..
-- Я вижу, тебе нравится, -- заметил Извеков.
-- Впечатляет, -- коротко ответила я, чтобы не особенно
выдавать свои эмоции, и поспешила отойти от окна.
-- Попробуй сделать так, чтобы Валерий это заметил. Тогда
он решит, что завоевал тебя целиком, и не будет стремиться
переломить тебя силой. И ты, возможно, выиграешь время.
-- Ты хочешь сказать, что Валерия так легко провести?
Александр тихо рассмеялся:
-- Увы!.. Он построил Рай именно для того, чтобы все, даже
его враги, чувствовали непреодолимую зависимость от этого
места. Чтобы они нуждались в Рае и в самом Валерке. На этом-то
он и свихнулся.
В том, что Извековы оба сумасшедшие, я больше не
сомневалась. Как и в том, что человека, попавшего сюда без
какого-либо предубеждения, мгновенно очаровывало это странное
место.
Оставив Извекова одного, я прошла за тяжелые занавеси и
очутилась в зеркально-мраморном помещении, которое напоминало
не ванную, а скорее парадный зал какого-то дворца. Узкие плиты
белого с золотистыми прожилками мрамора чередовались с узкими,
не более фута шириной, зеркалами. Белые и зеркальные полосы
словно опоясывали комнату. В глазах немного рябило от множества
отражающихся фрагментов. Ванна в виде огромной мраморной
ракушки выглядела несколько банальной на фоне общей
полосатости, но меня сейчас устроил бы и цинковый бак, лишь бы
он был наполнен горячей водой.
Минут через пять я уже лежала в ванне и рассматривала себя
в потолочных зеркальных полосках, пока не устала. Тугие струи
гидромассажа возвращали упругость измученным мышцам и
способность рассуждать.
Бесшумно двигаясь, в ванную вошла молодая женщина с
бесстрастным бледным лицом. В руках у нее было что-то длинное
из красной шелковой ткани. Она забрала мою грязную одежду, и
положила свою ношу на ее место. Не сказав мне ни слова, она
подошла к одной из стен, открыла практически незаметную дверь и
вынула из встроенного шкафчика махровую простыню. Простыня
легла на изогнутый поручень на краю ванны. Так же тихо девушка
вышла с моими вещами.
Когда я вылезла, наконец, из ванны, завернувшись в
простыню, оказалось, что мраморно-зеркальный пол за время моего
купания стал теплым, поэтому ступать по нему можно было, не
съеживая ступней.
При ближайшем рассмотрении, кусок красной шелковой ткани
оказался каким-то импровизированным халатом, скроенным
наподобие японского кимоно. Я за последние годы совершенно
отвыкла носить платье, поэтому остановилась в недоумении.
Молчаливая девушка, появившись снова, подошла ко мне,
решительно отобрала у меня ткань, повернула ее совсем другим
концом, и через пару секунд уже завязывала на мне широкие концы
пояса.
Затем она прошла к стене и потянула одну из зеркальных
полос. Полоса выехала из стены, превратясь в огромное зеркало.
Из-за зеркала на меня смотрела худенькая шатенка с короткими
волосами и совершенно обычным лицом. Правда, платье оказалось
шикарным: плечи открыты, фигура мягко окутана скользящими вниз
складками, широкий присобранный пояс, концы которого спускались
почти до колен. Ноги были полностью закрыты струящимся шелком.
Такому вечернему платью позавидовали бы на приеме в самом
высшем свете.
Девушка подала мне маленький ручной фен и вышла. Несколько
взмахов феном -- и мои короткие волосы встали дыбом на макушке.
Косметикой я не пользовалась, поэтому на сушке волос работу над
собой можно было считать законченной.
Отложив фен на мраморную скамью, я взяла кобуру с
пистолетом и вышла из ванной. В комнате-гроте окно было снова
задернуто наглухо, и таинственный свет освещал низкий столик и
два кресла. На столе стояло блюдо, прикрытое блестящим куполом,
всевозможные закуски и бутылка шампанского в деревянном ведерке
со льдом. На тумбе рядом со столиком возвышалась ваза с
красными розами. Цветы были наверняка срезаны несколько минут
назад, их аромат был слишком силен и свеж.
Я стояла посреди этого великолепия, держа в руке кобуру с
пистолетом, постепенно понимая, какой комичный и нелепый вид у
меня с этой штукой. Поспешно, пока меня кто-нибудь не увидел, я
подошла к софе и положила кобуру в сумку. Как только все было
сделано, тихо зазвучала скрипка.
Звук появился откуда-то из-за драпировок. Наверное,
где-нибудь в складках прятались динамики. К скрипке
присоединилась флейта, выводя что-то спокойно-нежное. Мелодия
убаюкивала, полумрак погружал в мечты. Мне лишь было немного
жаль удивительного вида, что теперь закрывали от меня тяжелые
занавеси. Я подошла к окну и провела рукой по портьере, пытаясь
найти щель.
-- Не надо, -- послышался голос Александра. -- Прелесть
нашего положения состоит и в том, что мы можем провести уютный
вечер посреди солнечного дня -- или в любой момент, когда
пожелаем.
Я оглянулась, но его не было видно.
-- А если мне захочется яркого солнца в полночь? Что
тогда?
-- И это возможно. Технически это гораздо сложнее, но
результат будет поразительным.
Александр, наконец, вышел из темноты. Он опять был в
чем-то светлом и модном. Я поймала на себе его задумчивый
взгляд.
-- Я знаю, что ужин тебе понравится, -- Извеков сделал
широкий жест в сторону стола.
Мы сели в кресла. Александр снял колпак с блюда, там
оказались омары с овощами, поплыл изумительный запах, от
которого мой рот наполнился слюной, и я едва удержалась, чтобы
не издать чмокающий звук. Громко хлопнула пробка от
шампанского, пена немного пролилась из бокалов.
-- За твой первый вечер в Раю, -- провозгласил Извеков и
торжественно поднял свой бокал.
-- Спасибо, -- вежливо ответила я. Мне стыдно было
признаться, как я голодна, и я едва сдерживалась, чтобы не
начать набивать рот. Конечно, в пансионе меня научили, как
ведут себя за столом воспитанные девушки. Но я никогда не
собиралась изображать из себя леди, да и у нас дома с ребятами
этикет был элементарным, поэтому я почти подпрыгивала, ожидая,
когда же можно будет попробовать это замечательно пахнущее
кушанье.
Наконец, пустые бокалы заняли свои места на столе, и я
принялась за долгожданную еду.
Александр сидел напротив, почти не двигался и наблюдал за
мной. Сначала мне было немного неловко находиться под его
пристальным взглядом, но потом напряжение прошло. Стало легко и
спокойно. Александр время от времени наполнял бокалы
шампанским. Свой бокал он больше не опускал на стол, а держал
все время у губ, и его глаза, казавшиеся в полумраке темными,
внимательно следили за мной.
-- Ты очень красивая, -- задумчиво произнес он.
-- Неужели? -- нелепо, но комплимент его был приятен.
-- Да, хотя в моем положении это не имеет значения.
-- Вот как?
-- Именно, -- Александр опустил руку с бокалом, и я
увидела, что он грустно улыбается.
-- Скажи, почему ты только пьешь? Неужели тебе не хочется
всего этого попробовать? Мне не очень нравится, что ты сидишь и
смотришь на меня, будто наблюдаешь за кормежкой домашнего
животного...
-- Никогда не говори так! -- рассердился Извеков. -- А с
едой у меня сложные отношения. Вкусовые ощущения у меня
присутствуют, поэтому я и пью это вино. А еда создает для меня
потом только лишние проблемы...
-- Я не верю ни одному твоему слову, Александр, -- я
развеселилась, глядя на его сердитое лицо.
-- Роман Зубарский тоже не берет больше в рот ни крошки,
но тебе, кажется, не было смешно, когда ты увидела его на
аллее. Так мне, по крайней мере, рассказал Валерий.
При упоминании Зубарского я сначала слегка оцепенела, а
потом злое раздражение на себя саму заставило меня прекратить
еду и встать из-за стола. Александр тоже поднялся и протестующе
поднял руки:
-- Извини, мне не стоило быть язвительным. Давай не будем
сегодня вспоминать о Зубарском. Мне больших трудов стоило
уговорить Валерку подарить нам этот вечер...
-- Это значит, что завтра ты скормишь меня своему брату?
Или одному из его псов, которые уже кусали меня нынче... -- я
машинально взглянула на руку, которую грыз серый пес моих
галлюцинаций. Кольца Зубарского на пальце не было. -- Господи,
где оно?
-- Так велел Валерка. Извини.
Ничего себе "извини"! Кольцо было моим последним средством
самообороны.
-- Я больше не причиню тебе вреда, -- отозвался Александр.
-- А против Валерия кольцо тебе не поможет.
-- Почему?
-- Потому что он живой, в отличие от меня и Зубарского.
Я обошла стол и подошла вплотную к Извекову. Нет, он
больше не пугал меня. И не шутил. Его грустные глаза
подтверждали, что он говорит правду.
Ужин с мертвецом. Это достойно первых полос скандальной
великосветской хроники. Это достойно также пера одного автора
триллеров. Но это совершенно неподходящая компания для девушки,
приехавшей сюда разобраться в жестокой трехлетней тайне и
отомстить за боль, причиненную брату.
-- Если Валерий живой, то мне пригодится мой пистолет. Я
также хочу, чтобы мне вернули мою одежду! И убери отсюда все
это! -- я показала рукой на стол.
-- Я оставлю тебя на некоторое время, чтобы ты собралась с
мыслями, а потом мы подумаем, что можно сделать, чтобы все
остались живы и довольны, -- невозмутимо ответил Александр и
пошел в темноту, туда, где видимо, находился выход из
апартаментов. Как только он скрылся из вида, появились двое
мужчин в белоснежных рубашках, черных брюках и жилетах, и
вынесли стол. К первоначальному интерьеру теперь добавлялась
только ваза с цветами, по-прежнему источающими сладкий аромат.
Невозмутимое спокойствие Александра, его безошибочное
умение угадывать мои мысли, его ненавязчивая способность
исполнять желания, даже невысказанные вслух, взбесили меня до
крайности. Я неожиданно поняла, что последний час пребывала в
совершенно счастливом и довольном состоянии. Я была очарована
интерьером и видом из окна. Мне позволили принять ванну,
обставив все так, будто я бог весть какая важная персона. Итак:
апартаменты, богатое убранство, ванна, прислуга,
соблазнительное платье, розы, полумрак, мелодия флейты, омары,
шампанское, комплименты... Комплименты существа, ничем не
отличающегося от мужчины, за исключением пустяка: Александр
Извеков умер три года назад. И мне не хотелось иметь ничего
общего с мертвым телом, неизвестно почему не только не сгнившим
за это время, но еще и модно одевающимся, имеющим
безукоризненные манеры, к тому же еще и мыслящим совершенно
самостоятельно... Я начала понимать, что пытаясь сразу,
безоговорочно вместить в своей голове все факты, я запросто
сойду с ума. Поэтому выход был только один: полностью принять
правила игры вражеской стороны. Александр был прав, нужно
притворяться. С сумасшедшими нужно вести себя соответственно. И
с существованием зомби тоже надо смириться. Тем более, что
Александр -- прекрасный источник информации.
Прокрутив все эти мысли в голове раз пять-шесть, я пришла
к выводу, что пора успокоиться и начать действовать так, как
велит мне интуиция и советует Александр. Нужно бы еще связаться
с Юрой. Ребята бросили все дела и помчались выручать меня. С
моей стороны было бы свинством наплевать на них. Конечно, Юрка
уволил меня, но это не значит, что теперь я стану в позу и буду
продолжать разыгрывать крутого детектива. Не то, чтобы я
расписалась в своем бессилии, но мне нестерпимо захотелось к
ребятам.
В комнату вошла все та же девушка, в руках она держала мою
одежду и вычищенные ботинки. Мысль о том, что я задала им,
видимо, совершенно непривычную для здешней роскоши задачу
заниматься стиркой, показалась мне забавной. По-прежнему ничего
не говоря, девушка положила вещи на софу. Несмотря на то
короткое время, что было в ее распоряжении, она успела привести
все в порядок. Теперь я могла принять свой обычный вид.
Привычное состояние способствует собранности. Я была очень
недовольна собой, за то что позволила себе впасть в прострацию,
едва вкусив райской жизни.
Девушка уже собралась уйти, когда мне вдруг пришла в
голову идея:
-- Извините!
Девушка остановилась и повернулась ко мне. Она, возможно,
была бы хорошенькой, если бы не суровая безучастная физиономия.
Смотрела она на меня без особого интереса.
-- Отсюда можно позвонить?
Я почти наверняка ожидала отрицательного ответа. Я не
удивилась бы, если бы девушка просто пошла своей дорогой, не
удостоив меня даже отрицательным жестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
-- Я вижу, тебе нравится, -- заметил Извеков.
-- Впечатляет, -- коротко ответила я, чтобы не особенно
выдавать свои эмоции, и поспешила отойти от окна.
-- Попробуй сделать так, чтобы Валерий это заметил. Тогда
он решит, что завоевал тебя целиком, и не будет стремиться
переломить тебя силой. И ты, возможно, выиграешь время.
-- Ты хочешь сказать, что Валерия так легко провести?
Александр тихо рассмеялся:
-- Увы!.. Он построил Рай именно для того, чтобы все, даже
его враги, чувствовали непреодолимую зависимость от этого
места. Чтобы они нуждались в Рае и в самом Валерке. На этом-то
он и свихнулся.
В том, что Извековы оба сумасшедшие, я больше не
сомневалась. Как и в том, что человека, попавшего сюда без
какого-либо предубеждения, мгновенно очаровывало это странное
место.
Оставив Извекова одного, я прошла за тяжелые занавеси и
очутилась в зеркально-мраморном помещении, которое напоминало
не ванную, а скорее парадный зал какого-то дворца. Узкие плиты
белого с золотистыми прожилками мрамора чередовались с узкими,
не более фута шириной, зеркалами. Белые и зеркальные полосы
словно опоясывали комнату. В глазах немного рябило от множества
отражающихся фрагментов. Ванна в виде огромной мраморной
ракушки выглядела несколько банальной на фоне общей
полосатости, но меня сейчас устроил бы и цинковый бак, лишь бы
он был наполнен горячей водой.
Минут через пять я уже лежала в ванне и рассматривала себя
в потолочных зеркальных полосках, пока не устала. Тугие струи
гидромассажа возвращали упругость измученным мышцам и
способность рассуждать.
Бесшумно двигаясь, в ванную вошла молодая женщина с
бесстрастным бледным лицом. В руках у нее было что-то длинное
из красной шелковой ткани. Она забрала мою грязную одежду, и
положила свою ношу на ее место. Не сказав мне ни слова, она
подошла к одной из стен, открыла практически незаметную дверь и
вынула из встроенного шкафчика махровую простыню. Простыня
легла на изогнутый поручень на краю ванны. Так же тихо девушка
вышла с моими вещами.
Когда я вылезла, наконец, из ванны, завернувшись в
простыню, оказалось, что мраморно-зеркальный пол за время моего
купания стал теплым, поэтому ступать по нему можно было, не
съеживая ступней.
При ближайшем рассмотрении, кусок красной шелковой ткани
оказался каким-то импровизированным халатом, скроенным
наподобие японского кимоно. Я за последние годы совершенно
отвыкла носить платье, поэтому остановилась в недоумении.
Молчаливая девушка, появившись снова, подошла ко мне,
решительно отобрала у меня ткань, повернула ее совсем другим
концом, и через пару секунд уже завязывала на мне широкие концы
пояса.
Затем она прошла к стене и потянула одну из зеркальных
полос. Полоса выехала из стены, превратясь в огромное зеркало.
Из-за зеркала на меня смотрела худенькая шатенка с короткими
волосами и совершенно обычным лицом. Правда, платье оказалось
шикарным: плечи открыты, фигура мягко окутана скользящими вниз
складками, широкий присобранный пояс, концы которого спускались
почти до колен. Ноги были полностью закрыты струящимся шелком.
Такому вечернему платью позавидовали бы на приеме в самом
высшем свете.
Девушка подала мне маленький ручной фен и вышла. Несколько
взмахов феном -- и мои короткие волосы встали дыбом на макушке.
Косметикой я не пользовалась, поэтому на сушке волос работу над
собой можно было считать законченной.
Отложив фен на мраморную скамью, я взяла кобуру с
пистолетом и вышла из ванной. В комнате-гроте окно было снова
задернуто наглухо, и таинственный свет освещал низкий столик и
два кресла. На столе стояло блюдо, прикрытое блестящим куполом,
всевозможные закуски и бутылка шампанского в деревянном ведерке
со льдом. На тумбе рядом со столиком возвышалась ваза с
красными розами. Цветы были наверняка срезаны несколько минут
назад, их аромат был слишком силен и свеж.
Я стояла посреди этого великолепия, держа в руке кобуру с
пистолетом, постепенно понимая, какой комичный и нелепый вид у
меня с этой штукой. Поспешно, пока меня кто-нибудь не увидел, я
подошла к софе и положила кобуру в сумку. Как только все было
сделано, тихо зазвучала скрипка.
Звук появился откуда-то из-за драпировок. Наверное,
где-нибудь в складках прятались динамики. К скрипке
присоединилась флейта, выводя что-то спокойно-нежное. Мелодия
убаюкивала, полумрак погружал в мечты. Мне лишь было немного
жаль удивительного вида, что теперь закрывали от меня тяжелые
занавеси. Я подошла к окну и провела рукой по портьере, пытаясь
найти щель.
-- Не надо, -- послышался голос Александра. -- Прелесть
нашего положения состоит и в том, что мы можем провести уютный
вечер посреди солнечного дня -- или в любой момент, когда
пожелаем.
Я оглянулась, но его не было видно.
-- А если мне захочется яркого солнца в полночь? Что
тогда?
-- И это возможно. Технически это гораздо сложнее, но
результат будет поразительным.
Александр, наконец, вышел из темноты. Он опять был в
чем-то светлом и модном. Я поймала на себе его задумчивый
взгляд.
-- Я знаю, что ужин тебе понравится, -- Извеков сделал
широкий жест в сторону стола.
Мы сели в кресла. Александр снял колпак с блюда, там
оказались омары с овощами, поплыл изумительный запах, от
которого мой рот наполнился слюной, и я едва удержалась, чтобы
не издать чмокающий звук. Громко хлопнула пробка от
шампанского, пена немного пролилась из бокалов.
-- За твой первый вечер в Раю, -- провозгласил Извеков и
торжественно поднял свой бокал.
-- Спасибо, -- вежливо ответила я. Мне стыдно было
признаться, как я голодна, и я едва сдерживалась, чтобы не
начать набивать рот. Конечно, в пансионе меня научили, как
ведут себя за столом воспитанные девушки. Но я никогда не
собиралась изображать из себя леди, да и у нас дома с ребятами
этикет был элементарным, поэтому я почти подпрыгивала, ожидая,
когда же можно будет попробовать это замечательно пахнущее
кушанье.
Наконец, пустые бокалы заняли свои места на столе, и я
принялась за долгожданную еду.
Александр сидел напротив, почти не двигался и наблюдал за
мной. Сначала мне было немного неловко находиться под его
пристальным взглядом, но потом напряжение прошло. Стало легко и
спокойно. Александр время от времени наполнял бокалы
шампанским. Свой бокал он больше не опускал на стол, а держал
все время у губ, и его глаза, казавшиеся в полумраке темными,
внимательно следили за мной.
-- Ты очень красивая, -- задумчиво произнес он.
-- Неужели? -- нелепо, но комплимент его был приятен.
-- Да, хотя в моем положении это не имеет значения.
-- Вот как?
-- Именно, -- Александр опустил руку с бокалом, и я
увидела, что он грустно улыбается.
-- Скажи, почему ты только пьешь? Неужели тебе не хочется
всего этого попробовать? Мне не очень нравится, что ты сидишь и
смотришь на меня, будто наблюдаешь за кормежкой домашнего
животного...
-- Никогда не говори так! -- рассердился Извеков. -- А с
едой у меня сложные отношения. Вкусовые ощущения у меня
присутствуют, поэтому я и пью это вино. А еда создает для меня
потом только лишние проблемы...
-- Я не верю ни одному твоему слову, Александр, -- я
развеселилась, глядя на его сердитое лицо.
-- Роман Зубарский тоже не берет больше в рот ни крошки,
но тебе, кажется, не было смешно, когда ты увидела его на
аллее. Так мне, по крайней мере, рассказал Валерий.
При упоминании Зубарского я сначала слегка оцепенела, а
потом злое раздражение на себя саму заставило меня прекратить
еду и встать из-за стола. Александр тоже поднялся и протестующе
поднял руки:
-- Извини, мне не стоило быть язвительным. Давай не будем
сегодня вспоминать о Зубарском. Мне больших трудов стоило
уговорить Валерку подарить нам этот вечер...
-- Это значит, что завтра ты скормишь меня своему брату?
Или одному из его псов, которые уже кусали меня нынче... -- я
машинально взглянула на руку, которую грыз серый пес моих
галлюцинаций. Кольца Зубарского на пальце не было. -- Господи,
где оно?
-- Так велел Валерка. Извини.
Ничего себе "извини"! Кольцо было моим последним средством
самообороны.
-- Я больше не причиню тебе вреда, -- отозвался Александр.
-- А против Валерия кольцо тебе не поможет.
-- Почему?
-- Потому что он живой, в отличие от меня и Зубарского.
Я обошла стол и подошла вплотную к Извекову. Нет, он
больше не пугал меня. И не шутил. Его грустные глаза
подтверждали, что он говорит правду.
Ужин с мертвецом. Это достойно первых полос скандальной
великосветской хроники. Это достойно также пера одного автора
триллеров. Но это совершенно неподходящая компания для девушки,
приехавшей сюда разобраться в жестокой трехлетней тайне и
отомстить за боль, причиненную брату.
-- Если Валерий живой, то мне пригодится мой пистолет. Я
также хочу, чтобы мне вернули мою одежду! И убери отсюда все
это! -- я показала рукой на стол.
-- Я оставлю тебя на некоторое время, чтобы ты собралась с
мыслями, а потом мы подумаем, что можно сделать, чтобы все
остались живы и довольны, -- невозмутимо ответил Александр и
пошел в темноту, туда, где видимо, находился выход из
апартаментов. Как только он скрылся из вида, появились двое
мужчин в белоснежных рубашках, черных брюках и жилетах, и
вынесли стол. К первоначальному интерьеру теперь добавлялась
только ваза с цветами, по-прежнему источающими сладкий аромат.
Невозмутимое спокойствие Александра, его безошибочное
умение угадывать мои мысли, его ненавязчивая способность
исполнять желания, даже невысказанные вслух, взбесили меня до
крайности. Я неожиданно поняла, что последний час пребывала в
совершенно счастливом и довольном состоянии. Я была очарована
интерьером и видом из окна. Мне позволили принять ванну,
обставив все так, будто я бог весть какая важная персона. Итак:
апартаменты, богатое убранство, ванна, прислуга,
соблазнительное платье, розы, полумрак, мелодия флейты, омары,
шампанское, комплименты... Комплименты существа, ничем не
отличающегося от мужчины, за исключением пустяка: Александр
Извеков умер три года назад. И мне не хотелось иметь ничего
общего с мертвым телом, неизвестно почему не только не сгнившим
за это время, но еще и модно одевающимся, имеющим
безукоризненные манеры, к тому же еще и мыслящим совершенно
самостоятельно... Я начала понимать, что пытаясь сразу,
безоговорочно вместить в своей голове все факты, я запросто
сойду с ума. Поэтому выход был только один: полностью принять
правила игры вражеской стороны. Александр был прав, нужно
притворяться. С сумасшедшими нужно вести себя соответственно. И
с существованием зомби тоже надо смириться. Тем более, что
Александр -- прекрасный источник информации.
Прокрутив все эти мысли в голове раз пять-шесть, я пришла
к выводу, что пора успокоиться и начать действовать так, как
велит мне интуиция и советует Александр. Нужно бы еще связаться
с Юрой. Ребята бросили все дела и помчались выручать меня. С
моей стороны было бы свинством наплевать на них. Конечно, Юрка
уволил меня, но это не значит, что теперь я стану в позу и буду
продолжать разыгрывать крутого детектива. Не то, чтобы я
расписалась в своем бессилии, но мне нестерпимо захотелось к
ребятам.
В комнату вошла все та же девушка, в руках она держала мою
одежду и вычищенные ботинки. Мысль о том, что я задала им,
видимо, совершенно непривычную для здешней роскоши задачу
заниматься стиркой, показалась мне забавной. По-прежнему ничего
не говоря, девушка положила вещи на софу. Несмотря на то
короткое время, что было в ее распоряжении, она успела привести
все в порядок. Теперь я могла принять свой обычный вид.
Привычное состояние способствует собранности. Я была очень
недовольна собой, за то что позволила себе впасть в прострацию,
едва вкусив райской жизни.
Девушка уже собралась уйти, когда мне вдруг пришла в
голову идея:
-- Извините!
Девушка остановилась и повернулась ко мне. Она, возможно,
была бы хорошенькой, если бы не суровая безучастная физиономия.
Смотрела она на меня без особого интереса.
-- Отсюда можно позвонить?
Я почти наверняка ожидала отрицательного ответа. Я не
удивилась бы, если бы девушка просто пошла своей дорогой, не
удостоив меня даже отрицательным жестом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53