Только и всего. И насколько было бы сейчас просто
согласиться и удрать отсюда через только мне известную песчаную
пещерку на дне оврага. И оставить Виллена с носом.
-- Извини, Виллен, но этого я делать не стану. Ни своими
руками, ни чужими. Ты слишком много просишь.
-- Нет, не много. Ровно столько, чтобы моему положению
ничего не угрожало. И тогда уже я смогу решить, что следует
предпринять, чтобы спасти Первый мир.
-- Спасти Первый мир или восстановить его господство?
Виллен скорчил недовольную гримасу, а его глаза стали
совершенно бешеными и очень похожими на глаза Юрия.
-- Ты хочешь поиграть в благородство, девочка? Может быть,
так было принято в твоих прежних мирах? Хочешь стать
спасительницей реальностей от иерарха-захватчика? -- жестко
заговорил он.
-- Я всего лишь хочу не сделать одну большую глупость, --
я встала и заняла у окна прежнее место Виллена.
Мне не доставлял радости наш разговор. Я не хотела до
конца объяснять Виллену свое поведение. Но мне не хотелось и
хитрить перед ним, обманом вырываться отсюда. Если честно, у
меня не начинало чаще биться сердце, когда Виллен рассказывал о
своих проблемах. Мне было его немного жаль, как обычно бывает
жаль досужему обывателю незадачливого монарха. Но и только.
И тем не менее, я заставляла себя задумываться о другом. Я
боялась целиком поддаться Екатерине. Я пыталась представить,
как повела бы себя Рэста, если бы ей выпало прожить нормальную
жизнь рядом с Вилленом? Стала бы она на его сторону? Наверное.
Начала бы плести какие-то свои интриги? И это возможно. Но при
этом она, возможно, относилась бы к Виллену, как и положено
сестре относиться к брату. Я только что поимела горький опыт
пренебрежения чужой жизнью. Мне не хотелось повторять его
сходу. Ведь Виллен действительно был существом одной крови с
той женщиной, в шкуре которой я сейчас была. И с этим следовало
все-таки считаться.
-- Твои глупости ничто в сравнении с моими. Особенно, если
считать твое восприятие Первого мира верным, -- заметил Виллен.
-- Но я чувствую, что тебе наплевать на наши проблемы. Я прав?
-- Ты прав. Я не буду наемным убийцей. И никому не позволю
попасть отсюда в Дерзкий мир.
-- Тебе все равно, что будет со мной? -- Виллен уже
начинал терять терпение. -- Честно говоря, ты вынудишь меня
применить силу. Если бы я не помнил, как выделял тебя отец
среди нас, я бы давно уже сорвался... А отец всегда мне
говорил, что хоть ты и безумна, при удачном стечении
обстоятельств можешь горы свернуть. Обстоятельства стеклись...
Но, похоже, не очень-то удачно для меня.
-- Виллен, твоей сестре не в чем тебя упрекнуть. Ты сделал
для Рэсты все, что должен был сделать, как только узнал о ней.
Но ты же знаешь, что я не совсем та, которая тебе нужна.
-- Знаешь, давай-ка и ты без намеков, -- отрезал Виллен.
-- Ну давай, черт с тобой, -- я подошла и села на
подлокотник кресла Виллена. -- Я не заинтересована в смерти
Юрия Орешина. Более того, я готова на все, чтобы ты оставил
свои намерения на его счет. По-моему, коротко и ясно.
-- Ты хочешь, чтобы Даррина доконала меня, чтобы я лишился
возможности действовать?
-- Я хочу, чтобы Юрий Орешин жил.
-- А я хочу объяснений, -- упрямо повторил Виллен.
-- Недавно я рассказывала тебе обо всем, что со мной было
раньше.
-- И?..
-- Так догадайся же. Я рассказала тебе все очень подробно,
не называя только имен.
Виллен развел руками, вспыхнул вдруг до корней волос и
решительно отрезал:
-- Рэста, ты невыносима. Кто такой тебе Юрий Орешин?
-- Твоя вторая половинка -- мой брат.
Виллен молчал долго, теребя волосы на висках и закрыв
глаза. Когда он посмотрел на меня, было ясно, что он все понял.
-- Больше нет вопросов, -- заявил он и поднялся с кресла.
Он встал и зашагал по комнате. Я никак не могла привыкнуть
к нему, хотя уже давно старалась приучить себя к мысли, что с
этим человеком теперь так или иначе будет связана моя жизнь.
-- Виллен, ты говорил про Варскеля... Из кого это меня
выделял отец?
Виллен не сразу вник в мой вопрос, потом его лицо немного
прояснилось.
-- Ты же знаешь, мы боремся за выживание, в семьях всегда
много детей. Я был старшим. Семеро наших братьев и сестер
умерли детьми. Выжили только мы с тобой. Был еще младенец, но
он исчез перед самым заговором против Варскеля. Каким он был и
кем он стал сейчас, если жив -- никто не знает и не узнает
никогда. Он даже не знал еще своего имени. Хотя отец дал ему
имя -- Тарон. Громкое имя для смешного беспомощного малыша.
Иногда я жалею, что он пропал. Сейчас ему было бы уже почти
семнадцать, он мог бы поддержать меня...
Я не разделяла ностальгии Виллена. Тарон вполне мог стать
для него смертельным врагом.
-- Кстати, мне пора на Совет... -- Виллен взял со столика
кобуру с оружием и надел ее на пояс. Я заметила, что она
появилась на нем на прошлой неделе, и теперь он с ней не
расставался. -- Марсен будет с тобой, как всегда.
-- А мне кажется, тебе лучше взять Марсена с собой. Для
верности.
Виллен усмехнулся:
-- Ты об этом? -- и похлопал ладонью по своей кобуре. --
Кроме Марсена есть и другие офицеры. К тому же, если меня
все-таки хлопнут те или эти, или еще какие-нибудь заговорщики,
ты будешь только рада.
Он пошел к выходу, обернулся на пороге:
-- Я не буду больше настаивать на твоем содействии, но это
не значит, что я оставлю свои намерения. Я просто найду другой
путь, не обольщайся, Рэста.
Он вышел. Я, в принципе, ждала, что он именно так и
скажет. Да, Виллен, может быть, достаточно честен со мной и
даже по-своему чуток, насколько может быть чутким человек,
облеченный слишком большой властью и давно питающий некие
тщеславные устремления. Только так и мог поступить Виллен:
шаркнуть ножкой. Извини, мол, понимаю, сочувствую, но ради тебя
не брошу то, что задумал. Извини и ты меня, Виллен, пожалуй, и
я не брошу то, что задумала.
Легкое покалывание в висках бросило меня в смутное забытье
контакта. Он давался с трудом, с огромным трудом. Человек,
пытающийся со мной связаться, тратил все свои силы, это
чувствовалось по неровно накатывающим волнам боли. Так мог со
мной разговаривать только один человек.
"Катя, ты слышишь меня?" -- внепространственный колодец не
хотел отдавать мне полностью энергию, которой стоила Валерию
связь, слова долетали до меня нечетко и затрудненно.
"Да, Валера. Привет."
"Я тут иногда подслушивал, это проще, чем взаимный
контакт... Это глупо, но я даже чуть-чуть счастлив."
Я сначала не поняла, что он имеет в виду, но потом до меня
дошло, что известие о том, что во всем им содеянном не было его
собственного злого умысла, должно было его согреть на некоторое
время.
"Я понимаю. Зачем ты связался со мной? Как у вас там?"
"Если ты о своих друзьях, то они в порядке. Я тут побывал
на развалинах Рая и чуть не попался. Поблагодарил судьбу, что
Середы уже нет в Сылве, иначе он оторвал бы мне голову..."
"Ты знал о том, что Юра и Виллен?.."
"Боже мой, да откуда? Мне и в голову не приходило
проверить..."
"Я верю. Зачем ты связался со мной?"
"Тебе лучше поскорее уйти оттуда, тебе нельзя там
оставаться. Люди, которые использовали меня, как тряпку, могут
натворить дел, которые тебе не понравятся. Берегись их,
особенно Виллена."
"Спасибо, Валера. Я разберусь... Ты не планируешь
вернуться в Дерзкий мир? Я не отказалась бы от твоей помощи."
"Время терпит. Но если я буду тебе нужен, я приду."
Контакт растворился, несмотря на все мои попытки держать
его. Валерию было очень трудно преодолеть гипнотический барьер,
воздвигнутый Дарриной. Но уже то, что он смог дважды ко мне
прорваться, говорило о том, что он выздоравливает. Я уже в
который раз испытала настоящее облегчение от того, что вина
Валерия не получила подтверждения. Теперь я знала, что у этого
парня есть совесть, а значит ему уже никогда не быть
счастливым. Я поймала себя на том, что уже не могу вспомнить
тот момент, когда моя ненависть перешла в терпимость, а затем в
сочувствие и благодарную привязанность. Этот парень знал, где
нужно оказаться в то или иное время. Из него получился хороший
друг.
Неизвестных мне истин он не открыл, я представляла и то,
куда попала, и то, что мне предстояло сделать. Внешняя
безмятежность и красота Первого мира уже не могли ни обмануть,
ни очаровать меня.
Жившие здесь люди, хоть они и называли себя Первыми и
цельными личностями, не были суперменами ни внешне, ни, тем
более, внутренне. Совершенно обыкновенные страсти и страстишки,
с некоторым местным колоритом. А следовательно, такие же
опасные, какими они были бы и в любом другом месте, где идет
борьба за выживание, за власть и супервласть.
Приход Марсена несколько помешал мне сосредоточиться. Я
могла бы выставить его вон, но его взбудораженный вид не дал
мне это сделать. Нечасто за время нашего знакомства Марсен
бывал столь неуравновешен.
-- Ну, Рэста, чем ты довела иерарха до такого плачевного
состояния?! -- Марсен влетел в комнату, отстегивая на ходу свое
оружие и бросая его на тот же столик, что и ранее Виллен. В
Первом мире был странный обычай: оружием пользовались только
вне жилых помещений. Раньше Марсен никогда не снимал оружие,
справедливо считая, что и в моих жилых апартаментах он на
службе. То, что он, тем не менее, сделал это, было уже странно.
-- По-моему это ты, дружок, в плачевном состоянии! --
огрызнулась я. -- Болтун несчастный! Зачем ты рассказал Виллену
о нашем с тобой разговоре?
-- Да потому что иначе его очень трудно навести на нужную
мысль, -- ответил Марсен и повалился в кресло.
-- И на какую же мысль ты собирался его навести?
-- На мысль уйти в подполье, -- усмехнулся он. -- И резко
сменить стратегию и тактику борьбы со своими врагами. -- Тут
Марсен стал серьезным. -- Я пытался объяснить ему, что для
спасения Первого мира не двери нужно искать, а изменить общую
ориентацию.
-- Объяснил?
Марсен пожал плечами:
-- По нему никогда не ясно, какие выводы он делает. По
крайней мере, когда я с ним говорю. Он считает ниже своего
сословного достоинства признаться, что и я иногда прав.
-- По-моему, он остался совершенно на тех же позициях, --
вздохнула я.
-- По-моему, нет. Только он сейчас не хочет думать. Ему
сейчас надо действовать. Даррина словно взбесилась. Требует
крови, власти, даже твоей головы. Виллен попал в хорошую
ловушку, из которой он выберется только случаем. Вообще, мне
кажется, что правлению династии Вебстера наступил конец. А
заодно и всем, кто хоть как-то связан с кланом, -- никогда еще
Марсен не был так красноречив и напорист. Мне нравилась его
немного флегматичная натура, и такой резкий перепад эмоций
только насторожил меня.
-- Дружище, а ты не под гипнозом ли часом? -- я
наклонилась поближе к его лицу.
Он отмахнулся от меня, но я, как бы в шутку ухватила его
соломенные пряди и повернула его лицом к себе. Нет, его глаза
были чисты и не затронуты никаким посторонним воздействием. Я
попробовала впервые поймать его волну. Контакт вспыхнул резко,
бодро, пружинистыми пульсирующими ударами. Не было ни боли, как
при связи с Валерием, ни ряби в глазах, как в случае с
Дарриной, только легкий звон в ушах, напоминающий маленькие
колокольчики.
"Что случилось, Марсен?"
Он мотнул головой, высвободился и вскочил с кресла, чуть
не сбив меня.
-- Неужели ты интересуешься тем, что случилось?! -- мне
показалось, что он был даже зол.
-- Почему бы и нет?
-- А мне показалось, что тебе совершенно все равно, -- он
стоял посреди комнаты, широко расставив ноги и подбоченясь с
видом решительным и непреклонным.
-- Чего это так тебя разбирает? Ты делаешь свое дело, ну и
делай. Тебя приставили пасти меня, ну и паси... Ты же офицер
иерархии, какая тебе разница, какому иерарху ты будешь служить?
-- Да, я офицер иерархии. Но я служу иерарху Виллену. Если
Даррина пересилит его, я буду служить Виллену, даже если он
перестанет быть иерархом, -- пояснил Марсен. Он не был похож на
фанатика. Наверное, он имел свои причины так думать и
действовать.
-- Мне остается только порадоваться за своего вновь
обретенного брата Виллена. Не каждому монарху так везет. Не у
всякого есть верный пес...
Я вовремя уклонилась от резкого выпада Марсена. Нет,
наверное, он не хотел сделать мне больно, но это у него почти
получилось.
-- Никогда не говори о том, о чем не имеешь понятия! --
рассердился Марсен, когда взял себя в руки и отступил на шаг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53