не падал на меня! Поверь, благородная дама; в том, что образ мой неприятен юноше и вызывает у него злостную лихорадку, нет вины моей!
Пустив боевого коня в галоп, он вскоре оказался далеко впереди кавалькады.
– Они все так говорят? – с некоторым раздражением осведомился Гарион. – Словно пришли из далекого прошлого.
– Мимбраты вообще предпочитают держаться официально, – объяснила тетя Пол.
– Ты скоро привыкнешь к этому.
– По-моему, довольно глупо звучит, – мрачно пробормотал Гарион, свирепо уставившись в спину рыцаря.
– Думаю, тебе тоже не помешало бы иметь хорошие манеры, Гарион.
Тот ничего не ответил; оба молча ехали под проливным дождем навстречу приближающимся сумеркам.
– Тетя Пол! – наконец решился Гарион.
– Да, дорогой?
– О чем это говорил гролим? Насчет тебя и Торака.
– Торак кое-что сказал однажды, когда был не в себе. А гролимы восприняли его речи всерьез, вот и все, – коротко ответила тетя, поплотнее заворачиваясь в плащ.
– Разве это тебя не волнует?
– Не особенно.
– А Пророчество, о котором толковал гролим? Я ничего не понял.
Упоминание о Пророчестве затронуло какую-то глубоко запрятанную струну.
– Кодекс Мрина, – ответила она. – Очень старый экземпляр рукописи, почерк крайне неразборчив. Упоминает о спутниках – крысе, медведе, человеке, который проживет две жизни. В других вариантах об этом ничего нет, и в действительности неизвестно, имеет ли это какой-то смысл.
– Но дедушка считает, что имеет, так ведь?
– У твоего деда достаточно странных идей. Древние вещи восхищают его, возможно, потому, что сам он стар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47