Вышли мы из Рая не через главный вход, а через какую-то
маленькую дверцу, что была довольно далеко от главной аллеи.
Выбравшись на улицу, пес помчался галопом по мостовой. Я всегда
бегала неплохо, но где мне было сравниться с оборотнем,
который, наверное, в принципе не знал, что такое физическая
усталость.
Пинчер изредка посматривал по сторонам и косился на меня.
Я не удивилась бы, даже если бы пес заговорил, но тот только
глухо ворчал иногда. Было похоже, что он торопит меня и
старается подбодрить, но его огромная, величиной с хорошее
ведро, голова и морда с человеческими глазами внушали мне
почему-то смутную тревогу, и каждый раз, когда я встречалась
взглядом с глазами пса, у меня начинало неприятно холодеть
внутри.
Заставив себя принять новый облик Александра Извекова, как
нечто, имеющее право на существование, я, тем не менее, не
могла себя заставить назвать его по имени. Сейчас это был
просто пес.
Мы были уже недалеко от старой гостиницы, когда пес вдруг
резко остановился на темной улице.
-- Что такое? -- спросила я. Сама я ничего не видела и не
слышала.
Пес же замер на полминуты, затем стал переминаться на
месте.
-- Я не понимаю.
Пес повернулся в мою сторону, и его глаза загорелись в
темноте.
-- Что-то не так?
Пинчер рыкнул и побежал вперед еще быстрее. Когда я
догнала его, он был уже у двери в гостиницу. Поднявшись на
задние лапы, он ткнул носом в кнопку звонка. Никто не
отозвался. Я взялась за ручку, и дверь сразу же отворилась.
Пес протяжно зарычал, оттеснил меня и прыжком заскочил в
холл. Я вошла следом. Там было темно и тихо, точно так же, как
в ту первую ночь.
Пес был явно чем-то обеспокоен. Пока я стояла посреди
холла, он несколько раз пробежал мимо меня, осматривая и
обнюхивая все углы и закоулки и, наконец, исчез в комнате
администратора.
Я поднялась по деревянной лестнице на второй этаж.
Олег, видимо, должен был подойти за мной с минуты на
минуту. Если бы он был уже здесь, он давно проявился бы. Но в
здании явно не было ни души.
-- Знаешь, что мне не нравится? -- Александр бесшумно
подошел ко мне, когда я стояла у окна в коридоре, и заставил
меня вздрогнуть. -- Здесь должен был быть Кирилл. Я велел ему
вчера ждать меня, причем запереть гостиницу. Его нигде нет, и
дверь открыта...
-- Это плохо?
-- Хуже некуда.
Александр тоже выглядел хуже некуда. После возвращения в
человеческий облик он еще шатался и вытирал каким-то платком
лицо.
-- Что такое с тобой происходит, Саша?
-- Временная утрата координации, сейчас восстановлюсь, --
отмахнулся он. -- Я советую тебе быть очень внимательной. Пока
я еще не могу понять, что тут случилось.
Он пошел вдоль коридора, открывая все двери и проверяя
комнаты.
-- Ты думаешь, что Валерий мог все узнать? -- окликнула я
его.
-- Запросто. Он хитрее, чем может показаться. Он вполне
мог не поверить мне вчера, и, возможно, он теперь все знает.
Единственное, что мне тогда не понятно, почему он не помешал
нам выйти из Рая. Зачем было позволять нам дойти сюда?
Известие о том, что Александр не разбирается в событиях,
было очень неприятной новостью. Я полагалась на него, потому
что больше ни от кого ждать помощи не приходилось. Но и
упрекать Александра было бессмысленно, он сам был озабочен и
расстроен.
-- И чем это может нам грозить? -- спросила я.
Александр усмехнулся:
-- Вряд ли он закует меня в серебряные кандалы, он не
столь кровожаден. Но мне бы не хотелось...
Он не договорил. Внезапно его сотрясла судорога, он
согнулся и закрыл лицо руками.
Я бросилась к нему.
-- Что с тобой? -- я поддержала его за плечи и попыталась
заглянуть в лицо, но он рухнул на колени и привалился к стене.
Руки его, прижатые к лицу, дрожали. Я испугалась, но совершенно
не представляла, что с ним такое.
-- Саша, что с тобой?!
Он мешком свалился на пол. Ни звука, ни стона, ни хрипа.
Ничего. Его тело неподвижно лежало передо мной, беспомощное и
страшное. В полумраке коридора он выглядел зловеще и угрожающе.
Мне показалось, что сейчас он отнимет руки от лица, засмеется,
завоет или зарычит и бросится на меня. Мои ладони стали вдруг
липкими и холодными от внезапного страха. Кто знает, что может
произойти со мной теперь, когда Александр не способен более
защищать меня и давать дельные советы.
Еще некоторое время я надеялась, что Александр заговорит,
зашевелится, встанет.
Но, естественно, ничего не произошло. Я опустилась на
колени, отвела его ладони от лица. Руки Александра упали как
плети.
-- Саша, ты слышишь меня?
Но он не слышал. Он уже ничего не мог слышать. Кажется,
наконец-то Сашка Извеков был действительно мертв.
Его широко открытые глаза были не просто неподвижны.
Глазные яблоки совершенно сухие, как будто их долго и тщательно
промокали гигроскопичной салфеткой. Синяя радужка потускнела и
почернела. Казалось, что глаза мертвы уже давно, никто бы не
поверил, что минуту назад они были печальными, взволнованными,
блестящими и совершенно живыми.
-- Ну почему именно сейчас?..
Я вдруг осознала, что произошло. Извеков всего лишь
уничтожил одного из своих зомби. Просто забрал сознание из
мертвого тела, вынул из мешка с костями живую душу и бросил
ненужный уже мешок посреди пустого коридора. То ли дерзкая
попытка Александра помочь мне разгневала всесильного Валерия,
то ли у него уже был какой-то свой план, но теперь
настрадавшееся сознание Александра было уже далеко, если верить
теориям Рая. Или же его уже не было нигде, если этим теориям не
верить... Но почему же все-таки именно сейчас, когда Александр
оставался моей единственной надеждой?
-- Ты был достаточно живой, Саша, чтобы быть другом... --
прошептала я мертвецу, потому что мне очень хотелось услышать
человеческий голос, пусть даже свой собственный.
Понимая, что сидеть над трупом совершенно бессмысленно, я
уже хотела встать и сойти вниз, но странная перемена в чертах
мертвеца, произошедшая... нет, происходящая на моих глазах,
заставила меня замереть на месте.
Сухая слизистая глаз медленно покрывалась сетью ссохшихся
складок. Глазные яблоки усыхали, сморщивались, как печеные
фрукты. Кожа, прежде белая, как мрамор, приобрела серо-синий
оттенок и заблестела, словно свежий скотч.
Преодолевая нервную дрожь, я осторожно, одним пальцем
дотронулась до его щеки. Палец коснулся чего-то клейкого. Резко
отдернув руку, я увидела на месте моего прикосновения
оставшийся отпечаток, такие обычно остаются, если прижать
пальцем начавшую подсыхать лужицу пролитого канцелярского клея.
Моих скромных познаний в биологии вполне хватало, чтобы
понять, что все, что на моих глазах происходило с трупом
Александра, происходило как-то не так. Даже трупы в Сылве
разлагались тогда, когда это хотелось богу Валерию, и так, как
этого ему хотелось.
Я взялась за руку Александра, чтобы положить ее ему на
грудь, но сразу почувствовала, как его клейкая кожа
разъезжается под моей рукой, и мои пальцы погружаются во что-то
липкое, кашеобразное... Машинально я провела рукой по полу,
обтирая ладонь о пыльные доски.
Тошнота подступила так внезапно, что я едва справилась с
ней. Стараясь больше не смотреть на то, что лежало у меня под
ногами, я встала и медленно пошла по коридору. Меня шатало от
неожиданно нахлынувшей слабости, ноги не слушались, голова
кружилась. Вдобавок картина перед глазами поплыла, и только тут
я обнаружила, что плачу. Плачу горькими крокодильими слезами, и
все лицо мое давно мокро от слез, и даже губы соленые...
Я завернула на лестницу, сделала три шага вниз, и
наткнулась на высокую фигуру, стремительно выросшую на моем
пути. Я просто налетела на человека, который взбегал по
ступеням наверх.
Его реакция оказалась быстрее моей: он даже не пошатнулся,
остановился, как вкопанный, и я, остановленная его
превосходящей массой, отлетела от него, как резиновый мячик.
Человек схватил меня за плечи и не дал упасть.
-- Это я, малышка!.. -- Олег привлек меня к себе и
осторожно сжал.
Я уткнулась лицом в его грудь, уговаривая себя
успокоиться, чтобы Олег ни в коем случае не увидел, в каком я
состоянии. Замша, из которой была сшита его куртка, прекрасно
высушила мои щеки, и, когда я подняла глаза, все было уже почти
в порядке.
-- Что с тобой? -- подозрительно спросил Олег, оглядел
меня и даже потряс немного за плечи. -- И где Сашка Извеков?
-- Наверху, -- ответила я, зная, что Олег непременно
пойдет туда. Он действительно еще раз оглядел меня, убеждаясь,
что я цела, и исчез за углом. Поколебавшись, я пошла за ним.
Олег стоял над телом, задумчиво склонив голову набок и
держа руки в карманах джинсов. Услышав мои шаги, он, не
оборачиваясь, резко выбросил руку в сторону:
-- Не ходи, не надо. Придется так и оставить, я не знаю,
как быть с этим...
-- Пойдем отсюда, Олег, -- я позвала его издалека, не
подходя к трупу, который, видимо, был уже вовсе ни на что не
похож.
Олег развернулся, он был мрачен и выглядел потрясенным.
-- Теперь я понимаю, почему ты шла вниз, не разбирая
дороги, -- заметил он, подходя, -- от такого зрелища я сам чуть
не... -- Олег судорожно задержал дыхание, сглотнул, передернул
плечами и, наконец, печально улыбнувшись, подмигнул мне:
-- Главное, что я все же тебя нашел.
-- Где Юра?
-- Пока в гостинице. Мы постараемся добраться туда
побыстрее, -- ответил Олег, положил свою тяжелую руку мне на
плечи и повел меня вниз.
Что-то в ответе Олега показалось мне поначалу
подозрительно нелогичным, и пока мы спускались в холл, я
соображала, что же именно меня настораживает. Когда я поняла,
что это просто страх перед прогулкой по ночному Сылве, я
испытала мгновенное облегчение. Вместе с Олегом я отправилась
бы куда угодно. Тем более, я понимала, что добираться до новой
гостиницы можно только пешком. Нельзя использовать машину,
потому что потеряв ее по какой-нибудь нелепой случайности, мы
теряли бы единственное средство передвижения. И уж ни в коем
случае нельзя срывать из гостиницы практически беспомощного
Юрку. Брат в компании со своим костылем не мог справиться с
реальными опасностями, которыми напичканы ночные улицы милого
городка Сылве.
-- Разве ты не на машине? -- вопрос возник сам собой,
сперва на языке, а потом уже в голове.
-- Нет, машина осталась в гостинице, в подземном гараже.
-- Ты хочешь, чтобы мы шли до гостиницы пешком? -- я была
поражена тем, что начинаю задавать нелепые вопросы сразу после
того, как только что обдумала их.
Олег пожал плечами:
-- Я только что проделал этот путь без особых проблем. Ну,
подстрелил пару собак по дороге. Сашка Извеков сам велел мне не
брать машину. Во-первых, ночной выезд из гаража всполошил бы
всех. Если бы еще после выезда мы, нигде не задерживаясь,
проследовали бы до Кепы, на это еще можно было решиться. К тому
же я еще подумал... -- Олег заколебался.
-- О чем ты подумал?
-- О том, что если мы с тобой вместе с машиной попадем в
историю, у Юрки не останется шансов спастись. Ему ведь не уйти
из города.
-- Да? Аргумент весомый, но если говорить честно,
пускаться в путь без машины -- самоубийство.
Олег покачал головой, поднял руку, пытаясь возразить, но я
не дала ему открыть рот:
-- Надо позвонить Юре и сказать, чтобы он выехал и просто
подобрал нас по дороге, -- я опять поразилась тому, что слова
вылетали из меня совершенно неосознанно. Как будто другой
человек говорил моими устами.
-- Сашка вчера отмел такой вариант, -- отозвался Олег и
как-то странно на меня посмотрел. -- Он говорил, чтобы выехать
из Сылве мы пытались только днем.
-- Сашка мертв. Ты не знаешь, что он предложил бы сейчас.
А мы с тобой теперь сами должны решить, как поступить. Какие у
тебя аргументы против? -- задав вопрос, я принялась
осмысливать, что же я такое сказала. Сердце тревожно
заколотилось. Моя голова не поспевала за языком. Тем не менее я
слышала себя как будто со стороны: -- Юра возьмет машину,
подберет нас, и мы уедем в Кепу...
Олег резко остановился посреди холла. Здесь было
темновато, но я видела, как внезапно окаменело его обычно такое
подвижное лицо, глаза сосредоточенно прищурились. Он медленно
повернулся ко мне.
-- Хотел бы я знать, почему ты так настаиваешь на этом?..
Я уже открыла рот, но вдруг поняла, что никакого ответа у
меня нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53